Оружие веры

После прочтения обратите внимание на комментарий к главе Кесседи была в ярости, когда узнала, что Арчер не справился с поставленной задачей. Снова. Однако женщина не бранила непутёвого, ведь после того, как в особняке перебили верхушек от мафий разных сфер, забот у неё только прибавилось. У неё в качестве Сахмет. Да и сам Арчер быстренько предложил, как можно выйти из сложившейся ситуации. Всё было предельно просто: нужно было лишь устранить того, кто постоянно срывал планы. И пока Сахмет занялась захватом контроля над временно никем не управляемыми сферами, Арчер основательно промыл мозги Сетту. Он убедил полувастайи, что необходимо обмануть Афелия, дабы узнать его самые сокровенные секреты, выведать, откуда тот черпает силу, а потом ударить в самое больное место и вывести на чистую воду. Младший беспрекословно доверял старшему, ведь, как учила мамочка, у старших больше жизненного опыта, а значит к ним следует прислушиваться. Но Сетт прекрасно понимал ещё и тот факт, что собственные чувства он никуда не выкинет. Невозможно взять и вырвать сердце из груди. А так хотелось... Босс подготовился к небольшому пикнику у озера близ своего особняка. Место, несмотря на близость, было достаточно заброшенным. Идеально для того, чтобы уединиться. Он оставил лунари записку с указанием места и времени встречи. Сетт гордился собой, считая, что сделал инструкцию достаточно подробной. Однако Афелий, развернув записку, был готов проклинать всех существующих и несуществующих богов, когда увидел несколько каракулей в виде цифр и огромную абсолютно непонятную карту местности, нарисованную буквально на коленках. — Я думал, ты не придёшь. - Сетт поднялся с пледа, когда увидел, как из-за куста выглянул знакомый силуэт. Афелий был весь в листьях, паутине и в целом выглядел взъерошенным, будто сражался с голубем в неравной битве за кусок хлеба. А всё потому что он пробирался не вытоптанной тропой, а следовал гению картографической мысли в лице полувастайи. — [Ничего не говори. ] – ответила рука и запретила себя коснуться, когда Босс захотел помочь выбраться из куста. С горем пополам Афелий справился сам. Он рухнул на плед и принялся вычищать свой любимый шарфик от веточек и откуда-то взявшихся травинок. Сетт присел рядом и потянулся к чёрным волосам, вновь желая помочь. Но лунари выгнулся дугой, будто разгневанный кот, и снова не дал себя коснуться. Полувастайи отстранился и принялся обиженно дуть нижнюю губу. — Где я провинился? Афелий резко повернул голову и посмотрел на него так, словно одним взглядом мог уничтожать галактики. Преисполнившись вселенского ужаса, Сетт быстро вжал голову в плечи и сделался максимально виноватым, пусть и не понимал, в чём именно его вина. Лунари этого хватило, чтобы смягчиться: невозможно было долго обижаться на того, кто, при всех своих внушительно огромных габаритах, прижимает ушки к голове и сжимается всем телом, чтобы казаться маленьким невинным ангелом. Брюнет украдкой выдохнул и, дотянувшись до того рукой, зарылся пальцами в волосы и принялся ласкать такое чувствительное основание ушка. Сетт, не видевший, что к нему тянется загребущая ручонка, встрепенулся в защитной реакции, но быстро расслабился и подсел поближе, чувствуя, что каким-то образом сумел вымолить прощения. — Я тут всякого разного с кухни стащил, - вдруг опомнился Сетт и улизнул от руки чуть в сторону, протянулся через весь плед, захватил корзинку и, утащив её за собой, вернулся обратно. - Вот смотри. Полувастайи открыл её и начал размещать рядом с собой продукты. Там были и фрукты, и овощи, и кусочек жареной курицы, кажется, ножка. Лунари распознал в салате странной консистенции кусочки грибов, которые выглядели так, будто мечтали поскорее умереть. Глядя на них, брюнет проникся таким сочувствием, что решил в первую очередь изничтожить именно этот салат, не опасаясь отправиться к праотцам вслед за несчастными грибами. Сетт абсолютно не умел подбирать продукты под ситуацию, поэтому его слова о "всяком разном" следовало понимать практически буквально. Афелий, слегка улыбаясь, глядел на восторженно достающего продукты из корзинки, а по глазам бегущей строкой можно было прочесть что-то вроде "Моя любимая идиотина." А ведь действительно любимая и действительно идиотина, потому что апогея ситуация с фокусником со шляпой и зайцем достигла в тот момент, когда Сетт решил вытащить свою вишенку на торте — две бутылки отличного красного вина. Лунари пырснул салатом перед собой и расхохотался, а Босс вытаращил на него полные искреннего непонимания глазёнки. — Ты чего? Брюнет отмахнулся, пытаясь подавить в себе истерику, и прикрыл рот рукой. Сетт никогда бы не осознал истинной природы смеха: Афелий понял, что тот притащил всего понемногу, но даже среди этого многообразия не нашлось ни единого продукта, который бы подошёл под вино. Это настоящий сюр. Великолепная нелепица, на которую был способен только Сетт. Любой другой, посчитав себя оскорблённым, давно бы оставил полувастайи без всяких объяснений в одиночестве. Однако Афелий видел в этом нечто милое и по-своему родное. — [Предлагаешь хлестать с горла, как истинные джентльмены? ] - Лунари всё ещё улыбался, хотя хихикать перестал. Сетт обиделся: брови быстро убежали к переносице. — Ещё чего! Конечно же я взял бокалы! И полувастайи вытащил бокалы. Бокалы для мартини. Афелия не стало в тот же момент. — Уймись, прошу. Мне и так невероятно стыдно. - Сетт бурчал себе под нос, пока лунари катался по пледу от истерики. Он весь покраснел, потому что пытался сдерживаться, но вместе с этим не мог перестать смеяться. Бесшумно. Иначе последняя птица покинула бы ареал обитания в районе двадцати километров. — Откуда, ну откуда мне было знать, что эти бокалы не подходят? Я смотрю: красивые. Ну и взял! - Полувастайи стремительно краснел от стыда, прижимая ушки к голове. - Пожалуйста, хватит! Я сейчас обижусь! Афелий понимал, что пора прекратить, но уже не мог это контролировать. Мышцы живота изнывали от боли, слёзы текли из глаз, а улыбало и вовсе хотело треснуть. Кислорода катастрофически не хватало. А точно ли в том салате были правильные грибы? Сетт навис над бьющимся в истерике, дуя щёки, затем ухватил того за плечи, зафиксировал и произнёс совершенно серьёзно: — Ты не оставил мне выбора! Сознание переключилось как по щелчку пальцев, когда во рту оказался чужой язык. Зауженные глазки мгновенно европеизировались, а пальцы впились в широкие плечи. 《Уйди!》 