***
Слабый стук в дверь разбудил Северуса наутро. − Северус, − раздался голос Петунии. – Тебя хочет видеть Дамблдор. Говорит, ему нужно поделиться чем-то важным. Северус заметил, что солнце едва пробивается сквозь шторы. Чем бы Дамблдор ни планировал поделиться, это и впрямь было нечто важное. − Иду, Петуния, − тихо, чтобы не разбудить Лили, сказал он. Северус поспешно натянул джинсы и любимую футболку и быстро спустился. Дамблдора он нашел за кухонным столом. Он мирно попивал чай, заваренный Петунией. − Доброе утро, − поздоровался Северус, налив чашку и себе. − Доброе, − ответил Дамблдор. – Как вы себя чувствуете? − На удивление хорошо, − ответил Северус. – Беременность Лили не пугает меня так, как я предполагал. А со смертью Николаса и Перенелль я смирился. А вы как справляетесь? В глазах Дамблдора блеснул знакомый огонек. − Когда я познакомился с Николасом и Перенелль, то думал, что мелькну короткой вспышкой в их длинных жизнях. Мне и в голову не могло прийти, что я увижу их конец. − Но каково это, − спросил Северус, − зная, какую жертву они принесли? − Я лишился двух лучших друзей, − вздохнул Дамблдор, покачивая чашку в руках, − но их смерть прекрасна. Они умерли мирно, вместе, от старости, счастливые и удовлетворенные. Это величайший конец. Северус понимающе кивнул. − Что привело вас сюда сегодня? – решился спросить он. Дамблдор допил свой чай. − Нам нужно прогуляться до мельницы. Следуйте за мной.***
Из окна Северус мог разглядеть надгробия Николаса и Перенелль, ярко сиявшие в лучах утреннего солнца. После похорон прошло меньше суток, но их отсутствие уже остро ощущалось повсюду. Их вещи по-прежнему были разбросаны по дому, но в них больше не было души. − Вот оно, − Дамблдор взял со стола письмо. – Оно адресовано вам. Северус уселся на диван и взглянул на конверт. Темно-зелеными чернилами красивым старомодным почерком было написано его имя. − Что это? – спросил он. − У меня есть подозрение, − ответил Дамблдор. – Откройте. Вас это может порадовать. «Дорогой Северус, На протяжении многих лет мы смотрели в будущее. Но теперь, когда конец близок, настало время оглянуться назад. Все наши труды, исследования, вещи… все осталось в стенах мельницы. Они не понадобятся нам в потустороннем мире. Поэтому нам придется их оставить, когда мы уйдем. Поскольку вскоре у тебя появится собственная семья, мы решили оставить этот дом вместе со всем имуществом тебе. Пришло время новому поколению навести здесь порядок и сделать его жилым. Оживи его с душой. С любовью и до новых встреч, Николас и Перенелль Фламели». Руки Северуса задрожали, когда он дочитал письмо. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. − Они оставили мне свой дом. Мне и Лили, чтобы здесь жила наша семья. − Не только дом, − уточнил Дамблдор. – Мы договорились, что они не станут показывать тебе эту вещь, пока не уйдут. Она здесь. − Дамблдор взял с каминной полки маленькую коробочку и протянул Северусу. – Николас и Перенелль добыли ее после твоего рассказа о крестражах. Они знали, где она, и убедили владельца отдать её им. По крайней мере, так они сказали мне. Однако они скрыли, от кого и откуда её получили. Подозреваю, потому, что то место наполнено темной магией. А они старались держаться от неё подальше. Откройте, когда будете готовы. Маленькая коробочка в руках Северуса казалась удивительно тяжелой. Открыв её, он увидел небольшую чашу. На ней были выгравированы барсуки. Внутри чаши мерцала красная пыль. − Остатки Философского камня, − пояснил Дамблдор. – Было подтверждено, что чаша содержит темную магию. − Наверняка это один из крестражей, − сказал Северус, закрывая коробочку. – Мне лучше ее не трогать. Пока оставлю её тут и схожу за Лили. − А я оставлю вас, − улыбнулся Дамблдор. – Желаю всего наилучшего с домом. − Спасибо, − ответил Северус. – Спасибо за все.***
