Северус Снейп и искусство войны

      Эрвин отвез семью обратно в Оттери-Сент-Кэтчпоул на максимальной скорости, какую только смог выжать из старенького «Морриса». Лили ругалась от боли, её тело сотрясали схватки. А Северус просто обнимал её, пытаясь понять, что, блядь, делать. − НА ХУЙ ВСЕ! – кричала Лили, ковыляя по гостиной. – СЕВЕРУС СНЕЙП, ЭТО ТВОЯ ВИНА! ИДИ НА ХУЙ! − Это я заслужил, − сказал Северус. Он сидел на диване вместе с Эрвином, Арникой, Молли, Артуром и Петунией. Они нервно следили за Лили, пока та металась туда-сюда, проклиная все на свете. − Уверена, что не хочешь приле… − Я ни хрена не хочу, Северус, − процедила она сквозь зубы. – Я просто хочу, чтобы этого ребенка больше во мне не было! НЕ БЫЛО! ПОНЯЛ? − Ну все! – строго воскликнула Арника, вскакивая с дивана. – Идем в спальню. Тебе пора прилечь. − Я не хочу ложиться, − сказала Лили. – Я хочу двигаться, пусть эти ебаные схватки прекратятся, я хочу…       Арника схватила Лили за плечи и потащила в спальню. − В спальню, а там разденешься, − велела она. – Артур, нам понадобится как можно больше чистых одеял. Молли, наполни несколько ведер водой. Петуния, иди с Молли и отыщи мочалки. Эрвин, проверь, все ли на месте в детской. А ты, Северус, пойдешь со мной.       Не посмев спорить с приказаниями Арники, он пошел в спальню. − Вот так, Лилс, − он старался говорить как можно спокойнее, помогая ей раздеться. – Хочешь, чтобы я остался? − Я хочу, чтобы осталась мама, − от боли на глазах у Лили выступили слезы. – И Туни. И Молли, если она захочет. − Я прекрасно понимаю твое желание видеть рядом только женщин, − сказал Северус.       Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал ее в лоб. Когда Лили улеглась на бок, он принялся массировать все места, где болело. Потом положил руку ей на живот и ощутил, как шевелится их ребенок, отчаянно пытаясь выбраться.       Когда Молли и Петуния вернулись с водой и одеялами, волосы Лили уже взмокли. − Как думаешь, Молли, ты справишься? – спросил Северус, промокая лицо Лили влажной тряпкой.       Молли искренне ему улыбнулась. − Это лучшее, что могло сегодня произойти со мной. Конечно, справлюсь.       Северус поцеловал Лили в щеку. − Зови, если понадоблюсь. Я буду внизу.       Он нашел Эрвина и Артура вместе с Полом и Лео на диване. − Там все в порядке? – с надеждой спросил Эрвин. − По-моему, все отлично, − отозвался Северус. – Она не хочет, чтобы я был с ней. − Арника тоже не хотела, когда рожала Петунию, − понимающе сказал Эрвин. – С Лили она уже знала, что её ждет, так что я присутствовал. Врать не буду. Зрелище не из приятных. − Определенно, − подал голос Артур. – Не думаю, что когда-нибудь привыкну. Даже сейчас, когда у неё четвертый на подходе. − Одного хватит, чтобы перепугаться, − сказал Северус. Он лишь сейчас осознал, как его трясет. – Я вот-вот стану отцом. − А я дедушкой, − Эрвин похлопал его по спине. – Этот момент ты никогда не забудешь, Северус.       Пол свернулся калачиком у него на коленях, а Лео прижался к затылку. Так получилось немного отвлечься от частых криков, доносившихся из спальни. − Это и должно быть так долго? – спросил Северус. Ему казалось, что он ждет уже несколько часов. − Бывает совсем быстро, а может и сутки занять, − пожал плечами Артур. – Билл выбирался на свет целую вечность. А с Чарли Молли едва до кровати дойти успела. На Перси ушло несколько часов. Волноваться не о чем. Чаю кто-нибудь хочет? − У меня ощущение, что надо что-то сделать. Прости, Пол, − Северус спихнул его с колен. – Пойду чай заварю.       