Неравная любовь

      После возвращения Кацуры в деревню прошло два месяца, а девочка все еще не могла прийти в себя после расставания с Мадарой.       Тобирама видел, что его ребенок выглядел почти все время раздавленным, убитым горем, явно тоскуя по Учихе. Но отец был уверен, что это вскоре пройдет. И впервые он решил не бить ее, а попытаться достучаться словами, понимая, что прошлые его методы воспитания довели до самого настоящего побега его дочери из дома. Да и сама Кацура попрекала его тем, что Мадара, которого тот называет жестоким нелюдем, ни разу даже не крикнул на нее, не то чтобы тронуть хотя бы пальцем. И вовсе не потому что девочка порою это не заслуживала. А умел воспитывать другими методами. Хотя у самого, в отличии от Тобирамы, не было детей!       - Ты же помнишь, что Учиха сказал тебе? Будь послушной. Учись, занимайся домом. Питайся правильно. Собираешься выполнять что-нибудь из своих обещаний ему? Или как всегда будешь делать по-своему? - спрашивал Сенджу-старший, перемывая тарелки после ужина, пока дочь сидела за столом, очевидно забывшись уйти в свою комнату после трапезы. А может просто не хотела быть одна сейчас.       - Да. Я буду послушной, - сдавленно подтвердила она, - Иначе Мадара расстроится, если я нарушу обещание...       Тобирама вскользь глянул на нее. Впервые он видел ее такой жалкой... Он знал, что она плачет по ночам, и за все это время ни разу не улыбнулась. Она и без того всегда была очень угрюмой. Но при этом всегда излучала активность. А сейчас... будто бы «погасла». Но и по прошествии даже этих двух месяцев такой жизни, Кацура не пыталась убежать, дабы разыскать Мадару, и это было главное для ее отца. Конечно, даже ему, Тобираме, чтобы найти их, пришлось потратить почти три месяца.       Когда Сенджу-старший обнаружил пропажу своей дочери, вернувшись с довольно продолжительной миссии, все свежие следы были уже потеряны, так как почти все то время в их области шли проливные дожди. А Кацура смогла отыскать Мадару как-раз-таки потому, что почти сразу отправилась за Учихой следом.       И сейчас девочка знала, что найти ее возлюбленного ей будет не по силам. Плюс ко всему, она ведь тосковала и по Тобираме тоже, пока жила без него. Разлука показала ей, как она на самом деле к нему относится. Девочка поняла, что действительно любит отца. И теперь по настоящему ценила его заботу о ней.       Хорошо. Она будет ждать, пока Мадара сам явится за ней, как обещал. Год, или два - не важно. Наберется терпения. А пока использует это время, чтобы стать девушкой, достойной его. И посвятит время отцу.       Первым делом Кацура принялась учиться готовить. И убирала дом теперь самостоятельно , без «пинков» Тобирамы в сторону веника. Миссии и диверсии она, как и просил ее Учиха, бросила, устроившись в академию шиноби для обучения детишек тому, что могло пригодиться будущим шпионам в диверсиях. Она и сама понимала, что ее прекрасный потенциал на этом зачахнет. Но почему-то и сама больше не хотела совершенствоваться в ниндзюцу. Не хотела убивать людей, не хотела лишний раз нервировать отца перед каждой миссией. Да и Мадара любил ее явно не за ее навыки, которые были все равно не сопоставимы с его собственными...       Тобирама не мог нарадоваться, глядя на своего ребенка... Вот бы всегда она была такой! Ведь поменялся не только образ ее жизни, но и поведение. Девочка стала вести себя на порядок скромнее. Ни о каком чужом мужском внимании, свиданиях, и тому подобному, вообще речи не шло. Сенджу даже пришлось отвести ее к врачу, чтобы тот подтвердил, что она была до сих пор девственницей, дабы исключить вариант того, что Мадара совершил над ней какое-то насилие, тем самым отбив любой сексуальный интерес.       Кацура, к его глубочайшему удивлению, спокойно отнеслась даже к этому. Хотя раньше, заставив ее идти к врачу с подобными «проверками», он представлял, какую бы истерику она закатила. Вероятно, хочет, чтобы Тобирама сам убедился, насколько благороден и честен был Мадара с ней. Ей и впрямь хотелось поменять мнение отца на счет своего возлюбленного. Вот было бы здорово, если бы ей не пришлось больше убегать, прятаться где-то, ставить отца перед фактом. Если бы он сам принял ее любовь к нему, она была бы по-настоящему счастлива! Она не хотела выбирать кого-то одного из них двух...       И девочка делала все, что могло бы приблизить ее к этой цели.

