Северус Снейп и искусство войны

      Северус понятия не имел ни с чего начать разговор с Петунией, ни в каком он найдет её состоянии.       Он постучал в дверь, ожидая какого-либо сигнала. − Кто там? – услышал он голос Петунии. − Это Северус. Можно с тобой поговорить? − И о чем ты собрался со мной разговаривать? – неприязненно спросила она. − Ты расстроена из-за нас с Верноном. Позволь хотя бы мне загладить свою вину. − Какого черта тебя беспокоят мои чувства? – крикнула она. − Петуния, ты уже должна понимать, что дело не в чувствах, просто нам пора повзрослеть и перестать причинять друг другу боль без причины. − Где Вернон? − Он не придет. Об этом я позаботился. − Ладно, тогда заходи.       Распахнув дверь, Северус увидел комнату в тревожных оттенках розового, слишком сильно напомнившего ему о Долорес Амбридж. К счастью, стены были в основном увешаны картинами авторства Петунии. Они изображали леса, пляжи и другие пейзажи. Среди них были также рисунки, сделанные карандашом – видимо, сцены из фантастических книг, которые она читала.       Бесспорно, у Петунии был талант к рисованию.       Она сидела на кровати, скрестив ноги, и промокала глаза салфетками. Северус прикрыл за собой дверь, не желая, чтобы его услышали внизу. − Могу я присесть? − Делай, что хочешь, − пожала плечами Петуния.       Он сел рядом, рассматривая картины и наброски, украшающие комнату. − Только что осознал, что прежде толком не видел твои рисунки, Петуния. − С чего бы тебе вдруг интересоваться моими рисунками? − С того, что это твое волшебство, и я считаю, оно прекрасно.       После его комплимента Петуния заметно взбодрилась. − Что ты хочешь этим сказать? − Вернон рассказал, ты слегка завидуешь сестре.       Она отвернулась, пытаясь скрыть недовольство. − А ты бы не завидовал, доведись тебе однажды узнать, что у твоей идеальной младшей сестренки есть дар? − Конечно, завидовал бы, и сильно. − Не притворяйся, что ничего не знаешь, Северус, − сердито произнесла она. – Вы с Лили нашли письмо Дамблдора у меня в комнате до её отъезда в Хогвартс. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда все сводится к Лили и её магии, как будто меня и не существует вовсе. − Сомневаюсь, что твои родители так считают. − Почему Лили родилась волшебницей, Северус? Ты понятно, у тебя мать – ведьма, но Лили… Её дар возник из ничего. − Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, но даже в волшебном мире волшебники толком не понимают, почему такие люди, как Лили, вдруг рождаются с магическими способностями. − И ты не знаешь, Северус? – спросила Петуния, вытирая слезу. – Почему она часть мира, который для меня существует только в сказках?       Она указала на несколько рисунков, лежащих на краю кровати. У ног Северуса были разбросаны изображения разноцветных драконов и невероятных пейзажей. − Почему вы с Лили видите всю эту красоту, а я должна всю жизнь притворяться, что её не существует? − Но она существует, Петуния. Для тебя она так же реальна, как и для нас. − Не говори со мной загадками, Северус, − закатила глаза Петуния. – Если у тебя есть хоть малейшая идея, отчего Лили так повезло, а я проклята, просто поделись ею.       Северус сел на кровать и скрестил ноги, глядя ей прямо в глаза. − У меня есть предположение, но, прежде, чем ты начнешь со мной спорить, я хочу, чтобы ты имела в виду: это лишь теория, и она может быть неверной. − Я понимаю, − кивнула Петуния. − Все в жизни приводит в движение искорка энергии. Магия в этом смысле мало отличается. Наши с Лили волшебные способности сродни ядерной силе, они связаны с мозгом и нервной системой. Именно так мы создаем и уничтожаем что-либо силой мысли. − Поэтому вы используете волшебную палочку? – с любопытством спросила Петуния. − Да, для нас это своеобразный способ направить энергию, которая живет в нас. Иначе мы были бы опасны для себя. − Но, Северус, какое это имеет отношение ко мне? − Поскольку магия – это форма энергии, она все время рядом с тобой. Ты живешь и дышишь ею каждый божий день. Будучи магглом, ты тоже обладаешь магическими способностями, хотя и не такими, как наши. − Что ты хочешь этим сказать? – фыркнула Петуния. – Не похоже, чтобы у меня были какие-то способности. − Ты путаешь магию с силой. Магия – это творение. Все твои картины и наброски – это творения. Они пролетели сквозь тебя, вышли наружу, и в результате ты сотворила нечто прекрасное, чем могут любоваться другие. − Я бросила рисовать, − глаза Петунии высохли, но ни капли счастливее она по-прежнему не выглядела. − А почему? − Не из-за Вернона, как ты подумал. Ему не нравятся мои рисунки, но он мне не мешает. − Тогда что мешает? − Лили, − неохотно призналась она. – После того, как она возвратилась домой с этими движущимися фотографиями и рассказами о говорящих и движущихся картинах, я не могла воспринимать свое творчество как прежде. − Ты считаешь свои картины скучными? − Да. − Какая из них твоя любимая? − Эта, − Петуния указала на большую картину над кроватью.       