Северус Снейп и искусство войны

      Едва экипажи остановились, студенты помчались к замку. Дождь превратился в грозу. Вспышки молний рассекали небо, сопровождаемые глухими раскатами, от которых у Пола вставала дыбом шерсть.       Хоть Северус и знал, сколь трудным будет этот год, однако все равно ощутил некоторое облегчение, возвратившись в Хогвартс после длительного пребывания в маггловском мире. Пусть даже жить в маггловском мире теперь было намного лучше.       Компания направилась к Большому залу, и Северус мельком увидел профессора МакГонагалл, которая искала новых первокурсников.       По традиции во время Сортировки каждый должен был сидеть за столом своего факультета. − Лилс, − окликнул Северус Лили, пока та не присоединилась к гриффиндорцам. – Постарайся очень внимательно выслушать речь Амбридж. Я почти уверен, что она хочет быть услышанной. − Думаешь, она скажет что-то важное? – нахмурилась Лили.       Северус оглянулся через плечо на учительский стол. Розовая мантия цвета жевательной резинки резко выделялась на фоне официальных одеяний остальных учителей. − Она здесь не только ради преподавания, − прошептал он. – Она по-прежнему сотрудница Министерства, к тому же весьма влиятельная. − Обещаю, буду держать ушки на макушке, − кивнула Лили. – Но на первом месте у меня будет защита Ремуса от неё и её ядовитых выпадов. − Так и должно быть. − Северус быстро поцеловал её и последовал за Эваном к столу Слизерина, по пути помахав Гилдерою за столом Рейвенкло.       Эйвери стратегически расположился между девушками по другую сторону стола, но выглядел весьма мрачным.       Северус вновь взглянул на учительский стол, на сей раз встретившись глазами с Дамблдором. Ему не нужна была легилименция, поскольку директор воспользовался языком жестов, пытаясь скрыть свое послание от Амбридж.       «Встретимся после занятий в пятницу», − показал он.       «Я приду, − ответил тоже жестами Северус. – Кольцо все еще у вас?»       «В целости и сохранности, − заверил Дамблдор. – Как я и обещал».       Директор прервал зрительный контакт, услышав, как Амбридж покашливает, пытаясь привлечь его внимание. − Что-то насчет пятницы? – спросил Эван. − Вижу, ты практиковался, − одобрительно заметил Северус. – Я встречусь с ним в пятницу после занятий. Но сейчас наша главная забота – это Эйвери.       Профессор МакГонагалл внесла Сортировочную Шляпу, сопровождая группу первокурсников в Большой зал.       Шляпа запела обычную песню о важности взаимного сотрудничества четырех факультетов, но Северус не слушал. Краем глаза он заметил, как Амбридж шепчет что-то Дамблдору, и еще раз порадовался, что мать научила его читать по губам. Но все же, единственное, что он уловил, – выражение беспокойства по поводу дементоров и вопрос, гладко ли прошло прибытие новых учеников.       Сортировочная Шляпа замолчала, и профессор МакГонагалл принялась вызывать новичков. Северус присмотрелся, но не увидел никого знакомого. − Это та самая Амбридж? – вдруг спросила Эмма, и по выражению ее лица стало ясно: ей жутко не приглянулась одежда Амбридж, вся розовая, как жвачка. − Та самая, − подтвердил Северус. – Эмма, когда мы отправимся в спальню, нам надо припереть к стене Эйвери. Ты не поможешь? − Конечно, − ухмыльнулась она. – Что конкре…       Закончить вопрос она не успела: Дамблдор встал и заговорил. − Нашим новичкам, − раздался его звенящий голос. – Добро пожаловать! Наши прежние ученики – с возвращением. Придет время для речей, но не сейчас. Налетайте!       Еда возникала на столах буквально из ниоткуда, новички изумленно ахали. − Я ждал этот пирог с почками с конца прошлого года, − облизываясь, произнес Эван, тут же принимаясь за еду.       