***

      Совсем недавно Кацуре Сенджу стукнуло шестнадцать.       Прошло уже два года с тех пор, как Мадара оставил ее, и, к большому разочарованию ее отца, она так же ни на йоту не сомневалась в том, что хочет стать женой Учихи. И желала встретится с ним. Очень сильно...       Но, к счастью Сенджу-старшего, Мадара не приходил за ней.       Тобирама был вроде бы как и не против, чтобы они увиделись. Но на самом деле просто играл роль великодушного родителя, бравируя тем, что это сам Мадара не думает за ней возвращаться, а он не при чем. А сама дочь не обладала достаточными навыками для поиска того, кто, может, и не желал бы чтобы его нашли вовсе.       Кацура знала, что найти Мадару не представлялось возможным. Он мог быть где угодно. И потом... Что, если он совсем забыл о девочке? Она — всего лишь какая-то наглая своенравная девчонка, которая как-то раз увязалась за ним. Вдруг даже имя ее он не в состоянии будет вспомнить?       Нет... Не может быть такого.       Он обещал. Обещал ведь! Учиха Мадара не из тех, кто бросает свои слова на ветер. По крайней мере, так она хотела думать.       Если ее уверенность в любви к нему нисколько не преуменьшилась, а лишь окрепла — значит и у него, нет сомнений, к ней те же чувства. Просто он хочет подождать еще... Еще немного...       - Доброе утро. Будешь завтракать? - стоя у плиты, неспешно спросила она зашедшего на кухню отца.       Тобирама все еще не мог привыкнуть к тому, что она такая покладистая. Как Учихе удалось исправить ее? Он не мог понять.       - Да, - ответил он, усаживаясь за стол.       Во время завтрака они оба молчали. Кацура и раньше была немногословна с ним. Но больше оттого, что постоянно таила какую-то обиду или злость. А теперь он видел, что она витает где-то в своих мыслях. И Тобирама очень хорошо знал, о чем она думает.       - Чем сегодня займешься? - нарушив тишину, спросил он.       - Сделаю обед, потом позанимаюсь с одной девочкой из клана Инузука. У нее не получается хождение по воде. Потом, как останется время - потренируюсь с сямисеном.       Тобирама пристально посмотрел на нее, уже зная ответ на свой следующий вопрос:       - Почему ты решила учиться играть на нем? Не думал, что ты так тяготеешь к музыке...       - Мадаре нравится сямисен, - спокойно пояснила она. В последнее время отец перестал заниматься с ней рукоприкладством, заметив, что таким образом его дочь бывает с ним более откровенна. Но он едва мог сдерживать злость, когда речь снова заходила об этом треклятом Мадаре! Ну почему она продолжает думать о нем? Уже ведь столько времени прошло.       - Кацура... Лучше делай что-нибудь для себя. Мадара, может, и любит сямисен, но, я уверен, преспокойно слушает его и не в твоем исполнении, - намекнул он ей о том, что Учиха уже давно в ней не нуждается.       Девушка упрямо глянула на отца, все же решив не дерзить ему.       - Он придет, - уверенно сказала она, - Он обещал прийти. И тогда... Я была бы рада, если бы ты позволил мне...       - Вот если придет - тогда и поговорим, - раздраженно оборвал он ее, вставая из-за стола, быстро сложив посуду в мойку, - А сейчас нечего разглагольствовать о том, что, может быть, и не произойдет.       Ничего. Кацура очень надеялась, что сможет додавить своего отца.       Тобирама в свою очередь думал о Кацуре. Испытание временем ее любовь выдержала. А что если выйти из выжидательной позиции, и начать действовать? Он не хотел терять дочь. И не хотел даже думать о том дне, когда Учиха и впрямь может заявиться на порог их дома за Кацурой. Ему тогда придется либо разругаться с ней раз и навсегда, вычеркнув из своей жизни, либо смириться с таким позором и страшной (по его мнению) участи для его девочки. Почему их возможный брак с Мадарой Тобирама считал позором - было одному ему и господу богу известно. Просто он ненавидел Учиху. Даже несмотря на его отношение к Кацуре, несмотря на то, что помог сделать из его дочери нормального человека, все равно ненавидел...       В этот же день он ушел по делам, и Кацура вторую половину дня провела одна дома. Тобирама должен был вернуться не ранее полуночи. Но вдруг в дверь постучали.       - Кагами-сан? - удивилась девушка, увидев на своем пороге ученика ее отца.       - Привет, Кацу-чан, - дружелюбно улыбнулся тот.       Сенджу хорошо знала этого молодого Учиху. Несколько раз они вместе выполняли парочку миссий. И, помимо этого, ее отец иногда о нем рассказывал. Мол, и среди Учиха есть толковые ребята.       К слову, он был не только способным, но и достаточно красивым. Глаза непривычно ласковые для носителя шарингана. И волосы такие мягкие и слегка вьющиеся... Его образ был слишком романтичным для шиноби. К тому же, он был довольно высокий.       Но Кацуре было плевать на это.       - Кагами-сан, отца нет дома, - уведомила она парня, который приподнял свои брови.       - М... - протянул он, - Думаю, Тобирама-сенсей скоро подойдет. Могу я подождать его? - спросил он, весьма нескромно напрашиваясь к ней домой. И это при условии, что помимо девушки там больше никого не было.       Было очень неприлично так делать.       Но она доверяла ученикам своего отца. Тем более, он ведь тоже был Учихой. Быть может, он мог бы рассказать что-нибудь о Мадаре, пока они ждут Тобираму?       - Будешь чай? - спросила она его, пока он осматривался, стоя в гэнгане.       - Да, - все так же мило улыбнувшись, ответствовал он.       Кацуре, разумеется, пришлось составить ему компанию.       - О, сямисен? - заметил он в углу кухни музыкальный инструмент, - Нынче мало кто на нем уже играет, - сказал Кагами вслух то, что думал, - Моя бабушка умела музицировать на нем.       Кацуре не понравилось, что ее увлечение только что назвали устаревшим видом искусства.       - Он не в моде, потому что мало кто следует традициям в наши дни, - ответила она слегка обижено.       Кагами перевел на нее заинтересованный взгляд, будто бы размышляя о чем-то.       - Значит, ты приверженец всего консервативного и ... старого? - спросил он, - совсем не похоже на юную девушку. Очень интересно.       Кацура совсем не поняла, что в этом может быть интересного.       - Хочешь, сыграю? - предложила она.       - Конечно. Я стеснялся попросить тебя. Но был бы счастлив послушать, - ответил он воодушевленно.       Девушка переместилась в угол, и взяла в руки инструмент. Немного погодя, она принялась играть, немного медленнее, чем нужно было дергать за струны, но Кагами, кажется, все равно понравилось.       - Очень здорово... - согласился молодой человек, наконец, с ее позицией, переместившись к ней ближе, - У тебя так ловко выходит. Можно я тоже попробую?       Кацура кивнула, намереваясь передать ему инструмент в руки, но Кагами ни с того ни с сего вдруг объял ее между своих рук, вещая откуда-то сзади. Кацура чувствовала его дыхание совсем близко к своему лицу, и, не позволив коснуться таким образом сямисена, с размаху двинула музыкальным инструментом ему прямо по уху.       Тот ошарашенно завалился на один бок, болезненно потирая ушибленную голову, непонимающе глядя на девушку.       - Т...ты что!? - воскликнул он.       - А ты что!? Тебя не учили не прижиматься к чужим девушкам сзади?! - Без тени смущения принялась она осматривать хрупкий инструмент на наличие повреждений после такого красноречивого удара.       - Хах... Раньше ты не была такой «ранимой», - выпрямившись, сказал он ей.       - Откуда тебе знать, какой я была раньше, а какой нет... - не понимала девушка. Чего этот Кагами добивается? Он никогда не подбивал к ней клинья. Ему было в районе девятнадцати лет, и она пару раз видела его в компании других девушек его клана. На кой черт она, Кацура, ему сдалась?       - Может быть, мне бы хотелось узнать тебя лучше... - сказал он, справившись с болью в левом виске.       Кацура пристально на него посмотрела. Но, почти сразу после этого отвернулась.       - Иди-ка ты к черту, Кагами-сан, - сказала она, поднимаясь на ноги.       Парня очень обидели ее резкие слова.       - Тц... И все-таки, ты такая же, как раньше. Знаю, что ты любишь другого, но могла бы быть и по-тактичнее со мной... - вставая за ней, молвил Учиха, заставляя Кацуру порывисто развернуться к нему снова.       - Знаешь?... Откуда? - спросила она, в самом деле не понимая. О том, что она убежала за Мадарой два года назад, были в курсе только отец и ее дядя. Она не думала о том, что ее же ближайшие родственники будут судачить об этом кому-то еще.       - Тобирама-сенсей сказал. И, да, это он попросил меня попробовать «поухаживать» за тобой.       Почти сразу после этого Кагами получил второй удар по голове сямисеном с правой стороны.       - Пошел вон! - принялась толкать в сторону выхода гостя хозяйка дома.       - Я-то уйду. Но чисто по дружески хочу дать совет - брось ты все это. Мадара Учиха был главой нашего клана, и лишился этого положения явно не просто так, тебе не кажется? - сказал парень, ощущая, что напор, с которым Кацура толкала его в спину, слегка ослаб. Это позволило ему продолжать, - Он украл глаза своего младшего брата, чтобы не ослепнуть. Как думаешь, такой человек может позаботиться о ком-то, кроме себя?       Кацура остановилась, переваривая услышанное.       Что-то явно не сходилось в его рассказе с тем, что девушка сама знала о своем возлюбленном. Она была уверена, что Мадара очень любил Изуну. Как и в том, что это ее отец, Тобирама Сенджу, собственноручно лишил его жизни. Может, его брат добровольно отдал ему свои глаза перед смертью? Ну конечно, так и было! Кагами, дурак! Сам так сильно заблуждается и заставил ее, Кацуру, слушать такие ужасные вещи о Мадаре.       - Ничего ты не знаешь! И весь твой клан — сборище глупцов, раз думают так! - с сердцах выпалила она, открывая ногой седзи, - Убирайся!       Дверь за обескураженным и оскорбленным Кагами с гулким треском захлопнулась.