Наследник

      Через час в доме Отрелоса в Эльфийских садах Имперского города раздался вопль:       — В смысле мой брат работает на Серого Лиса?!               Ларен обвел потолок глазами, полными тоски и мучений. Его наниматель в таинственном сером капюшоне в замешательстве возил двурогой вилкой по тарелке.       — О чем ты вообще думал, вступая на путь воровства и краж?! С каких пор жалования Гильдии бойцов тебе стало не хватать?!        Темный эльф со вздохом поджал губы, искоса провожая взглядом сестру. Ника в праведном возмущении мерила шагами первый этаж дома. Они были у Серого Лиса, и сидящие за столом мужчины, следует признать, при всем их внушительном опыте бесшабашного воровского «злодейства», ощущали себя несколько некомфортно.       Виновато, что ли…       — У меня просто нет слов! Еще скажи, что переполох из-за какого-то свитка в Башне Золота — твоих рук дело!        Ларен чуть не выронил древний скрученный пергамент Серому Лису в тарелку. Именно в этот момент он решил незаметно для сестры наконец передать украденную вещь заказчику и закончить дело с кражей века.       — Да вы издеваетесь! — вскричала эльфийка, бросаясь к столу и норовя выхватить из рук сидящих ветхую драгоценность.       — Миледи, — обратился к ней сипловатый баритон, и девушку парализовало на месте, с протянутой рукой. — Вы, верно очень утомлены, хотели бы принять ванну, поужинать и отдохнуть. Не говоря уже о том, как Вы, верно, устали от Вашего бремени…        Серый Лис поднялся из-за стола с таинственной, но чрезвычайно обходительной улыбкой на губах, ощущая, что эльфийка смотрит на него с таким напряжением, с коим последний раз смотрела на меч Умбры, застрявший в айлейдских текстурах.       — Прошу Вас, присаживайтесь, угощайтесь, — вежливо и деликатно продолжил Вор, обходя девушку кругом и готовясь пододвинуть ей стул за столом.       — О как… Значит, Вы не просто вор, Вы — вор-аристократ? — протянула с легким оттенком сарказма Ника, но, придержав себя за низ живота, аккуратно опустилась на стул. Вздох облегчения выдал ее усталость, прикрытую напускными смелостью и силой. — Может быть, Вы еще и на лютне, чай, играть умеете? — продолжила она, злорадно улыбаясь и поедая глазами еду на столе.               Еще через час все трое сидели у очага и с упоением слушали нежные, немного глухие, но совершенно волшебные переливы струн старой отрелосовской лютни.       Серый Лис, сидя на полу сложив ноги под собой, чуть наклонялся в такт своей игре — его чуткие ловкие пальцы перебирались по грифу музыкального инструмента. Низким располагающим голосом он нараспев проговаривал слова старинной легенды о неком пропавшем графе морского города-порта, которого долго и преданно ждала графиня-возлюбленная. Но так и не дождалась. По крайней мере, пока.       Ника шмыгала носом, силясь сдержать то и дело подступающие слезы. За все время Кризиса ничто не могло ее так сильно растрогать, но с недавнего времени она стала значительно чувствительнее и теперь не всегда могла себя сдержать.       Ларен в задумчивости, сидя на полу на одном колене, подбрасывал в камин по небольшой охапке сорванных плакатов с розыскным изображением Лиса. Они хорошо горели.              — Как же трогательно… — выдала Ника, когда Вор закончил и отвел пальцы от грифа инструмента. — Я не думала, что воры могут быть такими романтиками.       — Благодарю Вас, миледи, — благосклонно отозвался ей тот, поднимаясь на ноги. — Ларен, — подозвал он к себе эльфа, откладывая лютню.        Мужчины отошли к столу, ненадолго перейдя почти на шепот.        Ника, вдоволь наевшаяся, умывшаяся и переодевшаяся, грелась у огня, закутавшись в свежие одежды, одолженные у жены Отрелоса. Она почти дремала, но все равно расслышала что-то про какое-то кольцо, которое Ларену нужно тайно передать кому-то в Анвиле.               