Прежде, чем пойти на кухню, он все же постучал в дверь спальни. − У неё все хорошо? Я тут от неизвестности с ума схожу.       Из спальни выглянула Петуния. − У неё все отлично, Северус, − сказала она. – Я в этом не разбираюсь и жутко боюсь, но она отлично справляется.       Сквозь дверь Северус услышал, как Лили громко стонет от боли. − Лилс, тебе нужна моя помощь? − УБИРАЙСЯ! – крикнула Лили. − Понятно, − Северус прикусил губу. − Да, не думаю, что ты захочешь это видеть, − с извиняющимся видом произнесла Петуния. – Я сама чуть не потеряла сознание. Нам тут только тебя в обмороке не хватало. − Я просто чувствую себя виноватым, − признался Северус. – Я там чаи гоняю, а она тут мучается из-за меня. − Ты и должен чувствовать себя виноватым, − раздраженно ответила Петуния, − и да, это из-за тебя ей приходится через это проходить. Но имей в виду, Северус. Роды – женское дело. Вали и гоняй свои чаи.       Петуния закрыла дверь. Она, как почти всегда, озвучила горькую правду. Это действительно была женская работа. А ему не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать.       Северус вернулся в гостиную с несколькими чашками и чайником. − Петуния сказала, что у Лили все отлично, − сказал он, протягивая Эрвину чашку. − Рад это слышать, − отозвался Эрвин.       Северус покрутил чашку, глядя из окна на сад. Стояла осень. Большинство цветов завяли, земля была покрыта жухлыми листьями. Сегодня был канун Хэллоуина. Проклятый день, Северус мог лишь надеяться, что худшим его событием стали похороны, на которых они присутствовали несколько часов назад.       Северус не сразу заметил, что Эрвин к нему присоединился. − Как держишься? – спросил он, глядя на сад. − Как будто я оттуда смотрю внутрь, − ответил Северус. − День был трудный, − покачал головой Эрвин. – Не говоря уже о том, что сегодня Ночь Всех Душ. Для нас это всегда был немного странный день, особенно после того, как мы узнали, что Лили – ведьма. − Прошел ровно год с тех пор, как мы с Лили услышали пророчество, − сказал Северус. – В этот день всегда происходят странные события, причем никогда нас не радуют.       На лице Эрвина появилось озабоченное выражение. − Так ты о ребенке волнуешься, Северус?       Он отхлебнул из чашки. − Я волнуюсь, что не знаю, надо ли волноваться, если ты понимаешь, о чем я. − Понимаю, − сказал Эрвин. – Мои слова, что волноваться не надо, смысла не будут иметь никакого. Но я верю, что поводов для беспокойства на самом деле очень немного. − Надеюсь, ты прав, − Северус допил чай. – Это длится ужасно долго. − Нет. Просто так кажется. − Возможно ли когда-нибудь по-настоящему быть готовым к отцовству? – спросил Северус. – Я даже сейчас не имею ни малейшего понятия, что делать. − Кормить ребенка. Баюкать и надеяться, что он не станет причиной бессонных ночей, − сказал Эрвин. – С младенцами на удивление легко. Вот когда они начинают ходить, все усложняется. − Или когда начнут проявлять первые признаки магических способностей, − добавил Северус. − Если бы я знал, что это норма, когда росла Лили, − покачал головой Эрвин. – Я столько кошмаров насмотрелся из-за этих летающих чайных блюдечек.       Северус не удержался и фыркнул при мысли о маленькой Лили, заставлявшей летать блюдца. − Помню, мама рассказывала, как я поджигал шторы всякий раз, когда злился отец. У меня так проявлялось. − Печально, если подумать, − сказал Эрвин. − Еще как. Я могу лишь надеяться, что не стану таким, как мой отец. − Ты же знаешь, это неразумно. Ты совсем на него не похож, Северус.       