Наследник

      Дорогу из Мискарканда обратно в Храм повелителя облаков Ника помнила очень плохо. Большая часть осталась в памяти по рассказам других — клинков, Джоффри, Мартина… Хотя и они знали лишь малую часть всего длинного путешествия «за камнем и обратно», что эльфийке пришлось совершить.       В руинах она не встретилась ни с чем серьезным, в сравнении с тем, с чем пришлось встретиться позже, когда они добивались Великого сигильского камня, но воспоминания о Мискарканде порой отдаются болью в голове и правом боку до сих пор.              Верная и острая катана быстро расправлялась с встававшими на ее пути скелетами и зомби, стрелы метко поражали гоблинов, шнырявших на нижних этажах руин. Ника сама намеревалась эльфийской стрелой пролететь Мискарканд насквозь — медлить со спасением Империи ей казалось рискованным…              Но на середине пути все пошло Шеогорату под хвост.       Некоторое время она блуждала по закрытым и открытым обветшалым бледным галереям, спускалась и поднималась по винтовым каменным лестницам, пока вскоре не наткнулась на управляемую удаленным механизмом узорную сквозную дверь. В поисках открывающего ее рычага, Нике пришлось не только дважды оббегать весь первый этаж, но и спрыгнуть на второй. Ее приземление было мягким, насколько это возможно, когда приземляешься прямо на голову ничего не подозревающему скелету-герою с клейморой наперевес…       Этой самой клейморой Ника и получила в правый бок, который спустя долгое время вдруг начинал побаливать сам собой.              Хотя косая рана была не столь опасна, как могло показаться на первый взгляд, именно она запустила «механизм» всех последовавших за этим проблем. Твердя как молитву заклинания восстановления, то и дело отмахиваясь от прилипавшей к оружию и одежде чешуи, коей было в избытке у гоблинов в карманах, Ника добралась до Великого велкиндского камня.       Стоило ей взять с железного импровизированного пьедестала слепящий глаза магический артефакт, как вокруг него пришли в движение скрытые айлейдские механизмы внутри каменных лестниц. Эльфийка предвидела подобное развитие событий, но столкновение нос к носу с восставшим королем Мискарканда по дороге к выходу все равно стало для нее большой неожиданностью. Малоприятной, следует сказать.       Разозленный, прогнивший насквозь, пахнущий похуже ужасных зомби лич здорово подпортил ей оружие и не преминул не раз поразить все тело электрическим разрядом. Ввиду одного такого, последняя склянка с живительной жидкостью за мгновение до ее откупоривания выпала на каменным пол и разбилась.       Со злости, из последних сил Ника выбила ногой посох из костлявых рук лича и сшибла с его головы трухлявый железный шлем. За что тотчас поплатилась.              Все остальное окутывал сомнительный туман провала в памяти. По круговым ступеням вверх от выхода из Мискарканда она едва тащила ноги от усталости. Рана в ребрах тихо ныла. Одежда с ее стороны стала опасно прилипать к телу и локтю.       Ей досадила подкараулившая ее прямо на улице тройка гоблинов, один из которых едва не выхватил из ослабших рук заветный камень. Будь Ника немного покрепче в тот момент, она бы здорово огрела неприятную страхолюдину этим самым камнем прямо по голове. Но сил у нее хватило только на то, чтобы поджарить всех троих оставшимися свитками магии разрушения и свалиться в первые кусты.       Вскоре они обагрились ее кровью.       Близилась ночь.       И только осознание того, что с ее наступлением на запах красной влаги придут лесные волки, заставило Нику позвать свою белую лошадь и не без труда забраться к ней в седло.              Опасаясь злых шпионских мифических глаз и языков, эльфийка объехала стороной Скинград, Коррол и Имперский город, направившись напрямую, по пересеченной местности, к Бруме.       От всего пути в памяти осталось только ощущение кожи поводьев в стиснутых до белизны костяшек пальцев, холод ночи за плечами меж лопаток, запах лошадиной гривы и беспрестанное движение.       В свободной от поводьев руке, к самой груди, почти всю дорогу она прижимала обернутый в черную робу Великий камень. Боялась, что его свет привлечет внимание бандитов, что, в итоге, и случилось. Но камень ей удалось благополучно сберечь, правда получив при этом еще несколько кровоточащих болезненных ссадин к только-только зажившим.               