Оружие веры

Веки такие тяжёлые, что поднять их одним волевым усилием казалось невозможным. В горле раскинулась пустыня Шуримы. Голова раскалывается на миллиарды частей, одновременно движущихся в разных направлениях. Что произошло? Он ничего не помнит. Сетт каким-то чудом всё же открыл глаза. Сразу же на нос с потолка упала капля. Какой отвратительный потолок, весь в трещинах и плесени. Полувастайи хотел было пошевелиться, но не смог: что-то плотно сковывало всякое движение, особенно в области рук. Глаза пожелали увидеть что-то кроме потолка, и голова повернулась в сторону. Стена. Такая же уродливая. Босс повернул голову в другую сторону. Зрение не сразу сфокусировалось, картинка долго плыла. Палочки? Нет, решётка. Как у клетки. Сетт приподнял голову и сразу уронил её обратно, закрывая глаза. Сон... Нужно поспать ещё. Каждая клеточка организма требовала этого. Когда полувастайи пришёл в себя в очередной раз, открыть глаза было уже проще. Сетт снова повернул голову в сторону. Нет, тогда ему не показалось: там действительно решётка. Всё лицо было отвратительно мокрым. Превозмогая взявшуюся из неоткуда мышечную боль, он повернулся на бок, затем поджал ноги под себя и толкнулся вверх. Теперь вода не будет беспокоить хотя бы лицо. Уши упёрлись в очередную стену, каменную, при чём валуны были совершенно разрозненными, один выпирал сильнее другого, некоторые выдавались вперёд острыми частями. Полувастайи глянул на собственные руки, потому как не мог понять, почему не в состоянии ими управлять. Это были какие-то путы красного цвета, странно светящиеся и отдалённо напоминающие дикие лозы. Сетт попытался разорвать их, но те в ответ на приложенную силу впились в кожу многократно сильнее. Он застонал от боли. И, кажется, лишком громко. — Здесь кто-нибудь есть? Этот голос... Такой знакомый! Глаза Сетта забегали по пустоте, пока мозг отчаянно пытался вспомнить, кому мог принадлежать голос. И наконец в горле родился звук. — Арчи? Арчи! Это ты, Арчи? Ему ответили. — Сетт? Хвала старым и новым Богам! Это ты! Полувастайи так обрадовался, что случайно неудачно пошевелился и ударился теменем об остро выступающую часть валуна. — Арчи, что происходит? Где мы? — Как я понял, это какая-то тюрьма. И нас здесь держат, потому что... Потому что... Сетт нахмурился. — Почему? — Боюсь предположить, что всё пропало. — Что пропало, Арчи? Что? Голос замолчал. Сетт снова поёрзал и повернулся на спину. Отодвинулся от острой части валуна, напряг пресс и резко сел. Капля с потолка успела удариться о лоб. — Арчи? Ты где? — Я... Нахожусь в соседней от тебя камере. Что последнее ты помнишь? Полувастайи напряг память. — М-м... Комнату. Я рассказал всё твоему подопечному, и он сказал, что сейчас передаст сведения тебе. А потом... Потом он подал мне чай и... Он был слегка, совсем чуть-чуть горьковат. Я не придал этому значения. Блять. Я всё понял. Меня вырубило после чая, и вот я здесь. Наступило длительное молчание. Потом Сетт спросил. — Этот белобрысый предал тебя? — Не исключено. — Что теперь будет, Арчи? Нас... Нас просто убьют? Тишина. — Арчи? — Я не знаю. - Голос ответил раздражённо. - Но это задница, Сетт. При чём полная. Полувастайи опустил голову. Ушко уже не так сильно трепыхалось от столкновения с каплей, десантирующей его с трещины на полотке. Пульсация красных лоз, окутывающих руки от кистей до плеч, сильно напоминала сердцебиение. Ушки опустились. Сетта вдруг охватила невероятная печаль. Где сейчас Афелий? Что с ним? В порядке ли он, ведь... 《Ведь я предал его и отнял силы.》 Он согнул ноги в коленях и сделал упор локтями в бедро. Голова легла на замок из переплетения пальцев рук. 《Какой же я мерзкий...》 