***
Восстание и ночь, когда никто не спал Представляют вам Студенческий Союз и Межведомственная Партия Солидарности Генеральный Секретарь: Драко Л. Малфой Докладчик: Суручи Субадар Координатор студенческой деятельности: Блейз Забини Активисты: Фред Уизли, Джордж Уизли, Ли Джордан.
Дело было вот в чём: когда люди слышат слова «хитрость» и «амбиции», то они представляют себе людей, скрывающихся в ночи и строящих заговоры. Они, конечно же, не ошибались, но и не были правы. Спросите у Равенкло. Равенкло скажет вам, что мудрость и хитрость это не одно и тоже. Мудрость, требует от вас сбора всевозможной информации, а хитрость — это поиск решений, когда вы обладаете лишь малой частью нужной вам информации. Спросите у Равенкло, у тех, кто любит языки. Равенкло скажет вам, что амбиции — это просто обратная сторона слова «драйв» или «страсть». Амбиции дают вам вещи. Вы можете думать, что амбициозный человек жаждет золота и власти, но некоторые амбиции могут быть другими. Студенты Слизерина не имели цели в жизни. Они были богаты (ну, некоторые из них), и они всё ещё хотели оставаться богатыми. Ещё они хотели немного политической власти, и статус их крови был одним из способов её получения. Но это были лишь крохи. На самом деле они были обнажены и им некуда было идти. Драко прочёл книгу, которую дал ему Гарри. Он прочёл её за один присест на третью ночь после своего возвращения в поместье на Рождество. А потом он не мог замолчать и читал отрывки из книги вслух, пока они вместе с Забини возвращались в Хогвартс. Но эта книга была так коротка! Она была похожа на каталог удивительных вещей, который показывал вам всё то что существует, но то, что вы не можете получить. К счастью, не все в Слизерине были чистокровными. Этого и не могло быть, ведь их было не так уж и много, чтобы полностью заполнить дом. Вот это и было одной из главных проблем чистокровных. Драко позволил первокурснику летать на своей метле в обмен на то, чтобы он отправил письмо домой с просьбой прислать некоторые книги. Драко читал о Марксе (не путать с Марсом — производителем кондитерских изделий). Он прочитал и то, что позже написали другие, которые читали и понимали Маркса. Он изучил концепцию сверхструктуры и товаров, и Драко кое-что понял. Драко был блондином и чистокровным префектом, и членом Инспекционной дружины, и игроком команды в Квиддич, но он был глубоко несчастен несмотря на всё это. В его руки попала книга одного француза, который не умел правильно расставлять знаки препинания, но имел очень интересные представления о власти, и который объяснял, что деньги — это всего лишь часть власти. Так же частью власти была сила и то, как вы говорили. Власть была лишь иллюзией, которая на самом деле была разделением. Драко оторвал взгляд от маггловской книги (которая была скрыта под обложкой книги по ЗОТИ, потому что Поттер придумывал действительно хорошие идеи, если они не были связаны с учёбой) и посмотрел через комнату с плавающими свечами. Это была маггловская книга, маггловская, но она говорила ему правду, как никакая другая. Это были слова правды, которые разделили ложь на части. Слова, которые принесли ему свободу от цепей отца. Слова, которые развеяли иллюзию, заставили пристально смотреть и задаваться вопросом, действительно ли это та жизнь, которую он хотел.***
С Амбридж в качестве директрисы в Слизерине всё должно было быть хорошо. Даже больше, чем хорошо. Но это было не так. Слизеринцы начали просыпаться. Наконец-то они нашли свою цель. Однако они не стремились к власти. Всё было гораздо проще. Драко просто хотел услышать ответы. Вопросы были таковы: Почему? Зачем всё это? Кто сказал, что это хорошо и что этого нужно хотеть? Почему мы подыгрываем и танцуем под их дудку? Но это были опасные вопросы. Это должно было закончиться задержанием двух или трёх слизеринцев за дерзкое поведение и ничем больше. Мало кто в Слизерине понимал, о чём говорит Драко (это было несложно объяснить, но долго и, ладно, может быть, все же трудно. Но, в конце концов, Драко был умным). Как бы то ни было, они не собирались распространять это за пределы своего дома. Мерлин, они ведь были членами Инспекционной дружины, не так ли? Да и кто стал бы их слушать? Драко видел этот дурацкий значок таким, каким он был на самом деле: ещё одним фальшивым призом, ещё одной цепью, которая удерживала бы их на месте. У меня есть то, чего нет у тебя, поэтому я буду бороться, чтобы удержать это, а ты будешь бороться, чтобы забрать это у меня и мы оба не будем обращать внимание на того, кто дал мне этот глупый бессмысленный значок. Но, если это и было бессмысленно, тогда зачем им было бороться друг с другом? Вы не должны делать