Чем ближе она была к горным хребтам Джерол, чем крепче стискивала всякий раз камень при малейшем шевелении в кустах и за деревьями, тем меньше сил у нее оставалось. Но Ника не могла не сдержать данное Мартину обещание. Вернее, два. Добыть камень. И вернуться самой.              Последний раз, когда мы играли в даэдрические нарды, сидя на разложенных мехах у жаркого громадного камина в Большом зале Храма, он наклонился ко мне… как-то особенно доверительно и тепло. Я тогда тоже невольно наклонилась…       Низкий хвост моих волос, отливавших нежно лиловым в уютном свете, спал с плеча на грудь. Повеяло засушенной душистой алканной, некогда вложенной мною в его Мистериум Заркса.       Стоящий поодаль Баурус тогда смущенно отвернулся.       Но ему было вовсе нечего смущаться и незачем отворачиваться. Мартин всего лишь поднял затерявшуюся на моей половине медвежьих шкур фигурку с игровой доски.       А я так и осталась сидеть, чуть наклонившись вперед…              Его глаза поблескивали от света пламени, когда он, поглощенный игрой, рассказывал мне о принцах Дэйдра. В этом блеске было что-то… действительно императорское. Властность, праведная, но сдерживаемая ярость, обеспокоенность, но и теплота.       В его лице мне часто являлся призрак погибшего Его Императорского Величества Уриэля Септима…              Ее вовремя заметили с высокой каменной стены Храма именно в тот момент, когда она больше не смогла удерживаться в седле даже лежа грудью на шее лошади. Это случилось на самых подступах к крепости, но этого хватило, чтобы переполошить всех, кто в ней был.       Ника отчетливо запомнила, как стукнулась плечом о горную неровную дорогу, постаравшись сберечь камень от удара. Ей казалось, что он мог запросто разбиться вдребезги, выскользни из ее рук.              К ней выбежали двое клинков — Белизариус и Сайрус. Они частенько бездельно мерили шагами стену Храма то взад, то вперед, называя это «караулом», подолгу простаивали на ее краях и смотрели в вечно подернутую туманной дымкой горную даль.       Грохот их доспехов, с которым они бросились вниз к массивным воротам Храма, мог бы поднять на ноги мертвого безголового зомби, но Ника не нашла сил даже чтобы улыбнуться собственной шутке.       Ее бережно повернули на спину, попытались забрать из обледеневших пальцев таинственный черный сверток, но пальцы эльфийки сжались точно тиски побежденного короля Мискарканда. Будь она хоть немного каджитом, как ее эльсвейрская пра-пра-пра-прабабушка, она бы еще и гортанно зарычала на клинков, не признав в них своих. Но камень все же изъяли, когда неожиданно подняли на руки и спешно понесли в тепло.               Отдаленно различаемое пыхтение над ней, голоса, топот ног по лестницам, хлопки деревянных дверей слабо пробивали завесу обморока, в который Ника проваливалась, с трудом соображая, что происходило вокруг. Пока не раздался возглас, который она помнила уже сама, не понаслышке:       — Ваше Императорское Величество!        Двери в Большой зал распахнулись настежь. Из чьих-то рук со звоном выпал пояс с вложенным в ножны мечом. На пол слетели стопки книг. Сверток с магическим камнем стукнулся о деревянную поверхность стола.              — Опустите ее сюда, к огню! К огню! — сбивчиво, но громко проговорили прямо над ней. — Помогите мне избавиться от этих доспехов! Позовите лекаря, сейчас же!        Неразборчивый шум, грохот грудного императорского доспеха и перчаток, и вот ее лицо аккуратно и бережно поворачивают к себе, жадно ловя каждый слабый вдох.       — Ника! — Ей ранее не доводилось слышать свое имя со столь болезненным отчаянием и беспомощностью.              Если бы Ника по голосу не узнала склонившегося над ней на коленях императора, она бы решила, что это снова тот самый дерзостный парниша из часовни Кватча, который всю дорогу до Коррола высказывал ей свое изнеженное пасторское «фи» то от колючего спальника, то от слишком грубого мяса с вертела…       — Ника, ты слышишь меня?        Он пробрался рукой под ее лопатками и шеей, приподнимая над белым напольным кругом перед камином, уже изрисованным ритуальным узором для открытия портала.        