Северус Снейп и искусство войны

      Северус еще ничего не видел, но глубоко внутри него зажглась искорка, благодаря которой он осознавал происходящее. Он чувствовал, что лежит на чем-то мягком и теплом, и слышал доносящиеся издалека голоса, но звук был слишком далеким, чтобы разобрать, о чем речь.       Едва он попытался шевельнуться, как острая боль в ногах пронзила все тело. Это его не слишком обеспокоило, ведь это значило, что, сколь бы он ни был плох, ноги, по крайней мере, функционируют.       Левой рукой он ощутил знакомую мягкость, и на него нахлынуло воспоминание о госпитализации после того, как его избил отец. У него закружилась голова вовсе не из-за избиения, но от воспоминания о потере матери в ту ночь. − Сев, − тихонько прошептала Лили. – Сев, с тобой все в порядке? − Нет, − ответил ломким голосом Северус, тяжело дыша. – Не все. − Хочешь, я позову мадам По… − Нет, − повторил он и попытался открыть глаза, но они слиплись от слез. – Просто останься со мной.       Северус услышал звук закрывающегося балдахина, и высокий скрежет металла болезненно откликнулся в ушах. − Будем надеяться, что мадам Помфри нас не застукает, − сказала Лили, осторожно залезая к нему под одеяло. – Я же не причиняю тебе боль? − Все в порядке, − ответил Северус. – Даже более, чем. – Он склонил голову набок и сквозь слезы увидел прижавшуюся лицом к его груди Лили. – Просто мне нужно было подумать о маме. − Прошла всего пара месяцев после её смерти, − ответила она. – Память должна была всплыть так или иначе. − Всего пара месяцев, − тихо повторил Северус. – Ощущение, будто миновала целая вечность. – Он провел пальцами по её боку и ощутил мягкость изгибов фигуры. – Ты цела? − Мадам Помфри сразу же меня подлатала, когда мы вернулись, − отозвалась Лили. – Оказывается, у меня было всего несколько ушибленных ребер. А вот ты… − Я ощущаю ноги, думаю, это хороший признак, − сказал Северус, когда к нему вернулся нормальный голос. − С тобой все будет в порядке, − уверенно ответила Лили. – Просто ты несколько суток пролежал без сознания. Это хорошо, за это время ты смог восстановиться. − А Эван? – ощущая чувство вины, спросил Северус. Воспоминания о спуске в Тайную Комнату, нахлынули из глубины сознания. – С ним все в порядке? − Да, не волнуйся, − заверила Лили. – Кстати, с Гилдероем и Лео тоже. Эван и Гилдерой во всем признались Дамблдору, я была свидетелем. − Дамблдор не говорил, для чего, по его мнению, существовал дневник? – спросил Северус. − Если и говорил, то не при мне, − Лили подперла голову рукой, чтобы посмотреть ему в глаза. Кончиками пальцами другой руки она ласково коснулась его груди. − Ты спасла мне жизнь, − тихо произнес Северус, не в силах сдержать улыбку, когда она наклонилась ближе. – Лили Эванс, истребительница василисков. − Теперь ты будешь меня так называть? – спросила она с искоркой в глазах. − Недостаточно круто? – поддразнил Северус. – Тогда как насчет Воина в Халате? − Твой Воин в Халате? – громко рассмеялась она. – Сев, сделай одолжение, зови меня Лилс, как прежде.       Северус протянул руку и намотал на палец один из её локонов. Под его взглядом она прикусила губу и облизала их, и он отчетливо понял, что если не поцелует её сейчас, то пройдет немало времени, прежде, чем он наберется смелости рискнуть еще раз.       Северус мысленно приготовился податься навстречу, но совершенно неожиданно первой наклонилась Лили и нежно прижалась мягкими губами к его. Он этого не предвидел, поэтому лежал совершенно неподвижно, пока губы Лили приоткрывались навстречу его.       