то, чего не хотите делать с самого начала, но вы всё равно обязаны, потому что вы хотите этот приз. Если цель бессмысленна, тогда не нужно идти по протоптанной тропе. Вы можете выбрать. Большинство слизеринцев выбрали для себя сложный путь, и идея выбора резонировала с ними. Это резонировало с Драко, который чувствовал, как фарфоровый корсет, сжимающий его грудь, покрывался трещинами от мыслей, что родители не всегда могут быть правы. Может быть, разочаровать их было не так уж и страшно, если родители шли за неправильными целями. Может быть, Драко вовсе и не был плохим сыном. Что за странная мысль пришла к нему в голову. — Гордость дома ничего не значит! — объяснял Драко громким шепотом, и в это время он пару раз ударил герб Слизерина на своей мантии, — Всё, о чём я говорю, это то, что разделение домов — это просто механизм, навязанный суперструктурами, чтобы удержать низшие классы, то есть нас, студентов, от объединения и требования прав. Крэбб и Гойл были в растерянности, но Забини и Нотт слушали и кивали головами. — Они заставляют нас соперничать, чтобы мы уничтожали любую солидарность между нами и чтобы они могли беспрепятственно осуществлять свою власть, — продолжил Драко. — Я же велел вам молчать во время урока, мистер Малфой. Минус десять баллов со Слизерина, — сказал профессор Вайллингтон, проходя между столами. На этом всё должно было закончиться. Это был всего лишь ничего не значащий шепот между студентами. Но затем Драко перестал цитировать книги и сказал что-то такое, что было легко понять и запомнить. — Вот в этом всё и дело! Неужели вы не понимаете? Это всего лишь символ их приобретённой власти! — у Драко был лихорадочный вид. Это было так ясно для него! — Балльная система — это ложь! Это могли понять даже Гриффиндорцы и Хаффлпаффцы. Эти баллы ничего не значили. Они даже не давали специальные подарки тем, кто заработал Кубок дома в конце года. Ура, ты победил, тебе должно стать лучше, а теперь смотри на свою чашу через стекло. Вот и всё. Это просто была система, которая обеспечивала дисциплину и настраивала***
Это означало то, что абсолютно ничего не произойдет, если ваш дом не выиграет Кубок в конце года. Драко говорил, что ничего не случится, потому что Кубок дома был всего лишь статусом, который должен был обеспечивать всеобщее признание. И не было никакого наказания за малое количество очков, ну, кроме обидных слов ваших товарищей по дому. Если все будут согласны с тем, что это не имеет значения, то так и будет. — Вот! Это то, что мы говорили вам в течение многих лет! — воскликнул Фред Уизли, из-за которого Гриффиндор потерял в общей сложности пятьсот семьдесят пять очков. — Ты прекрасно об этом рассказал, — признался Джордж, из-за которого было потеряно пятьсот семьдесят два очка. Так случилось, что из-за Гермионы, которая стала новым префектом, близнецам пришлось искать новое место для своих экспериментов и продавать свои товары за пределами гриффиндорской башни. Им просто повезло, что слизеринцы выбрали именно это место для своей первой встречи. Туда пришла группа третьекурсников и четверокурсников, которая хотела купить немного конфет, и они удивлённо моргали от слов Драко и Блейза. Они ушли с покупками и очень интересными мыслями в свои дома. В понедельник Хаффлпафф был на первом месте, что случалось крайне редко. У дома было всего семь очков просто потому, что кто-то сказал "благослови вас Господь", когда профессор Спраут чихнула. И как только вы перестали заботиться об очках, вы автоматически переставали заботиться о других вещах. Например, о задержаниях. Почему они вообще приходили на них? Почему они позволяли этой жабе мучить себя? Но было несколько нерешительных студентов. Однако они перестали быть такими, когда Суручи Субадар, староста Слизерина и недавно назначенный докладчик Студенческого Союза и Межпартийной партии Солидарности, тихо побеседовала с ними. Она всегда мечтала стать политиком. Суручи просто начала работать над этим раньше.***
— Ну и кто же будет участвовать в этой маленькой революции? — у Блейза Забини, координатора студенческой деятельности, было много идей и копия книги, полной всевозможных закладок. — У меня есть молоток, — объявил Ли Джордан, — А ещё громкоговоритель, — он просто не вернул его после матча по Квиддичу. — Нам очень многое нужно тебе показать, — сказал Фред или Джордж, в то время как другой маниакально засмеялся и открыл сундук, украшенной пурпурной буквой «У». Это произошло за три недели до того, как наступила ночь, когда никто не спал.***
Комитет по улучшению положения ведьм Председатель: Пэнси Паркинсон Заместитель Председателя: Падма Патил Казначей: Ханна Эббот Секретарь: Джиневра Уизли.
