Юра видел, как мужчина набирал пару вёдер воды из колодца.
Она же до жути холодная. Как он будет ее греть? Парень только и делал, что вертелся на кухонном стуле. Спина болела, на ноги даже опереться было трудно. Его уже посещала мысль по-тихому сбежать, пока никого нет, но это не представлялось возможным. Пока что.
Немец зашёл обратно в дом и перелил часть воды в большую кастрюлю. Закрыв ее, он включил огонь и оставил ее закипать. Ушел снова. Вернулся с металлическим тазом, длиной примерно метр. Сидеть в нем можно, но не лечь. По правде, это даже расстроило разведчика, ему очень хотелось полностью погрузиться в горячую воду.
Уже закипевшую кастрюлю воды Ник вылил в таз, который стоял прямо у камина в гостиной. Разбавил ее ведром холодной и попробовал рукой температуру.
— Снимай одежду.- попросил хозяин, глядя на Юру через проём.
— Я не могу.
— Ты стесняешься? — снова ухмылка.
— Я не могу встать.
Перфилову стало не по себе. Он чувствовал себя виновато, что не может сделать элементарных вещей. Но это ведь не его вина. Чужие руки обхватили его талию и подняли на ноги. Парень не успел почувствовать дискомфорт, его тут же подняли на руки и прижали к телу. Его перенесли в другую комнату и посадили на пол. Блондин расстегивал мундир и рубашку, стараясь аккуратнее их снять. А в это время руки Ника начали справляется с штанами. Таких действий молодой разведчик не ожидал и рефлекторно оттолкнул мужчину. Сам не понимая, что делает, сейчас он опасался последствий. День сегодня уж слишком напряжённый.
— Я тебя понял. Сам. Пойду принесу тебе одежду.
Немец удалился и Юра снова посмотрел на дверь.
Почему всё так? Почему я тут? Нет даже маленького шанса уйти. Я не могу и пытаться, у меня ни на что нет сил. Избавившись от всей одежды, парень нетерпеливо заглядывал в тазик с горячей водой, тепло от которой держал камин. Сам залезть туда он не решался, вдруг перевернет. Он почти забыл про повязки на голове и тоже решил их снять. Смывать нужно всю боль и кровь.
Ник вернулся с одеждой, мылом и полотенцем. Выглядело очень гостеприимно. Мужчина помог пленнику погрузиться в воду, но тот вопросительно посмотрел. Он сразу понял намёк, взял стул и сел у окна в гостиной спиной к русскому. Юра плескался в воде, не подозревая, что пламя в камине предательски отражает его в окне, к которому повернулся немец. Он рассматривал разведчика очень тщательно. Конечно, мелких деталей не было видно, но все изгибы и движения доставляли ему эстетическое удовольствие. Сейчас он пожалел, что так неаккуратно ударил парня, он ведь очень симпатичный. Огонь отблескивал в каплях воды, стекающих по груди парня. В полумраке не было видно синяков и прочего. Лишь темный силуэт с медленными, такими манящими, движениями. Про себя Ник отметил согнутые ноги парня. Тонкие щиколотки и немного по-женски округлые бедра, которые ему хотелось сжать.
Парень, наконец, принялся за голову. Он намыливал ее и ощущал пульсирующую боль при каждом касании. Он дотронулся сначала до места, куда его ударили в лесу — маленькая кровоточащая шишка, потом в доме — порез на всю щеку.
Наверное шрам останется. Если порез успеет затянуться. Такая тишина пугала парня. Ему казалось, что сейчас произойдет что-то очень плохое. После подвала темнота и тишина стали страшнее любого оружия и не сулили ничего хорошего.
После получаса в теплой воде у камина Юре физически немного полегчало. Но ему снова требовалась помощь. Ник пересадил его на пол и сел на стул. Оба косились друг на друга пока Перфилов пытался высушить себя и надеть в новую одежду. Когда парень дал понять, что он закончил, немец подошёл к нему и взял на руки.
На этот раз что? Зачем он вечно меня таскает? Что он собирается со мной делать? Почему он всегда молчит?!
Ник крепко держал разведчика и поднимался наверх по лестнице. Дверь прямо перед лестницей была открыта, оттуда выбивался лунный свет, но толком разглядеть ничего не удавалось. Резко парень оказался на мягкой кровати.
— Сегодня ночуешь тут.- голос был, как и всегда, четким и спокойным. Ник вернулся к дверному проёму и держался за ручку двери. Наверняка он хотел сказать что-то ещё, но Перфилов сказал первым.
— Ночую… с тобой? — следующие пару секунд были самыми неловкими за это время.
— Размечтался.