Мысль ночевать под одной крышей с Великим Вором не давала ей покоя до тех пор, пока голова с распущенным «конским хвостом» не коснулась долгожданной прохладной подушки. На улице светила бледная Секунда, подернутая пеленой серых тревожных туч. Дышалось на удивление легко.        Ника настояла на том, чтобы Ларен спал рядом с ней, для безопасности, пусть эльф и убеждал ее, что вор — не убийца и не насильник. Посередине кровати она, как разметку, расположила обнаженную клеймору. Тоже для безопасности. Но уже от любопытных глаз брата.       Оказавшись рядом с Лареном она поняла, как сильно в нем нуждалась все это время. Вдруг ей ночью опять захочется желе из эктоплазмы с пудрой из измельченных зубов огра. Или страшно будет одной идти справлять нужду. Или еще что…       Она понимала, что случайной встречей в Башне Золота здорово подпортила брату жизнь. Но больше ей было некого просить о защите.       Лишившись в одночасье всего, она до сих пор долгие месяцы справлялась одна, как могла, и не без трудностей. Хотя, настоящая трудность началась, конечно, когда ее не так давно угораздило столкнуться лицом к лицу с канцлером Окато в Храме Единого. С этого момента и разыгрались преследования в попытках «уберечь» наследника Империи…              Тревожные мысли подняли голову Ники над подушкой. Она пошарила в карманах одежды, разложенной на стуле и извлекла оттуда свою первую излюбленную книгу «Бессмертная кровь», некогда найденную в Вилверине. Но ее более не интересовал текст — эльфийка достала спрятанный среди страниц тот самый засушенный цветок алканны и, прижав его к сердцу, смогла наконец заснуть.              На утро оба эльфа были готовы к непростому путешествию вниз по золотой дороге. Ларен пообещал сестре помочь добраться до Скинграда, но они оба понимали, что задание, данное Серым Лисом, вынудит эльфа рано или поздно продолжить свой путь в сторону Анвила.       Они вышли в предрассветных сумерках, желая избежать посторонних глаз. Серый Лис рассказал, как лучше выбраться из города незамеченными — они с Лареном просидели до двух ночи, разбирая в деталях набросанные на глаз чертежи имперской канализации.       Небо было еще усыпано звездами, но их мерцание становилось с каждой минутой все бледнее. На ветру было зябко. День обещал быть жарким и солнечным.              Единственное открытое место, которое им пришлось преодолеть «поверху», оказался путь до канализации Эльфийских садов. И все было почти увенчано успехом; оба эльфа стояли у самого люка, скрытого за колодцем, когда вдалеке вдруг появился трепещущий факельный огонек.       — Кто это? — шепотом спросил Ларен, чуть отгибая угол черного капюшона, снова надвинутого на глаза.       — Кто-то вышел на пробежку, — рассеянно из-за раннего подъема отозвалась Ника, совершенно не интересуясь, что за фигура стремительно сокращала расстояние между ними.       — Ника, он приближается, — предостерегающе продолжил Ларен, уже успев кое-как отодрать от земли крышку люка и приподнять ее.        Эльфийка обернулась, готовясь в любой момент дать деру, насколько это могло быть для нее возможным. К ним направлялся невысокий лесной эльф с широко торчащими в разные стороны ушами, слепящим желтым «торчком» волос, в простой свободной одежде. Ярче факела и шевелюры сверкала только его улыбка, которой он счастливо одарил Нику, моментально узнав ее еще издалека.       — О нет! Только не он! Быстрее, ныряй вниз! — затрясла эльфийка брата за плечо, когда через секунды сообразила, что за восторженная бестия приближается к ним.       — Что?! — Эльф едва не выпустил из затрясшейся руки крышку люка себе на ноги.       