Северус хотел возразить, но передумал. В прошлой жизни оказался очень даже похож. Злой, обиженный и никем не любимый. Он понимал, как далеко может зайти, ставя барьеры, когда кто-то пытается приблизиться. − Я ненавидел отца сколько себя помню. Но теперь, когда я знаю, кто виноват в смерти матери, мне его просто жаль. Он ведь, по сути, был лишь еще одним винтиком в круговороте насилия. Его отец – мой дед – тоже был не слишком приятным человеком.       Эрвин обнял Северуса за плечи. − Как и мой отец. Он не был жестоким, как твой. Но был холодным, отстраненным и очень старомодным. У него была идея фикс иметь наследника мужского пола. Это было важнее любви к собственным детям. Наверное, поэтому мне по душе быть отцом дочерей. Это шло вразрез с принципами моего отца. Эдакое «выкуси» за то, что он так на меня давил. Было безумно приятно отпустить это. Ты будешь замечательным отцом, Северус, − добавил Эрвин. – Если кому и удастся разорвать этот порочный круг насилия, так это тебе.       Северус почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он хотел что-то сказать, но из спальни выбежала Петуния. − Северус! – воскликнула она. Её руки были перепачканы, но по лицу струились слезы радости. – Пойдем, познакомься со своей дочерью.       Его сердце бешено заколотилось в груди. − Дочерью, − пробормотал он, бегом поднимаясь наверх.       Он увидел Лили, прислонившуюся к изголовью кровати. Ребенок плакал у неё на груди, пуповина пока была цела.       Лили вся взмокла после выигранной битвы. Северус подумал, что она никогда не была так красива. − Иди, − махнула ему рукой Арника. – Познакомься со своей малышкой.       Северус осторожно сел на краешек кровати рядом с Лили и взглянул на маленькую девочку у неё на груди. Он был очарован, сбит с толку и не мог говорить. Зрелище было не из приятных и все же самое прекрасное в его жизни. − Можешь перерезать пуповину, − сказала Молли, протягивая ему ножницы. – Пора тебе сыграть свою роль. − Северус перерезал там, куда она указала. − Дорогая, её надо привести в порядок, − добавила Молли. – Не возражаешь, я её заберу? − Делай, что нужно, − произнесла Лили, все еще тяжело дыша.       Она положила голову на плечо Северуса, пока три женщины суетились над новорожденной. − Как ты себя чувствуешь, Сев? − Может, это я должен тебя спрашивать? – спросил Северус, не сводя глаз с дочери. − Сильной, − с ноткой гордости ответила Лили.       Они смотрели, как Петуния осторожно кутает их дочь в одеяло. Она хотела отдать её Лили, но та сказала: − Отдай Севу. Я носила её девять месяцев. Теперь его очередь.       Северус протянул руки и принял малышку из рук Петунии. На него обрушился шквал эмоций, когда он посмотрел на девочку. Та была очень похожа на него. Клоки черных волос торчали во все стороны. Он разглядел темные глаза и порадовался, что, несмотря на общее сходство, девочка не унаследовала его нос. − Как её зовут? – шепнула Петуния, наклоняясь вперед. – Я подумала, что как крестная имею право узнать первой. − Джулия, − сказала Лили. – Джулия Эйлин Снейп. − Красивое имя, − шепотом сказала Петуния. – Если хочешь, я позову папу. − Давай, − согласилась Лили, − и Артура тоже приведи. Пусть с ней все познакомятся. Сев может… Сев, ты как?       Северуса затрясло от эмоционального всплеска. Он улыбался до ушей, но по лицу текли слезы. − Нормально, − сказал он. – Правда. Просто… просто сейчас я особенно скучаю по маме. Она бы очень хотела её увидеть.