Пэнси взяла книгу, которая настолько взволновала Драко, что тот даже пренебрёг школьной работой. Она читала её, сидя со скрещенными ногами на своей кровати, и да, она понимала о чём она говорит, и весь этот социализм звучал действительно интересно. Но Драко ошибался. Он говорил не о тех людях. Пэнси Паркинсон прочитала книгу и встретила любовь всей своей жизни. Она влюбилась в женщину (это был большой шок), описанную всего лишь тремя сотнями слов. Сердце Пэнси было разбито, когда она прочитала о её смерти, которую женщина нашла под копытами королевского коня. Она уставилась на мыльную фотографию Эмили Дэвисон, напечатанную в книге. Пэнси лежала на кровати и думала, что не хочет выходить замуж за чистокровного волшебника. Она не хотела оправдывать ожидания своей семьи — она хотела превзойти их во всём. Почему она должна была стать простой женой? Два дня спустя в женском туалете на втором этаже состоялось собрание, открытое для всех студенток с пятого курса и выше. Хотя там присутствовали некоторые и с четвёртого года, просто потому что Джинни Уизли была хулиганкой, которая никогда не принимала отказа. Так и родился Комитет по Улучшению Положения Ведьм. То, что Пэнси не стала выгонять Грейнджер, которую не могла терпеть, было явным свидетельством её намерений. Было много дискуссий о семейных и общественных ожиданиях и жалоб на школьную форму. Потому что мальчики были одеты в мешковатые бесформенные одежды, в то время как девочки носили более облегающую и симпатичную одежду. Форма была красивой, но она ограничивала движения и была без карманов. Девочкам нужны карманы. — У нас будут карманы, сестрёнки, — пообещала Пэнси. Они получат карманы и их услышат. Потому что речь шла не только о карманах, но и обо всём остальном.***
Есть распространённая фраза: «Дерёшься, как девчонка. Боишься, как девчонка. Кричишь, как маленькая девчонка» Однако, нет никакой фразы похожей на: «Дикая, как группа девочек-подростков», и всё же девочки являются самыми опасными существами. К их гормонам и возрастной драме добавилось осознание того, что мир несправедливо устроен против них, и что они не могут высказывать из-за этого свой гнев. Девочки-подростки тоже могут злиться. Всё произошло так тихо, что Пэнси этого даже не заметила. Два мальчика, говорящих что-то глупое в коридоре. Упоминание одной ведьмы в истории магии, когда волшебников упоминалось аж шесть штук. Журналы, советующие, как правильно летать на метле, когда вы девушка. Профессора, которые давали больше баллов мальчикам, даже если их работы были хуже, чем у девочек. А потом профессор Амбридж с её высоким пронзительным голосом и её розовой одеждой отвела Пэнси в сторону, пока они находились в Большом зале, и сказала что-то вроде: «Пэнси, милая, не могла бы ты проверить всё ли в порядке с Драко? В последнее время он ведёт себя странно. Вы что, поссорились, Лепесточек? Он на тебя обиделся?» А потом Пэнси вскрикнула «Нет!» так громко, что весь Большой зал услышал. Нет, она не станет этого делать. Нет, в её обязанности не входила забота о Драко или любом другом мальчике. И она не должна была нести никакой ответственности за то, что мальчики плохо себя вели. — Ну, Тыковка, я понимаю, что ты расстроена, — произнесла Амбридж, всё ещё добрая, потому что она всегда была такой по отношению к слизеринцам, — Но это неподобающее поведение для молодой леди. Вы всегда должны соблюдать приличия. А потом… Время будто бы совершило скачок, и Пэнси обнаружила себя стоящей на слизеринском столе и кричащей о том, что она не кукла. Ни одна из них не была куклой. Она была девушкой, человеком, и она могла бы быть уродливой, если бы захотела. Они никому не обязаны своей красотой и смирением. И она знала, знала, что эта чрезмерная реакция, но всего этого было так много и раньше она не реагировала на это, потому что ей не разрешали! Послышались некоторые крики в поддержку и вздохи замешательства. Вдалеке она увидела, как Джинни Уизли подначивала своих братьев, чтобы те начали хлопать в ладоши. Послышалось так же громкое возмущение и прямой приказ немедленно слезть со стола. — Юная леди, я действительно не знаю, что об этом скажут ваши родители. Какой позор! Позор. Пэнси не знала, что именно происходит в её голове, кроме того её гнев был так велик, что она едва ли могла дышать, а все её мысли в голове путались. Всё, что она знала, так это то, что она ненавидела эту женщину и всё то, что та говорила. Она ненавидела себя за то, как выглядит и за то, что она всегда думала, что это единственный, возможный и правильный вариант. Она ненавидела то, что они должны быть скромными и милыми. Тут ей пришла в голову одна мысль. Она немного замялась, потому что на самом деле это было трудно претворить в жизнь, когда вы носили длинные рукава. На самом деле, Пэнси не хотела выставлять себя напоказ перед всей школой, она просто хотела показать Амбридж, что на самом деле было правильным. Научить её тому, что на самом деле означает слово «позор». Она сняла свой лифчик, почти не раздеваясь. Она подкинула его в воздух и держала целую минуту, пока тот горел. На этот раз, когда она закричала о том, что они не куклы, все действительно прислушались. — Это позор! Просто возмутительно! — кричала Амбридж, пока остальные девушки так же начали сжигать свои лифчики и требовать чтобы им выдали брюки и карманы, а так же чтобы к ним обращались по фамилиям, как и к мальчикам, а ещё у них было так много идей по улучшению учебного плана! — Профессор Снейп, контролируйте своих учеников! Амбридж повернулась к Снейпу, и они были похожи на мангуста и кобру, а Пэнси не была уверена, кто есть кто. Она была уверена лишь в том, что гораздо больше боялась и уважала Снейпа, чем эту женщину. Снейп оторвал глаза от своего рыбного филе, в его правой руке был зажат кусочек лимона, из которого он выдавливал сок. У него был совершенно удивлённый вид, как будто он не понимал, почему Амбридж спросила его. — В мои обязанности не входит охрана женского тела и подбор их одежды, госпожа директор. За его словами, произнесенных обычным мягким тоном, последовал рёв. Самые бдительные студенты мужского пола тоже вскочили и поприветствовали девушек, потому что они видели, что сейчас спорить с ними не вариант, и лучше просто кивнуть в ответ. Близнецы Уизли, после быстрой консультации с Гермионой, выпустили наскоро собранные фейерверки, которые взорвались в облаках Большого зала очаровательным фиолетовым цветом.***