Но вовремя скрыться они не успели, Нику буквально с разбега развернули к себе в принудительно начатом диалоге:       — О! Великий чемпион!       — Заноса в двемерской заднице, что тебе нужно? — выругалась она, так что у Ларен, услышав это от сестры, снова едва не уронил крышку люка, которую только-только сумел приподнять и выровнять.       — Можно я пойду с тобой? Я не буду тебе мешать!       — Я хоть раз тебе отвечала что-то в духе «Следуй за своим Великим чемпионом»? — вдребезги разбила Ника своим злым шипением развеселый настрой Восторженного поклонника. — Нет! — продолжила она. — Сколько раз повторять: забудь, малыш, мне не нужен почитатель!       — Ника, тише! Стражник идет! — встрял в их разговор Ларен. — Скорее, вниз!        Прежде, чем Ника и Поклонник успели что-то возразить, их обоих за отвороты воротников дернули в темноту люка, и его крышка хлопнулась о землю с тихим глухим ударом.       — Нет, мы не возьмем его.       — А что если он расскажет страже, что видел нас?        Откуда-то с потолка капала вода.       — Зачем ему это делать?       — Например, чтобы хвастаться всем налево-направо, что он видел самого Великого чемпиона (интонация, преисполненная иронии, немного надломилась) и говорил с ним в садах в пять утра у канализационного люка…       — М, резонно…        Эхо голосов волнительно отзывалось в сводчатых туннелях.       — Пошли. От тебя тоже может быть польза, парень. Неси факел. Только не путайся у нас под ногами.        Ника проводила глазами брата, начавшего спуск по каменной лестнице, и вдруг осознала, что где-то уже слышала эти слова…              Да, она тоже их слышала в имперском подземелье, когда ей вверили горящий факел и велели следовать за клинками и императором… Следовать Нике не очень хотелось, поэтому она всячески (тщетно) пыталась уклониться от этого обязательства, вздрагивала от каждого шороха и в испуге махала факелом перед собой словно оружием.       Один раз она здорово, по случайности, дала этим факелом агенту Мифического Рассвета в челюсть, один раз чуть не опалила мех на императорской мантии, но… в целом, держалась достойно. Хотя, вопреки этому, ей не хватило смелости приблизиться к почтенному коронованному старцу, когда тот искал с ней разговора. Ни увещевания Уриэля Септима о том, что он предпочел бы не кричать и что его защитники не тронут Нику, не возымели никакого эффекта на эльфийку. Она сторонилась его до тех пор, пока император сам не схватил ее за руку. Спросил что-то про богов, про Судьбу, показал какие-то картинки наподобие астрологических карт (она до сих пор не могла поверить, что император всерьез увлекался гороскопами). Ника тыкнула наугад в первое, что попалось на глаза. Коня. Она всегда мечтала о собственной лошади.               Сейчас факел с таким же развеселым, как и тогда, огоньком нес над Никой ее Восторженный поклонник. Воодушевленный разрешением следовать за своей Черной стрелой, он не спускал с эльфийки глаз. И это раздражало не хуже всех попадавшихся им на пути голодных агрессивных крыс и крабов.               Они успешно и неспешно миновали Затопленную канализацию, прошлись по памятным местам, по которым Нику и Бауруса в поисках «таинственного спонсора» водил Рок. Затем пробрались в канализационный отсек Талос Плазы, оттуда — в канализацию Храма. И ничто — ни зловонье, ни грязь, ни бешеные вопли гоблинов в период ежемесячного обострения не заставляло улыбку Восторженного поклонника дрогнуть хотя бы на секунду.        Как только Ларен обнажал меч перед встречной опасностью, Ника любезно удерживала Поклонника за шкирку, в целях его же безопасности. Дабы не пополнять стоки новым свежим трупом, и чтобы не потерялся со страху в бесчисленных коридорах. Но даже тогда улыбка эльфа все равно была при нем.        