Лунари был совершенно не настроен подпускать к себе так близко, а потому беднягу схватили за ухо и силой оттащили вверх. — Ай! - Сетт даже зажмурил один глаз. - Ну что опять? — [Если мы достаточно близки для подобного, это не значит, что тебе позволено целовать меня, когда захочется. Да ещё и так бесцеремонно дерзко!] Афелий отпустил ухо и укатился в сторону, после чего сел и поправил чёлку рукой. Сетт тоже сел. — Прости. Я хотел помочь и поэтому... — [Спасибо.] - Лунари не посмотрел в его сторону, но полувастайи и этого было достаточно. — Ну что ж! Я открываю вино! - прорычал он как-то восторженно. Афелий усмехнулся, поворачиваясь в его сторону. Брюнет надеялся, что хотя бы здесь не будет проишествий, и они смогут спокойно насладиться напитком. И вот лунари сидит на пледе напротив одинокого озера близ леса, попивает вино из бокала для мартини и закусывает сладким оранжевым желе. Прекрасная идиллия. Брюнет чувствовал, как начинал пьянеть вопреки тому, что желудок уже похоронил в своих чертогах грибной салат. Кажется, кто-то совершенно не привык к алкогольным напиткам. Сетт же чувствовал себя прекрасно, потому что для его массы тела эта доза была явно недостаточной. — Фель? — М? - Лунари потянулся к бутылке, чтобы вновь наполнить бокал. Из-за формы он быстро пустел. — Помнишь, как в самом начале нашего знакомства я задавал тебе разные вопросы? Ну, кто ты и откуда... Полувастайи повернул голову в его сторону, чтобы заметить хоть какую-то реакцию на лице, но увидел лишь то, как лунари отчаянно пытался раздеть банан при помощи зубов, потому что вторая рука держала бокал, а поставить бокал и использовать две руки опьянённый разум ему не подсказал. — Так вот, - продолжил Сетт, вновь посмотрев прямо перед собой. - Мы уже достаточно знакомы, чтобы ты наконец мог рассказать мне что-то о себе. Я ведь... До сих пор ничего не знаю. Ничего, кроме твоего имени. Афелий выплюнул куда-то в траву откушенную банановую попку и посмотрел на полувастайи, а тонкие бровки съехались к переносице. Их взгляды встретились, и Сетту чрезвычайно сильно захотелось отступить, бросить всё и забыть об истинной цели данного мероприятия. Пусть... Всё будет, как есть. Пусть... 《— То есть ты действительно готов умереть ради своих чувств?》 Этот голос эхом раздался в голове. Сетт знал, что это был его собственный внутренний голос, но почему-то именно сейчас он звучал точно так же, как звучал голос Арчи. И голос... Был прав, спрашивая это. Босс должен узнать всё, чтобы выжить в борьбе за власть, а чувства... лишь его погубят. Полувастайи нахмурился, изо всех сил подавляя в себе желание взять и немедленно извиниться, а потом попросить сменить тему. Однако произошло то, что в секунду перевернуло с ног на голову для него всё понимание вселенной. — Ты прав. Я действительно проштрафился с этим. Афелий. Заговорил. Сетт резко обернулся на него и вытаращился так, будто перед ним сидел не человек, а трёхголовый змей, дышащий огнём. Лунари же как ни в чём не бывало оттянул зубами кожуру и откусил кусочек банана, а потом посмотрел на полувастайи самым обычным образом. — Ты... Т-ты... — Я? — ТЫ ГОВОРИШЬ!!! ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, РАЗГОВАРИВАЕШЬ!!! Афелий дважды моргнул. — А ты умеешь дышать. Но я же не ору об этом на всю округу. — КАК?! КАК ТЫ...?! — Дышу? — РАЗГОВАРИВАЕШЬ!!! Лунари задумался, отсербнул немного винца и вновь посмотрел на Босса. — При обычном дыхании голосовая щель широко раскрыта и имеет форму равнобедренного треугольника, основание которого обращено кзади, а вершина — кпереди. Вдыхаемый и выдыхаемый воздух при этом беззвучно проходит через широкую голосовую щель. - Афелий медленно моргнул. - При фонации истинные голосовые связки находятся в сомкнутом состоянии. Струя выдыхаемого воздуха, прорываясь через сомкнутые голосовые связки, несколько раздвигает их в стороны. В силу своей упругости... — ТЫ, БЛЯТЬ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! - Сетт схватил его за плечи и тряхнул. Афелий расстроился тому, что уронил банан и пролил немного вина себе на шарфик. - Я не спрашиваю у тебя ТАКИХ подробностей!! Лунари вздохнул и попытался выбраться, но сильные руки не отпустили. Пришлось схитрить. — Ты меня раздавишь. — Прости! Сработало: Сетт мгновенно отпустил. Вместе с тем пришло осознание того, что разговора с пояснениями лунари не избежать. — Алкоголь. - Кратко ответил брюнет и посмотрел в бокал, будто в очередной раз пытаясь отыскать там счастье. - Он нейтрализовал яд из моего организма. — Яд? О чём ты? — Я выпиваю напиток из цветов ноктума, не растущих в этой местности. Это лишает меня возможности говорить. Сетт слушал крайне внимательно. Он уселся напротив по-турецки, будто возвращаясь в детство, где таким же образом садился у зажжённого камина тёмными вечерами, пока мама в кресле рядом читала ему сказку. — А зачем ты травишь себя, если это яд? Афелий прикрыл глаза. — Мне необходима связь с моей сестрой. Мы близнецы. Связь будет односторонней, если я не выпью напиток. В любой другой ситуации Босс воспринял бы всё это как бред сумасшедшего, но прямо сейчас он слушал лунари крайне внимательно, потому что был чрезвычайно заинтересован. — Односторонней? Это как? Афелий вздохнул, потом посмотрел на Сетта и, увидев неподдельный интерес, приласкал его рукой, пройдясь ладонью по щеке. Прекрасные острые скулы, о которые, казалось, при неосторожности можно порезаться. Лунари едва удержал в себе желание забыть о рассказе и просто поцеловать этого мужчину. — Чтобы она могла слышать мои мысли, я выпиваю напиток из ноктума, заглушая собственный голос. Чтобы я мог слышать её голос в своей голове, я ношу на шее амулет. Смотри. Он удачно замаскирован под множество татуировок на теле. - Лунари чуть-чуть оттянул фиолетовую полосочку от шеи, чтобы стало понятно, что это не рисунок. — То есть это не макияж? - Ушки Сетта дёрнулись. - А я думал, ты каждый раз вырисовываешь их перед зеркалом. Афелий усмехнулся. — Нет конечно. Их нарисовали за меня. — Звучит так, будто ты этого не хотел. - Он усмехнулся в ответ, но быстро понял, что сделал это зря: Афелий стал смотреть прямо перед собой, а улыбка того померкла. — Я делаю очень многое против собственной воли. — Но почему? Разве кто-то может указывать тебе, как жить дальше? — Давай не будем. - Афелий поджал нижнюю губу. — Прости. — И всё-таки твой голос прекрасен! - Сетт убрал подальше кусочек пирога. - Такой...