***
Ханна сидела в полупустой аудитории, окруженная характерными признаками осени: холодными порывами ветра и проливными дождями. Она наблюдала, как аудитория постепенно наполнялась учениками, оставалось всего лишь немного времени до начала пары. Половина курса уже была на месте, среди них были и заучки, и те, кто никогда не пропускал занятия, будто по какой-то таинственной причине, известной только им. Ханна хмыкнула, не желая приписывать себя к какой-либо группе. Просто была. Ей нравилось слушать людей больше, чем говорить, даже если "слушать" подразумевало наблюдение за их поведением, мимикой и движениями рук. Сзади нее кто-то уселся, но ей было все равно, безразлично. Даже когда на ее плечо опустилась чья-то ладонь, она не удосужилась повернуться. Скорее всего, это была Белла, ее подруга, кто ведь будет сидеть рядом, кроме нее? Никто. Так и оказалось. Девушка подсела, ничего не говоря и не давя на Ханну своим присутствием, как делали многие. Они молчали, но это было не холодное молчание, которое выворачивает тебя наизнанку и побуждает что-то говорить. Нет, это было приятное молчание. Да и говорить особо было не о чем, все и так было понятно. Они сидели вместе, будто два незнакомых человека, на самом деле являвшихся друг другу близкими друзьями. Это было нормально. Не нарушать чье-то молчание, не раздражать своими неуместными действиями и не пытаться выдать себя за другого человека. — Ты ведь снова витаешь в облаках из-за Хосока? — девушка не требовала быстрых слов в ответ на свой вопрос. Она ждала, сколько бы времени не заняло. Хосок — кореец. Он был один из тех немногочисленных, кто в идеале знал английский. А может, это просто переставало волновать людей, узнав его поближе. Он был приветлив, почти всегда улыбался, за ним было приятно наблюдать. Но Ханна не знала, что стоит за всем этим. А за этим должно было что-то стоять, это была ее персональная загадка. Ей нравилось его слушать. Его прерывающийся, звонкий, но приятный голос. Хосок был очень приятным и по наружности, и, как она думала — внутри. Она считала, что не глаза — зеркало души (хотя и не исключала этого), а слова. Что у тебя на душе, то ты и говоришь. А Хосок говорил вдумчиво, всегда размышляя над любым заданным ему вопросом. Он создавал впечатление правильного воспитанного человека. — Не знаю, может, из-за него, — скомкано ответила Ханна. Ей нечего было добавить. Она молчала. Не потому, что нечего было сказать (а сказать ей было много чего), а потому, что это лишнее. Мысли возвращались к интересующей ее теме. Громко сказано, она просто пока не знала, как реагировать на нее. Что делать, как поступить и что сказать. Эта тема — день рождения одного парня в группе. Они не особо общались, пару раз хватило четко уяснить и иметь предположение о личности. К тому же, Белле этот парень тоже не нравился. Шумный, в отличие от Хосока, который был громкий, но его присутствие не давило, а нежно обволакивало. Донован, как его звали, был именно надоедливым, самоуверенным и раздражающим. Она понимала, что это было (почти) беспричинно, но ничего сделать не могла. «Вспомни дождик, вот и туча», — невесело отозвалось что-то внутри нее при виде зашедшего парня. К нему сразу же подбежали несколько девушек, что-то уточняя и спрашивая. На его лице расцвела ухмылка, и он принялся отвечать на их вопросы, параллельно о чем-то рассказывая. Она отвернулась, ей было неприятно смотреть в его сторону. Нормальный парень сразу бы на корню пресек такое отношение девушек к себе, а он наоборот, покровительствует им. Позер! — Если он снова будет доставать нас — я ему врежу, — сказала Белла, ее голос звучал решительно, но в тоже время в нем звучала нотка раздражения. — Я серьезно! Они что, вообще не понимают, как выглядят? — Наверное, нет, скажи мне лучше, у тебя есть конспекты за прошлую пару? Я, кажется, снова потеряла свои, — неловко призналась девушка. — А я ведь тебе говорила, чтобы ты завела нормальную тетрадь, а не продолжала писать на листочках, — посетовала подруга и улыбнулась, — держи. — Спасибо! — теперь оставалось только переписать, и все, можно жить со спокойной душой. Девушка хотела добавить что-то еще, но вовремя остановилась — в аудиторию зашел профессор. Если бы он поймал их за разговором, рассадил бы их, как двух школьниц. А кто сказал, что будет легко? Этот учитель никогда не славился своей простотой, наоборот, его боялись и уважали за твердый и жесткий характер. Самое интересное начинается: выскочка не успел сесть, будучи окруженным девушками, и нарвался на немилость учителя. Эта сцена вызвала у нее улыбку, больше как сравнение с Гарри Поттером и Северусом Снейпом. И на что он рассчитывал? Что сможет уйти безнаказанным? Непозволительная дерзость. Парень успел вовремя найти ее взглядом, так же улыбаясь в ответ. Он действительно не понимал сути ее