Немец усмехнулся и вышел из комнаты, закрыв дверь. Раздался щелчок замка и Юра снова один. Только тут намного лучше, спокойнее и удобнее. Голова болела уже не так сильно, в отличии от ступней и тела. Мягкая большая кровать так и затягивала в себя. Укутавшись в толстое одеяло и обняв большую перьевую подушку, парень тут же уснул, быстро позабыв, где он находится.
***
Когда парень проснулся, солнце уже садилось. В комнате было темно. Он притронулся к голове, но она почти не болела. Повязки были свежие.
Ник менял их, пока я спал? Руки и ноги тоже были заново перебинтованы. Разведчик потрогал стопы и разряд боли прокатился вдоль обеих ног. Юра тихо проскулил. Кровать стояла под окном, поэтому всегда можно наблюдать, что происходит во дворе. Сейчас было очень тихо. Верхушки деревьев стояли непоколебимо, как пики, будто весь мир застыл. Наступающая темнота снова начинала пугать парня.
Интересно, где же немец? На тумбочке рядом Юра увидел кувшин с водой и стакан. Сев на кровати, он налил себе полный стакан и большими глотками поглощал воду. Заглянув внутрь тумбы, парень обнаружил жирандоль и спички. Теперь комната освещалась маленькими огоньками от трёх свечек. Большая кровать, стоявшая под окном, была почти посередине комнаты. Справа был огромный шкаф, а напротив — книжный стеллаж, слева был комод с зеркалом.
Шкаф и комод? Неужели у него так много одежды? Перфилов поставил жирандоль на тумбу и решил попробовать встать на ноги. Лишь слегка оперевшись на них они дико заболели. Видимо, ещё не скоро он сможет ходить. Насколько же тогда он тут задержится?
Но русская смекалка подсказала парню другой вариант. Разведчик спустился на пол и встал на четвереньки, не причиняя боль ступням. Опираться на руки было и близко не так болезненно, как на ступни. Это можно было стерпеть. Прихватив с собой огонёк, Юра передвигался на коленках до комода. Изучить содержимое комнаты было бы полезным и могло играть на руку, да и заняться в отсутствии хозяина всё равно нечем. Выдвинув нижний ящик, разведчик ожидал увидеть там всякую мелочь или носки с подтяжками, но нет.
Лошадиные плётки, парафиновые свечки, какие-то деревянные маленькие доски с ручкой, металлические прищепки, тюбик мази, шелковая лента и веревки.
Что за бельевой набор? Трогать этот ровный ряд приспособлений парень не стал, особенно, если не знаешь зачем оно здесь.
Окончательно исследовав комнату и не найдя ничего полезного, Юра вернулся в кровать и думал, что ему делать дальше.
Мне придется ждать, пока заживут хотя бы ноги. Слабость должна пройти совсем скоро. Я уже знаю куда идти, чтобы добраться до любой дорожной развязки, а дальше сориентируюсь. Ник скорее всего часто пропадает примерно на сутки, значит будет время убежать. Только почему он меня оставил? Не важно, главное, что я не в подвале. Потушив свечи, Перфилов снова лёг спать.
***
Такой режим продолжался более недели. Ник ухаживал за гостем и был очень внимательным. Повязки часто менялись, возле кровати всегда была вода, он приносил Юре еду перед своим уходом и всегда убирал за ним. Однажды он даже принёс ему обезболивающее. Иногда, во время перевязок, мужчины переговаривались и напряжение стало спадать. Ноги практически не болели, руки быстро зажили, голова тоже. Если бы не яркий шрам на пол лица, можно сказать ничего и не было. Дискомфорта у разведчика совсем не осталось ровно, как и неприязни. Он до сих пор не знал и не понимал намерений захватчика, но стал снисходительным и проникся такой заботой.
Ник тоже очаровывался своим пленником всё сильнее. Он был очень покорным, тихим и милым, уже без стыда принимал обстоятельства и действия, а это и нужно для дальнейшей работы над ним. Пока Ник вёл свою игру, Юра не забывал о своей. Как можно дольше лгать о своём состоянии, чтобы усыпить бдительность и незаметно слинять отсюда. Но чем дольше парень выжидал, тем сложнее было осуществлять план. Без активных нагрузок мышцы стали слабыми, также как и его ненависть. Удивительно, теперь блондин совсем не ощущал отрицательных эмоций. Наоборот, ему начинало нравиться, что для него всё делают, улыбаются ему и все это искренне. Казалось, что только он пойдет на поправку, то его сразу же и отпустят, ещё и паёк в путь дадут. Юра старался не забывать, где он и на чьей территории, но эти нежные руки и острая улыбка…