Северус получил нежелательное и ненужное подтверждение своих догадок о том, что профессор Трелони не носила лифчик, и поэтому ей было нечего сжигать. И вообще, она больше тут не преподавала, так почему она всё ещё находилась тут?***
Это случилось за девять дней, прежде чем наступила ночь, когда никто не спал.***
Платформа Расового, Кровного и Видового Равенства. Президент: Гермиона Грейнджер Секретарь: Дин Томас Представитель магглорожденных: Джастин Финч-Флетчли Представитель домовых эльфов: Добби Нечеловеческий представитель: Флоренц
Гермиона написала Г.А.В.Н.Э. годом ранее, потому что ей было искренне противно то, как обращаются с домовыми эльфами. Теперь же у неё было время подумать и рассмотреть другие варианты. Речь ведь шла не только о домовых эльфах. Она знала о дискриминации оборотней, потому что нельзя было провести двадцать четыре часа с Гарри и не заметить этого, не так ли? Она знала, что говорили об оборотнях даже самые доброжелательные волшебники. Они считали их животными, а не людьми. Гарри всё ещё спасал птенцов и выхаживал их в коробке в своей спальне до полного выздоровления. Гермиону невозможно было убедить в том, что её друга воспитал дикий зверь. Она так же видела страх Хагрида того, что он должен был скрывать своё гигантское происхождение. А потом Гермиона вспомнила про себя. Магглорожденная. Грязнокровка. На самом деле, они не изучали подробно последнюю магическую войну, вместо этого они учили войны с гигантами и восстания гоблинов. Но Гермиона знала. Она знала, какая участь ждёт её на этой войне. И она была готова к этому. На самом деле, другие магглорожденные не слишком беспокоились об этом. Дин, братья Криви и та третьекурсница. Они чувствовали себя прекрасно. А вот полукровки… Они всё знали. Их семьи помнили об этом. Гермиона так же понимала часть причин, почему люди были готовы верить Министерству. Они верили, потому что не хотели думать, что всё может повториться вновь. Она не собиралась переделывать Г.А.В.Н.Э., чтобы включить туда ещё и людей. У неё и так было достаточно дел, а ещё приближались СОВы. Гермиона была занята. А потом Амбридж использовала измерительную ленту на Флитвике. Флитвике! На самом терпеливом профессоре во всей школе! На человеке, который не обращал внимание, когда Невилл делал что-то не так, а помогал ему. На человеке, который никогда не говорил о Гарри чего-то плохого. Но Амбридж измерила его рост измерительной лентой и выгнала Флоренца со школы так быстро, словно она была молнией. И разделение по крови уже вернулось, не так ли? Министерство отрицало, что Волан-де-Морт вернулся, но вот его идеология начала возрождаться. Может быть, Тёмный Лорд никуда и не исчезал. Первая встреча состоялась в общем зале Гриффиндора. Каждый магглорожденный и полукровка мог прийти. И Гермиона видела, что они обеспокоены. Неужели всё и правда было всё так плохо, что даже самые смелые студенты забеспокоились? Следующая встреча произошла за хижиной Хагрида. Когда пришли слизеринцы, все вытащили свои палочки, уверенные, что те собираются что-то натворить. Но нет, они пришли туда, чтобы слушать. Не все были чистокровными в этом доме, и они кое-что знали. Платформа Расового, Кровного и Видового Равенства родилась в тот день. У них был устав, чёткая структура организации и значки (их разработал Дин). А самым главным было то, что у них была Гермиона, которая прочитала Историю Хогвартса трижды и обладала удивительной способностью понимания законов. Платформа призывала к действию, потому что Дин Томас постоянно чувствовал себя атакованным и зудел, чтобы сделать что-то в ответ, даже если не было ясно, кто виноват. Кроме того, половина членов платформы также состояли в Студенческом Союзе и Межведомственной Партии Солидарности, и они устали от большого количества разговоров и желали ещё каких-то действий, кроме как игнорирования балльной системы и задержаний. Воскресные переговоры продолжались до понедельника. Во вторник, во время второго урока, студенты пятого курса вышли из класса профессора Вайллингтона. То же самое произошло с шестым и четвертым годами. Они вошли, сели и при первых же признаках обычной для Вайллингтона кровной дискриминации закрыли свои книги и ушли. Самое главное, что за ними последовали чистокровные ученики. Нет ничего лучше поддержки привилегированных. И их признание того, что это было неправильно.***
Как только вы вышли из класса, было так легко продолжать идти и больше не возвращаться в тот класс и уходить снова и снова.***
Суручи Субадар была чистокровной. В её крови было больше генетического разнообразия, чем у большинства других волшебников просто потому, что её семья избежала инцеста, образуя союзы с чистокровными иностранными волшебниками. (Они были чистокровными вот уже двенадцать поколений. Даже Гойлы не могли похвастаться таким семейным древом.) Но даже она испытывала острую боль от любой формы дискриминации. Когда она услышала, что Вайллингтон комментирует имена студентов, её глаза вспыхнули. Суручи Субадар нашла Гермиону, чтобы поговорить с ней, и они вдвоём пробрались на кухню, где Гермиона произнесла сокращенную речь перед домовыми эльфами. Затем Суручи заняла её место и произнесла прекрасную речь о том, что значит быть домашним эльфом, и о том, каким же славным был их труд. Вместе с тем, она заметила, что они несут ответственность за свои действия и что они должны заботиться только о достойных людях. Это ведь именно из-за таких плохих людей они могут лишиться своей славы и работы. Радикальные идеи Гермионы о свободе и заработной плате очень расстраивали эльфов, но вот речь Суручи об ответственности и заслугах была очень сладка для эльфийских ушей. Гермиона и Суручи надели одинаковые шляпки. Платье Суручи было розовым и не слишком отличалось от того, что могла носить Амбридж. Девушки улыбнулись друг другу. Они выглядели красивыми и безобидными. Суручи два вечера подбирала наряды, чтобы именно так они и выглядели. В истории волшебного мира на одну ведьму приходилось пять или шесть волшебников. Фамилии Грейнджер и Субадар будут там записаны, однако лишь как тех, кто сагитировал самую первую забастовку домашних эльфов. Это случилось за четыре дня до того, как никто не спал.***
Восстания и ночь, когда никто не спал.
