Неравная любовь

      Мадара неспешно следовал из пролегающего по их пути селения, сделав свой шаг совсем уж медленным. То ли рассматривая облака, то ли думая о чем-то своем, он сегодня совсем не торопился. Хотя Учиха, вообще-то, и шел кое-куда.       Прошел второй месяц их совместного с малолетней Сенджу путешествия.       До того, как за мужчиной увязалась Кацура, да и если говорить начистоту - задолго до знакомства с ней, еще в Конохе, Учиха постоянно думал о том, что ему делать теперь со своей жизнью? Стезя, по которой он шел до этого, никуда его не привела. И он определил для себя новую цель. И первые шаги на ее пути. Первое, уйти из Конохи, он уже сделал. А вот с остальными этапами оказалось тяжелее. Особенно с разрывом связей. Сенджу всем своим видом не просто напоминала ему об этом, но и какими-то неведомыми путами втягивала его в паутину привязанности еще больше. Он не знал, любит он девочку, или просто нуждается в чужом обществе, но не хотел отталкивать ее.       Одиночество однажды заставило его свернуть со своего прямого пути, по которому он шел за Хаширамой. Но теперь он снова не был одинок, и … не понимал, что ему делать с этим.       Мадара знал, что великие дела совершаются под воздействием сильной воли. В результате обретения стимула. Сейчас он не хотел абсолютно ничего, ведь ему было хорошо.       Он сам не понимал, как простое скитание может приносить удовольствие. Он, конечно, много чего интересного узнал, будучи бродягой. Но сомневался, что причина его странного и непривычного умиротворения только в этом.       Присев на валун, он решал, стоит ли идти сейчас к горе за свитком, который ему был нужен для изучения информации об укрощении хвостатых биджу, или нет? Если нет - чем ему заняться теперь? Так вот и ходить на пару с Кацурой туда-сюда?       Та, к слову, увидев, что ее старший друг остановился, тоже вернулась к валуну, на котором он восседал, встав напротив него. В руке у девочки был маленький кулек с леденцами, которые она приобрела у деревенских, и уже половина его содержимого была пустая.       - Устал? - спросила она его, принявшись играть с его черной прядью, пока мужчина не обхватил ее кулачок ладонью, и положил в свою вторую руку, к себе на колено.       Он все так же молчал, просто разглядывая ее лицо, которое лишь удивленно ему вторило.       - Что ты планируешь делать, когда вырастешь? - спросил он ее с улыбкой.       Кацура раскусила зубами леденец, который сосала до этого, с характерным хрустом, принявшись методично пережевывать сладкие осколки.       - Раньше я хотела стать самым сильным ниндзя Конохи, - ответила она прямо, - а сейчас... даже не знаю.       - А зачем ты хотела стать «самой сильной»?- продолжал допрос Мадара, наблюдая, как Кацура лишь на мгновение вытащила свою ручку из его ладоней, дабы взять из кулька еще одну конфету. И, погрузив ее в рот, снова вернула ладошку в теплые руки мужчины.       - Чтобы отец гордился мной, - ответила, наконец, она.       - Значит, ради признания? - уточнил Мадара, слегка насмешливо.       - А что в этом такого? Думаю, все, что человек делает так или иначе — он делает для признания, - слегка поморщившись от не понравившегося вкуса новой конфеты, ответила Кацура.       - А если он старается ради других людей? Например, ради спасения человечества.       Сенджу не думала быть серьезной, общаясь с Мадарой, но то, что она ему ответила, не могло не озадачить мужчину еще больше:       - А человечеству это надо? То же мне. Тот, кто захочет стать самым сильным ради чужих неизвестных людей - либо святой, либо тупой. И я что-то больше склоняюсь ко второму...       Мадара рассмеялся, слегка сжав ее ладошку.       «Устами ребенка глаголет истина» - не мог не подумать он, развеселившись, не смотря на то, что не получил никакого четкого ответа на свои вопросы.       Девочка не разделяла его веселье, борясь языком с мерзкой конфетой у себя во рту, хмурясь больше обычного.       - Не вкусно?- спросил он ее, наблюдая за мучениями Кацуры.       - Дынная. Ненавижу дыни. Может, ты съешь? - спросила она без задней мысли.       Мадара посмотрел внутрь ее кулька, разглядев, что дынных конфет там не так уж и много. Он не очень любил сладкое, но, так и быть, кивнул ей, не желая выбрасывать еду.       Однако он даже подумать не мог, что Кацура захочет отдать ему не только те конфеты, что держала в руке, но и ту, что сосала до этого.       Припав к его губам, своим своевольным язычком она заставила его открыть рот, и не торопясь, протолкнула свой дынный леденец в своеобразном сладком поцелуе... Который заставил Мадару не просто распахнуть свои глаза так сильно, что те чуть ли не выпали из орбит, но и волосы на голове непроизвольно зашевелиться. Не говоря уже о том, что его щеки пылали так, как никогда до этого в жизни!       Вот зараза... Испорченная особа!.. Она, ведь, пару раз даже коснулась его языка...Случайно ли?       Слава богу, никто не видел этого непотребства...       