М-м-м... Неожиданно низкий, мягкий и приятный. — Неожиданно? - Лунари вырвал из земли ещё несколько травинок, отказываясь показывать, чем таким он занимался, слегка отвернувшись от Босса. — Да! Именно! - Полувастайи подполз ближе, желая заглянуть за плечо и увидеть истину, но получил щелчок по носу и быстро отодвинулся назад. - Я представлял, - продолжил он, гладя нос, чтобы боль быстрее прошла, - что ты будешь звучать иначе. — Вот как. А что ещё ты себе представлял? — Многое. Афелий глянул чуть назад и увидел, как после этих слов ушки сместились куда-то кзади. Так выглядит смущение? Лунари проделал последнее движение пальцами, затем повернулся к полувастайи. Сетту надели на голову венок из полевых цветов. В основном в нём были ромашки и незабудки — первое, как символ чистоты и верности, а второе - постоянства. "Я навсегда верен тебе", - сказал венок, а лунари улыбнулся: знал, что Сетт не поймёт ни слова. Полувастайи попытался посмотреть наверх, чтобы разглядеть венок, но у него ничего не получилось. Эта попытка лишь сильнее развеселила Афелия. — Ну так что? - Брюнет придвинулся так близко, что Сетт вдохнул сладковатый винный аромат его дыхания. - Поделишься тем, что ещё ты представлял относительно меня? Босс почему-то смутился ещё сильнее и попытался отстраниться, но его шеи уже касались тонкие пальцы. — Не поделюсь! Это... - Их взгляды встретились. - ...не произносят вслух. 《— Это идеальная возможность. Действуй!》 Сетт зажмурился. Голос. Снова. Он знал, что должен использовать созданную атмосферу, знал, как именно. Но... Не мог. Сердце. Дурацкое сердце. Ну почему ты всегда перечишь голове? Всё забылось, когда губы ощутили прикосновение. Поцелуй, такой лёгкий и невинный. Афелий пахнул куда ярче обычного, а лаванда и вербена теперь приняли в свои объятия сладость винного аромата. Полувастайи не заметил, как брюнет вылакал всю бутылку, но понял, что тот изрядно опьянел. Потому что будь он трезв, то ни за что не позволил бы расположить большую ладонь у себя на ягодице, а уж тем более немного сжать её. Сетт выдохнул чуть более шумно, почувствовав, как чужая рука легла на левую грудь. Надо же, кто-то не побоялся проявить инициативу и начать исследовать тело полувастайи. Но этот кто-то явно был не осведомлён, что можно целовать куда-то, кроме губ. А значит это надо показать. Сетт отстранился, разрывая поцелуй, и ускользнул куда-то вниз. Афелий не понял, зачем он сделал это, но вздрогнул, почувствовав прикосновение к шее. Дрожь усилилась, а тело полностью расслабилось, когда на место губ вдруг пришёл язычок, перекатывая под собой мышцы шеи. Лунари таял как воск в этих сильных руках и вздрагивал каждый раз, когда Сетт решался слегка прикусить кожу зубками. Ещё, ещё! Ему было мало этого мужчины! Пусть он съест его целиком, пожалуйста! — Ха... - Афелий не удержал дыхание, когда рука ушла с ягодицы чуть выше, касаясь крестца, и обнял полувастайи сильнее. Потом убрал одну руку и коснулся своей одежды на груди. Сетт слегка отстранился, когда лунари зашуршал тканями. — Что ты...? - Он заметил, как из-под тканей одежды брюнета наружу выглянула худосочная ключица. Тогда до него дошло, что Афелий стал избавлять себя от одежды. Сетта охватила паника, и он схватил ручку за тонкое запястье. — Не надо. — Почему? - Серые глаза с непониманием уставились на золотые. Полувастайи не знал ответа на этот вопрос. Он видел, чувствовал, что прямо сейчас этот юноша позволит ему абсолютно всё. И это прекрасно, ведь это именно то, чему нужно следовать согласно плану. Но в последний момент Сетт отступил. Не испугался: ему нечего бояться. Он понял, что не сможет сделать больно тому, кого полюбил так сильно. — Ты пьян. Нам лучше уйти отсюда. Холодает. Скоро солнце сядет совсем. Он не придумал ничего лучше, как принести Афелия в свою комнату. Именно принести: лунари не держался на ногах и постоянно падал, хотя при всём при этом сохранил способность здраво рассуждать и отвечать на вопросы. Всю дорогу лунари зачем-то объяснял ему строение клапанного аппарата сердца, затем быстренько перескочил на разбор поэмы "Мцыри" и закончил тем, что стал делиться секретом приготовления мункейка. Полувастайи даже допустил мысль, что жалеет о том, что лунари может говорить. Он привык к тишине рядом с этим брюнетом, и такая чрезмерная болтливость была для него дикой. — Приехали. - Сетт выгрузил Афелия на свою кровать. - Снимай одежду и ложись спать. — А ты? — А я лягу в коридоре. Там есть диван. Афелий топнул ножкой. — НЕТ! Сетт даже обернулся: не ожидал такого отпора. — Это твоя комната! И ты не должен спать где-то на каких-то диванах в каких-то коридорах! Не пущу! Лунари оторвал своё бренное тельце от кровати и донёс его до полувастайи, затем вцепился ему в шею и обмяк. Сетт улыбнулся с этого подобия объятий и ответил взаимностью. — Ну-ну. Тише. Ещё слёз мне здесь не хватало. — А я не плачу! Это дождь... Босс унёс брюнета обратно, усадил на кровать и сел рядом, убирая слезинки с уголков глаз Афелия. Голову брюнета уложили на плечо, а сама она уже уползла на грудь — Скажи, а... Откуда ты мог знать, что яд из того вина не причинит тебе вреда? Ну, помнишь, как в начале нашего знакомства ты без разбора выпил отравленное вино, которое предназначалось для меня. Как ты выжил? Или это тоже благодаря ноктуму? Афелий вздохнул, прикрывая глаза. — Нет. Меня готовили многие годы. И одним из этапов была сенсибилизация к различным ядам, известным моему виду. — Это как? — Мне насильно вводили яды, тренируя организм, пока реакция на них не угасала полностью или не была сильно сглажена. Всё для того, чтобы я смог выжить, столкнувшись с чем-либо подобным. — То есть над тобой проводили опыты?! — Что-то типа того. — Но это бесчеловечно! Афелий, и ты не мог это прекратить?! Лунари усмехнулся. — Я был ребёнком. Да и это не единственное, что входило в мои тренировки. — Они ещё и называли это тренировкой?! - возмущение Сетта росло в геометрической прогрессии. Брови уже сдвинулись к переносице, над которой образовалась складочка кожи. Именно в неё лунари и поцеловал полувастайи. — Например однажды меня связали, когда я спал, закрыли в ящике на подобие гроба и бросили в воду. Вода стремительно прибывала внутрь, и я должен был выбраться на поверхность, чтобы выжить. В первый раз я не справился и практически задохнулся. Меня при помощи магии спасла сестра. Она всегда следила за тренировками. — То есть её устраивало всё, что с тобой вытворяют?! — Иначе быть не могло. Меня воспитывали, как универсальное оружие, способное верно служить своему господину.(!) — Секунду. - У Сетта сделалось такое лицо, будто его только что осенило. - Так вот почему тебя вдруг охватила паника, когда мы были в шкафу! Вот, почему ты испугался воды из разбрызгивателей! Лунари усмехнулся. — Возможно ты прав. Я действительно стал замечать, что теряю над собой контроль в узких замкнутых пространствах. - Он помолчал немного и добавил. - Спасибо, что был тогда рядом со мной. — Пустяки. —...