***
Он ушел из лагеря, не надеясь на возвращение, но ясно видел кружащийся дым, речное полотно, каменные громадины и слышал возбужденные разговоры стражей. Солнце светило ярко, непривычно – днем волк обычно спал, но никак не стремился идти к людям. Те же палатки, те же плененные сталью воины, но тяжкий груз лежал на его сердце, словно предостерегая. Так же было и пару дней назад во время шумного пира, однако сейчас с ним сестра, одичавшая, свирепая и могучая, как он сам; один лютоволк – хорошо, а два – смертельно. Земля была мягка, ветер – легок; те самые павшие, как бойцы в сражении, листья вертелись в сумасшедшем танце, переносясь с земли в лужи, из реки в небо. Серый Ветер никогда бы не пошел так открыто – таинственность, скрытность сидела в нем, – но Нимерия была непреклонна; лютоволк не должен слушать лютоволчицу, но почему-то он чувствовал уважение, ее превосходство. Невероятно окрепшая и покрупневшая, она оставила свою стаю позади – неужели с надеждой вернуться? Волк знал, как дорога ей хозяйка… как ему Робб. Он слышал его мысли, ощущал боль и страдания; их крепкая, как валирийская сталь, связь только усилилась в момент слияния душ и разумов, но оба знали, что они должны быть порознь. Каждый в своем теле, каждый на своем месте со своей целью. Мимо охранников они пробрались незаметно: те общались, громко хохоча после каждого второго слова. Лютоволки проходили мимо рядов покрашенных тентов, жарящейся на костре дичи, полулежащих пьяниц, и никто не обращал внимания на двух зверей; лишь изредка кто-то бросал косые взгляды, сразу пряча их. Те звери шли к самому крупному зданию лагеря, массивной бело-серой постройке, где бездвижно покоился Робб Старк. Два стражника, заметив лазутчиков, долго вглядывались в них, видимо, не понимая, кто второе животное. Правый, опустив забрало, испещренное царапинами, обнажил клинок и крикнул, разрывая более-менее спокойную обстановку и заставляя стаю крошечных птиц взметнуться вверх, – глупец! Остатки мыслей Робба удержали Серого Ветра на месте, но с Нимерией никого не было; она, быстрая, как стрела, бросилась вперед и в мгновение ока повалила врага на холодную землю, прижимая вооруженную руку. Словно муравьи перед ливнем, начали подходить с разных сторон воины, один за другим вытаскивая сверкающие лезвия; в них отражалось и солнце, и облака, и ощерившаяся морда лютоволчицы. Кто-то вскричал: – Убейте тварь! – Звери гортанно зарычали, но спор прекратило единственное: – Хватит, болваны, уберите мечи, раз не знаете, куда ими сунуть! – Черноволосая девочка с глубокими серыми глазами, мечущими молнии, расправив плечи, вышла из палатки, оглядывая новоприбывших. Да-да, это она – та, что загрызла тех, кто пытался застрелить Ветра – Арья. Она бросила взгляд сначала на него, затем на волчицу… и молнии уступили место дождю, четвертому и соленому. – Леди Старк, – невозмутимо начал бородатый мужчина, – они… – Пытались вернуться к хозяевам? – съязвила девочка. – Я бы сама вам головы открутила, будь моя воля. И не называй меня леди, сколько раз надо просить?! Стражник учтиво опустил голову, бормоча что-то вроде «зачем слушаться девчонку», и гордо удалился вместе с остальными. – Ни-нимерия? – робко спросила Арья. Боится, что та не узнает, но как бы ни так: лютоволчица так же стеснительно, совершенно не похоже на недавнее властное поведение, подошла к девочке и лизнула ее руку. Будто бы солнце загорелось ярче, озаряя юную невинную улыбку и ладонь, бороздившую океан серой шерсти. – Ветерок, это же ты привел ее сюда? Умница, умница, я знала, что не зря убила тех Фреев. – Она усмехнулась. – Робб внутри, если хочешь. Он как-то осунулся после твоего ухода, уж побереги хозяина, ладно? А я пока покажу Нимерию Джендри: то-то весело будет. – Прижавшись на пару секунд ко лбу сестры, Арья отправилась в сторону пылающего огня; Нимерия, обернувшись, подарила брату прощальный взгляд и отправилась следом, весело виляя хвостом. Внутри было тепло, уютно, мягко. Но Серый Ветер не на комфорт обратил внимание, а на ложе, принявшее на себя тяжесть близкой смерти. Ладони бледны, волосы спутаны, лоб влажен от горького пота. Лютоволк мог лишь подойти ближе и провести шершавым языком по щеке Робба Старка.***