Хоть в своей голове он и поливал ее всевозможными подходящими для ее поведения эпитетами, пока только и мог просто сидеть на камне, открыв рот, и сверлить ее глазами. А Сенджу будто бы и не поняла, что такого она сделала.       - Закрой, а то выпадет, - подтолкнула она своей ручкой его нижную челюсть, заставляя уста сомкнуться, и так же непосредственно, как и до всего этого, снова пошла по тропке, увлеченно выбирая из кулька ту конфету, которая ей была по вкусу.       Мадара, переведя дыхание, чуть не подавился, забыв, что у него во рту лежит дынный леденец, и, пытаясь не думать о том, что только что эту конфету сосала его спутница, точнее, стараясь не придавать этому какого-то сакрального смысла, про себя отметил, что вкус ему нравится...       Но такое нельзя позволять ей делать снова. Он бы оттолкнул ее, если бы понял, что она хочет сделать. Но Кацура так быстро прильнула к нему... А потом он просто забыл, как двигаться. Он и сейчас еще не совсем понял, что произошло!       И все же, Сенджу уже отошла на приличное расстояние, поэтому он потрудился встать, дабы нагнать ее. Подумает о том, стоит ли ее отчитывать, и заострять на этом внимание, позже.       Все-таки он решил пойти до горы. Она ведь была уже совсем близко. Раз он пока не придумал, что ему делать со своими планами, будет хотя бы немного им следовать.       Уже на следующий день они оба стояли у подножия черной отвесной скалы.       Отдать Кацуре должное - она никогда не задавала ему лишних вопросов, видимо, понимая, что Учиху это может раздражать. Главное для нее было то, что Мадара позволяет ей ходить за ним, и хорошо при этом относится. А «мелочи» вроде цели их путешествия ее не волновали. Ей было весело и приятно с Мадарой, которого считала своим возлюбленным. И помимо этого, ее жизнь в Конохе не была такой интересной, несмотря на то, что Учиха запрещал делать ей почти что... всё!       Кроме того первого раза, Кацура вместе с черноволосым шиноби сражалась лишь дважды. Хотя стычки часто сопровождали их передвижения. Кто-то целенаправленно выискивал Мадару для мести или предложения союза. Но итогом таких «встреч» обычно всегда была драка. Учиха так вызывающе и надменно вел себя, что не напасть на него было просто невозможно.       Девочка во время этого просто стояла в стороне, как просил ее мужчина, и старалась не мешать, но зато могла хорошо анализировать то, что происходило во время битвы. Ее пытливому уму было это даже интереснее.       После боя Сенджу нередко задавала разные интересующие ее вопросы о том, что было ей не совсем понятно о той или иной технике, и Мадара порою удосуживался объяснить, думая, что она просто красуется, и вряд ли может иметь такой животрепещущий интерес в этом вопросе.       Она ведь такая балда...       Он не сомневался, что все то, что она уже умела — лишь результат долгих и муторных тренировок с ее папочкой, Тобирамой.       И когда Кацура сказала, что отец не научил ее ни одной технике, и до всего она дошла своим умом, лишь наблюдая и стараясь повторить, разумеется не поверил ни одному слову.       Сейчас, стоя у черной горы, они оба увидели небольшой отряд из четырех человек, приставленный охранять вход в тайное священное хранилище. И, ни с того ни с сего девочка попросила разделаться с ним самостоятельно.       - Прекрати. Я просил тебя не играть со своей жизнью, - строго запретил ей Мадара, глядя из-за укрытия на оппонентов.       - Ну пожалуйста! - канючила та, дергая его за плечо, - я хочу попробовать кое-что новенькое из того, что увидела и освоила за эти два месяца!       Мадара покосился на нее, понимая, что барышня, очевидно, заскучала от безделья.       - Ладно, - едва успел сказать он, как Кацура уже ринулась к противникам, сражаясь совершенно по новому. Мадара присмотрелся. Она применяла техники, которые и впрямь буквально пару дней назад видела у его недавних мимо проходящих противников. Как она могла так быстро и точно их скопировать, не понимал он? У нее, ведь, не было шарингана. Неужели она действительно настолько гениальна? Пхах, нет. Она ведь всего лишь ребенок. Просто совпадение.       Но мужчина все равно не поленился похвалить ее, когда Сенджу деактивировала последнего шиноби из охраны, зная, как девочке это было важно.       - Молодец. И, я вижу, ты больше не наносишь смертельных ударов. Решила быть более гуманной?       Лучезарно улыбнувшись, девочка принялась «отрабатывать» свое тайдзюцу на Учихе, давая понять, что она ни разу не добренькая. Тот лишь смеялся, практически одним пальцем блокируя ее выпады.       Почти сразу после этого они уперлись в скрытый в стене проем, который вне всяких сомнений был дверью. Но как его открыть — было пока не ясно. Исследовав таинственный вход, оба почти сразу нашли «ключ», вытесанный в стене неподалеку.       - Головоломка, - констатировала Кацура, выглядывая из-за спины Мадары, пока тот сверлил шифр глазами. Да, надо было расставить каким-то образом круглые камни на небольшой доске, чтобы дверь отворилась.       