Более того, он не просто улыбался, но и не задавал совершенно никаких вопросов за все долгое время блужданий эльфов под городом сомнительного назначения.               Довольно длительное и малоприятное путешествие, порядком вымотавшее Нику, закончилось в подвале дома Амантиуса Аллектуса в Храмовом районе. Выбравшись в дом из подвала, они встретились прямо у выхода нос к носу с хозяином. Ника быстро нашлась, чем ответить на совершенно закономерно вытянувшееся лицо книгочея. Она пригрозила, что, если хоть одна не плененная в камень душа узнает об их появлении в доме Амантиуса, книжный магазин Первое издание навсегда лишится своего самого уважаемого покупателя.       Витиеватой угрозы вняли не сразу, поэтому дело быстренько решилось обращенной к Восторженному поклоннику просьбой подойти с факелом в руках поближе к книжным полкам. Этого было достаточно, чтобы без проблем и вопросов выйти на улицу Храмового района.               Не так давно минул полдень, но предвосхищаемые жар и солнцепек еще не наступили — небо было затянуто сплошными густыми тучами. Впрочем, они казались достаточно легкими, чтобы их в течение часа-другого быстро унес ветер. Пахло свежестью и зеленью.        После долгого перехода по канализации им вновь потребовалось привести себя в порядок, а Нике, особенно, отдохнуть и поднабраться сил для продолжения путешествия. Чем больше ей приходилось двигаться, стоять, наклоняться и красться, тем сильнее она уставала, и только неизменная гордость и неоправданная упертость не позволяли ей принять помощь в виде сильного мужского плеча или руки в особенно сложные моменты их пути.        Ларен все больше испытывал чувство неловкости и смущения, видя, с каким усилием сестре давался каждый новый подъем по лестницам и мостам под самый конец их канализационного перехода. Будь она свободнее во всех смыслах этого слова, они бы лесными оленями проскакали этот путь за пару часов…               По инициативе Ники они с вежливым стуком вломились в незапертый дом Серидура по соседству и спустились к нему прямо в подвал. Здесь, в приятном и хорошо знакомом эльфийке обществе охотников на вампиров, они смогли немного отдохнуть. Ларен старался не задавать вопросов, откуда у сестры чемпионство Арены и столько «приятных» знакомств.              — Мы… не сможем зайти в Храм Единого перед уходом? — спросила тихим голосом Ника, когда они были готовы выйти из подвала дома Серидура и двинуться в сторону Портового района.        Ларен, сидевший против ее скамьи, нахмурился, не сразу догадавшись о причине возникновения такой просьбы.       — Зачем? Мы и без того сильно рискуем. Стражники носятся по городу скальными наездниками в поисках нас обоих…        Эльфийка вздохнула, опуская в смиренном согласии глаза. Она понимала справедливость отказа в своей просьбе, но что-то в груди и чуть ниже все равно защемило от желания, острой необходимости увидеть его… Хотя бы мельком, напоследок… Прижаться, пусть больше не к теплому человеческому плечу, то... к холодной каменной драконьей пятке хотя бы.       — Да… — медленно, но твердо начала она, шатко поднимаясь на ноги. — Ты прав. Надо тикать.               Но теперь перед эльфами стояло два важных неразрешенных вопроса — незаметно выбраться из города и избавиться от назойливого сопроводителя в лице Поклонника. Ника, как всегда, нашла единое решение сразу для всего.        У ворот стоял один стражник, особенно озлобленный после ночного прочесывания по районам вопреки положенному расписанию смены. Пробраться бы через него, и все — дальше свобода.              — Здесь? Прям здесь? А что насчет, скажем… вон там? Нет? Прямо здесь? Ну хорошо, ты ведь Великий чемпион! Как прикажешь! — в замешательстве проговорил Восторженный поклонник.       — Да, прямо здесь, — подтвердила Ника, оглядываясь на стражника у ворот. — И не забудь крикнуть то, что я тебе сказала.        С этими словами Ника и Ларен скрылись за поворотом домов, пока Восторженный поклонник рассеянно хлопал глазами, стоя посередине улицы. Они были на достаточно большом расстоянии друг от друга, когда эльфы услышали ранее обговоренный крик Поклонника о помощи. Не прошло и минуты, как бдительного, хотя и почти спящего на ходу блюстителя закона сдуло с поста, — он бросился высокому эльфу на помощь.        Дождавшись, пока гремящие доспехи стремительно продефилировали вдоль городской стены за дома, Ника и Ларен тихо шмыгнули прочь из города. Они оба понимали, что бедолагу за «ложный вызов» ждет бесплатная прогулка до Имперской тюрьмы в сопровождении «кортежа», а потом еще и сюрприз в виде штрафа, но другого пути не было.               За закрывшимися дверями Городского острова буйствовала природа. От хрустальной глади озера Румаре веяло покоем и прохладой. В кустах стрекотали насекомые. Вдалеке любовался своим отражением башенный мост, ведущий к центральному входу в Имперский город. Но каменистый и холмистый путь к нему для эльфов был неприемлем. Нужно было найти другой способ перебраться через озеро. И Ларен вскоре его нашел.        Пока Ника, спрятавшись за валуном от посторонних глаз, ждала брата, тот быстренько продемонстрировал ей один из своих наиболее отточенных навыков — воровство. Ларен увел весельную лодку, привязанную к корме давно простаивающего без команды пиратского корабля.       — Тихо стырил и пошел, называется…       — Пошли, — не в рифму закончила за него Ника, стараясь не думать о том, что счетчик под ее именем начинает потихоньку все больше и больше набирать пункты дурной славы.               Они взяли курс на юго-запад, в сторону противоположного берега, и вскоре шум листвы, травы и деревьев сменился монотонным плеском весел по воде. Солнце начинало все более проглядывать через тучи, и уже на середине пути им стало припекать головы.       Ника не могла нарадоваться тому, с какой скоростью за их спинами скрываются имперские стены и башни. Она до сих пор не могла поверить, что ей действительно удалось выбраться и до сих пор за ними нет хвоста. Кроме… рыбьего.       Приметив парочку жирненьких рыб-убийц, Ника, не сидя в лодке сложа руки, накрутила один конец нити шелка дэйдра на острие своей длинной клейморы, а на второй прицепила кусочки свежего канализационного крабового мяса. И бросила за борт.       — Они невкусные, — осек ее Ларен, наблюдая за тем, как за их лодкой постепенно собирается целый косяк опасных кусачих рыб.       — Я знаю, — кивнула Ника, поднимая клеймору повыше, проверяя клев. — Но там парень один некогда обещал мне что-то дать за их чешую. Все никак руки не доходили. Надо же хоть как-то добрыми делами твои следы заметать…       — Ой да ладна, — и Ларен с силой дернул веслом, на котором уже успел остаться круглый след от зубастого укуса.               Вскоре горы стали ближе, зеленых, красных и желтых деревьев на них стало больше, а прямо по курсу постепенно вырастали айлейдские руины, частично ушедшие под воду. Именно близ них Ларен спрыгнул и по колено в воде повел лодку к мели. Ника сворачивала свою импровизированную удочку.        Они вышли на берег. Пока Ларен вытаскивал лодку, чтобы ее не отбило волнами, Ника куда-то скрылась.       — Ника? — брат нашел сестру стоящей на мелководье, чуть придерживающей длинное голубое платье за край подола. — Что ты делаешь? — в недоумении спросил эльф, хотя прекрасно видел и понимал, что делает сестра. Она собирала водные гиацинты, столь нежные и красивые, так удивительно сочетавшиеся с ее платьем, ее волосами.       