И что спас тогда, когда та свинья хотела взять меня силой. — Разве я мог иначе? - Полувастайи поцеловал того куда-то в макушку и посильнее прижал к своей груди. Афелий почему-то задрожал. Это насторожило Сетта. — Однажды, - голос лунари звучал как-то странно, - мы с сестрой отстали от основной группы. Потерялись. И нас нашли, но... Чужие. Они хотели изнасиловать Алуну, а я... - Он задрожал всем телом, - … предложил им себя вместо неё. Потому что я старше, я должен защищать свою сестру, я... Лунари стал захлёбываться слезами и больше не смог говорить. Сетт поднял его голову, отрывая от груди, и стал покрывать личико поцелуями, при этом тихонько приговаривая: — Я здесь, Фель. Я рядом. Никто не посмеет обидеть тебя. Он не заметил, как стал целовать исключительно губы, как тихая нежность переросла в пленительно сладкий огонёк страсти, который стремительно распалял любящее сердце. Афелий остался сидеть на краю кровати, в то время как Сетт скользнул вниз, становясь на колени между изящных ножек. Так было в разы удобнее целовать шею, ключицы, грудь. Полувастайи отстранился на миг, когда вдруг понял, что брюнет снимает амулет с шеи. — Остаёмся одни? - Улыбнулся он, обнажая клычки. — Я твой. - Прошептали сверху. Сетта притянули повыше, чтобы поцеловать. Босс не боялся позволять брюнету врываться внутрь языком, потому что предварительно подпилил свои клыки, сделав их совсем неострыми. — Тебе так нравятся мои губы? - Обворожительно улыбнулся полувастайи, разрывая поцелуй и наблюдая за тем, как тоненькая дорожка слюны исчезает в воздухе. Афелий ничего не ответил, лишь как-то застенчиво-смущённо прикрыл глаза. — Они способны на большее ~ Сетт опустился вниз и вновь коснулся губами кожи близ грудинного конца ключицы, отодвигая пальцами ткань шарфа. Афелий упустил из памяти тот момент, когда каким-то магическим образом остался сидеть в одних лишь штанах. Каких-то... ставших слишком тесными. — Почему тебе так дорог этот шарфик? Ты даже сейчас отказался его снять. - Босс лишь на секунду отнял голову, чтобы посмотреть на лунари, и вернулся обратно к груди. — Это... - Афелий хотел было ответить, но почувствовал, как один из сосков захватили в горячий плен. Мысли спутались, и юноша сумел выжать лишь одно слово, прежде чем прикрыть рот рукой, - ...подарок! Полувастайи не стал уточнять, от кого. Шарф не мешал катастрофически сильно, а значит, его можно было оставить. Губы отпустили остренькую пику, а язык прошёлся по ареоле несколько раз, прежде чем Сетт окончательно оставил эту грудку в покое. Взгляд упал ниже, туда, куда изначально и стремился Босс. Сетт никогда не делал ничего подобного с мужчинами, зато прекрасно понимал, как следует действовать, исходя из личного опыта. Он думал над тем, как и где могло бы понравиться ему самому, вспоминал действия умелых дам, каким только удалось побывать в его постели. Афелий слишком сильно сконцентрировался на том, чтобы прикрыть рукой рот и не издавать больше странных звуков, так и рвущихся из глотки совершенно непроизвольно, как вдруг ощутил прикосновения в самом интимном месте. Серые глазки в панике убежали вниз, поймав полувастайи на том, что тот уже успел открыть рот. Обе руки ухватили голову за волосы и уши, достаточно больно впиваясь пальцами. — Не смей! — Но почему? - Сетт даже зажмурил один глаз, так это было больно. — П-потому что! Они уставились друг на друга: Сетт смотрел, как румянец на обычно бледных щеках становился всё ярче, а Афелий начинал жалеть, что вообще доверился так сильно, ведь подобного стыда ему ещё не доводилось испытывать. Полувастайи выдохнул, расслабился и прикрыл глаза совсем, переставая обращать внимание на боль близ ушек. — Фель, это не больно. - Их взгляды снова встретились. Босс выглядел серьёзно и в то же время невероятно сексуально. - Пожалуйста, доверься мне и позволь сделать приятно. Тоненькие бровки дрогнули, а пальцы медленно ослабили хватку. Брюнет чуть вжал голову в плечи и утвердительно кивнул. Сетт мило улыбнулся украдкой и продолжил своё занятие. Горячее дыхание обдало головку прежде чем её коснулся влажный язык. Сетт как-то нерешительно слизнул маленькую капельку. Солёная. Но это даже как-то приятно. В волосы вновь погрузились тонкие пальцы, но сейчас они не причиняли боль. Кажется, лунари подобный тактильный контакт был просто необходим. Где-то внутри себя полувастайи даже был рад ему. Так он мог понять, что нравится или не нравится брюнету: в зависимости от результата Афелий по-разному сжимал ушки и чуть оттягивал волосы Босса. Сетт обошёл головку языком, затем спустился вниз, пробегаясь по венке, но быстро вернулся обратно, зная, что именно там самое чувствительное место. Он заботливо спрятал зубки и клычки, касаясь исключительно губами. Обнял ими, чуть вобрав в себя, и снова прошёлся языком, не отнимая губ. Афелий мелко задрожал, дыхание сбилось и значительно участилось, а на языке полувастайи снова ощутилось нечто солёное. Сетт убрал язык и попытался опуститься ниже, но быстро упёрся в верхнее нёбо. Скверно, но не фатально. Значит поможет себе рукой. — Мф! – Афелий сдвинул колени, сжимая между ног голову Сетта, будто инстинктивно пытаясь защититься. Затем быстро осознал свою ошибку и попытался расслабиться, вновь раздвигая ножки. Приятно. Даже слишком. Это был первый и самый потрясающий опыт. Брюнет стал чувствовать себя несколько ущербно от того, что Сетт старается для него, пока он сам ничего не делает. Тогда пальцы ушли к основанию ушек и стали массировать кожу нежными плавными движениями. Полувастайи гортанно зарычал, но это был максимально дружелюбный звук. Лунари слышал, что так мурлычут друг другу дикие коты. Да, лишь одному Афелию было позволено знать о существовании этого звука и слышать его. Потому что только ему было разрешено касаться этих ушей. Сетт хотел бы не отвлекаться, но Афелий слишком мило постанывал. А иногда и вовсе издавал странный звук, будто чихал как маленький котёночек. Да ещё и так мило пытался это скрыть. Полувастайи периодически отрывался от своего занятия и делал комплименты по этому поводу, за что получал по шее, хихикал, и возвращался к работе. В конце концов долго терпеть приятные ощущения было невозможно, и лунари сдался. Сетт уже привык ко вкусу на языке, поэтому не придал значения тому, что эякулята вдруг стало больше, и по наивности взял поглубже. Как вдруг в горло ударила горячая струя. Он распахнул глаза, и первой мыслью было отстраниться как можно скорее и попытаться это выплюнуть. Но Афелий склонился над ним, принимая вид буквы "С", коснулся подбородком затылка Босса и простонал самым искренне непристойным образом. Сетт не посмел двинуться, принимая абсолютно всё. Когда лунари закончил и принялся подрагивать над ним, ещё будучи согнутым, ушки полувастайи ушли в стороны, верхнее веко чуть опустилось. Кожей головы он ощущал осторожные, будто извиняющиеся ласки от подушечек чужих пальцев, принимал нежные поцелуи в макушку, обнимал губами