Слишком сосредоточенный на будущей речи Амбридж, Северус грыз ломтик бекона, терпеливо ожидая конца ужина. За столом напротив он увидел Лили, зажатую между Ремусом и Поттером. Поттер все болтал и болтал о чем-то, но сидел слишком далеко, чтобы Северус мог разглядеть, о чем именно. Но ему очень хотелось, чтобы Поттер, наконец, понял намек и перестал флиртовать с его девушкой. − Ну, теперь, когда еще один великолепный пир остался позади, я прошу несколько минут вашего внимания для обычного объявления касательно начала семестра, − начал Дамблдор. – Первокурсники должны знать, что Запретный лес на территории школы неспроста зовется запретным. Из-за несчастного случая в прошлом году по приказу Министерства вокруг школы были размещены дементоры. Я призываю всех и каждого из вас ни в коем случае не приближаться к ним. Если увидите, что дементор ведет себя подозрительно, пожалуйста, немедленно сообщите об этом персоналу. А теперь о хорошем, − продолжил директор. – В этом году у нас произошли две кадровые перестановки. Мы очень рады приветствовать профессора Квирелла, нового преподавателя Маггловедения (Северус обратил внимание, как Лили толкнула Поттера в бок), а также профессора Амбридж, она будет вести Защиту от Темных Искусств.       Конечно, профессору Квиррелу аплодировали куда громче, чем Амбридж. В основном потому, что большинство гриффиндорцев хлопать не стали. − Отборочные испытания в команды по квиддичу будут проходить… − но Дамблдора прервали. Раздалось раздражающее «кхе-кхе» профессора Амбридж. Стало ясно, что она хочет произнести речь.       Дамблдор изобразил улыбку и слегка поклонился, словно ничего не желал сильнее, чем слушать её болтовню. − Благодарю вас, директор, − произнесла профессор Амбридж высоким девичьим голосом, − за столь добрые слова приветствия. – Вновь прозвучало «кхе-кхе», после чего речь возобновилась: − Должна сказать, очень приятно вновь очутиться в Хогвартсе! И видеть радостные маленькие личики, устремленные на меня!       Некоторые ученики принялись перешептываться, удивляясь, почему вдруг к ним обращаются как к пятилетним детям. − С нетерпением жду нашего более близкого знакомства! Уверена, мы станем очень хорошими друзьями! – продолжила она. – Министерство магии всегда уделяло огромное внимание образованию молодых ведьм и волшебников. Ваши редкие таланты могут сойти на нет, если их не взращивать и не оттачивать посредством тщательного обучения. Древние способности, уникальные для магического сообщества, должны передаваться из поколения в поколение. Знания наших предков должны быть сохранены, пополнены и отточены теми из нас, кто выбрал для себя благородную профессию учителя.       Северус задумался, уж не собирается ли Амбридж произнести ту же самую речь, что и в прошлый раз. Пока её слова звучали до боли знакомо. − Каждый директор и директриса Хогвартса привнесли нечто новое в реализацию непростой задачи управления этой исторической школой. Так и должно быть, поскольку без прогресса неизбежны застой и упадок. Опять же, прогресс ради прогресса обескураживает, ибо проверенные временем традиции часто не требуют никаких обновлений. Баланс между старым и новым, между постоянством и переменами, между традициями и инновациями…       Это была та же самая речь. Напротив он увидел Лили. Она внимательно слушала, но остекленевшие глаза выдавали, что она с трудом понимает смысл слов Амбридж. Сириус, похоже, заснул, а Эван и Эмма принялись фехтовать ножами. − … потому что одни перемены будут к лучшему, а другие со временем будут признаны ошибочными. Меж тем некоторые старые привычки сохранятся, и это правильно, тогда как другие, устаревшие и изношенные, канут в Лету. Потому давайте двигаться вперед в новую эру открытости, эффективности и прозрачности, стремясь сохранить то, что должно быть сохранено, усовершенствовать то, что должно быть усовершенствовано, и сокращать запрещенные практики по мере обнаружения.       Северус и Фрэнк переглянулись. Последняя строчка её речи привела к появлению неприятностей у сына Лили и Отряда Дамблдора. И снова приведет, если они не будут осторожны.       Ремус громко сглотнул, когда она заговорила о признании ошибок в суждениях. Он продолжал посещать Хогвартс лишь потому, что у Министерства не было власти его исключить, но надолго ли?       Амбридж снова села. Персонал и несколько студентов чисто из вежливости поаплодировали, но было понятно, что большинство понятия не имеет, в какой степени Министерство намерено вмешаться в дела Хогвартса.       