Северус Снейп и искусство войны

      Ценой огромных усилий Северусу и Лили все же удалось убедить Ремуса рассказать о своей ликантропии во время следующего собрания Молодого Ордена.       Что касается Фрэнка, то он сам сформулировал позицию относительно оборотней, поскольку подобный спор имел место быть во время его собственного урока по Защите от Темных Искусств. Северуса не слишком удивило то, что Фрэнк был также категоричен, как и Лили, поскольку он был самым высоконравственным хаффлпаффцем со времен самой Хельги Хаффлпафф.       Лили поручила Сириусу разобраться с младшим братом. Самое внятное, что прозвучало из уст Регулуса: «Было бы круто увидеть настоящего оборотня», и Сириусу этого хватило. − Ты принял то успокоительное, что я тебе дала? – спросила Лили Ремуса. − Да, − робко ответил тот, выглядя скорее сонным, нежели успокоенным. – Все еще не уверен насчет всего этого. − Может, не стоит ехать в Лондон, раз ты не готов раскрыться? – Северус сел рядом с Ремусом в круг. − Сев, ты не помогаешь, − сердито одернула Лили. − Но Северус прав, − печально произнес Ремус. – Как я могу стать примером для всех оборотней, если трясусь над своим секретом даже перед друзьями? − Просто смирись с этим, Ремус, − довольно резко сказал Северус. – Что может произойти в худшем случае? − Черт, я не знаю, − огрызнулся Ремус. – Люди могут отвернуться от меня, мой секрет выплывет, и все захотят избавиться от меня, как предлагает Мальсибер, или, что еще хуже, меня могут исключить, и в итоге я буду жить в грязи среди других полукровок, или… − Неужели ты не понимаешь, − прервал его разглагольствования Северус, − что именно поэтому мы едем в Лондон. Именно для того, чтобы все это предотвратить, чтобы ты и тебе подобные жили нормальной жизнью.       Ремус провел рукой по волосам и вздохнул. − Меня просто раздирают противоречия, вот и все, − тихо произнес он. – Это изменит мою жизнь, к лучшему или к худшему, и эта мысль меня ужасает. − Я рад, что все собрались, − сказал Фрэнк, занимая свое место в центре комнаты. – Но прежде, чем мы начнем обычный урок, я хотел бы пригласить Ремуса постоять рядышком.       Лили похлопала Ремуса по плечу. − Мы тебя прикроем, − шепнула она.       Ремус понимающе кивнул и встал рядом с Фрэнком. Фрэнк же, уловив нервозность Ремуса, заговорил вместо него. − Я не знаю, что он хочет сказать, но вижу, что это нечто очень личное, и, думаю, он будет признателен, если вы выслушаете его с предельным вниманием.       Ремус выглядел так, словно меньше всего на свете хочет, чтобы его выслушивали. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом, и заговорил. − То, что я сейчас расскажу, может навсегда изменить ваше отношение ко мне, − с трудом начал он. – Потому я могу лишь надеяться, что после сказанного никто из вас не станет воспринимать меня в ином свете.       Ясно, что присутствующие отнеслись к рассказу Ремуса очень серьезно: в наступившей тишине стало бы слышно падение булавки. – Как вы знаете, − продолжил он, − я нередко оказываюсь в Больничном крыле, поскольку часто болею. А еще я время от времени говорил, будто бы моя мама болеет, и мне нужно уехать домой. Правда заключается в том, что я никогда не ездил домой. – Ремус опустил глаза, словно не в силах вынести взгляды присутствующих. – С моей матерью все в порядке, − его голос становился все слабее, − проблема во мне. И я считаю, что настало время рассказать вам правду, поскольку я не смогу скрывать это вечно. – Его глаза предательски заблестели от слез, но Ремус продолжил рассказ: − Когда я был маленьким, я случайно оказался не в том месте и не в то время. Кое-кто залез в окно, пока я спал, и кое-что сделал, − его голос охрип от волнения, и Фрэнк обнял его за плечи, желая поддержать. – В ту ночь на меня напал оборотень, − Ремус не обращал внимания на струившиеся по щекам слезы. – Родителям удалось меня спасти, но последствия были необратимы. С тех пор я оборотень.       Ремус прикрыл глаза, словно ожидая, что вот-вот поднимается страшный шум, но ничего подобного не произошло. Девочки, кроме Лили, ахнули от ужаса. Питер, Сириус и Поттер тут же окружили Ремуса, чтобы защитить его. − Если у кого-то проблемы с тем, что рассказал Ремус, можете изложить их прямо сейчас, − потребовал Поттер. − Это не проблема, − тут же уточнила Алиса. – Я просто в шоке. Ремус, это такой ужас… − Срань Господня, − пробормотал Регулус. – Сириус, так вот почему ты на днях заговорил об оборотнях?       