Неравная любовь

      Виновато глянув в сторону Мадары, она не знала, как попытаться оправдаться за свои действия. Покончив с оставшимися шиноби, Учиха подошел к девочке, узнать, отчего та стушевалась.       - Тебя ранило? - спросил он обеспокоенно.       - Нет... Нет, со мной все хорошо...- опустив глаза, ответила Кацура.       - Тогда в чем дело?       - Свиток... - указала она дрожащим пальцем на дымящуюся гору углей.       Мадара развернулся в сторону, что указывала Кацура, и открыв рот, уставившился на кучу пепла.       - Сама не знаю, зачем я ударила по нему Катоном! Я ведь обычно использую Футон... А тут решила попробовать одну твою технику, ну и … и вот... - сдавленно попыталась объяснить она, тотчас сжавшись и зажмурив глаза, когда Мадара резко повернулся к ней обратно.       Это было у нее уже инстинктом после стольких лет «воспитания» Тобирамой.       Но Мадара не собирался ее бить. Ни за свиток, ни за что-нибудь еще. Тяжело вздохнув и положив ладонь ей на макушку, он столкнулся с ее непонимающим и виноватым взглядом.       - Не надо так делать. Я никогда не подниму на тебя руку, - сказал он тихо.       Кацура поджала губы, все еще не совсем осознав, что Мадара не будет наказывать ее.       - Но ведь... тот свиток был тебе нужен... а я его...       - ...Плевать, - пожал он плечами, улыбнувшись на ее обескураженный взгляд, - Хах, да. Плевать на него. Сгорел - и ладно.       - И... ты даже не сердишься?- спросила Сенджу все еще слегка неуверенно.       - Нет. Все в порядке. И прошу тебя, не нужно опять убегать куда-то и пытаться все исправить, как ты обычно любишь делать! Твоя безопасность все же поважнее какого-то свитка... - едва он успел договорить это, слегка устало глядя в сторону выхода, как девочка кинулась в его объятия, с нечеловеческой силой вцепившись в него своими ручками.       - Я так люблю тебя! Так люблю! - сыпала она признаниями, уткнувшись ему куда-то в область солнечного сплетения.       - Тише-тише! - нервно озираясь по сторонам, скинул он с себя ее руки, - Еще кто увидит нас...       - И что? - подняв на него глаза, не понимающе спрашивала она, - Я не стесняюсь своих чувств к тебе!       Мадара кисло усмехнулся. Хотя ему были очень приятны ее слова... Но это было неправильно, и он всегда заставлял ее осечься в таких случаях.       - Я... Я тоже не стесняюсь, - выводя ее наружу, сказал он девочке, - Но если чужие люди подумают, что я силой удерживаю тебя возле себя - то нам, вероятнее всего, придется расстаться. Понимаешь?       - Почему!? Я готова стать твоей женщиной хоть завтра! Нет, хоть вообще сегодня! Через неделю мне уже четырнадц...- не успела договорить она, как Мадара порывисто зажал ей рот рукой, дабы она, наконец, перестала кричать такие безумные вещи. Убрав его пальцы со своего лица, Кацура испытующе на него посмотрела, - Я тебе не нравлюсь?...       Она знала, что была красива. И видела, как ее сверстники, и многие взрослые мужчины, смотрели на нее. Какие взгляды они кидали в ее сторону. С возрастом ее внешность обещала стать еще более привлекательной, и уже сейчас Кацура хорошо это знала, часто пользовалась в своих целях, манипулируя знакомыми мальчишками, и порою даже мужчинами из ее отряда. Сейчас она понимала, что избегала неприятностей и настойчивого сексуального внимания оных лишь потому, что все знали, кто являлся ближайшими родственниками девочки. Больше она решила не полагаться на эту сторону своей личности, осознав свою ошибку. Но уверенность в том, что Мадаре просто не могла она не нравится, ее так и не оставила. И нельзя было сказать, что она ошибалась. Но Учиха все равно не собирался идти у нее на поводу в этом и изменять своим принципам.       Мадара, с трудом сглотнув, «переваривая» смысл ее вопросов, все же решил не ругать ее. А постараться объяснить свою точку зрения. Поэтому, отойдя от коварной горы на неопределенное расстояние, он развернул Сенджу к себе и сказал то, что думал.       - Нравишься. Ты мне нравишься.       Девочка просияла лицом, но Мадара не дал ей вставить свое слово.       - Я был бы не против... быть с тобой... в будущем.       Кацура покраснела, и губы ее задрожали от такого признания.       - Ты бы хотел жениться на мне? - с надеждой спросила она, сцепив свои ладони у своей груди.       