Ей было немного неудобно и неловко наклоняться, но даже при этом ее вид дышал столь несвойственной женственностью, миролюбием и покоем. Ларен на секунду засмотрелся. И вдруг поймал себя на мысли, что любой мужчина отдал бы многое, чтобы видеть возлюбленную вот такой, именно сейчас. Последовавшая за этим мысль об умершем последнем Септиме заставила его невольно поджать губы. Ему стало жаль, что Мартин, верно, никогда знал и не узнает Нику такой…       — Они такие красивые, — выдала она мягким голосом, прижимая собранный букет к груди. — Я не смогла пройти мимо.       — И эта эльфийка без малейшего страха тыкала оружием в большой палец ноги Мерунеса Дагона… — скрыл за веселой саркастической усмешкой свои чувства Ларен. — Пойдем. Надо скрыться в лесу, пока не стало совсем жарко…       Они напоследок глубоко вдохнули свежий легкий воздух и направились к хорошо прогретой солнцем каменистой дороге.              На них напал скелет у форта «Добродетель», и Ника быстро окрестила его новым более подходящим «Нихрена-не-Добродетель» названием. Стоило отойти от дороги в кусты — едва не наткнулись на имперский конный патруль. Верно, тщетные поиски беглецов в стенах столицы вынудили усилить охрану и за чертой города…       В кустах они нашли кабана, которого Ларен, вопреки мольбам Ники, быстренько вытолкнул из кустов на дорогу. По закономерности, стражник его тотчас приметил, спешился и нырнул следом за пожелавшим ретироваться кабаном в кусты.       Результатом суммы всех слагаемых обстоятельств стало то, что через несколько минут Ларен вел под уздцы украденную у имперского легиона чалую лошадь, в седле которой с относительным удобством сидела Ника.       — За кабана — не прощу, — выдала она спустя пятнадцатиминутное, надутое молчание.       — Прекрати, — отозвался ей снизу Ларен, шагавший рядом с конем. — Мы оба знаем, что пешком ты с таким «грузом» далеко не уйдешь. Еще спасибо мне скажешь. Делай добро после этого.       — Мы украли эту лошадь! — воспротивилась Ника, наклоняясь в седле и держась за его переднюю луку.       — А ты украла наследника Империи! — огрызнулся ей в ответ Ларен, ускоряя шаг и вынуждая лошадь шагать быстрее.               Вокруг раскрывалась прекрасная картина — дорога пролегала меж высоких вековых хвойных деревьев. То здесь, то там виднелись разваленные гигантские полые стволы их предков. На округлых валунах зеленел пушистый мелкий мох. Средь густой травы на полянах в низинах холмов проглядывали пятна сиреневых и голубых нежных цветов. То и дело слышался тихий скрип древесных стволов, словно вздымалась грудь самого лесного духа. Ветвистые корни оплетали покинутые развалины бледных айлейдских руин. Порой на дорогу выскакивали олени. Среди колючих низких ветвей слышалось пение птиц. Пахло шишками и смолой.        Примерно на середине пути к Скинграду их приятное путешествие кончилось: сперва у пещеры Зеленый луг они зацепили двух огров. Потом у Серой скалы — сприггана и вызванного им черного медведя, а следом — лесного дреуга. И тролля. Куда же без тролля. Вот тут и пригодился призрачный дедуля, которого Ника призвала на помощь брату, героически бросившемуся в неравный бой. Усилиями стража предков, эбонитовым оружием Ларена и даэдрическими стрелами Ники каменистая дорога была украшена свежими лесными тушками, и только после этого путь эльфов продолжился.       — Что б я еще раз вызвался играть в твоего телохранителя… — ворчал Ларен, силясь оттереть рукав темной рубашки от налипших зеленых слюней тролля.       — Ты защищаешь не меня, а лошадь, — ответила на бурчание Ника.        Из-за холма, на который они вскарабкались, показались черные острые шпили замка Скинграда. Ника обернулась в седле назад, оправляя край изорванного подола платья — набросившаяся на нее спригганша, верно, очень хотела забрать себе платье куда больше, чем просто убить эльфийку… Немудрено — по лесу голой бегать.       