Сириус утвердительно кивнул. − И, как сказал Джеймс, − твердо заявил он, − если кого-то это беспокоит, можете говорить начистоту.       Мэри, похоже, была очень расстроена сложившейся ситуацией. − Ремус, я понимаю, что это прозвучит очень грубо, но мне нужно кое-что узнать. − Спрашивай, − ответил Ремус, когда к нему вернулся голос. – Ты не убегаешь, вряд ли твой вопрос намного хуже убеждения, что нужно избавиться от оборотней. − Как так вышло, что тебе разрешили учиться в Хогвартсе? – спросила Мэри. – Ведь даже ты понимаешь, что оборотни… опасны. − За это я должен благодарить Дамблдора, − честно ответил Ремус. – Поначалу я учился на дому, но Дамблдор настоял на том, чтобы я жил нормальной жизнью здесь. − А…что происходит, когда ты превращаешься? – с любопытством спросила Эмма. – Извини. Просто я ничего об этом не знаю.       Ремус слабо улыбнулся, и Фрэнк выпустил его из объятий. − Давайте сядем в тесный кружок, чтобы мы могли задать тебе пару вопросов? – предложил он. − Хорошая мысль, − одобрил Ремус, и все последовали совету Фрэнка.       Ремус принялся рассказывать обо всем, что с ним произошло после того рокового укуса, и отвечать на многочисленные вопросы. Даже Мэри, поначалу настроенная скептически, стала раскрываться Ремусу навстречу по мере его повествования. − Так это из-за тебя Визжащую Хижину зовут Визжащей? – потрясенно спросил Регулус. − Да, − с оттенком гордости ответил Ремус. – Не то наследство, которое я хотел бы оставить, но да. − А почему ты решил нам открыться? – спросил Фрэнк. – Наверняка у тебя есть серьезная причина для этого. − Есть, − согласился Ремус. – Во-первых, об этом становится известно все большему числу людей. Несколько лет назад об этом узнали Джеймс, Сириус и Питер. Недавно догадалась Лили, а месяц назад случайно увидел Эван. Я понял, что скрываться вечно не получится, потому предпочел рассказать все сам. Не хотелось, чтобы вы узнали об этом из других источников. − Ремус перевел взгляд на до сих пор не проронившего ни слова Северуса. – Вторая причина – это Северус, − добавил он. – На четвертом курсе имело место быть одно происшествие, которым, не вдаваясь в подробности, никто из нас не гордится. Из-за этого о том, что я такое, узнал и Северус, но он сохранил мою тайну по приказу Дамблдора. − Теперь все смотрели на Северуса, из-за чего он чувствовал себя крайне неловко. – Вместо того, чтобы всем рассказать, − продолжил Ремус, − он сдержал данное обещание и молчал, несмотря на то, что мы с ним сотворили, а потом ему удалось совершить немыслимое.       Северус не знал, куда деть глаза, потому смотрел на свои руки. В прошлой жизни он вовсе не молчал о ликантропии Ремуса после того, как тот забыл принять зелье, что Северус до сих пор считал огромной глупостью со стороны Ремуса. Но Северус знал и то, что занимаемая Ремусом вакансия была проклята, и он предпочел быть уволенным, нежели мертвым, как его предшественники. − Северус? – окликнул его Ремус. – Ты не хочешь рассказать остальным, над чем работал в прошлом году? − Хочу, − согласился Северус и оглядел их так, словно видел впервые. – Большинство из вас знают, что я сотрудничал с известным зельеваром по имени Дамокл Бэлби. Нам удалось создать зелье, которое могло бы помочь оборотням во время трансформации. − Сев скромничает, − заверила Лили, толкнув его локтем в бок. – Их с мистером Бэлби зелье просто потрясающе. − Я… я… − запинаясь, пробормотал Северус. Он не привык к похвалам за свои труды, и столько восхищенных взглядов одновременно заставляли его чувствовать себя неловко. − Ты что, изобрел лекарство от ликантропии? – спросил Регулус. − Если быть точным, это не лекарство, − поправил Северус. – Зелье позволяет страдающему ликантропией человеку, сохранить разум после трансформации. Таким образом он более не представляет угрозы. − Ого, − кратко оценил Фрэнк. – Ты хочешь сказать, оно может сделать ликантропов безопасными? − Да, если зелье принимать ежедневно за две недели до полнолуния, − ответил Северус. – Но, как всегда, есть одна загвоздка. − Какая? – спросила Мэри. − Дело даже не в том, что зелье сложно приготовить, − объяснил Северус, − но и в том, что рецепт состоит из большого количества редких ингредиентов. Соответственно, оно дорогое. Слишком дорогое для большинства людей. − Вот тут-то все и начинается, − улыбнулся Ремус. – В