теряющий упругость член, упирающийся головкой в нёбо, и замечал за собой особенную странность: он чувствует себя счастливым. Сетт считал, что невозможно получить удовольствие, пока делаешь приятно кому-то другому подобным образом. Но сейчас осознал, как сильно ошибался, и понял, что хотел бы всегда чувствовать нечто подобное, пока делает приятное тому, кого выбрало сердце. — Пожалуйста, прости, я... Когда их взгляды встретились, полувастайи показалось, что лунари вот-вот заплачет. Сетт обворожительно улыбнулся одним уголком рта, подался вперёд и поцеловал того в животик. — Ты такой вкусный. Хочу ещё ~ От застенчивого юноши к огненной стерве за мгновение: Афелий схватил Сетта двумя руками за щёки и заставил посмотреть в горящие гневом серые глаза. — Не смей говорить такие вещи! — Патиму? – губки бантиком мешали говорить. Брюнет отпустил щёки. — Да потому что это невероятно смущает! Неужели непонятно? — Хе-хе ~ Сетт чуть опустил голову, а улыбка быстро померкла. Афелий будто почувствовал это кожей. — Всё в порядке? — А? Да... – Он поднял голову, встречаясь с серебром глаз. Обеспокоенно-заботливое выражение лица заставило почувствовать смущение: ушки мигом ушли кзади. – Просто... — М? – Лунари склонил голову чуть набок. Сетт подался корпусом назад, садясь на пятки, чтобы Афелий мог рассмотреть его сверху вниз. Взгляд, ушедший в сторону, опущенные уши, более яркий, нежели обычно, цвет щек. Томно вздымающаяся грудная клетка, остренькие пики сосков. А ниже рельефа брюшного преса... Афелий задержал дыхание на миг и понял, что умудрился вновь покраснеть. — Фель, можно ли мне... – Будто пристыженный за безобразия в доме щенок, Сетт не смел ни поднять головы, ни посмотреть на брюнета. Пальцы не могли в полной мере впиться в штаны из-за остриженных под ноль ногтей. Афелий мягко улыбнулся, затем снова обнял ладонями щёки, но на этот раз не стискивал лицо, а лишь заставил посмотреть на себя. Он потёрся носиком о его нос и прислонился лбом к чужому лбу. — Тебе можно всё. – Тихо шепнул лунари. Затем добавил. – Потому что я твой. Несмотря на невероятное желание и полную готовность, Сетт прошёлся ласками по телу лунари от ключиц до бёдер, заставляя того вновь ощущать себя максимально неловко. Афелий сдвинул колени, обхватив голову полувастайи, когда тот вдруг позволил своему языку загулять где-то в непозволительном месте. — Расслабься. – Сетт отстранился, раздвигая ножки обратно. — Не смей так больше делать! Иначе я... Я... Я за себя не отвечаю!! Сетт усмехнулся и, лёжа на локтях, подпёр лицо рукой. — Угроза? Ну и что ты мне сделаешь, булка? Афелий нахмурил брови, чтобы казаться грозным и страшным, но лишь стал сильнее походить на злостно дующего щёки хомяка. — Обхвачу сильнее и перекину через себя в стену! — Сильное заявление. – Театрально поднял брови Сетт. Затем взялся за ягодицы и большими пальцами раздвинул их так, чтобы обеспечить максимальный доступ. – Проверять мы его, конечно, не будем... Лунари уже подумал расслабиться, как вдруг понял: обманули! Полувастайи снова сделал это, но абсолютно другим способом. Сетт насобирал слюны и сплюнул, затем размазал её близ колечка мышц и погрузил внутри одну фалангу большого пальцы. — Тебе не холодно? – Он поднял глаза, замечая, что лунари спрятал лицо, закрывшись руками. – Ты подрагиваешь. Если холодно, укройся одеялом. — Засунь в задницу свою заботу! Не холодно мне! – В сердцах выкрикнул брюнет, открывая лицо, и понял, что сказал, уже после. — Обязательно засуну. Но только в твою ~ — Мф... Полувастайи склонил голову, решая вылизать лунари от основания члена и по всей его длине, сочитая это с движением пальца внутри. Афелий быстро почувствовал желание и инстинктивно расставил ножки пошире. Сетт заметил этот жест, улыбнулся себе в мыслях и медленно достал большой палец, чтобы заменить его на два: средний и безымянный. — Больно! – Афелий снова неприятно зажал голову меж ножек. Босс быстро оставил попытку использовать два пальца. — Подожди немного. Он поднялся и уполз куда-то к краю кровати. Афелий слышал, как открылась полка в прикроватной тумбе. — Что это? Сетт вновь возник между ног, но уже держал в руках нечто похожее на тюбик. — Не бойся. Он склонился над ним, упираясь одной рукой в кровать, и Афелий невольно попал в капкан золота его глаз, переставая следить за тем, что происходит внизу. Чувствовал, как его коснулись снова, но почему-то стало как-то влажно и немного прохладно. Одновременно с поцелуем Сетт вошёл внутрь пальцами, смазанными лубрикантом. Терпения тебе, полувастайи, раз уж решил быть заботливым и нежным с тем, кого любишь так сильно. И тем более если тому, кого любишь так сильно, понравилась твоя рука. Афелий жадно приподнимал таз, будто желая найти более выгодную позу, пока Сетт, продолжая нависать сверху, быстро орудовал рукой, что растягивала дырочку уже тремя пальцами. — Может пойдём дальше? – Сетт возбуждённо выдохнул прямо в ухо. – Ты достаточно растянут, чтобы принять меня. Афелий резко прогнулся в спине, когда Босс случайно задел простату, и шумно выдохнул, добавляя к этому нотки разочарования, ведь рука вдруг перестала двигаться. — Хочу... Ещё... – Брюнет дотянулся до руки и схватил своими, когда почувствовал, будто та желает покинуть его. Сетт недовольно зарычал. Он мог бы попросить не быть эгоистом, мог бы напомнить, что ждёт уже достаточно долго, но не стал. Решил, что лучше пойти на хитрость, чем пытаться разжалобить того, кто угрожал познакомить со стеной. — Нужно поменять положение, чтобы ты стал ощущать меня лучше. – Соврал Босс, но лунари не почувствовал подвоха. — Тогда ладно. – Пальцы отпустили руку полувастайи, и тот выпрямил спину, уходя вниз. Сетт разместился между ножек, затем указал на подушку. — Дай одну. Афелий послушно выполнил просьбу. Свободная рука приподняла таз лунари и разместила под ним подушку. Брюнет с интересом отметил, что теперь его задница была значительно выше головы, и продолжил наблюдать за Боссом. — Может уже продолжишь? Чем ты занят? – Лунари глянул куда-то в сторону, пытаясь понять, чем таким там занимается Сетт, скрывая бурную деятельность от серых глаз за ягодицей брюнета. — Не дёргайся. – Рыкнул полувастайи и решил помочь себе второй рукой. Афелий почувствовал пустоту внутри себя и уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы возмутиться. Даже приподнялся на локтях и приоткрыл рот, но вдруг Сетт посмотрел на него с самым серьёзным выражением лица, как папочка смотрит перед тем, чтобы что-то приказать. Глаза убежали вниз, и голова вжалась в плечи: лунари увидел, как к его дырочке приставили нечто действительно большое. — Лёг ровно и перестал двигаться. Низкий тембр, ласкающий слух, звучал спокойно, но это