За спиной открывался изумительный вид на столицу Сиродила. Башня Белого Золота была видна как на ладони, городские стены казались объятыми непроходимыми зелеными зарослями. Время близилось к пяти.               Скинград встретил их внушающим доверие покоем и неизменной мрачной статью. Этот город был по душе обоим эльфам. Они одинаково восхищались им и одинаково его ненавидели. Восхищались — за все, что в нем было: от архитектуры до красно-черных полотенец для ног, которые выдавали на ночь в постоялом дворе «Две сестры». Ненавидели — за его планировку и мосты, перекинутые от одной части города к другой.       — Ника, пройдем пять шагов вперед и зайдем в город как эльфы, — умолял Ларен, наблюдая за сестрой, которая в остервенении силилась забраться на мост в узкую лазейку между городской стеной и камнем. — Ты застрянешь!       — Кому вообще нужны эти мосты… — кряхтела Ника, изо всех сил цепляясь за каменную стену и остов моста. — Говорила мне бабушка «качай акробатику пока молода!»…        Попытки взобраться увенчались успехом, когда Ларен, зайдя в город по дороге, как полагается воспитанным горожанам, протянул сестре руку уже с моста, сверху.       — Вот видишь, а ты сомневался, — довольно выдохнула Ника, словно залезла сама и подняла ее исключительная самоуверенность, а не помощь брата.       — Не за что, — ответил тот с кривизной на губах, как если бы выданной фразой его любезно поблагодарили, не иначе.               В таверне «Западный вельд» эльфы сняли комнату, в которую Ника, наевшись, тотчас завалилась спать. Ларен тоже отдыхал некоторое время, но вскоре отправился проверить дела в местной Гильдии бойцов, что была как раз через улицу. Они условились встретиться на первом этаже таверны около девяти часов вечера.       До сих пор Ника не сказала ни слова о том, кто именно в Скинграде ей должен был помочь. Иногда Ларену казалось, что сестра умалчивает об этом намерено, чтобы удержать его подольше подле себя… Признаться в том, что нуждаешься в защите и помощи — пожалуй, это было самым сложным испытанием, которое теперь стояло перед ней.       Тем не менее Ларен спросил в лоб:       — Так кого мы ищем? Завтра на рассвете я отбываю в Анвил.        Ника чуть не подавилась куском сладкого рулета. Они сидели за столом таверны, только-только пробил десятый час.       — Так скоро?       — Тебе я бы советовал тоже не задерживаться здесь надолго. Думаю, рано или поздно они найдут наши следы.        Ларен говорил совершенно верные вещи, но его голос звучал с оттенком приговора. Ника в смятении даже отложила рулет обратно на тарелку. Она только успела расслабиться…       — Мне нужно дождаться ночи, — проговорила она, немного подумав.       — Зачем? — изогнулась бровь на пепельно-синем лице брата.       — И выйти за черту города.       — Послушай, я не имел в виду, что конспирироваться нужно настолько…       — Да не в этом дело, — отмахнулась эльфийка, ковыряя вдруг опротивевший ей рулет в тарелке. — По-другому к моему знакомому не попасть…       — Это как так?       — Пойдем.       — Стой, куда ты?               Западные ворота Скинграда открылись в чарующую благоухающую ночь. Звезды мерцали над головами. Уставший ветер перешептывался сам собой в высокой траве. Двое эльфов незаметно двигались по дороге прочь от города.       — Куда ты собралась? — не отступался Ларен, то и дело оглядываясь назад и по сторонам.       — На встречу.       — С кем, ради Талоса?       — Не могу сказать… вдруг не получится…       — Что не получится? Ника, баливог тебя за ногу, объясни!       Но Ника ничего не хотела объяснять, она и без того не была уверена в том, что делала.       