Три четверти студентов перестали посещать Гадания и ЗОТИ. Почти все перестали приходить на задержания. Конечно же Амбридж ответила на это. В первый же день она забрала почти все очки от каждого дома и удвоила количество задержаний, а потом, за холодным обедом (ибо домашние эльфы не собирались готовить для неё) она поняла, что это уже не сможет ей помочь. Возможно, если бы Вайллингтон не был таким открытым расистом или же если бы она уволила его, ситуация не обострилась бы. Но она этого не сделала, а только написала родителям учеников, которые не являлись на уроки или задержания. Ревуны начали прибывать к обеду. Большинство из них были адресованы чистокровным студентам или тем, чьи члены семей работали в Министерстве. Все, кроме шести студентов Слизерина, получили по крайней мере по одному Ревуну, а большая часть из них по два или три. Суручи сожгла своего в полёте, но она не смогла избежать пронзительного крика «Позор!» и «Стыд!», который раздался на весь Большой зал. У Пэнси Паркинсон было в общей сложности семь ревунов, и один из них разбрасывал искры и истекал черной густой жидкостью, похожей на смолу. Они были разъяренными и унизительными, а Амбридж руководила всем этим со своего места, сидя во главе профессорского стола с самодовольной маленькой улыбкой. «…позор…», «…наказание…», «…стыд…» (Амбридж никогда не узнает что была на волосок от смерти от рук Минервы. Она никогда не узнает, что именно Флитвик наложил на её туфли проклятие плохого запаха) «…никакой заботы о своей семье…», «…у меня больше нет сына…», «…Позор…» Ни один из Уизли не получил ревунов, хотя они получили тихие предостерегающие письма от своего брата Перси. Невилл продолжал есть, не обращая внимания на слова бабушки и двоюродного дедушки Элджая, которые кричали во всё горло. Он дрожал всё меньше и меньше за этот год, и можно было сказать, что Невилл достиг своего предела и теперь стал жить свободной жизнью. Но это были только Невилл, Уизли и все магглорожденные. Все остальные смотрели в пол и чувствовали, как кулаки смущения сворачивались в их животах. «…У тебя есть хоть малейшее представление о том, что будет дальше?..» Эрни Макмиллиан закрыл лицо руками, пока голоса его матери и тётушки, доносящиеся из ревунов, кричали по обе стороны от его головы. Мариетта Эджедкомб пряталась под столом и плакала. Драко притворялся, что ему всё равно и вёл себя так, будто бы ничего не случилось, но его руки дрожали, и он не мог нормально поднести вилку ко рту. У Симуса не было Ревуна, но он выглядел так, будто бы получил его, пока читал письмо своей матери. Тот факт, что ревуны прилетели всем скопом, должен был помочь рассеять все новаторские идеи в головах студентов, но он сделал ещё хуже. Всё это означало то, что у них действительно могут быть большие проблемы. Стук. Стук. Хлоп. Стук. Стук. Хлоп. Это было первое открытое действие Гарри, даже несмотря на все обвинения Амбридж о том, что это он был организатором беспорядков. Два удара по столу и хлопок в ладоши. Что-то настолько узнаваемое, что каждый магглорожденный студент присоединился к нему на третьем круге. Что-то такое лёгкое, чтобы все остальные могли сразу же запомнить. СТУК. СТУК. ХЛОП. СТУК. СТУК. ХЛОП. СТУК. СТУК. ХЛОП. СТУК. СТУК. ХЛОП. Все начали хлопать и стучать. Каждый. Даже Грегори Гойл. Он, конечно же, не знал, что происходит, но он знал, что пока все продолжают хлопать и стучать, то звук будет настолько громким, что заглушит вопли и голос отца, который называл его троллем. А потом, под предводительством Гарри, магглорожденные запели. Звук поднялся, как волна, к потолку Большого зала и повис там, вибрируя и заглушая ревунов, потому что песня была громче. Они даже могли слышать игру гитары на заднем фоне, хотя это и было невозможно. Никто не заметил удовлетворение на лице Северуса, которое прорывалось даже сквозь тщательное безразличие. Именно он познакомил девятилетнего Гарри с Queen. Ревун — это просто громкий голос, который хочет вас пристыдить и унизить, но это надуманные эмоции. Вам не нужно стыдиться, если вы и ваше окружение решит, что что-то неправильно.***
Каким-то образом Амбридж удалось уговорить Министерство прислать ей полдюжины спецоператоров для поддержания порядка в школе. Спецоператор был хорошим термином для определения тех, кто был недостаточно хорош для звания аврора. Это были те, кто вместо того, чтобы преследовать тёмных волшебников, преследовали несовершеннолетних студентов. Честно говоря, они выглядели крайне неловко при мысли о том, что им придется бегать за студентами и тащить их в кабинет Амбридж. Не так уж много людей вообще добиралось до её кабинета. По какому-то странному стечению обстоятельств большинству из студентов удавалось сбежать. (Кто-то предупреждал призраков, которые затем шли и предупреждали студентов, когда С.