лицо... Афелий мгновенно подчинился и лёг обратно. Ещё бы чуть-чуть, и вытянулся бы по стойке смирно, но потерялся в ощущениях и забылся, когда Сетт начал подаваться бёдрами вперёд. Сначала Босс придерживал себя рукой, но перестал, когда головка целиком погрузилась внутрь. Он следил за дыханием лунари и выражением его лица, чтобы в любой момент прекратить всякое движение и дать время привыкнуть. Но брюнет был достаточно расслаблен, а дополнительное количество смазки, заботливо нанесённой Сеттом по всей своей длине, прекрасно способствовало приглушению болезненности. Поэтому единственным, кому пришлось терпеть и привыкать, оказался полувастайи. — Ты так меня сжимаешь... – Он навис сверху, заглядывая в серые глаза, когда оказался внутри целиком. – Такой невыносимо узкий и горячий... — Заткнись... – Афелий попытался выдать возмущённую тональность, но получилось как-то измученно-тоскливо. Он закрыл глазки, и полувастайи увидел, как вниз скатилась одна слезинка. — Фель, ты точно в порядке? — Слишком много... – Лунари впился ногтями в плечи, чтобы остановить любое случайное движение. Но Босс не собирался двигаться. — Чего много? — Тебя!... Кх... – Афелий отвернул лицо, закрываясь волосами. Зрительный контакт потерян. Сетт вдруг действительно испугался. Он осторожно наклонился вниз, стараясь не шевелить нижней половиной тела, и стал покрывать поцелуями лицо лунари, пусть тот и скрывался от него под пеленой чёрных волос. Всё, каждый сантиметр, от подбородка до скул, от скул до лба. Эта неожиданная нежность растопила сердце, и Афелий повернул голову обратно, затем скромно улыбнулся. Сетт улыбнулся в ответ. — Признаю, – начал он тихо, – на данный момент это минус. Но после это станет плюсом. Большим таким... — Мф.. ‐ Афелий надул губки и закусил нижнюю. – Осознаю это. – Усмехнулся. – А так же то, что ты можешь больше не бояться начинать. Афелий отдал бы всё, чтобы видеть этого мужчину у себя между ног как можно чаще. Сетт был прекрасен: практически идеальное мускулистое тело в сочетании с сосредоточенным выражением лица. Казалось, будто весь процесс был для полувастайи не больше, чем обыкновенным заданием, к выполнению которого он подошёл со всей строгостью. Но лунари быстро понял, что это не так. Потому как периодически тот позволял себе издавать приглушённые стоны, подчёркивающие то, что он наслаждается процессом. Вскоре брюнет понял, как можно почаще тешить себя этим: нужно всего лишь напрячь мышцы, и твой щеночек отреагирует радостно-довольными звуками. Постепенно плавность движений сменила скорость. Сетт, обхватив тонкую талию двумя руками, вдалбливался внутрь короткими быстрыми толчками. Афелий понял, что начал уезжать вверх, поэтому пришлось поднять руки, согнуть их в локтях и упереться ими в изголовье кровати, чтобы не биться затылком о дерево. Брюнет ясно увидел вопросительное выражение золотых глаз, чувствуя, как темп замедляется, и поспешил опередить с ответом, чтобы дыхание полувастайи не сбивалось: — Всё хорошо. Не стоит ничего менять. Босс улыбнулся одним уголком рта и, будто желая отблагодарить за такую неожиданную проницательность, резко набрал скорость, заставляя милую улыбочку на губах лунари исказиться в гримасе удивления. Афелий действительно не ожидал, что можно двигаться ещё быстрее, а потому слегка приоткрыл рот, начиная дышать исключительно им, и на миг зажмурил один глаз. Из-за того, что вентиляция лёгких теперь осуществлялась через открытый рот, к простому движению воздуха добавились звуки. Кажется, юноша и сам не ожидал от себя такого их разнообразия. За каждым толчком, будто ответная реакция, следовала смесь всхлипа, сдавленного подобия выкрика с обязательным дрожанием голоска на верхних нотках. Была даже попытка закрыть рот и начать дышать носом, но она не увенчалась успехом по непонятной для него причине. Будто сам организм отказывался переходить в беззвучный режим, награждая актива за старания. Где-то глубоко внутри себя Афелий неосознанно понял одну простую истину: иногда всё-таки размер имеет значение. Но разве важно только это? Если не имеешь фантазии или банального уважения к партнёру, а лишь готовность бесконтрольно вторгаться внутрь, то да. К счастью, ничего из этого не было свойственно Сетту. Периодически он, сбавляя темп, скользил рукой по талии сбоку, невзначай проявляя нежность этим прикосновением, спрашивал, всё ли в порядке и следует ли что-то изменить, но быстро оставил это сразу после того, как Афелий, максимально сильно обхватив того ногами, сжал таз, заставил замереть и сказал, что если он ещё раз спросит нечто подобное, то улетит в окно. А потому полувастайи быстро нашёл этому замену: иногда наклонялся вниз, целовал шею, лицо лунари, при этом максимально плавно, медленно и чувственно двигая бёдрами. Брюнет быстро таял от такого прилива нежности, начинал уже так привычно ласкать пальцами основания ушек и обхватывал ногами партнёра так, чтобы это было похоже на объятие снизу. — Ты так красиво поёшь для меня сейчас, - низким гортанным голосом сказал полувастайи, заканчивая целовать скулу. Их взгляды встретились, и Сетт заметил, как сильно подобная фраза смутила Афелия: кадык дрогнул, а ресницы задрожали. — Я...Мф. Не говори так... Босс усмехнулся. — Почему? Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. Ручки лунари ушли от ушек к затылку. — Скажи это снова. — Что именно? - Сетт махнул одним ухом, наклоняясь ниже. Кончики их носов соприкоснулись. — Что любишь меня. - Лунари перешёл на шёпот. — Я люблю тебя. - Так же шёпотом ответил полувастайи, позволяя себе наконец поцеловать брюнета в губы. Сетт не решился бы потребовать испробовать больше, но Афелий оказался более ненасытным, чем он ожидал. Всё началось с того, что лунари вежливо предложил Боссу отдохнуть и занять позицию снизу. Оседлав жеребца, брюнет искренне пытался выглядеть как можно сексуальнее, двигаясь вверх-вниз, что было зря, ведь даже если бы тот вёл себя как нелепый пингвинчик, Сетт не перестал бы смотреть на него влюблённо и преданно. Для себя Афелий отметил, что эта поза нравится ему больше предыдущей, поскольку так он может себе позволить ощущать партнёра по максимуму, ведь тот входит до упора, не упуская ни одного сантиметра. Позже он понял, что следует слегка наклониться вперёд, чтобы ощущения от скольжения по передней стенке стали значительно лучше. Медленно, но верно лунари собирался достигнуть финала, но его ягодицы были внезапно захвачены в плен сильными руками. Сетт сделал упор ногами, как-то странно усмехнулся в ответ на вопросительное выражение лица лунари, и неожиданно для того начал двигаться самостоятельно. Невероятно быстро, резко и даже несколько грубо вторгаясь внутрь, Босс мгновенно вызвал ответную реакцию. Афелий принял упор локтями, впился пальцами в плечи и запел, пошире распахивая глазки. В какой-то момент он захлебнулся, однократно вздрогнул всем телом и резко замолчал, при этом максимально сильно открывая рот. Голова упала лбом вниз куда-то рядом с шеей полувастайи, а Сетт почувствовал обжигающее тепло на собственном животе. Верный знак того, что больше не нужно сдерживаться, отстранённо думать о чём-то отвлечённом, лишь бы продлить удовольствие партнёра. Он повернул голову на бок и выдохнул своё "Ха" прямо в ушко лунари, замирая в момент достижения максимальной глубины погружения. Медленно выходя наружу, он ещё чувствовал волнообразное сокращение собственного члена: слишком долго у него никого не было, а значит юноше придётся принять в себя достаточно много. — Фель, ты в порядке? - Сетт нежно гладил затылок лунари, который ещё ни разу не подал признаков жизни с того момента, как закончил. - Афелий, ты меня слышишь? — ...