− Сев, зачем ты опять тащишь меня на мельницу? – спросила Лили. − Это сюрприз, − ответил Северус. – Тебе понравится. Он схватил Лили за руку и стремительно поволок к мельнице. Он толкнул дверь и они вошли в гостиную. − Я унаследовал дом, − сказал он, нетерпеливо перекатываясь с пятки на носок, схватил с дивана письмо и протянул Лили. − Сев! – восторженно воскликнула она, дочитав. – Сев, это невероятно! – по её лицу заструились слезы радости. – Сев, это… что ты делаешь? Северус встал на колено и поцеловал её округлый живот. − У меня нет кольца, чтобы сделать тебе предложение, − произнес он, глядя на неё, − но я могу предложить дом для нашей маленькой семьи. Лилс, ты выйдешь за меня замуж? Лили рассмеялась сквозь слезы. − Вставай, идиот, − отмахнулась она. – Конечно, выйду. Она страстно поцеловала его и обняла. Он крепко прижал её к себе. Какое-то время они так и стояли в полной тишине, осознавая, что жизнь стремительно налаживается. Остаток дня они провели на мельнице, открывая и изучая прежде незнакомые комнаты и вещи. Ненужный хлам придется выбросить, кое-что переделать еще до рождения ребенка. Сейчас им просто нужно было принять тот факт, что старая мельница станет их домом и хозяйством.***
К вечеру они вернулись в «Нору». Взяв коробочку, переданную Дамблдором, Северус собрал всех за столом на кухне. Он объявил, что унаследовал мельницу Фламелей, а также, что Лили приняла его предложение. Молли решила отпраздновать эти события и приготовила любимые всеми блюда. Вечер полнился байками о том, как и когда Артур и Эрвин сделали предложение женам, и обо всем, что касалось семейной жизни. − Прежде, чем мы ляжем спать, надо обсудить кое-что посерьезнее, − сказал Северус, ставя коробочку посреди стола. – Это нашли Фламели. − Что это? – спросил Артур. − Один из крестражей, о которых я рассказывал, − пояснил Северус. – Открывай, не стесняйся. Артур осторожно открыл коробочку. − Ого, − произнес он, заметив барсуков. – Это же знаменитая чаша Хельги Хаффлпафф? − Будь осторожен и не прикасайся к ней, − предупредил Северус. – Да, это она. А красная пыль – остатки Философского камня. − А что в ней особенного? – поинтересовался Эрвин. – Ну, кроме того, что это крестраж. − Хельга Хаффлпафф была много чем знаменита, − ответил Северус. – В первую очередь тем, что она одна из основательниц Хогвартса. Во-вторых, у неё были особые отношения с барсуками, поэтому они и выгравированы на чаше. В-третьих, она обладала талантом к чарам, связанным с едой. Её никогда не видели без этой чаши. По крайней мере, так мне сказал мистер Саламандер. Я много думал об этой чаше с тех пор, как услышал о ней в Нурменгарде, но, хоть убей, не могу взять в толк: что в ней особенного, кроме того, что её хозяйкой была Хельга. − Кажется, я знаю, − вдруг сказала Арника, её глаза расширились от волнения. – Хельга Хаффлпафф не сама сотворила чашу, да? − Не думаю, − сказал Северус. – Судя по тому, как она изготовлена, думаю, она намного, намного древнее Хогвартса. − Тогда, скорее всего, чашу откуда-то выкопали её барсуки, − предположила Арника. – Ты знаешь, для чего она использовалась? − Говорят, она наполнялась вином, − ответил Северус. – Еще говорят, что чаша противоречит Закону Трансфигурации Гэмпа. Она вроде тут же наполняется, если её опустошить. К сожалению, возможности это проверить у нас нет, поскольку чаша проклята. − Откуда у тебя эта идея, Арника? – спросила Молли. – По мне, так это исторически ценный артефакт. − У нас, магглов, есть легенда о чаше, − объяснила Арника. – Она восходит к легендам о короле Артуре. Уверена, вы с ней знакомы, хотя ваша версия наверняка будет более волшебной, чем наша. − Кажется, я понимаю, о чем речь, − произнес Эрвин, внимательно разглядывая чашу. – Подозреваю, что пыль от Философского камня на донышке – это ключ. − Ладно, я запуталась, − призналась Петуния. – Что это, по-твоему, мама? − Северус, − спросила Арника, − сколько лет прожила Хельга Хаффлпафф? − Я знаю, что она пережила остальных основателей, − пожал плечами тот. – Однако точная дата её смерти неизвестна. − Это подтверждает мою догадку, − торжествующе улыбнулась Арника. – В вашем мире чаша известна лишь как один из артефактов Хельги Хаффлпафф. Однако в нашем её знают как Источник Жизни, он же Святой Грааль.