Это был довольно простой пейзаж. Волны океана были изображены в замысловатых деталях, а вдалеке виднелись пустынный пляж и травянистые дюны. − Почему она для тебя такая особенная? − Я нарисовала её, когда мы ездили на каникулы в Нормандию, и папа привез нас на пляж Омахи. Он рассказывал нам о тысячах людей, которые высаживались здесь, сражались и умирали. А все, что я видела – это безмятежный пляж с травой, пляшущей на ветру. Папа смотрел и видел войну, а я видела нечто прекрасное. − Красивая картина. − Я хочу, чтобы волны на ней шевелились, как тогда на пляже. − Если хочешь, думаю, я смогу для тебя это сделать. − Я думала, вам не разрешают колдовать за пределами школы. − Не разрешают, но у меня есть свои способы.       Петуния обхватила руками ноги и положила подбородок на колени. − Я все еще хочу поступить в Хогвартс, как вы с Лили. − Знаешь, Петуния, причина, по которой нам необходима специальная школа, заключается вовсе не в том, что мы лучше, а в том, что мы опасны, если не научимся контролировать свой дар. − Дело ведь не только в заклинаниях и махании палочкой, Северус. Мне жаль, что я не могу увидеть замок и всех этих волшебных существ, о которых рассказывает Лили. Я лишь хочу, чтобы для меня это были не просто сказки. − Почему ты считаешь, что для тебя наш мир невидим? − Потому, что я до сих пор не видела ни драконов, ни скачущих вокруг единорогов. − Петуния, единственная причина, по которой ты их не видишь, заключается в том, что ты, как большинство магглов, избегаешь самой мысли об их реальности. Если ты хочешь их увидеть, ты должна в них поверить. − Так просто? − Да, так просто. Если ты по-прежнему хочешь, чтобы эти волны зашевелились, передай мне, пожалуйста, свою картину.       Петуния встала с кровати, осторожно сняла пейзаж с крючка и вручила Северусу. Он еще раз внимательно рассмотрел рисунок. − Ты с такой точностью все прорисовала. − Спасибо, − поблагодарила она, чуть покраснев. – Твоя похвала на самом деле много для меня значит. − Ты не думала о том, чтобы учиться в художественной школе? − Не уверена. Вернон говорит, мне там нечего делать. Он считает, что искусством денег не заработать, и мне приходится соглашаться. − А сидя целыми днями в нудном офисе, значит, заработать? – не сдержал злости Северус. – Не позволяй парню разрушить твою магию, Петуния. Твой талант слишком ценен, чтобы разбрасывать его впустую.       Услышав это, Петуния вновь чуть не расплакалась. − Северус, я просто хочу жить нормальной жизнью.       Он положил руки на картину. − Как уже говорила Лили, твоя семья ненормальная. Нормальной она никогда не станет, и, возможно, тебе стоит научиться это принимать, вместо того, чтобы позволять какому-то парню силком втягивать тебя в незнакомую тебе нормальную жизнь.       Он ощутил тепло в руках и попытался вообразить, какими были волны в тот день, когда на пляже была Петуния и другие члены семьи. − Как ты этому научился? – с любопытством спросила она. − От мамы, − честно признался он. – Всю жизнь она, будучи глухой, владеет невербальной и беспалочковой магией. − По описанию звучит как необычный дар, − сказала Петуния.       Северус ощутил, как волны начинают двигаться под его руками, и ощутил легкую влажность. − Это и есть дар. Моя мать не умеет разрушать. Она умеет лишь исцелять и создавать, и я думаю, это прекрасно.       Удовлетворившись эффектом, он поднял руки, показывая волны, медленно накатывающие на берег вместе с приливом. Поток воды захватывал и песок, а трава на дюнах мягко колыхалась на ветру.       Петуния смотрела на картину заплаканными глазами, только на сей раз это были слезы счастья. − Это самый лучший рождественский подарок в моей жизни.       Она осторожно взяла картину из рук Северуса и повесила обратно на стену. − Я буду смотреть на неё неотрывно всю ночь. − Рад, что смог помочь. Ты спустишься на десерт или предпочтешь, чтобы я оставил тебя в покое? − Я спущусь с тобой. Не хотелось бы пропустить наш с мамой лимонный торт.       Прежде, чем они спустились, Петуния произнесла: − Моей сестре повезло с тобой, Северус. Теперь я это понимаю.