Не то чтобы Учиха не хотел постараться разгадать загадку. Он был уверен, что его голове это по силам. Но ему было бы наверно проще просто снести эту дверь с помощью Сусаноо. Что он и постарался сделать. Однако ни с первого, ни со второго раза не вышло... Очевидно тут повсюду стоял какой-то незримый барьер...       Кацура считала, что начать как-раз-таки стоило именно с задачки на камне, ибо так можно было бы избежать привлечения к себе внимания. В ней говорил профессиональный шпион, привыкший действовать тихо, быстро и незаметно.       - Ты так шумишь, что скоро сюда придет подкрепление, - крикнула ему девочка, уже принявшись думать над головоломкой, - десять других шиноби уже мчатся сюда.       - Тц. Если ты такая умная, взяла бы и решила ту задачу на... плите...       Прямо в это мгновение дверь перед ним с тугим напором открылась. Хотя лично он вообще ничего не сделал. Лишь Кацура передвинула пару камней на плите с «ключом».       - Уже, - неспешно подойдя к нему, ответила она, потирая свои белые ладошки.       Мадара вопросительно на нее уставился. Он не считал себя дураком. Но даже внимательного (хоть и беглого) изучения «ключа» дало ему понять, что просто наобум эту шараду было не решить. Даже ему пришлось бы затратить для этого определенное время.       - ...Как ты это сделала? Ты знала комбинацию? - спросил он ее недоверчиво.       Кацура посмеялась над его обескураженным видом.       - Это называется «включила голову», - пояснила она назидательно, проходя внутрь, - Осторожно, тут всюду ловушки, - тут же став серьезной сказала она Мадаре, который тоже, решил пока сконцентрироваться на деле. А все вопросы - потом.       И все-таки, какая интересная девочка.       Возможно, она даже в чем-то способнее его самого в детстве.       - Что мы ищем? - решила спросить Кацура, понимая, что без этой информации она помочь никак не сможет.       - Свиток, - ответил Учиха, уничтожая одну ловушку за другой, пока Кацура уже далеко впереди от него спокойно обошла каждую из них, - как именно он выглядит - пока и сам не знаю.       Он решил посвятить ее в детали своей поисковой операции, раз уж позволил ей помогать ему. Про себя он не мог не удивляться, размышляя о Кацуре. Мужчина впервые думал о ней, как о личности. Не девочке, что являлась дочерью Тобирамы и племянницей Хаширамы, а именно о ней самой, как о человеке. Учиха уже давно понял, что ему приятно проводить с ней время. Но теперь не мог не задуматься над тем, что его привлекает не только милое личико, бойкий звонкий голосок, еще ребяческая суетливость и порывистость этой Сенджу, но и ее умения. Она была талантлива. Очень способна. Плюс ко всему, очевидно, умна. Он давно замечал, как она сообразительна, но всегда отодвигал это на задний план, принимая во внимание то, что она все равно ребенок, и плюс ко всему, еще и ребенок «женского пола».       Раньше он думал о том, что благородно позволял несчастной малютке купаться в лучах его величия. Но, что если это она давала ему возможность насладиться обществом гениальной юной представительницы нового поколения. Которая, к тому же, еще и была такая хорошенькая.       От этой мысли он не мог не усмехнуться, но это очень было похоже на правду. Он помнит себя в пятнадцать, восемнадцать лет. Все глаза в клане были устремлены на него. Все восхищались и обожали Мадару. Он немного скучал по тому времени, пусть и был намного слабее, чем сейчас. Но это было время его юности и он ностальгировал по нему. И, может быть, поэтому в Кацуре порой видел себя.       Однако он никогда, ни в какие времена не был таким самоуверенным , как эта барышня, которая снова заставила его усомниться в ее «разумности»...       Как и говорила девочка до этого, отряд, который она почувствовала ранее, прибыл на подмогу своим товарищам. И действовать пришлось быстрее, чем следовало бы. Обнаружив на высоком пьедестале свиток, Сенджу почти сразу завладела им, предложив Учихе прикрывать ее, пока та будет лавировать между их врагами, возвращаясь обратно к выходу.       Мадара согласился, и поначалу все шло прекрасно. Противники не были особо сильными. Но в какой-то момент один из них отобрал у Кацуры артефакт, и, увлекшись борьбой с вражеским шиноби, Сенджу, видимо, по итогу забыла, для чего вся эта перепалка затевалась. И сожгла техникой Катона, которую давеча подсмотрела у Мадары, и шиноби, и свиток, что тот спрятал себе за спину...       Какой черт дернул ее применить Катон именно сейчас?! Кацура, как и ее отец, владела почти всеми известными в ниндзюцу стихиями. Но Тобирама советовал все же ей овладеть в совершенстве какой-то одной. Футоном, например, коль скоро она использует тессен*. И полагаться на него. Но Кацура пока не знала, на какой стихие остановить свой выбор, и учила все понравившиеся ей техники по любому типу преобразования чакры. Что теперь было делать с результатом ее многозадачности — она не знала...