От болезненных самокопаний в себе его отвлёк голос. — Сетт? Ты в порядке? Почему молчишь? Он поднял голову, упираясь уже подбородком. Нужно было выбираться отсюда, Сетт осознал это неожиданно и всем сердцем возжелал этого. — Я ухожу. — Что? О чём ты? Полувастайи рывком поднялся на ноги. — Даже со связанными руками я легко пробью эту решётку. Нужно только чуть-чуть размяться, - он стал потягивать шею, вставая напротив прутьев. Арчер взялся руками за прутья своей клетки. Он был абсолютно свободен в движениях. Единственной странностью в его внешнем виде были высоко закатанные рукава белой рубашки, полностью обнажающие израненные от кисти до локтевой ямки предплечья. — Не вздумай! Сетт, ты слышишь меня? — Это ещё почему? — Эта решётка под напряжением. Высоким. Тебя убьёт на месте, если хотя бы чуть-чуть коснёшься её. — Ты уверен? - Он нахмурился. — Когда в последний раз я врал тебе? — Ладно. Тогда я разобью стену. Когда-нибудь пробьюсь наружу. Но сначала сделаю проход к тебе, чтобы мы могли вместе сбежать. Ты в соседней камере? Отойди от стены, я иду. Арчер отошел от решётки, переставая касаться её. — Не надо! Не разбивай стены. Сетт, приготовившийся брать разгон, вдруг замер. — А сейчас что не так? Брюнет поджал губу. Он ненавидел быстро мыслить, ему всегда нужно было время на подумать. — Эти камеры... Выглядят ненадёжными. Можно вызвать обрушение потолка и... — Да хер с ним, с потолком! Это меньшее, что сейчас меня волнует! Отошёл от стены? Я начинаю! Плохо дело. Арчер испугался, что Сетт разрушит камеру и действительно рано или поздно выберется наружу. Пришлось применить свои способности. Тонкие паучьи пальцы левой руки разошлись в стороны, будто когти хищной птицы, готовящейся налету впиться ими в убегающую жертву. Изогнулись, обнажая сухожилия тыла ладони, затем сжались в кулак что было мочи. Сетт, уже стартанувший идти на таран, упал на пол, проехавшись немного вперёд. Арчер услышал стоны, полные боли, и довольно улыбнулся. Но голос не выдал ни малейшего намёка на истинное настроение его обладателя. — Что-то случилось? - Брюнет придал вопросу обеспокоенные нотки. Блестящая игра. — Агх!... Эти лозы... Они так больно впиваются... Сейчас разорвут...Кх… — Ох, - улыбка стала шире, кулак сжался сильнее, а стоны пропорционально увеличились. - тогда быть может тебе лучше совсем не двигаться? Могу предположить, что они реагируют на это. Мне тоже больно, если становлюсь чрезмерно активным. — М-м-м! - Сетт запрокинул голову, сильно зажмуриваясь. Боль начала приобретать жгучий оттенок, словно кровь внутри его собственных жил начала закипать, причиняя тем самым невообразимые страдания. - Когда это прекратится?! Арчер откинул чёлку свободной рукой. — Понятия не имею, - сказал он громко и сразу же добавил сам себе едва уловимым шёпотом. - ...Мне слишком нравятся эти звуки. *** — Ваше платье готово, госпожа Сахмет. — Благодарю, Лидия. Можешь идти. Служанка поклонилась женщине в ночной рубашке. — Желаете и в этот раз надеть свой парик? Фенрир одарил её таким холодно-агрессивным взглядом, что бедняжка тут же пожалела, что задала этот вопрос. Сахмет повернулась к ней лицом, отворачиваясь от окна. — Не твоё дело. Госпожа сказала, что ты можешь идти, значит не имеешь права открывать рот. - Хриплым низким голосом ответил рыжий. Девушка тут же низко склонилась и замерла, потому что госпожа начала своё движение от окна в их направлении. Босая аккуратная ножка ступила с ковра по ступенькам. Раз-два-три. Она проплыла мимо стола, заставленного самой разнообразной и определённо лучшей пищей, и подошла к Фенриру, касаясь маленькой ручкой его сильно выпирающего бицепса из-за того, что руки были скрещены на груди. Мужчина едва ощутимо вздрогнул и уронил глаза куда-то в пол, надеясь, что лишь одна она почувствовала это его неловкое дрожание. Но к его сожалению Афелий был чрезмерно наблюдательным. — Всё в порядке, мой