В угрюмом молчании они минули виноградники Тамики и вскоре сошли с дороги. Вокруг шевелились кусты, ночной покой дышал таинственностью и неизвестностью. Ларен при каждом шорохе беспрестанно прикладывал руку к эфесу меча, но всякий раз они натыкались то на лошадь из местной конюшни, то на отбившегося от стада барана — им ничего не угрожало. Пока они не приблизились к Проклятой шахте. Тут на них напали, вдобавок окрестив их появление — ошибкой.       — Не могу не согласиться, — съязвил Ларен в ответ на этот комментарий, после короткого боя вытирая окровавленный кинжал об одежду убитого бандита-лучника. — Может быть, теперь уже можно пойти назад? Или хотя бы объяснить мне, кого мы ждем? — Он начинал раздражаться.       — Если я скажу, ты будешь смеяться, — покачала головой Ника, взбираясь на камень близ Проклятой шахты, чтобы получше рассмотреть ночную местность.       — Я и так буду смеяться. Выкладывай.       — Нужно подождать.       — Как долго?       — Немного.        Это «немного» растянулось на часы — Ларен замерз, проголодался и пришел в совершенно недоброжелательное расположение духа.       — Долго еще? Долго еще? Долго еще? — твердил он со злостью, меряя землю перед входом в шахту.       — Хочется назвать тебя ослом, но это, явно из другой легенды… — грустно и неслышно ответила Ника, хотя в мыслях согласилась с полноправностью расспросов брата. — Потерпи еще чуть-чуть. Он должен скоро быть здесь…       — Холод скамповый, я есть хочу, на улице — ни души. Шныряют дэйдра и бандиты. Пошли!       — Сейчас, пожалуйста, еще чуть-чуть… — И Ника в очередной раз оглядывалась вокруг себя, тщетно кого-то выискивая среди деревьев и кустов.        Но кем бы он ни был — ожидаемый гость не появлялся. Когда время перевалило за полночь, Ларен был вне себя от ярости. Его терпение кончилось неожиданно:       — Ты как хочешь, а я пошел.       — Нет, пожалуйста, мне будет страшно тут одной! — взмолилась Ника, в спешке сползая с валуна, чтобы удержать брата за рукав. Эльф уже пошел через кусты обратно в город.       — Ларен! — Она схватила его за плечо, но брат остановился и сам.       — Чш, — шепнул он ей, стремительно обернувшись.       — Пожалуйста, еще немного, он скоро будет… я надеюсь…       — Да тихо ты! — зашипел на нее тот, напряженно всматриваясь куда-то в темноту. — Я что-то слышу.        Ника, так и оставшись сжимать плечо Ларена, тоже медленно повернулась. В кустах кто-то был.       — Сейчас будет «атака крадучись с 13-ти кратным уроном»… — с охотничьим налетом в интонации проговорил он ей, снимая со своего плеча холодную руку сестры. — Подержи-ка. — Он вручил ей свои сапоги и босиком тихо направился в кусты, откуда раздавался смутный шум.       — А если это просто лесной зверь?.. — вдруг спохватилась Ника, но было поздно. Ларен с ловкостью пумы прыгнул в темноту, напав из засады. Раздался крик, поднялся шум.       — Молодой человек, Вы в своем уме! — вдруг разрезало ночную тишину возмущенное восклицания изысканно поставленным голосом. — Прочь!        Ника секунды в ужасе хлопала глазами, после чего, как была, вместе с сапогами брата, бросилась в кусты следом.        На дороге было двое: Ларена на ее глазах с удивительной силой одной рукой опрокинули на лопатки. Эльф охнул, но уже через мгновение был готов вскочить на ноги и вновь броситься на противника. Его прижали обратно к земле упершимся в грудь каблуком лакированной черной туфли.       — Тебе повезло, проходимец, что я не голоден! — продолжил скорее нотационный, чем угрожающий голос.        Ника с грохотом выронила сапоги на дорогу, отчего оба мужчины уставились на нее как на гигантского грязевого краба. Красноглазые взгляды ее и незнакомца в дорогих одеждах пересеклись в момент, когда она только собиралась открыть рот.        Граф Скинграда тотчас узнал ее.