Большой зал наполнился шумом и гвалтом. Дамблдор разрешил всем уйти, и старосты поспешили отвести новичков в спальни.       Вместе с Полом Северус бросился к столу Гриффиндора. − Лилс, ты поняла, что она сказала? − Примерно половину, − нахмурилась Лили. – Мне показалось, там одна сплошная бессмыслица. Ты хоть что-то разобрал? − Что мы должны быть очень осторожны во время собраний Молодого Ордена, − пробормотал себе под нос Северус. – Не думаю, что она потерпит тайные занятия по Защите у себя за спиной. − Я расскажу остальным, − сказала Лили. – Думаешь, Фрэнк… − Уверен, Фрэнк все понял, − быстро сказал Северус. – Мне пора возвращаться, Эмма и Эван обещали помочь мне загнать в угол Эйвери. Я все еще хочу узнать, что они сделали с нашей лабораторией и куда делся семейный портрет Петунии.       Лили быстро поцеловала его. − Удачи тебе. Расскажешь все завтра.       Лили последовала за гриффиндорцами, уходящими из Большого зала. Северус тут же огляделся, ища Эйвери в толпе. Он уже уходил, и Северус поспешил за ним в подземелье Слизерина. − Думаешь, он пойдет в гостиную? – раздался сзади шепот Эвана. − Скорее всего, − шепнул в ответ Северус. – А где Эмма? − Впереди, готова затащить его в нашу спальню. − Отлично, − Северус порадовался, что у Эммы сильно развита слизеринская хитрость. – Давайте его зажмем.       Они рассчитали верно: Эйвери направился в гостиную. Едва он миновал несколько дверей, его вдруг схватили за руку и затащили в одну из них.       Северус и Эван поспешно бросились вперед и быстро произнесли заклинание, чтобы запереть дверь. Эйвери заныл, когда Эмма локтем прижала его к стене. В другой руке она крепко держала палочку. − Отпусти меня, грязнокровка, − выплюнул он, но Эмма лишь сильнее надавила локтем ему на горло, заставив задыхаться.       Северус выхватил палочку и приставил к груди Эйвери. − Рад тебя видеть вновь, − мрачно произнес он. − Я не хочу разговаривать, Снейп, − с большим трудом выговорил Эйвери.       Северус воткнул кончик палочки в ткань мантии Эйвери. − Видишь ли, я не предоставляю тебе выбора. Я хочу знать, что произошло с портретом моей семьи.       Эван тоже вынул палочку и направил прямо в лицо Эйвери. − Выкладывай, − потребовал он.       Эйвери понял, что проиграл. Без волшебной палочки против Эммы ему было не выстоять. − Портрета больше нет, − зло ответил он. − Нетрудно догадаться, − со скучающим видом произнес Северус. – Как и прочего моего имущества, находившегося в лаборатории, которую уничтожили вы с Мальсибером. Кому вы отдали портрет? − Я послал его домой, − быстро ответил Эйвери. – Но когда я вернулся, родители его уничтожили. − А Темный Лорд его видел? − Скорее всего, − было очевидно: Эйвери изо всех сил борется с совестью. – Этого я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.       Северус знал: Эйвери говорит правду. Ему не нужна была легилименция. Большинство Пожирателей старались держать несовершеннолетних детей подальше от слишком близких и личных взаимоотношений с Темным Лордом.       На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Эйвери. Северус обдумывал следующий вопрос, но его отвлекло какое-то мерцание.       На шее Эйвери поблескивала тонкая серебряная цепочка, а на ней висел кулон в форме треугольника с кругом и прямой линией посередине. Северусу был знаком этот символ, он уже видел его на камне, украшавшем кольцо Гонта. − Откуда это у тебя? – спросил он, потянувшись к кулону. − Не трогай! – рявкнул Эйвери. – Это подарок Мальсибера. − Мне знаком этот знак, − ответил Северус, не сводя глаз с кулона. – Что он значит?       Впервые на лице Эйвери появилась ухмылка. − Знаешь, Снейп, иногда я забываю, что ты больше маггл, чем волшебник, − рассмеялся он. – Этот символ не раз встречается в истории. − Что он значит? – сердито спросил Северус и сильно ткнул Эйвери палочкой в живот.       Тот резко выдохнул и перевел дыхание, но ухмылка не сползла с его лица. − Идиот, это метка Гриндевальда.