О. собирались идти за ними. Они понятия не имели, кто это был, но все подозревали, что это был один из профессоров.) Близнецы перестали посещать занятия и проводили лучшее время в своей жизни, вмешиваясь и помогая другим избежать задержаний, даже если они и попадали под некоторые проклятия. Если мыслить здраво, то победа стояла за Амбридж. Им угрожали отчислением, их семьи были втянуты в это дело, а взрослые волшебники патрулировали коридоры. Взрослые волшебники, которые будут бросать Петрификус Тоталус и тащить вас к Амбридж для рефлексивной терапии, которая включала в себя довольно большое количество Флагело. Всего этого было достаточно для того, чтобы подавить любой революционный дух. С другой стороны, посмотрите, как их боялось Министерство! И этого бы не было, если это были обычные жалобы детей. Это показывало лишь то, что они добились прогресса. Прогресса, который никогда не должен был случиться. Но теперь магглорожденные не боялись ходить сами по себе, и дети не боялись ходить на занятия. И ни у кого не было кровоточащих шрамов на руках. (Джинни захихикала, когда услышала, что Гарри сказал Амбридж про то, что не умеет писать.) Возможно, если бы Амбридж продолжала давить на их семьи, они бы сдались. Никто не хотел быть причиной, из-за которой их родители могли потерять работу. Но, хотя Амбридж и была честолюбива, она была близорука и сосредоточила всё своё внимание на школе. Она объявила о новых дисциплинарных мерах и ввела в школе комендантский час. Сразу после ужина студенты должны были вернуться в свои комнаты, чтобы «увеличить и обеспечить лучшую среду для обучения». Спецоператоры имели право использовать любое заклинание, если они находили студентов, нарушающих комендантский час. Блейз Забини презрительно усмехнулся из-за последнего указа. Серьёзно, идти в свои комнаты к половине шестого вечера? — Они не хотят, чтобы мы проводили много времени с людьми из других домов, — сказал Драко, который неохотно удивился тому, что они поняли, что их сила заключалась в союзе. — Но мне нужно в библиотеку! — воскликнула Чо Чанг, которая, в конце концов, училась в Равенкло, — Они не могут отнять у меня библиотеку! Послышалось ещё несколько напряженных голосов от студентов Равенкло. Было довольно много серьёзных намёков на то, что нынешнее положение будет всерьёз мешать их собраниям. Во время ужина они созвали экстренное совещание и главы трёх организаций яростно перешептывались о том, что делать дальше. В каждой организации состояли студенты из разных домов, а особенно в Комитете, и подчинение этим правилам было равносильно роспуску. Подчинение новым правилам означало возвращение к физическим наказаниям и жизни с ложью, а не борьбу. Амбридж наколдовала большие розовые часы, которые плавали в трёх метрах над профессорским столом. Это отняло у неё четыре попытки, но всё же она смогла это сделать. Все, кто посещал Зельеварение на уровне СОВ, были знакомы с идеальными фиолетовыми часами Снейпа. На седьмом курсе их было несколько, и они отсчитывали время для разных стадий приготовления зелья, например, когда стоило добавить очередной ингредиент или как долго нужно было что-то выдерживать в вареве. Никто не был впечатлён её часами, а Флитвик посмотрел на них со смешком, а потом поспешно закашлял, чтобы скрыть свой смех. И всё же стрелки часов приближались ко времени начала комендантского часа. Раздался звон колоколов, звуки арф и флейт, которые, без сомнения, Амбридж считала милыми и изящными. Она поднялась со своего места и дважды кашлянула. Пэнси и Гермиона бросили на неё одинаковые свирепые взгляды. О, как же они ненавидели этот чопорный кашель. Пэнси и Гермиона уже начали понимать друг друга. — Ну же, дети, я думаю, что всем вам пора идти делать домашнюю работу и отдыхать в безопасных и любящих лонах ваших домов, — за её словами последовало напряженное молчание. Макгонагалл опустила взгляд на свою грудь, покрытую клетчатой тканью, как будто бы боялась, что из неё может что-то вырасти. Снейп сжимал какие-то невидимые жемчужины на шее. Лоно! Флитвик старательно избегал смотреть на профессора Спраут, у которой и в самом деле была пышная материнская грудь. — Пожалуйста, следуйте за главами своих домов. В конце каждой колонны будет идти Спецоператор, назначенный Министерством, чтобы помочь отстающим идти по правильному пути, — Амбридж снова сладко улыбнулась. Сложно было не признать её уверенность в том, что они верили в то, что именно Министерство решило прислать Спецоператоров. Её поведение говорило, что всё в порядке. Всё было просто прекрасно! Никто не пытался сломать Поттера за то, что он сказал правду, а наличие Спецоператоров в школе было совершенно нормальным явлением. Студенты начали двигаться и медленно шаркать ногами по пути к дверям. Они оглядывались на группу Гриффиндорских и Слизеринских агитаторов, которые всё ещё разговаривали. Ускользнуть от дежурных в коридорах было простым делом, а вот когда они стояли совсем рядом и разговаривали о вас! Они были взрослыми, и у них были палочки, и они были злы. Но ведь многие из них были младше пятнадцати лет. Они были ещё совсем детьми. — Ну же, ну же, — продолжала чирикать Амбридж, в то время как двое из спецоператоров начали идти к группе лидеров. Один из них схватил Гермиону за руку и бесцеремонно толкнул её в строй Гриффиндорцев, — в ближайшие десять минут все молодые ведьмы и волшебники должны вернуться в свои дома. Пип, пип! Из-за того, что всё внимание было устремлено на группу лидеров (Пэнси рычала на волшебников за их грубость. Мерлин, Пэнси защищала Гермиону!) лишь только тогда, когда ряды были наполовину сформированы, они заметили, что стол