мальчик. - Женщина добро улыбнулась, глядя на всё ещё кланяющуюся девушку. - Лидия пусть и слишком любопытна, но не будет зазорным ответить на неё вопрос. - Она убрала руку от рыжего. - Выпрямись, дитя. Девушка подчинилась, явно повеселев, и с неким благоговением встретила взглядом подошедшую Сахмет. Звонкая пощёчина легла на её щёку неожиданно быстро. — Но и Фенрир был прав. Ты должна была молча уйти. - Она подождала, пока та выпрямит голову после удара и позволит глазам как следует покраснеть, сдерживая слёзы. - Да, я выйду в парике, но это не значит, что я намереваюсь носить его всё время. - Женщина выждала несколько секунд. - Этот ответ удовлетворил твоё любопытство? Девушка кратко кивнула. — А теперь окажи мне честь и уйди. Сахмет проследила глазами за неаккуратным и неуклюжим реверансом, после за тем, как служанка скрылась за дверью. Женщина выдохнула. — Я была с ней слишком строга? - Задала она вопрос будто в пустоту. Фенрир уже взял дыхание, чтобы высказать своё мнение, но Сахмет неожиданно добавила. - Афелий, как ты считаешь? Лунари ощутил, как кожу лица прожёг насквозь недобрый взгляд рыжего война. — Наказание за непослушание было достаточным, - безэмоционально ответил брюнет. - Впредь она не повторит данной ошибки. Блондинка развернулась на пятке и подарила лунари тёплую улыбку. Она умела читать людей как открытые книги, но Афелия она прочесть не смогла: он полностью контролирует свои эмоции. Сахмет не смогла понять, сказал ли он то, что она желала услышать, или же действительно высказал своё мнение. В любом случае, она уважала того за эту его особенность, ведь ей самой с трудом удалось воспитать её в Арчере, а с чем-то самобытным та ещё не сталкивалась. — Тогда всё чудесно, - продолжала улыбаться блондинка. Сегодня у неё было исключительно хорошее настроение. - Фенрир, вели заканчивать приготовления. Я скоро появлюсь. — Да, госпожа. - Рыжий уже хотел было начать уходить, но Сахмет обратилась к брюнету. — Афелий, а ты останься и помоги мне одеться. Лунари поклонился головой. — Как скажете, госпожа. Сахмет исчезла за ширмой. Фенрир, чёрный как туча, прошёл мимо Афелия и нарочно посильнее задел того плечом. Лунари не собирался реагировать на эти приступы ревности, природы которой он понять не мог. Афелию было совершенно всё равно, что будет дальше с ним самим. Он лишь плыл по течению, позволяя солёной воде болезненно омывать сквозную рану в области сердца. Тень за ширмой избавилась от одежды, становясь ещё более утончённой и изящной. — Скажи мне, Афелий, - начала она, - ты готов увидеть акт возмездия? Он подал протянутой из-за ширмы руке вешалку с солнечно-жёлтым платьем. — Если того пожелает госпожа. — Я хочу услышать тебя. Он опустил глаза. — Мне всё равно. Тень слегка покопошилась, потом замерла. — Застегни. Лунари зашёл за ширму. Сахмет стояла к нему спиной и ждала, пока тот поможет ей с молнией, шедшей от копчика. Юноша деликатно и невероятно ловко справился с задачей, замечая краем глаза некоторую странность: где-то он уже видел это родимое пятно на левом плече. После Афелий помог ей надеть фиолетовое ожерелье, а в завершении подал парик. Сахмет вышла из-за ширмы уже брюнеткой. — Даже если тебе всё равно, Афелий, - она поправила идеально ровную чёлку, едва касающуюся бровей. - Надеюсь, что тебе понравится шоу, которое я приготовила специально для тебя. Только для тебя. Лунари никак не изменился в лице, лишь поклонился головой, после чего был отпущен. *** Его вытащили из клетки, абсолютно измученного, чтобы засунуть в другую клетку, которую перемещали в пространстве. Крики знакомого голоса, принадлежавшего другу, стихли где-то в глубине камер. Голос так и не успел получить ответ на вопрос, что они делают. С ним обращались как с животным, не достойным комфортных человеческих условий. Уронили клетку в какие-то помои и закрыли двери, будто загнали дичь в стоило. Полувастайи видел лишь как пробивается свет через доски перед его клеткой, слышал голоса, много, очень много голосов, но не мог понять, что происходит. Но этот запах... Если забыть о вони смрада под ногами и сконцентрироваться на другом запахе... Неужели это... — Леди и джентльмены! - Голос, громкость которого была искусственно увеличена, врезался Сетту в ухо. - Сегодня мы собрались узреть падение легенды! Последний в жизни бой некогда царствовавшего правителя! 