Лили широко улыбнулась, и Северус сообразил, что, наверное, выглядит невероятно глупо. − Ты должен был поцеловать меня в ответ, дурачок, − хихикнула она. − Я так и думал, − с колотящимся сердцем ответил Северус. – Может, попробуем еще раз?       Он положил руку ей на затылок и нежно притянул к себе. Слегка наклонил голову и прижался губами к её губам, возможно, чуть сильнее, чем намеревался.       В глубине души он испытывал облегчение от того, что не был первым мужчиной, которого когда-либо целовала Лили, поскольку это означало, что она может взять инициативу в свои руки. Он чувствовал, как её язычок ласкает его небо, и невольно не сдержал тихого стона, когда кровь отхлынула от мозга.       Северус охотно растянул бы поцелуй на целую вечность, но приближающиеся шаги вернули его на землю. − Кто-то идет, − прошептал он, отстраняясь. – Быстро.       Шустро, как кошка, Лили сбросила одеяло и скатилась с кровати. Она уселась на прикроватный стул вовремя, поскольку спустя секунду мадам Помфри отдернула балдахин. − Рада видеть, что вы пришли в себя, мистер Снейп, − сказала она. – Не возражаете, если я проверю показатели? − Проверяйте, − ответил Северус, все еще ощущая на губах жар поцелуя Лили. − Должна предупредить, мистер Снейп, − серьезным тоном произнесла Помфри, меряя пульс. – За дверью много людей, желающих вас навестить. − Можно мне их увидеть? – спросил Северус, заранее зная, каким будет ответ. − Не больше двоих одновременно, − строго отозвалась Помфри. – И вы только-только очнулись. Я была бы признательна, если бы вы еще немного отдохнули, прежде чем я позволю войти толпе. − Могу я хотя бы Эвана Розье увидеть? – спросил Северус. – Наверняка у него много новостей. − Для пациента, едва пришедшего в себя, вы выглядите очень спокойным, − осмотрев его, вынесла вердикт Помфри. – Я позову его. Но ненадолго.       Мадам Помфри задернула балдахин, а Лили и Северус не удержались от смеха. − Почему она тебе разрешила прийти, а остальным нет? – спросил он. − Потому, что юридически мы семья, − радостно ответила Лили. – Значит, у меня есть всякие чудесные привилегии – в том числе посещение больницы. − Умно придумано, − гордо сказал Северус. – Чисто из любопытства, разве вся школа знает о случившемся? − Все знают, что василиск мертв, − сильно покраснев и прикрыв лицо рукой, ответила Лили. – Насчет дневника мы с Эваном и Гилдероем договорились послушаться, когда Дамблдор велел помалкивать. Он не хочет паники больше, чем необходимо. − Значит, Эван не получит никакого признания за то, что сделал? – спросил Северус. − Нет, − раздался голос Эвана из-за балдахина. – Не возражаете, если я присоединюсь к беседе? − Заходи, − позвала Лили, и он отодвинул балдахин достаточно, чтобы впустить яркие солнечные лучи. − Для человека, провалявшегося без сознания пару дней, ты выглядишь на удивление бодрым, − произнес Эван. − Бодрым, − фыркнув, повторил Северус. – Я и правда слегка взбодрился.       Эван сел на стул рядом с Лили и выглядел так, словно готов все выложить. − Прежде, чем вы решите, что я расстроен из-за отсутствия признания за то, что пронзил мечом дневник, − начал он. – Я и правда отчасти рад, что это не стало известно. Последнее, чего я хочу, это чтобы люди узнали, что в замке находилась часть самого Темного Лорда, в особенности, чтобы это узнала моя семья. Кроме этого, − добавил Эван, − видел бы ты, как народ смотрит на Лили. Глядя на это, я очень рад оставаться в тени. − Просто…уф… − вздохнула Лили. – Все на меня пялятся и спрашивают, как мне это удалось. Это, мягко говоря, утомительно. − Мне ли не знать, − произнес Северус, убирая волосы с её лица. − Дело в том, что рассказать я могу лишь половину правды, − призналась Лили. – Я не знаю, как объяснить, как вы нашли Комнату, не понимаю, как Лео сумел