Наследник

      Ника не верила, что ее могли так подло обмануть. Она рисковала жизнью ради всех в Кватче и ради него, Мартина, в первую очередь. Эльфийка ощущала себя оскорбленной. Ее обманули. По крайней мере ей хотелось так думать.        Солнце пряталось за тучами, когда эльфийка, все еще с трудом передвигаясь, закусывая губу от каждого неудачного касания еще свежих ран на своем теле, вышла из лагеря близ Кватча. Неважно, что не мешало бы еще немного полежать и отдохнуть. Упустить не только драгоценные слезы Гарридана, но еще и какого-то простого священника в рясе — это было бы верхом неудач.       Ника дала себе зарок отыскать его. Не только, чтобы отвести его в приорат Вейнон. Чтобы наподдать ему за обманутое доверие.       — Объясняешь в сердцах, переживаешь значит, народ сиродильский в опасности, а ему хоть бы что, — тихо ворчала она, кое-как доковыляв до ближайшего к Кватчу лагеря с нелестным названием «Смертельный».        И действительно, в нем местных бандитов ничего кроме смерти от рук злой и измотанной новоиспеченной героини погорелого города не ждало.       — Ну и куда он пошел? — спросила она, откупоривая зубами первую попавшуюся бутылку пива, коих валялось предостаточно вокруг треугольного тента со спальником.        Встряхнутый усталой, но сильной рукой редгард грустно опустил глаза на свои изорванные в недавней схватке меховые доспехи.       — Не знаю, великодушная леди, кажется, на северо-восток, вверх по Золотой дороге…       — Куда бы ты пошел, будь ты священником? — продолжала пытать его она, ощущая, что пить на голодный желудок было второй не самой хорошей идеей, сразу после отправления в путь на несвежих слабых ногах.       — К дорожным святилищам?..       — Отлично, знаешь такие на северо-востоке отсюда? — Она наклонилась ниже, поставив железный сапог с гулким ударом на квадратный табурет.       — Нет, — тихо и смущенно ответил ей взрослый рослый бандит. — Может, в город, в часовню?       — Да что ж мне теперь его по всем городам искать! — разозлилась она ни с того, ни с сего и толкнула бандита в плечо.        Тот шмякнулся на землю в кусты.       — Чтоб я в следующий раз видела тебя постриженным в монахи! Ясно? Кончай давай с этим!        Кусты согласно затряслись, и Ника по-драконьи зло выдохнула.               Вверх по дороге в сторону Скинграда она шла, подгоняемая в спину неспокойным ветром. Небо хмурилось, словно все еще не в силах опомниться после своих черно-алых обливионских оттенков. Порой казалось, что где-то вдалеке все еще грохочет гром, все еще видны раскрытые врата, из которых без числа возникают жуткие чудовища.        Ника отерла лоб, кончая вторую бутылку пива. Страшно хотелось есть и пить, но останавливаться даже на недолгий привал казалось непозволительной роскошью. Если сбежавший священник куда-то направлялся — с каждым часом он мог удалиться дальше и дальше от нее. И надежда отыскать путника по горячим следам стремительно таяла, как и задернутый тучами сиродильский закат.        Спиртное скрашивало и дурные воспоминания. Ника никогда раньше не брала капли в рот, но увиденное было невозможно забыть своими силами.              Третья допитая бутылка приятно согрела изнутри, покорежила картинку в глазах, уронила пару параметров на один-другой пункт, но зато окрепшие ноги принесли ее к вечеру в Скинград.       — Где у вас тут священники? — спросила она нетвердым голосом, оправляя распустившиеся голубые волосы с фиолетовым отливом.        Выражение лица у стражника синградских ворот сменилось с доброжелательности на подозрение. Вид у Ники был такой, словно она искала священника, чтоб раздеть его и надругаться над ним, но никак не для его безопасного сопровождения в приорат к Джоффри, вообще ни разу.               Вокруг было ни души. Улицы города пустовали.        Не получив от стражника внятного ответа, она бездумно направилась вперед по улице. Ноги болели от усталости. Пустой желудок, будь у него руки, повис бы на них обеих на деревянной вывеске постоялого двора «Две сестры», умоляя зайти внутрь и поесть.        Она прошла мимо.        Внезапно за следующим же поворотом раздался чей-то шепот:       — Чш… сюда!       Ника, обернувшись, в удивлении ткнула себе пальцем в грудь, словно незнакомец мог обознаться.       — Да, ты, нам нужно поговорить.       Она с равнодушным интересом позволила незнакомцу в странноватой разноцветной одежде приблизиться к себе и заговорить.       — Мы не можем тут говорить! Тут людно!       Эльфийка пару секунд хлопала ресницами, после чего с сомнением обвела усталыми полуприкрытыми глазами совершенно пустые улицы, окутанные ночным сумраком. Подумала. Закивала. Но что-то зашевелившееся в голове дало намек, что все-таки не стоило допивать третью бутылку пива Акатош знает какого срока годности.       — Встретимся за Великой часовней в полночь. Смотри, чтобы не было слежки. Ты не пожалеешь о потраченном времени.       Она скосила помутненный взгляд на острый шпиль, вдававшийся почти в самое небо над Скинградом, почесала затылок, зевнула и кивнула еще раз. Потом некоторое время провожала глазами удаляющуюся странноватую фигуру и подумала, что где-то уже видела такую прическу. Да, у своей дальней тетки с Солстхейма…              Упоминание часовни натолкнуло на мысль о надежде узнать хотя бы что-нибудь о Мартине. Поэтому ровно через пять с половиной минут — а именно этого времени не хватало до полуночи — Ника стояла за часовней, скрестив руки на груди, покачиваясь и кутаясь на прохладном ветру в те единственные легкие одежды что на ней были.        Таинственный чудаковатый эльф не заставил себя ждать.       — Ах, вот и ты. За тобой не следили? — по лицу Ники стало ясно, что будь у нее немногим больше сил, она бы не стала церемониться и давно бы наваляла чудаку по ребрам за трату и без того драгоценного времени. Кто его знает, куда мог уйти этот священник. Но от усталости и слабости кулаки не поднимались, а взгляд эльфийки казался благодушным и внимательным.       — Хорошо, мне кажется, я могу доверять тебе. И никому другому в городе. Они все сговорились… все следят за мной. Ну… Да… Я хочу… — дальше проследовало много пустого бла-бла-бла, и Ника вдруг ощутила, как подкашиваются ее ноги. Очнулась она только когда эльф затряс ее, по-прежнему стоящую скрестив руки. Он говорил что-то про золото. Много золота.        Она обрадованно кивнула, проваливаясь обратно в сон наяву. Ей привиделся обаятельный мужчина в рясе, с каштановыми недлинными волосами, точно кора расцветшего молодого дуба, глазами, сизыми точно гладь реки Пантеры. Он что-то говорил ей, иной раз преображаясь в лице, стоило ей отвлечься и прикрыть глаза.       — За мной следят. Наблюдают, — говорил он волнительным шепотом, и Ника согласно кивала. — Я угроза, понимаешь? Угроза их планам.       — Конечно, они потому и сожгли весь Кватч. Тебя одного небось искали! — ответила она невпопад, и на лице говорящего эльфа за часовней Скинграда пробежала тень непонимания.       — Мне нужно проверить кое-кого — тех, кто, возможно, следит за мной, — продолжил он уже настойчивее, видя, что стоящая перед ним оказалась с не меньшими странностями, чем он сам. — Понаблюдай за ними, посмотри, куда они ходят, кому докладывают. Ты поможешь мне?..       — Да без проблем. Но, может, сначала сходим к Джоффри? Тут недалеко, к утру как раз доберемся. В Хакдирте обычно тихо, можно там переночевать. По ночам ребята симпатичные ходят, здороваются…        Священник смотрел на нее испуганно. Его каштановые, аккуратно прибранные волосы почему-то вдруг вздыбились и слегка залысились. Ника изогнула бровь, силясь понять, что стало причиной такой странной трансформации. Из-под рясы почему-то проглядывали зеленые лосины. Довольно модно…       — Очень хорошо. Ты не пожалеешь об этом. Я хорошо заплачу тебе, я еще не говорил об этом?       — О… здорово! Джоффри мне до сих пор ничего не платил. Но, откуда у тебя деньги? Ты же простой священник…       — Какой священник! — не выдержал вдруг Мартин, крича не своим голосом, и Ника мгновенно проснулась. — Стража! Здесь сумасшедшая!        С этим громким воплем испуганный эльф рванул прочь из-за часовни, едва не путаясь в собственных двух ногах. Ника озадаченно проводила его взглядом, протерла глаза и медленно поплелась обратно на площадь. Показавшись из-за большого валуна, она нашла своего недавнего знакомого колотящим в двери часовни руками и ногами.       — Помогите! А-а-а!       — Глартир! Еще раз ты поднимешь шум ночью, и я, клянусь, засажу тебя за решетку! — вдруг ответили ему громогласным правильно поставленным голосом капитана скинградской стражи.        Эльфа быстро сдуло с площади. Факел в руках мужчины в серебрено-алых доспехах с круглым щитом еще сиял какое-то время в конце другой улицы, провожая перепуганного беглеца.        