Ещё... — Что? Брюнет резко поднял голову, и серебро глаз встретилось с золотом. — Я хочу ещё. Сетт усмехнулся. — Придётся немного подождать, потому что... — Немедленно. Это прозвучало как приказ, ослушаться которого полувастайи не имел никакого права. Афелий подавился воздухом, когда Сетт неожиданно схватил его за волосы и насильно задрал голову вверх. — Если что-то не так, ты... — Заткнись! - Крикнул на него лунари, мгновенно чувствуя, как в ответ на это Босс сильнее сжал пальцами его волосы. Больно, но почему-то это добавляло приятный контраст. Афелий хотел бы порадоваться, отпуская комплимент, ведь Сетт перестал себя сдерживать, но не мог, потому что был занят воспроизведением самых бесстыжих и пошлых звуков. Пристроившись сзади, Босс мог наслаждаться звуком, который издавала растянутая дырочка, видом аппетитных булочек, каждый раз дрожащих от удара, и переплетением фиолетовых линий узора на спине лунари. Красиво, однако Сетт поймал себя на мысли, что впервые в жизни желает иметь зрительный контакт с партнёром, видеть его лицо и иметь возможность периодически целоваться. Этим он смог насладиться в полной мере, когда они снова поменяли позу. Энергия Афелия после третьего опустошения пошла на спад, поэтому он был максимально податлив и был весьма не против плавиться, как воск, в горячих объятьях полувастайи. Сетт сидел, получая удовольствие от медленных и малых по амплитуде движений тела юноши, что едва ли приподнимался вверх на коленях, и был готов бесконечно долго покрывать эту тонкую шейку, запечатлевшую на себе метки собственника, поцелуями, гладить спинку, вызывая подрагивания партнёра, касаться затылка рукой. Босс расслабился настолько, что позволил себе гортанное мурчание в ответ на очередную ласку основания ушей от тонких пальцев брюнета. Он перестал издавать этот звук, когда желание закончить стало достаточно сильным. Афелий опустился, окончательно переставая двигаться, когда почувствовал внутри себя порцию тепла. Затем они долго целовались, не меняя позы, потому что лунари стал придавать этому странный символизм максимального единения в одно целое и не захотел что-то менять даже тогда, когда начал мёрзнуть. Сетту пришлось укрыть его одеялом, не отрываясь от любимых губ. Оба невероятно устали, но полувастайи посчитал своим долгом заботиться о возлюбленном до конца. Афелий уже засыпал, и из памяти удалялись определённые отрывки времени. Он не помнил, как Сетт оставил его одного, укрытого одеялом, не помнил, как долго его не было рядом. Очнулся лишь когда тело стали перемещать в пространстве, а потом вынесли куда-то, где было очень светло. Сетт набрал ванну, посчитав абсолютной необходимостью помочь телу лунари избавиться от неприятных ощущений вытекания спермы изнутри. Брюнет не сопротивлялся, когда его погружали в тёплую воду, лишь тихонечко попросил, чтобы полувастайи был рядом. Сетту пришлось спустить немного воды, чтобы иметь возможность погрузиться в ванну тоже. И вот любимое тельце лежит на груди, медленно дышит, но периодически трётся щекой о кожу. Сетт сжался, обхватывая ватного Афелия со всех сторон. Босс чувствовал себя невероятно счастливым. Но вместе с этим прекрасным чувством сердце одолела безумная тоска. Он сидел на краю кровати, упираясь локтями в колени, периодически обхватывал голову руками и взъерошивал бурю своих волос, которые и без того лежали достаточно хаотично. Сетт смотрел куда-то перед собой, но мыслями был совершенно не здесь. — Неужели ты хочешь, – говорил он сам себе шёпотом, – чтобы годы наших усилий рухнули в одночасье? — Но я... Я не могу... Это ведь... Мой Фель, – отвечал полувастайи себе так же тихо. Этот монолог, как результат внутренней борьбы, олицетворял абсолютную безысходность в данной ситуации. Сетт любил, любил искренне, но не знал, готов ли он потерять абсолютно всё ради этого великого чувства. — Я не могу... – Обнял себя руками и наклонился так, что коснулся лбом колен. – Не могу... Не могу... Сетт выпрямился и повернулся назад. Где-то там в коконе из одеяла сладко спал кто-то невероятно близкий. Полувастайи протянул руку и откопал в одеяле его лицо. Спящий Афелий был прекрасен. Босс слегка улыбнулся, затем протянулся вперёд и осторожно поцеловал того в лобик. Брюнет непроизвольно нахмурил тонкие бровки, ещё сильнее влюбляя в себя, хотя подобное казалось невозможным. Затем Босс встал и решил одеться. Подошёл к куче тряпок на полу, присел перед ними. В них он нашёл небольшой фиолетовый ободок и мешочек с листьями. Заглянул в него и принюхался: засушенные листья ноктума пахли отвратительно, явно говоря о том, что на вкус они ещё хуже. Полувастайи поднялся и пошёл в сторону двери, холодными пальцами коснулся ручки и замер, не решаясь открыть. ... Где-то там за спиной в кровати в коконе из одеяла сладко спал кто-то невероятно близкий. Внутри него всё сжалось, но пути назад уже не было. Сетт опустил ручку и толкнул дверь вперёд, выходя в коридор. Золото глаз встретилось с серостью осеннего неба, обрамлённого длинными чёрными стрелками. — Я здесь по поручению господина Арчера. – Короткостриженный белоголовый юноша поклонился Боссу. — Я узнал природу силы Афелия. — Замечательно. Позвольте проводить Вас. А по пути Вы мне всё расскажите. Юноша с белыми коротко стриженными волосами и длинными чёрными стрелками близ серых глаз двинулся вперёд по коридору. Сетт пошёл за ним не сразу. Ноги почему-то отказались немедленно подчиняться воле. Боссу пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть себя с места. Он принял решение. Он был уверен, что не будет об этом жалеть. Как же он ошибался. Больше всего на свете он мечтал открыть глаза и увидеть рядом с собой лицо самого близкого, практически родного существа. Возможно ещё