Хаффлпаффа не сдвинулся с места, и каждый из членов дома остался на своих местах. Улыбка Амбридж застыла на её лице. Никто никогда не ожидал никаких неприятностей от Хаффлпаффцев. Это были Хаффлпаффцы. Их отличительной чертой была вежливость. (О, это было не так. Все так думали, но они ошибались.) — Дети, давайте вы не будете упрямиться и построитесь в линию, — Амбридж всё ещё говорила с тем раздражающим покровительством в голосе, как будто им всем было по семь лет. Дело в том, что подростки — не взрослые люди. Они не должны принимать взрослые решения. Они не должны нести такой ответственности и чувствовать такие страдания. Но не ошибайтесь, вы не можете называть их детьми. Они вам этого не простят. Хаффлпаффцы молча уставились на неё. Вообще-то, это было немного страшно. — Спраут! — Амбридж неловко закашляла, чтобы скрыть свой неуместный крик. Она продолжила говорить с натянутой улыбкой. Слова вылетали сквозь плотно сжатые зубы, — Это ваши студенты! Заставьте. Их. Двигаться. Профессор Спраут посмотрела на свой стол с потерянным выражением лица. — Вы слышали, что сказала директриса… — неуверенно начала она. — Нам очень жаль, профессор, — сказал Энтони Рикетт — в его голосе звучал страх вперемешку с решимостью, — но мы не сдвинемся с места. И они этого не сделали, потому что именно в этом была сила Хаффлпаффа. Профессор Спраут попробовала ещё дважды, хотя и без особой уверенности, потому что знала, с чем имеет дело. Амбридж закричала на них и вызвала спецоператоров, чтобы те что-то сделали. Спецоператоры смотрели на неё в поисках указаний, потому что никто не хотел сглазить чистокровного волшебника. Наконец, двое из самых рослых офицеров подошли к Энтони Рикетту и велели ему отойти. Когда он этого не сделал, они схватили его за руку и наблюдали, как Энтони упал на пол, и его пришлось тащить к двери, как особенно тяжелый и неподатливый мешок с репой. Они проделали это ещё с пятью студентами, прежде чем сдаться, потому что студенты оставались на местах, а те, кого увели, возвращались обратно, как только их отпускали. Остальные дома зашаркали обратно к своим столам. Студенты обменивались шарфами и нашивками домов. Некоторые падали на пол, готовясь к тому, что их потащат. Последовали быстрые консультации о том, как лучше всего стряхнуть «остолбеней». Амбридж вытащила свою палочку, и всё вокруг накалилось. Лидеры партии, комитета и платформы пришли к самому быстрому политическому соглашению в истории. Спецоператоры тоже вытащили свои палочки, и Амбридж сказала, что любой студент, не выстроившийся в очередь в следующую минуту, будет немедленно наказан. Они все знали, что она имела в виду, они видели, как дрожащие студенты покидали её кабинет. — Они хотят нас разделить! — закричал Драко, — Они хотят нас сломить! — он забрался на один из столов, — Не позволяйте ей сделать это! — Не стойте тут просто так! Сделайте же что-нибудь! — приказала Амбридж. Её волосы растрепались. Она бросила ядовитый взгляд на профессоров. — Стой, не надо, слезь, — сказал Снейп монотонным голосом, который можно было использовать для измерения других монотонных голосов. — Вот, вот, — сказал Флитвик. Он сделал какое-то неопределенное движение рукой, как будто подзывал цыплят. — Я просто не уверена, что имею на это право, Долорес, — сказала Макгонагалл, мужественно стараясь не улыбаться. Она почти походила на Снейпа, потому что ей очень понравились свои слова. — Послушайте эту леди, — сказала Спраут. Она не уточнила, кого именно. А потом. Конечно же, Хаффлпаффцы были теми, кто будет сидеть. Конечно же они будут теми, кто будет спокойно смотреть на палочку, направленную в их лица, и всё ещё не двигаться. Они были землёй. Они были камнем. Они были непоколебимой силой. Но, конечно же, именно Гриффиндорцы будут теми, кто сделает самый драматический и смелый шаг. Что-то яркое и запоминающееся. Что-то искрящееся. — Наш дом находится в Северо-Восточной башне, — выкрикнул чей-то юный голос, поэтому невозможно было понять, кому он принадлежит: парню или девушке, — За портретом Полной Дамы. А затем. — Пароль — Мимозааааа! Впервые за тысячи лет традиция была нарушена. Но вы не могли позволить Гриффиндорцам забрать всю славу себе. Естественно, все начали кричать подробные инструкции о том, как добраться до секретного входа в свой дом. Школьная форма была порвана и растоптана. Какой-то оптимистичный спецоператор попытался ошеломить Гермиону Грейнджер (магглорожденные. Они всегда начинали с магглорожденных). И он обнаружил, что вылетает из Большого зала и приземляется в конце коридора благодаря Джинни Уизли, которая использовала магию, которой её научил её брат Билл - разрушитель проклятий. Когда другой спецоператор направил палочку на Джинни, Пэнси Паркинсон прыгнула на него и обнаружила, что раньше очень сильно недооценивала Поттера — бить людей было приятно. Избиение взрослых мужчин приносило удовлетворение. Она укусила его за руку. Блейз Забини быстро проконсультировался с Близнецами, и от него можно было расслышать фразу "Да, всё. Запускайте всё.", а после этого последовала красивая череда фейерверков, магии и хаоса. Снейп взял Макгонагалл под руку и увёл в тихий уголок, чтобы вместе насладиться зрелищем. Вскоре к ним присоединились другие профессора. Флитвик достал пакет шоколадных ягод и поделился с ними. (Он никогда не делился ягодами в шоколаде. Они были только его.) Это был крик девушек. Это была волна, которая заглушила голоса, которые могли вселить в них страх. Это было решение объединиться против ненависти. В ту ночь никто не спал. В ту ночь, когда начались беспорядки в Хогвартсе. Восстание студентов против системы.***