принести мне меч… и откуда он вообще о нем знал. − На последний вопрос я смогу тебе ответить, − отозвался Северус. – Помнишь, как я взял с собой Лео к Дамблдору после той ночи, которую мне пришлось провести в гостиной Гриффиндора? − Лили кивнула, и по её лицу Северус понял, что она слишком хорошо помнит ту ночь. – В тот день я видел меч в кабинете Дамблдора, − продолжал он. – И Лео, кстати, тоже. − Но это так и не объясняет, как меч выпал из Шляпы? – спросила Лили. − Годы и годы чтения «Истории Хогвартса», и ты по-прежнему не видишь связи? – бросил на неё хмурый взгляд Северус. − Никогда не утруждал себя чтением «Истории», − сухо встрял Эван. – Не расскажешь? − Сортировочная Шляпа первоначально принадлежала Годрику Гриффиндору, − процитировал Северус. – Он отказался от неё, чтобы вместе с другими основателями Хогвартса иметь возможность распределения студентов по факультетам после их ухода. Он наделил её разумом и сознанием, он сделал Шляпу единственным артефактом, способным на легилименцию. − Северус заставил себя сесть, отчего у него немного закружилась голова. – Меч, − продолжил он с глубоким вздохом, − тоже принадлежал Годрику Гриффиндору. Он зачаровал его так, чтобы лишь тот, кто достоин Гриффиндора, смог вытащить его из Шляпы. − Теперь понятно, почему ты хотел, чтобы я отдал Шляпу Лили, − понимающе протянул Эван, все еще озадаченным этим рассказом. – Ни у тебя, ни у меня попросту бы ничего не вышло. − Ого, − сказала Лили. – Тебя фактически насмерть раздавил василиск, но ты все еще был способен мыслить логически. − Я горжусь тем, что могу использовать холодную логику в трудных ситуациях, − как ни в чем не бывало, заявил Северус. – И очень горжусь тем, что в душе ты настоящая гриффиндорка. − Не позволяй Поттеру это слышать, − покраснев, ответила Лили. – А то он уже хвастается тем, что я стащила его мантию-невидимку. Как будто это делает его каким-то образом причастным. Ему удалось оттянуть внимание от Поттера – чем не сладкая месть. − Он же больше не пытается тебя пригласить на свидание? − А ты как думаешь? – всплеснула руками Лили. − Может, мне пора вызвать Поттера на маггловскую дуэль, − усмехнулся Северус. – Слов он, я вижу, не понимает. − Или можешь зацеловать меня до потери пульса у него на глазах, − приподняла бровь Лили. − Это может сработать даже лучше, − согласился Северус. – Может, мы… − Знаете что, − перебил Эван, − думаю, будет лучше, если я уйду. − Кстати, о поцелуях, − вспомнил Северус, − разве сок мандрагоры для Эммы и других студентов не должен быть уже готов? − Мне сказали, что будет в понедельник, − отозвался Эван, поднимаясь. – Честно говоря, я впервые в жизни так жду конца выходных.       Он в последний раз взглянул в глаза Северусу, прежде, чем задернуть балдахин, и искорки, которую уловил Северус, было достаточно, чтобы понять причину его ухода. − Сев, ты выглядишь измученным, − играя с его волосами, произнесла Лили. – Может, тебе стоит немного поспать? − Обязательно, − ответил Северус. – Понятия не имею, который сейчас час, но постараюсь. − Мне пора что-нибудь перекусить, − сказала Лили. – Но перед уходом я бы хотела тебя кое о чем спросить. − Спрашивай, − Северус положил голову на подушку, и тут же ощутил, как головокружение отступает. − Когда ты разговаривал с Реддлом, − с трудом выговорила Лили, − я понимаю, ты сделал это, чтобы его подразнить, но все же… почему ты назвал меня грязнокровкой? − Потому, что так оно и есть, − глядя ей в глаза, ответил Северус. – И пожалуйста, позволь мне объясниться прежде, чем ты убежишь, − тут же добавил он, увидев, как взлетели её брови. – Не потому, что я ставлю тебя ниже, чем любую другую ведьму. Ты