спящее. Да, так было бы лучше всего. Лёжа с закрытыми глазами, Афелий представлял себе это, но боялся шевелиться, чтобы случайно не выдать себя. А вдруг Сетт уже давно не спит, и их взгляды могут встретиться? Тогда лунари придётся вжать голову в плечи и погрузиться в одеяло с головой. Полувастайи видел слишком много того, за что сейчас юноше было невероятно стыдно. Была не была! Афелий решился. Открыл глаза и повернулся, но рядом никого не оказалось. Рука скользнула по постели. Холодная. Его давно нет. Где же он? Лунари осмотрелся: в комнате никого. Прислушался: в ванной не шумела вода. Посчитав это идеальной возможностью, он спустился с кровати на пол и быстренько нашёл свою одежду. Первое, что бы хотелось надеть, это конечно же амулет. Но... Где же он? Афелий проверил каждую складочку в одежде, затем скользнул во внутренний карман. Пусто. Мешочка нет. Его за секунду охватил леденящий ужас. Именно поэтому Афелий аж подскочил на месте, когда дверь в комнату внезапно открылась. — Здравствуй. - Белоголовый поклонился. Афелий как мог прикрылся одеждой. — Кажется, ты что-то потерял, верно? - Тонкие губы исказились в подобии улыбки. Кадык лунари дрогнул. Откуда он может знать?! Единственный, кому Афелий рассказывал о себе, был... — Это не проблема. Одевайся и иди за мной. Я познакомлю тебя с тем, кто вернёт тебе твои вещи. Бесконечные лабиринты широких коридоров, от пола до потолка пронизанных вычурной роскошью, по которым гуляло одинокое эхо его шагов. А вот и те самые двери с охраной. Дворецкий, стоящий рядом, любезно отворил их, громко представляя его присутствующим. Какой противный скрипучий голос. Его туфли ступили на красный ковёр, заглушающий шаг. Он остановился и слегка опустил голову. В большом удобном кресле на подобие трона сидела женщина в чёрном. Афелий первым делом невольно бросил взгляд на шикарное ожерелье фиолетового цвета, покоящееся на её маленькой груди. Взгляд быстро скользнул куда-то, кроме неё. Пробежался по свите, толпящейся близ кресла. Особенно близко по левую руку стоял высокий широкоплечий мужчина с темно-рыжими, почти медными волосами и шрамом на левой щеке. На секунду лунари показалось, что это был Сетт. И в ту самую секунду сердце ощутило болезненный укол. Но нет, это был не полувастайи. — Тебе не следует меня бояться, - начала женщина в чёрном. - Я твой друг. Афелий даже не моргнул, лишь продолжил одаривать её холодным касанием серебра глаз. Она улыбнулась. — Я знаю, что на самом деле ты можешь говорить. По крайней мере пока на тебе нет вот этого. В её руке показался амулет лунари, и Афелий тут же изменился в лице. — О-о-о... - Она сощурила глаза, метая в юношу хищную искорку. - Вот теперь твоё личико выглядит менее кукольным. Таким ты мне нравишься больше. — Откуда это у Вас? - Решил подать голос брюнет. — Мне принёс Сетт. - Частично соврала она, ведь амулет принесли слуги. — Но... — Что такое? - Брюнетка положила амулет на подлокотник кресла. - Ты наивно полагал, что он на твоей стороне? Ах, да. - Пальцы скрестились между собой, и она положила на них подбородок. - Вы же были так близки. Афелия уже не удивляло то, что эта дама в чёрном знала об их связи. Он вновь ощутил, как начинает стремительно тонуть в бесконечных зыбучих песках одиночества. Но сейчас всё было в разы хуже: с ним не было сестры. Лунари был один. Совершенно один. — Как ты уже понял, - продолжила женщина после недолгой паузы, - он предал тебя. Она выпрямила спину и приподняла голову, упиваясь всем спектром эмоций, открывающихся перед ней на лице этого юноши. Он стал бледным, как лист бумаги, и никак не мог унять дрожание нижней губки, хотя явно пытался кусать её изнутри. — Но я не оставлю тебя. Афелий, верно? Какое прекрасное имя. В отличие от этого зверя, я знаю и помню имена каждого из здесь присутствующих. Потому что нет ничего важнее, чем уважение. А оно начинается с запоминания имени собеседника. - Женщина выдохнула и сменила хладность тона заботливой мягкостью. - Фрай, подай ему воды. Юноша с белыми коротко стриженными волосами и длинными чёрными стрелками близ серых глаз двинулся с места, чтобы исполнить приказ, но лунари махнул рукой так резко и внезапно, что тот замер и вновь посмотрел на госпожу. Та улыбнулась. — Что ж, нет значит нет. - Начала брюнетка. - Тогда продолжим. Она вновь подалась немного вперёд. — Афелий, - её голос звучал мягко, даже как-то красиво, - меня зовут Сахмет. И больше всего на свете я мечтаю занять место Босса. Благодаря тому, что произошло не так давно в особняке мадам Ламуазье, мне удалось захватить абсолютно все подпольные сферы Ионии. Теперь в каждой из них есть мои люди. Весь мафиозный мир Ионии подконтролен одной единственной Сахмет. Ты осознаёшь уровень моего величия? Он молчал. — Но сейчас мы говорим не обо мне. - Продолжила брюнетка. - На повестке дня трагедия маленького человека. Сейчас исключительный случай, когда большой и жестокий мир обращает внимание на боль и потери одного единственного индивидуума. Афелий, ты ведь понял, что я говорю о тебе? Лунари наконец унял дрожание губы. — Я предлагаю тебе помощь, потому что прекрасно понимаю, какого это быть преданным столь близким и родным существом. Меня тоже однажды жестоко предали. Пожалуй, если бы этого не случилось, я не сидела бы сейчас перед тобой, одетая в траурно-чёрный. Но сейчас мы говорим не обо мне. Сахмет поднялась с кресла и пошла вперёд, останавливаясь в метре от Афелия. — Я искренне желаю помочь унять твою боль. И нет ничего слаще, чем упиваться идеально свершившейся местью. - Она вложила одну ладонь в другую и прижала руки к животу. - Афелий, мы можем помочь друг другу. Прошу тебя, помоги мне уничтожить того, кто втоптал в грязь всю ту искренность чувств, что ты подарил ему. Скажи, какая у Сетта главная слабость? Ударив туда, мы навсегда покончим с ним. Афелий молчал. Женщина подошла ближе, а в одной из рук снова мелькнул амулет, принадлежащий лунари. Она коснулась его кисти, подняла руку и вложила в неё амулет. Юноша вопросительно посмотрел на неё. — Я искренне желаю помочь, - повторила Сахмет. Затем подняла руку вверх и положила маленькую ладошку на щёку лунари. - Давай, мой мальчик. Скажи мне всё, что знаешь. И обещаю, что мы отомстим. Вместе. Афелий думал недолго, но за это время женщина успела отпрянуть в сторону. В конце концов брюнет сдался. — Да, она действительно есть. - Их взгляды встретились. - И это его величайшая слабость. Он видел, как на её лице стремительно расцвела леденящая сердце улыбка. Сахмет вернулась в кресло, щёлкнула пальцами и взяла бокал белого вина, который подали тут же по требованию. — Это прекрасно, мой хороший. - Она продолжала улыбаться. - Значит нам будет о чём поговорить.