улыбки? Совсем странный. Ой-ой, это было лишним. Это не укрылось от глаз учителя. — Вы находите это забавным, мистер Донован? — язвительности этому мужчине было не занимать. — Отлично, тогда будьте добры после лекции остаться для того, чтобы убрать аудиторию, сегодня у меня как раз только одна пара в этом зале. Пара пролетает как обычно — быстро. С этим профессором не остается времени заскучать: Ханна постоянно пишет, и это отвлекает ее от мыслей. Иногда рука начинает болеть и ей приходится останавливаться и переводить дух. А после — снова продолжать исписывать страницы своим печатным почерком. Когда профессор заканчивает и обводит аудиторию своим пристальным взглядом, Ханна тоже поднимает голову. Секундная заминка, после чего он говорит, что на сегодня все. Сокурсники выдыхают. Девушка смотрит на свою подругу, после чего начинает собираться. Кофта не спасает от холода, приходится только зябко ежиться. Конечно, она сразу заметила, что Донован шел по направлению к ним. Она поднимает голову, складывая руки на груди и ожидая того, что нового ей расскажет парень: — Привет, девчонки, — приветливый настрой парня натыкается на холодную отрешенность, — вы же помните, что у меня вечеринка по поводу дня рождения? Ну, все-все, ухожу, знайте, что я вас жду. После того, как он договорил, его чутье (наверное) подсказало ему, что пора уходить и не играться на нервах девушек. — Ты представляешь? После всего, что он сделал, он еще и имеет наглость нас приглашать, — возмущалась подруга, размахивая руками. Ханна только покачала головой, складывая немногочисленные вещи в сумку. — Это было в прошлом. Сколько уже времени прошло? Тем более вспомни, когда мы в последний раз были на вечеринке? Белла подняла свои до невозможности притягательные карие глаза на нее. — Ну, вот и решили, ты же не собираешься слиться? — Конечно нет! За кого ты меня принимаешь? На том и решили, предварительно договорившись вместе пойти в местный магазин, где должны были продаваться платья. Белла категорически сказала «нет» на любые попытки заявить, что у Ханны есть платья. И то, правда, им уже пару лет, минимум. Пора бы купить новую, красивую и стильную одежду. Не сказать, что ее старые вещи были лишены вкуса и были потрепанными. Они просто были старыми. Любимыми, привычными, но старыми. А старое принято выбрасывать и не засорять себе этим голову. При выходе из аудитории ее телефон завибрировал в заднем кармане. Она непроизвольно попыталась натянуть на себя сползшую кофту. Пришло сообщение, в котором уточнялась дата, время и место празднования. Все в его духе.***
Прошло несколько дней, а по ощущениям — года. Время шло тягуче, медленно. Оно выбивало из колеи, становилось тошно от одних и тех же мыслей. Одиночество стало его врагом. Он съедал сам себя. Было невообразимо холодно. Хотелось уже выйти на свободу, почувствовать свежесть ночного леса и счесать кожу в некоторых местах. Хотелось почувствовать себя живым. Он все время думал об одном. Его мысли на девяносто процентов были заняты стаей. Как они, что с ними? Хотя и подсознательно понимал, что они такие же парни, как он. Разница лишь в характерах. Остальные десять процентов — осознание собственной беспомощности. Хотелось вырваться из этого плена, стать свободным. Сейчас главное — не потерять голову и не стать обычным волком. Так что он даже в какой-то мере благодарен этим мыслям. Даже если они разрывали его на части. Нестерпимо хотелось есть. Охотник действовал по законам жанра: был резким, нахальным и жестоким. Настолько, что не давал ему ничего, кроме воды. И на том спасибо. От таких мыслей захотелось еще больше есть. Что же делать? Волк шумно выдохнул, положив голову на лапы. Он закрыл глаза, прижав уши. Сверху доносились какие-то звуки, по-видимому — вечеринка. «Не стыдно ему смотреть в глаза других, зная, какие секреты скрывает его душа?» — думалось ему. Как же ему не хотелось, чтобы эта ночь стала последней! Как не хотелось уходить из этого мира! Он хотел снова общаться, жить и дружить со своими друзьями. Он хотел вдыхать воздух полной грудью, не думая и не беспокоясь ни о чем. До чего же чудесна была эта жизнь! Он так отчаянно не хотел отпускать ее, цепляясь за каждую соломинку. Все его внутренности кричали о том, что жизнь еще не закончена. Хотелось, чтобы это было так. Чтобы этот сон не стал последним. Ханна выходила из своего дома совершенно вымотанной, сегодняшний день был по-настоящему плодотворным. Она написала несколько экзаменов, и сейчас настало время хорошенько отдохнуть. Хорошо, что она захватила с собой куртку. Не хотелось снова мерзнуть, содрогаясь от холода. Такие ночи бывают особенно обманчивыми. Только что, вроде, было тепло, но подул ветер, и стало вмиг холодно. На ней было совсем не откровенное платье темно-синего цвета. Наверное, единственное, на что можно было обратить внимание — это открытые плечи. Сначала ей показалось, что это платье совершенно не подходит под определение «вечеринка», но на ней оно смотрелось в тему (по словам подруги). А она думала, что это обычное платье, хотя находиться в нем было чрезвычайно приятно и легко. Ханна обернулась на звук клаксона «Хонды» ее подруги. Она подбежала к машине, запрыгивая в салон. Девушка пристегнулась. Сразу же легкие наполнились ненавязчивым запахом манго. Белла купила новые духи? В машине она обратила внимание на то, как красиво сделала себе макияж подруга. — Ты выглядишь сегодня по-особенному, — сказала Ханна. — Конечно. Не хотелось быть белой вороной, — неловко засмеялась Белла, трогаясь с места. Как же красиво было порой в этом городе. Девушка выключила кондиционер и открыла окно, разрешая ветру играть с ее волосами. Погода была необычайная. Осень манила ее своей переменчивостью и своим особым настроением. Но осенняя прохлада напрочь отбивала всякое желание выходить из дома. Добрались они на удивление быстро, наверное, из-за того, что на улице практически не было ни души и, соответственно, пробок. Ханна немного подвела глаза, перед тем как покинуть теплую машину. Подруга взяла ключи в руки. «Хонда» мигнула, зеркала сложились, прильнув рабочей стороной к боковым стеклам. Они отправились в дом, минуя нескольких уже немного подвыпивших однокурсников. И когда они только успели? Уже не важно. Заходя внутрь, их приветствует довольно громкая музыка и такие же громкие разговоры. Повсюду сидели группки людей «по интересам», так сказать. Некоторые играли в «Уно», вторые просто говорили, а третьи — только пили. Белла отошла поздороваться со старыми друзьями. По крайней мере, она так сказала. Что оставалось делать Ханне? Она все равно тут никого не знает, а знакомиться с кем-то на месте не казалось такой уж отличной идеей. Ханна прошла на кухню, открывая холодильник и скептически оглядывая содержимое. Никто ведь против не будет, если она возьмет сок? Пить совершенно не хотелось, травить и корить себя потом — тоже. Оно ей надо? Девушка вздохнула, поправляя прическу. Она никогда не сможет почувствовать себя на одной волне с современной молодежью. И почему им так нравятся подобные вещи? На этот вопрос у нее пока нет ответа. Поставив стакан на стол, она подошла к одной группе. — Ребят, вы не видели Беллу? — несмело спросила она, замечая Хосока. Странный взгляд Хосока скользнул в ее сторону, и Ханна почувствовала себя немного неуютно. Он пристально посмотрел на нее, улыбаясь своей фирменной улыбкой. — Она сказала, что пошла искать тебя, — отозвался незнакомый парень, продолжая играть в «Уно». — И как вы разминулись? Она кивнула, как внезапно ее голову пронзила боль. Ханна пошатнулась и решила отойти подальше. Краем глаза она заметила, как дернулся в ее сторону Хосок. Или ей просто показалось? Девушка решила найти уборную, проходя дальше по коридору. Стало заметно тише. Может, он использует звукопоглощающее покрытие? За это ему явно стоило сказать спасибо. И голова стала болеть чуть меньше, что не могло не радовать. Она открыла свою сумку, находя таблетки от головы. Опереться о стенку казалось такой заманчивой идеей, что она не могла противиться. Когда она почувствовала чужое присутствие, из груди вырвался вздох разочарования. Не хотелось говорить ни с кем, кроме подруги. «Надо спрятаться куда-то и перевести дух. Общество людей утомляет», — подумала она. Ее внимание привлекла дверь, находящаяся немного поодаль. Она была закрыта, но из-под двери просачивался тусклый свет. Девушка зажмурилась и снова открыла глаза. «Выглядит как типичное начало фильма ужасов, — подумалось ей. — Но с другой стороны, если не узнаю что там — буду жалеть всю жизнь». Да, это было не совсем хорошо со стороны границ личной жизни. Но что поделать? Соблазн был слишком велик. Она оглянулась на всякий случай, проверяя, чтобы не было никого поблизости. Хорошо, пока все выглядело спокойно и тихо. Конечно же, насколько позволяла ситуация. Из комнат доносились чьи-то голоса, порой слишком громкие, раздавался смех. Она ощущала себя как в каком-то фильме, все казалось нереальным и чувства... они тоже будто притупились. Ханна толкнула дверь, и та открылась. Не заперто. Свет оказался чуть ярче, чем она предполагала. Это дало ей возможность оглядеться: тут был короткий коридор и ступеньки, которые вели вниз. Они не были слишком крутыми, но Ханна была сегодня на непривычно высоких каблуках — девушка не могла оторвать взгляд от ступенек, пока спускалась. «Я посижу немного в тишине, пока голова не пройдет, и тут же вернусь обратно», — размышляла она. Ей было почти не страшно, разве чуточку. В конце концов, что такого может быть в подвале? Инструменты, да старая мебель? Она погрузилась в свои мысли, а когда подняла глаза, увидела, что на нее были направлены два немигающих глаза.