Ника устало опустилась на ступени Великой часовни и долго смотрела куда-то перед собой, ощущая, как постепенно замерзает. Она немного поспит, а потом отыщет его. Он же ей денег пообещал…       Спустя некоторое время, показавшееся вечностью, где-то тихо и неприметно сзади скрипнула массивная дверь. Раздались чьи-то мерные шаги, они остановились совсем рядом, Ника ощутила над собой чей-то изучающий обеспокоенный взгляд.       — Что случилось? Я слышал шум, кто-то стучался в двери… — спросили у нее тепло, и эльфийка подняла к нему совершенно убитую от усталости физиономию. Являвшийся ей призрак пропавшего священника вдруг предстал перед ней как живой.       — Тебе не холодно? — продолжил он, немного наклоняясь к ней и касаясь ее плеча теплой рукой. Внезапно его лицо изменилось. Он узнал ее. — Это ты?..       — Это ты! — вдруг вскричала Ника в ответ, вскидываясь вверх на ступенях и хватая священника за полы серой рясы.        Она повалила его на спину, набросившись сверху словно оголодавшая пума на оленя.       За считанные секунды эльфийка скрутила несчастному руки, наложила заклинание безмолвия, и едва не оглушила затылком об камень, вовремя спохватившись, что беглец нужен в сознании — она не потащит его на себе в приорат.              — Говорят, тебе удалось уничтожить врата Обливиона. Ты приносишь людям надежду… Благодаря тебе удалось потеснить дэйдра…       — Шагай давай, хватит на сегодня комплиментов.       — Я пойду с тобой в приорат в Вейнон, узнаю, что хочет сказать мне Джоффри, веди, но сперва, может быть, ты развяжешь меня? — вежливо попросил Мартин где-то после второго часа блуждания по дремучему лесу Коловианского нагорья.        Ника помотала головой, хищно впиваясь глазами в аккуратную фигуру священника за своей спиной.       — Давай-давай, не останавливайся и не смотри на меня с такой грустью, как некромант на разбившийся черный камень душ. Я тебе уже поверила один раз, — бросила она, локтями раздвигая темные кусты на очередном пригорке, силясь разобрать, в какую сторону им направить путь. Усталость и голод как рукой сняло. Внизу холма группа каких-то сомнительных лиц весело пила что-то льющееся через край и горланила веселые песни.        Ника зло прищурилась и толкнула священника в плечо в совершенно другую сторону, меняя его направление.       — Тогда я не воспринял твои слова всерьез, прости мне это. После пережитого в Кватче прихожане рассказывали столько страшных и странных вещей… — продолжал объяснять Мартин, хватаясь сразу обеими связанными между собой руками за стволы деревьев, невольно спотыкаясь на кочках и незаметных древесных кореньях.       — Ага. Я так и подумала. Не каждый день в тебе признают сына погибшего императора, — проворчала Ника, начиная крутить в ладонях огненный шар разрушения.       — Что ты делаешь? — остановил он ее, увидев, что та намеревается подбавить в веселый кутеж в низине холма огоньку в прямом смысле слова.       — Дичь какую-то творят…       — Это святилище Сангвина, — вдруг снисходительно улыбнулся ей Септим, направляясь вниз с холма первым.        Ника некоторое время соображала, после чего ринулась следом, опасаясь потерять добычу впотьмах.        У святилища их втянули в хоровод веселых танцев и плясок, поспешили вооружить тарелкой горячего жирного съестного и крепкого добротного спиртного. Ника, опомнившись при виде еды, мгновенно забыла о священнике. Спохватилась только когда ему добродушные незнакомцы развязали руки и озарили заклинанием рассеивания.       — Я здесь, — покойно проговорил он, возвращаясь к чуть не выронившей изо рта кусок еды Нике. — Тебе не зачем применять силу.       — Ефе пофмофрим, — пробубнила она сквозь горячий кусок оленины, отодвигаясь от него.        Но Мартин на сей раз действительно никуда не ушел. Напротив, он совершенно спокойно еще раз выслушал рассказ о смерти императора. Его лицо мрачнело с каждым упоминанием о случившемся в Кватче.       Сизые глаза, — не верилось, совсем рядом, — то и дело поднимались на высокую статую рогатого покровителя пьяного веселья и беспечности. Иной раз казалось, что мысли священника были совсем далеко.       — Откуда ты знаешь, чье это святилище? — спросила она вдруг, желая привлечь его внимание.        Мартин повернул к ней голову, сидя рядом на спальнике.       — Это долгая темная история, — просто ответил он с промедлением, отводя глаза от прямого взгляда. — Я знаю лишь то, что здесь всегда есть что выпить и кого обнять.       — О как. Ну, тогда выпьем, обнимемся и завтра на рассвете — в приорат, — расставила точки Ника, заворачиваясь в одеяло спальнике, спиной к нему, подкладывая под подушку кинжал.        Мелкие струйки дыма над свечками взвивались над ними широкой узорной лентой благосклонного покровительства, теряясь где-то в черноте сиродильского неба.               На следующее утро, почти с самым рассветом, Ника проснулась первой от смутного предчувствия. И не обманулась — спальник священника был пуст. Быстрее огненного шара, которым вчера собиралась запустить в теперь храпящих повалившихся кто-где последователей Сангвина, она выскочила из-за кустов.       Еще не продрав глаза после сна, растрепанная, но уже сжимавшая наготове оружие, она нашла Мартина на опушке рядом со святилищем.        Мартин… собирал цветы алканны. В предрассветных лучах его фигура и лицо показались совсем серыми, бледными, но их скрашивала теплая задумчивая улыбка. Он был погружен в себя, оправляющий полы мантии священника, когда те цеплялись за ветки растений. Его пальцы бережно и нежно сжимали несколько стебельков алканны.       Если бы только Ника знала, что через какое-то время эти сине-фиолетовые цветы, столь похожие на цвет ее волос, будут вызывать на глазах слезы счастья и трогательного чувства.       Сейчас же они вызвали только одно желание, которое девушка быстро претворила в жизнь: она стукнула мужчину по руке, и цветы упали в траву.       — Где ты был? Хотел сдристнуть?        Мартин ласково улыбнулся ей на грубость, наклоняясь за упавшими алхимическими ингредиентами.       — Нет, в приходе я часто вставал с первыми рассветными лучами, в этом нет ничего предосудительного, — пояснил он ей, поднося к кончику своего носа один из цветов и глубоко вдыхая.       — Пошли, пора, — мысленно плюнув на сомнительную романтичность образа священника с цветком бросила эльфийка, возвращаясь через кусты обратно к святилищу.        Не позавтракав, они выдвинулись в путь.               Наконец-то вылезло солнце, стало приветливо, сухо и жарко. Даже черный обугленный Хакдирт, который они оставили за спиной, показался сладкой передержанной закопченной тушкой чего-то очень вкусного.       — Поскорее бы добраться, есть хочу — умираю… — начала первой Ника спустя долгое время напряженного молчания. — Долго ли еще до этого приората… — Она обернулась назад, оценивая пройденное расстояние.        Мартин шел следом и встретился с ней взглядом, поравнявшись. На его лице появилась неожиданная мысль, и он ее озвучил:       — За некоторое время до рассвета, когда я только вышел за цветами, в лесу мне встретилась группа неизвестных. Странноватых, надо сказать.       — О… — рассеянно отозвалась Ника, сдергивая очередной репей с рукава одежды. Дыхание сбивалось от подъема на пригорок. Вдалеке появилась груда камней ближайшего к Хакдирту форта. — И что?       — Они весьма вежливо поинтересовались у меня, в какой стороне приорат Вейнон, — ответил ей священник, придерживая полы рясы, чтобы не запутаться в них при подъеме. — Я ведь правильно направил их в эту сторону, на север, верно?       — Ага.        Ника вдруг резко остановилась.       — Что ты сказал?       — Группа путников. Они были одеты во все черно-красное, точно железное, доспехи, должно быть… — продолжил в размышлениях Мартин, тоже остановившись. — Их лица показались мне металлическими масками, впрочем, тогда было еще совсем сумрачно. Возможно, я…       — Ты хоть понимаешь, кто это мог быть?! — вдруг сорвалась Ника, сгребая одежду на плечах мужчины в кулаки.       — Боюсь, что нет… — нерешительно ответил тот, чуть отклоняясь от схватившей его эльфийки.       — Едрить-даэдрить! — выругалась та, в панике выпустив Мартина так же резко, как и схватила.        Длительные секунды она соображала с таким видом, точно увидела воочию лысого минотавра.       — Что случилось? Разве я отправил их по неправильному пути? — осторожно спросил у нее Мартин, заглядывая в лицо.       — Лучше бы ты так и сделал! — в нешуточном беспокойстве воскликнула она ему в ответ, хватая за рукав и спешно бросаясь вперед, через кусты, напролом в сторону приората Вейнон.       — Кто они? Ты их знаешь? — еле поспевая и чуть не спотыкаясь, заговорил с ней Мартин на бегу.       — Боюсь, что ты с ними тоже скоро познакомишься!        Они вылетели на дорогу, ведшую к приорату, именно в тот момент, когда на ней показался испуганный до смерти кузнец Эронор, кричащий о помощи.