Ника очень хотела улыбаться. От этой мысли, от того, что голос императора так предательски дрожит, когда он тщетно похлопывает ее теплой ладонью по замерзшей щеке. Она не нашла сил открыть свои красные сверкающие глаза, чтобы улыбнуться хотя бы ими…               Когда рассеялось очередное обморочное видение, в котором Ника пила кровавый чай из собственной крови и играла в нарды с королем Мискарканда, двигая фигуры на доске пяткой его гнилой оторванной ноги, над головой раздался голос Джоффри:       — Ради святой Алессии, этот план — просто безумие! При всем уважении, сир, должен быть другой выход. Риск слишком велик.        Смутно раздался чей-то тихий и спокойный ответ.       — Графиня никогда не согласится на это.        Последовавшая короткая реакция была явно неудовлетворительной для мастера клинков, так как Джоффри повысил голос:       — Клинки поклялись защищать Вас!.. — Раздался тяжелый примирительный вздох. — И клинки, как всегда, в Вашем распоряжении… Но неужели я присматривал за Вами всю Вашу юность, только чтобы сейчас добровольно отпустить на смерть?       — Довольно, Джоффри. — Ника дернулась на подушках, услышав этот мягкий даже в легком раздражении голос совсем рядом, буквально у двери. — Оставь нас. У меня есть для нее хорошие новости.       — Да… — послышался неприкрытый скептицизм. — Посмотрим, что она думает о твоем плане.               Бумажная легкая дверь, прогретая теплом, как и все стены императорских скромных покоев, с тихим шипением отъехала в сторону. Мягким шагом переступили через порог, и дверь плотно закрылась.        Запахло горячим бульоном из овощей, свежим хлебом. Серебряная посуда глухо звякнула о барельефный каменный округлый стол. Длительные секунды в покоях было тихо.               Ника делала все, что могла. Вплоть до того, что силилась прочитать самой себе заклятие «Приказа гуманоиду 6-го уровня» (ничего лучше в инвентаре не нашлось) — лишь бы прийти наконец в себя.       Не без труда она смогла все же слабо приоткрыть мутные глаза. Едва ли удалось разглядеть перед собой высокий белый потолок спальни, перед тем как снова провалиться в черноту.       — С возвращением… И… тебе удалось добыть великий камень… Мы ждали тебя на день раньше… — вдруг доверительно заговорили прямо над ней, и кровать с краю несильно прогнулась под тяжестью присевшего на нее мужчины.       — Я ждал тебя на неделю раньше… — это прозвучало с такой горечью, обидой и заботой, что Ника вновь заставила себя пройти через целое испытание, чтобы все же приоткрыть глаза.        Теплая широкая ладонь коснулась ее по-прежнему не отогревающихся бледно-синих пальцев.       — Никогда не думал, что доведется держать в руках Великий велкиндский камень… Он действительно прекрасен, как и гласят легенды. Но, конечно, его красота лишь маскирует его смертоносную силу, как и у всего, что создано айлейдами. Джоффри выразил свою обеспокоенность, узнав, что тебя нашли с ним, прижатым к груди… — рука как-то неоднозначно нежно погладила холодные пальцы, и это прикосновение словно озаботило сидящего — он накрыл руку эльфийки второй теплой ладонью, словно стремясь ее согреть.       — Теперь нам осталось найти всего один предмет, и мы будем готовы открыть портал в царство Манкара Каморана… Ты, наверное, спросишь меня, что это за последний предмет… — пальцы чуть сжались на холодной ладони. Говорящий немного помедлил. В покоях по-прежнему было очень тихо. — Это противоположность Великому велкиндскому камню…       Дальше Ника почти ничего не воспринимала, вновь провалившись в черноту, к недоигранной партии с личем. Отчасти потому что больше не нашла сил удержаться в сознании… отчасти потому что даже за все время беганий по Сиродилу и закрывания обливионских врат, она так и не смогла до конца разобраться в природе и истории всего происходящего вокруг нее божественного хаоса.       Даже когда пыталась без помощи Тар-Мины самостоятельно читать Комментарии к Мистериуму Заркса, сидя по-турецки на спальнике в Вилверине…              — Великий сигильский камень! Вот, что нам необходимо…        Ника вдруг осознала, что ее партия с личем оказалась кончена, и теперь проигравшая эльфийка, как они условились, обязана поцеловать пятку мертвому королю. От этой мысли захотелось очнуться еще скорее, но было поздно. Что-то горькое и неприятное коснулось ее бледных губ. Ника резко вскинулась на постели, но ее крепко обхватили за плечи, пытаясь сдержать:       — Тише-тише, это лекарство, выпей, — заговорили над ней доверительным успокаивающим голосом. — Пожалуйста, друг мой, держись…