Конечно же, Амбридж попыталась вернуть себе контроль. Конечно же, она не побоялась использовать тёмную магию и приказала спецоператорам делать то, что они хотят. Но это была только она, обычная ведьма, а спецоператоры, даже если и были опытными специалистами, не были достаточно хороши, чтобы сдать экзамены на должность аврора. Профессора же не собирались нападать на своих учеников. Их проклинали и подставляли при каждом удобном случае. Фред и Джордж не могли и мечтать о лучшей рекламной кампании для своей продукции, особенно когда Флитвик похвалил их портативное болото. Люди научились бояться Джинни Уизли. Люди научились почитать Гермиону Грейнджер, которая успешно сотворила заклинание щита, достаточно большое, чтобы защитить двенадцать учеников от спецоператоров. Профессор Вайллингтон официально не ушел в отставку, но тем не менее покинул свой пост. Стало очевидно, что студенты не потерпят его расизма. Его дважды сглазили, и кто-то ударил его по лицу экземпляром книги Фрейда "О нарциссизме", крича при этом о том, что при нём Гадания стали полной ерундой. Студенты патрулировали коридор с его комнатой, ожидая, когда тот снова покажет свое лицо, чтобы сглазить его. (Никто не знал, как маггловская книга попала в Хогвартс, но оказалось, что Гарри был не единственным, кто занимался контрабандой книг). А в перерывах между боями устраивались еще и вечеринки на открытом воздухе. Они рассудили, что с учетом того, что они раскрыли расположение своих домов, они могли бы также провести экскурсию в комнатах. Все согласились: у Хаффлпаффа было лучше всего. Там была музыка, речи и список предлагаемых изменений в учебном плане, потому что на самом деле то, что они изучали в истории магии, было скучным и смехотворно сексистским и расистским. Они читали книги вслух, у каждого слизеринца была своя копия. Они проводили импровизированные футбольные матчи с магглорожденными и полукровками, которые объяснили правила. Было несколько импровизированных уроков ЗОТИ как особая пощечина Министерству, но их было немного, потому что никто не был достаточно хорош, чтобы преподавать. Дело было не в Волан-де-Морте, хотя теперь уже никто не сомневался в его возвращении. Речь шла о том, что Министерство отрицает это и ничего не делает, оставляя их незащищенными. Речь шла о том, что Гарри посмел сказать правду в ответ на всю эту ложь. Плачущую Миртл сделали почетным членом Комитета по Улучшению Положения Ведьм, потому что ни одна девушка не должна плакать в одиночестве в туалете. Северус Снейп был официально объявлен союзником, хотя он отказался идти на заседания Комитета. Все началось в ту ночь, когда никто не спал, и продолжалось в течение следующих пяти дней.***
Так же это была ночь, когда Гарри Поттер покинул Хогвартс. Но из-за беспорядков и борьбы со Спецоператорами — этого никто не заметил. Рон и Гермиона, конечно же, знали. Они помогли ему собраться неделю назад, когда Гарри объявил, что уезжает при первой же возможности, а потом он обнял их на прощание. Он хотел бы также поговорить с Северусом, но всё, что он мог сделать, это бросить на него долгий взгляд. Было слишком много глаз вокруг. Его исчезновение, точнее, побег, был обнаружен только через два дня. Амбридж, конечно же, поспешила обвинить Гарри в беспорядках, но поскольку у него была привычка больше не появляться на уроках, а ученики перестали ходить на занятия, было легко пропустить его отсутствие в пестрой толпе. Гарри Поттер был наконец замечен и задержан за завтраком истощенным и избитым спецоператором, которого сглазили больше раз, чем он хотел бы. Поттер сидел рядом со своим другом Роном Уизли, и Амбридж пошла к нему той быстрой походкой, когда вы не хотите совсем бежать, но все еще находитесь в спешке. Она держала палочку в руке и на этот раз не улыбалась. На её шее появилась красная сыпь. — А теперь вы, молодой человек... Только при ближайшем рассмотрении оказалось, что это не Гарри Поттер, а Колин Криви, который был примерно такого же роста и телосложения и который по какой-то причине превратил свои светло-каштановые волосы в черные. Он улыбнулся ей и пожелал доброго утра. — Я поймал его, директриса, я поймал его, — объявил Филч, таща за собой студента за ворот мантии. Он был так счастлив при мысли о физических наказаниях учеников, а теперь он видел, как замок погрузился в полный хаос. Филч был немного растерян и очень устал. Очень устал. Более тщательный осмотр Гарри Поттера показал, что это был на самом деле Симус Финниган. Кто-то использовал подводку для глаз, чтобы нарисовать шрам молнии на его лбу, а так же на нём были очки. Его очки, дорогой Мерлин, были надвинуты на макушку. — Я, мастер маскировки, — невозмутимо произнес Северус, выходя из Большого зала на урок (он все еще посещал пары третьего и первого года), — Я знаю, как он мог обмануть вас.