начале следующего месяца мы с Северусом едем в Лондон, в Министерство магии, чтобы встретиться с мистером Бэлби и подумать, как заставить Министерство сотрудничать с теми, кто варит лечебные зелья. Мы хотим сделать это так, чтобы зелье финансировалось государством, и людям не пришлось платить за него из собственного кармана. − Я вижу, к чему это идет, − с энтузиазмом сказал Эван. – Таким образом зелье станет доступным для каждого оборотня в стране, а не для единиц. − Вот именно, − подтвердил Северус, − и… − Я еще не закончил, − перебил Эван. – Я знаю, что Сам-Знаешь-Кто пытается вовлечь оборотней в свои планы, учитывая связи моей семьи. Однако благодаря вашему зелью это можно было бы предотвратить – люди бы попросту перестали бояться оборотней. − Это и есть наша цель, Эван, − сказал Ремус. – Многие ликантропы переходят на темную сторону потому, что на светлой им не рады. Если бы люди изменили свое отношение к оборотням, те бы перестали быть изгоями. − Не уверен, что у каждого оборотня именно такие мотивы, − серьезно произнес Северус, − но попробовать стоит. − Разве вам не требуется много денег для начинания такого огромного проекта? – спросил Поттер. – Ведь, если вы с мистером Бэлби монополизируете рецепт, то разбогатеете до неприличия. – Северус раскрыл рот, чтобы заспорить, но Поттер его оставил: − Я знаю, что вы к этому не стремитесь. В смысле, мой отец разбогател, но ПростоБлеск – всего лишь предмет роскоши, от него не зависит ничья жизнь. А вам наверняка потребуется какой-то стартовый капитал, чтобы пустить зелье в оборот. − И где же ты предлагаешь его взять? – раздраженно поинтересовался Северус.       Поттер всплеснул руками, будто не веря в такую непонятливость. − У моего отца, естественно, − ответил он. – Вы с ним знакомы. Уверен, когда я объясню ему ситуацию, он охотно поможет.       Северус замолчал: разговор принял неожиданный поворот. – Слушай, Снейп, − продолжил Поттер, − знаю, мы с тобой не ладим по ряду причин, но эта проблема куда важнее. Это еще не согласовано, но я уверен, мой отец будет рад стать вашим спонсором. − Спасибо, − сухо поблагодарил Северус. – Просто я не знаю, как пустить в оборот эти деньги. − Самое главное – ингредиенты, − ответил Поттер, − и фабрика, на которой их изготавливают. Уверен, что редкие компоненты стоили бы намного дешевле, если бы можно было их выращивать, изготавливать… в общем, если бы не надо было все время заказывать их из-за границы. − Чем дешевле получится производить зелье, тем лучше, − согласно кивнул Северус. − Тут и зарыта главная собака экономики, − сказал Поттер. – Если хотите получить дешевый продукт, надо вложить много денег.       Объяснение Поттера заставило всех в задумчивости замолчать. − У меня есть идея, − подала голос Лили. – Ремус только что раскрыл нам очень личный секрет, а Северус рассказал об уникальном изобретении. Думаю, это стоит отпраздновать. − Я с вами! – радостно сказал Эван. – Что угодно, лишь бы не готовиться к С.О.В. − Тогда предлагаю спуститься на кухню и пропустить немного сливочного пива, − улыбнулась Лили. – В последний раз мы там были на мой день рождения, давненько. − Фрэнк, − встрял Сириус, − ты не мог бы снова одолжить граммофон у МакГонагалл? − Думаю, смогу, − ответил Фрэнк. – Она даст что угодно, если ты с ней в хороших отношениях. − Тогда я позабочусь о музыке, − сказал Сириус. – Все готовы? − Готовы! – хором отозвались остальные и поспешили к выходу из Выручай-Комнаты. − Все прошло лучше, чем ожидалось, − сказал Ремус Северусу, направляясь к парадной лестнице.       Северус грустно улыбнулся, но вовсе не потому, что не разделил облегчения от реакции Молодого Ордена на тайну Ремуса. Дело было в словах Поттера. Проблема была намного серьезнее. Прим. автора: Кое-что я не совсем понимаю. Ремус говорил, что долгое время даже не знал, кто его укусил, и даже жалел укусившего. Лайалл, который в то время работал в Министерстве, был в комитете, отдавшем Фенрира Сивого под суд за убийство двух маггловских детей. Лайалл понял, что Фенрир – оборотень и предложил отложить суд до следующего полнолуния, но комитет ему не поверил. Фенрир сбежал с помощью своих людей в Министерстве и захотел отомстить Лайаллу за то, что тот назвал оборотней бездушными и злыми (и заслуживающими смерти). Из мести Фенрира укусил Ремуса. Почему Лайалл так и не удосужился рассказать сыну, кто виноват? Неужели ему было стыдно?