такая, поскольку твои родители магглы. Существует множество теорий о том, почему существуют такие люди, как ты, у меня даже есть собственные догадки, которыми я поделился с Петунией на Рождество. − Но почему ты не можешь назвать меня магглорожденной, как все остальные? – с легкой грустью спросила Лили. − Помнишь, когда мы были совсем маленькими, ты спросила меня, отличаются ли чем-то магглорожденные? – потянулся к её ручке Северус. − Помню, − тихо ответила Лили, сжав его руку. − Тогда я хочу, чтобы ты знала: тогда я не был с тобой полностью честен, − спокойно продолжил Северус. – Я считаю тебя необыкновенно одаренной ведьмой, и для меня твое маггловское происхождение не играет никакой роли. Но там, в мире за пределами Хогвартса, это играет огромную роль. Прости, − добавил Северус, увидев, как покраснели её глаза. – Знай я тогда то, что знаю сейчас, я бы предупредил тебя, что это место небезопасно для таких, как ты.       Лили вытерла слезу свободной рукой. − Но почему ты так говоришь, если это действительно не имеет для тебя значения? − Потому, что Темный Лорд, как мне кажется, не понимает любви, − тщательно подбирая слова, ответил Северус. – Единственное, что он понимает – это жажда власти, от которой я отказался ради того, чтобы быть с той, кого он считает ниже себя. − С грязнокровкой, − прошептала Лили. – Ты все бросил ради меня?       Северус почувствовал, как к горлу подкатил ком. − Я отказался от предложенной защиты потому, что предпочел встретиться лицом к лицу с опасностями этого мира вместе с тобой, а не стоять в одиночестве.       Лили еще крепче сжала руку Северуса и вытерла еще одну слезу рукавом. − Прости, если тебя обидели мои слова, − искренне произнес он. – Но мне нужно, чтобы ты кое-что поняла. − Что же? – спросила Лили, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. − С тех пор, как начались нападения, ты наверняка чаще слышишь слово «грязнокровка» в этих стенах. Как только мы покинем замок, ты однозначно будешь слышать его применительно к себе. Потому я прошу тебя не принимать его близко к сердцу, не сломаться. − Я понимаю, что ты имеешь в виду, − глубоко вздохнула Лили. – Нельзя допускать, чтобы меня это ранило вновь и вновь. − В свою очередь, я обещаю, что ты никогда больше не услышишь этого слова из моих уст, − заявил Северус. − Договорились, − с улыбкой сказала Лили. – Думаю, тебе пора поспать. − А тебе – поесть, − добавил Северус, услышав, как у неё в животе заурчало. – Тебе однозначно полегчает.       Лили встала со стула и приблизила лицо к его лицу, её волосы накрыли их, словно занавес. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, на этот раз он ответил ей чуть менее твердо, чем в первый раз. − Ты здорово целуешься, Сев, − радостно сказала Лили, выпрямляясь. − Рад слышать, − признался Северус. – Я боялся, что… − Только одно «но», − перебила она. − Пожалуйста, только не говори, что я делаю что-то не так, − глаза Северуса расширились от ужаса. − Нет, дурачок, тебе просто надо побриться, − заливисто рассмеялась Лили. − Прошу прощения, − пробормотал Северус, ощупав лицо и почувствовав шершавость. − Должна сказать, за несколько дней ты умудрился отрастить внушительную бороду. − Бабушка Сингх гордилась бы, − усмехнулся Северус. – Может, мне отрастить усы, как Эрвин? − Не смей! – Лили насмешила сама мысль об усатом Северусе. – Пойду расскажу всем из Ордена, что ты очнулся. − Когда я тебя увижу? – спросил Северус, увидев, что она задергивает балдахин. − Наши двусторонние зеркала чудом уцелели, − Лили указала на прикроватный столик. – Я спрятала твое под листом пергамента. Позову, как только смогу. Помни, Сев, − добавила она, − я очень тебя люблю.