Мадара не совсем это имел в виду. Он хотел, чтобы Кацура просто была рядом. Вот как сейчас, например. Но категорически отказать ей сейчас не мог при всем желании, видя это восторженное девичье лицо.       - Я уже старик для тебя, - слегка наклонившись к ней, ответил Мадара, - сейчас ты наверняка не замечаешь нашей разницы в возрасте по каким-то известным только тебе причинам. Но, к тому моменту, как тебе придет время выходить замуж - мне будет уже сорок.        - Нет, я не об этом тебя спрашиваю! - Нахмурилась Сенджу, - Я не боюсь, что моя решимость исчезнет. Я знаю, что чувствую, хоть ты и смеешься надо мной. Но для меня моя любовь к тебе никогда не была игрой! Так же я знаю, кто ты. Учиха Мадара, глава клана, самый сильный, самый умный и самый красивый в мире мужчина! И, конечно, помимо меня, у тебя наверняка куча других претенденток на роль твоей супруги...       Мадара выпрямился, борясь с порывом задрать нос от того, как лестно она о нем отзывалась, эта девочка. Любой мужчина испытал бы похожие чувства. Особенно сейчас, когда Учиха оказался совсем не у дел, брошенный почти всеми, понимая, что его молодость начала угасать...       Хотя по поводу «очереди» из кандидаток ему в жены Кацура очень и очень перегнула палку. Может так и было раньше, когда власть в клане полностью принадлежала ему, или когда только-только он заключил союз с Сенджу. Но теперь все было по другому. Те, кто узнавал его имя — либо в страхе избегали, либо презирали, учитывая его скверную репутацию. И ему было от этого даже лучше. Бороться с воздыхающими от любви к нему женщинами всегда было непросто. И сильно отвлекало от важных дел в клане и ведения войны. Но теперь все было по-другому в его жизни.       Кацура, видя, что он задумался, уныло спросила, боясь услышать ответ:       - Ты... уже любишь кого-то?       - Нет, - покачал головой он, ласково улыбаясь милому его сердцу ребенку, - Хотя...- протянул он, не без садистского удовольствия заметив, как это слово мигом заставило девочку напрячься, - есть одна барышня, к которой я питаю слабость.       - ... И кто она? - сложив руки на груди, принялась допрашивать Кацура.       Мадару рассмешил ее грозный ревнивый вид. Ей точно всего тринадцать (через неделю четырнадцать)? Она выглядела старше сейчас.       Подхватив свою девчушку на руки, удерживая одной ладонью легкое тельце, Мадара решил больше ее не мучить.       - Она Сенджу. Такая проблемная и своенравная. Но мне все равно приятно, когда она рядом... - погладил он ее по щеке. Впрочем, несмотря на явное признание в любви к ней, не позволяя ей поцеловать себя, - Но я не стану обещать, что женюсь на тебе.       Кацура, не успев обрадоваться первой половине его фразы, снова огорчилась. Учихе нравилось дразнить ее таким образом. Усмехнувшись, он решил ее не разочаровывать окончательно.       - Давай поговорим об этом м... лет через пять, - предложил он ей, опуская на землю.       - Пять лет!? Я не могу столько ждать! - возмутилась девочка, - И вообще, все мои сверстники уже давно занимаются сексом — и что здесь такого!? - возмущалась она, следуя за ним.       - ...И ты тоже? - покосился он на Сенджу. Он сам не знал, зачем спрашивает о таких вещах. И все же его этот вопрос будто бы волновал...       Кацура встретилась с его взглядом, про себя отмечая его заинтересованность.       - Хм. Если ты беспокоишься об этом - то можешь не переживать. Я берегла себя для тебя. И всех слала к черту. А желающих со мной встречаться было не мало, что б ты знал! - продолжала она играть на его нервах.       Учиха отвел от нее взгляд, сделав неопределенный жест рукой.       - Значит, тебе придется ждать еще долго, - насмешливо ответил он ей, на самом деле не собираясь и через какое-то продолжительное время «подбивать к ней клинья». Просто надеясь остановить поток ее непонятных уговоров.       - А сколько было тебе, когда ты лишился девственности? - не собиралась переводить тему девочка.       Учиха устало вздохнул. И зачем он позволяет ей продолжать это? Но знал, что просто промолчав, не удастся прекратить этот допрос. Поэтому решил все же ответить.       - Примерно пятнадцать.       - Значит, и мне не нужно ждать так долго, разве нет? - Кацура не понимала, что такого в том, чтобы любящим друг другу людям быть вместе, что он так негативно настроен в этом отношении?       - Нет. И дело вовсе не в этом, - строго посмотрел он на нее.       - Так в чем тогда?       - В разнице в возрасте. Очень большой разнице. Это не нормально, когда взрослый мужчина … «интересуется» той, кто годится ему в дочери. Когда вырастешь — поймешь. Может быть, - повел бровью он, полностью уверенный в своих суждениях.       - Даже если эти двое любят друг друга? - спросила она грустно, заставив его остановиться и развернуться к ней.       Он все еще продолжал относиться к ее «чувствам» несерьезно. Но борьба их моральных убеждений не прекращалась почти ни на минуту, пока они путешествовали вместе. Не то чтобы мужчина начинал колебаться в своем мнении, но уже не знал, как влиять на нее, чтобы не обидеть.       Каждый раз Кацура заводила подобный разговор. И каждый раз Учиха старался поменять ее мысли. Но она не желала! Давила на жалость, угрожала, злилась — но стояла на своем. Любит его до безумия, и все тут. Хочет быть с ним. Хочет быть его женой. И чуть ли не тотчас...       - Наши с тобой понятия о любви сильно отличаются друг от друга, - сказал он ей, наконец.       - Даже если так. Любовь - есть любовь, - продолжив следовать их дорогой дальше, прошла мимо мужчины Кацура. Ладно. За эти гребаные пять лет (или сколько он там сказал) она сможет переубедить его. Он уже сильно к ней поменялся, хоть и продолжает вести себя с ней, как ребенком.       Вскоре после этого даже подарил ей плюшевого зайчонка (якобы в качестве презента на четырнадцатилетие) ! Она, конечно, была рада любому его подарку. Но, даря ей игрушки, он как и всегда намекал ей на то, что для него она просто дитя, о которой он заботится от нечего делать. Играет с ней в "папу и дочку". И все.       Это не могло ее не расстраивать.       Помимо этого, в последнее время девочка боролась со странным недомоганием в своем теле. Иногда ей было так плохо, что она с трудом вставала с утра, совершенно не было аппетита, накрывала апатия.       Теперь к общему слабосилию прибавилась еще и боль... Кацура не могла долго скрывать свое состояние. И, когда Учиха предпринял очередную попытку, узнать, что с ней такое, почти сразу заметив изменение ее состояния, та решила все-таки ответить. Хоть жаловаться ему она совсем не хотела.       - Мне... наверное нужно к доктору...- сказала она рассеянно.       - У тебя что-то болит? - развернув сжавшуюся фигурку на себя, спросил ее мужчина.       - ...Да. Болит. Не знаю, что именно, но... Кажется, это что-то серьезное...- покраснев, ответила девочка, мигом заставляя Учиху испугаться за нее.       Если Кацура говорила так — не приходилось сомневаться, что с ней и впрямь что-то ужасное!       - Мы пойдем к доктору прямо сейчас! Не переживай, все будет хорошо... - волнуясь больше своей спутницы, заверил ее Мадара, - Хочешь, понесу тебя на спине?       - ...Нет, - отказалась она, хоть всегда и мечтала, чтобы Учиха «покатал» ее так когда-нибудь. Но только не сейчас, когда живот скрутила мучительная хватка, - Я могу сама...       Не став медлить, хороший доктор был найден уже в этот же день к вечеру.       Представившись «дядей» девочки, Учиха отдал свою крошку ему на попечение, и принялся ждать. Когда седовласый лекарь вышел к нему довольно скоро снова, шиноби с облегчением заметил, что лицо врача было абсолютно спокойное. Сенджу осталась в приемной комнате.       Видя немой вопрос в лице «дяди» ее пациенки, и его нетерпение, лекарь решил не томить клиента.       - Все в порядке. Девочка не знала, что в ее возрасте могут начаться регулы, поэтому испугалась. Такое часто бывает, если матери, например, не принимают своим долгом объяснить своим дочерям про физиологию их организма.       Мадара долго сверлил глазами доктора, прежде чем осознал, о чем тот говорил. Когда понимание все же достигло его, лицо мужчины стало пунцовым от смущения. Оно было таким жгучим... Пускай он и говорил у себя в голове - главное, что с Кацурой все нормально.       Видя замешательство «родственника» пациентки, врач не мог внутренне не посочувствовать ребенку. Если вся ее семейка такая стеснительная, то не удивительно, что он ей сейчас открыл «тайну века»...