Его как будто маленького и беспомощного выбросили с суши в бушующее море: суставы ныли, в груди стучало, и эти звуки, так похожие на барабан Уолдера Фрея, отдавали в голову, в то же время очищая разум: «Я упал, жил в волке и очнулся. Что же, бывало и хуже». Робб попытался приподняться на локтях и позвать кого-нибудь, но любое движение грубо отзывалось стреляющей болью в спине. – Где… мейстер?.. – спросил он тишину, но та не удостоила короля ответом. – Арья… Матушка… – Тьма сгустилась снова.***
– Вот и все, с его величеством все будет в порядке, если, конечно, он вновь не пойдет на кого-то с мечом. – Уверены? – Да, леди Арья, не волнуйтесь. Маленькая грубоватая ладонь взяла его в свою, неловко проводя линии подушечками пальцев, и это ощущение согревало Робба сильнее, чем пламя камина. – Я так рада, что ты очнулся, что ты просто… жив, – со слезами на глазах прошептала сестренка, уткнувшись брату в плечо. – Постоянно мы кого-то теряем: отца, Брана, Рикона. Надеюсь, с Джоном все хорошо, ведь так? Мы его еще увидим? Тогда Робб видел не леди Старк, брезговавшую титулами и платьями, свирепую воительницу, но маленькую дочурку Кейтилин и Эддарда, искренне волнующуюся за родственников. – Увидим, Арья, увидим. Приедем на Стену, погостим. Правда, сомневаюсь, что там нам будет чем питаться. – Старк выдавил улыбку; болты будто до сих пор сидели в его теле. – Эта скотина Фрей не пускает мать к тебе, – проворчала девочка, отстранившись. – Ты не будешь ничего делать? – Лучше не противоречить Уолдеру Фрею, сестричка. – «Я это познал на собственной шкуре». – Удивительно, что он еще не выгнал нас со своей земли. И вообще, где ты научилась бранным словам? – Я не только этому научилась, – игриво подмигнула Арья и снова припала губами к его лбу – он помнил те ощущения. – Отдыхай, Серый Ветер сейчас охотится, как и Нимерия, но ты ведь постоишь за себя, верно? – Конечно, – открыв и закрыв глаза вместо кивка, ответил Робб и добавил: – Миледи. Маленькая Старк пробормотала что-то нечленораздельное и, сжав кулачки, вышла навстречу ночному ветру.***
Его разбудила вошедшая в палатку фигура, плохо освещаемая тусклым пламенем в очаге. – Кто… – О, неважно, ваше величество: я знаю вас, вы знаете меня, так зачем лишние разговоры? – Мужчина вальяжно подошел к ложу, и свеча обозначила грубые черты лица, жесткую щетину – кажется, Мендон Гринфилд. – Что тебе нужно? – настороженно задал вопрос Робб. – А вы все так же глупы, король Севера. – Рыцарь быстро выхватил кинжал из-за пояса и прижал к бледному горлу Старка. – Ну, сколько можно стоять на одном месте, когда Ланнистеры давят с одной стороны, а Фреи с другой? Из вас никудышный монарх, что прискорбно. Потеряли жену, потеряете и земли. – Убей тогда, собака, – плюнул Робб. – Перебежчик. – «Предателям нет ни конца ни края… Позвать бы кого-нибудь, но рискованно». Гринфилд хихикнул. – Нет-нет, зачем мне отнимать вашу жизнь. – Он легко провел по коже лезвием, и Робб почувствовал горячие капли. – Вы ведь так красивы… полны жизни. – Смешки сменились откровенным хохотом, отражающимся от брезента. – Я лишь отправлюсь помучить вашу благородную матушку, вечно принимающую меня за дурака. Как думаете, что она скажет, узнав о вашей трагичной гибели? Представляете, любезный лорд Уолдер позаботился, чтобы она не узнала о вашем чудесном пробуждении. Кривая улыбка воцарилась на морщинистом лице; «Бедный старик выжил из ума». Робб решил сохранять молчание. – А вы пока выпейте это. – Мендон силой разжал рот короля, схватил со столика чашу макового молока и опорожнил ее. Терпкая жидкость постепенно захватывала организм, веки мгновенно потяжелели. – Сладких снов. Рыцарь поклонился и, убрав кинжал, скрылся в ночи, как Арья недавно. – С-с-страж-жа… – попытался прокричать мужчина, но лишь тихий шепот получил жизнь в темной палатке. Слишком темной – черные облака в который раз заволокли его сознание. «Сколько уже можно», – подумал Робб Старк перед тем как отдаться нежеланному сну.