《Царствовавший правитель? О чём он?》 Сетт забеспокоился в тот момент, когда передняя сторона клетки рассыпалась на прутья как по команде, а доски вдруг распахнулись по обе стороны. — Вы все помните, как объявляли его, когда тот лишь начинал взбираться к вершине, верно? — Да! - Ответила буйная толпа. — Теперь же я вынужден объявить его иначе! Итак, дамы и господа, Сетт! Поверженный Король! Что-то больно укололо в спину, заставляя полувастайи сделать шаг вперёд и выйти наружу, на свет. Его выпихнули, как выпихивают животных на арену. Арена... Это действительно была она. И как он сразу не догадался? Такие знакомые запахи и звуки. Сетт был в их круговороте ни раз за свою юность. Но они растворились в лабиринтах памяти, пока тот занимал кресло Босса. Кресло? Да, то самое почётное место с отдельной трибуной на арене. Кто же там сейчас? Пока голос что-то разглагольствовал, полувастайи вышел на центр, желая разглядеть трибуны. Взгляд скользил до тех пор, пока не упёрся в сектор с вип-ложе. В его мягком кресле на подобие трона сидела какая-то дамочка, лицо которой он вспомнить не смог. Рядом с ней стояло двое. Один невероятно высокий и прекрасно сложенный мужчина с какими-то медно-рыжими волосами, а второй... Сетт ощутил, как по спине пробежался холодок. По левую руку от женщины стоял Афелий, безразлично взирающий куда-то прямо перед собой. 《Он служил ей?... Не может быть...》 От рассуждений его отвлёк женский голос. Дама в платье, будто сшитым из чистого золота, подошла к ограждению трибуны, и все затихли, чтобы услышать её голос. — Дорогие мои верноподданные! - Начала брюнетка. - Сегодня я торжественно объявляю начало новой эры, где беззаконию не будет места. Где подпольная продажа наркотиков, проституция и торговля детьми останутся в далёком прошлом! Иония раз и навсегда очистится от этого гнуса, годами клубившегося над её благородным небом. И это гарантирую вам я, Сахмет! Вы, дети Империи Сахмет, склоните головы перед её величием! Сетт видел, как каждый на трибунах преклонился перед ней. Женщина продолжила. — Сегодня мой траур окончится, и я наконец-то перестану носить чёрное! Потому как погибнет последний правитель старого режима! Тот, кто стоял у истоков работорговли, продавая лучших бойцов арены за немыслимые суммы по всем континентам Рунтерры, суммы, которые шли исключительно в его карман! 《Работорговли? О чём она? Неужели кто-то занимался таким вещами у меня за спиной?...》 — Сегодня вы узрите финальный бой зверёныша, насладитесь его отчаянной борьбой за жалкую жизнь! Так же хочу добавить, что это животное должно заплатить за предательство одного из моих новых подчинённых. - Она улыбнулась и развела руки в стороны. - Желаю приятного просмотра, дорогие мои! Этот бой для вас абсолютно бесплатный! Голоса стали благодарить уходящую на своё место женщину за великую щедрость. Сетт огляделся. Никто из присутствовавших здесь не был на его стороне. Каждый без исключения желал его смерти. 《Новый подчинённый? Так значит Афелий... Не работал на неё? А на кого тогда? Ничего не понимаю...》 Всё смешалось в его голове: И то, что говорил ему Арчи, которого он считал единственным другом, и то, что говорил сам Афелий до всех происшествий. Кому верить? Где правда? Сетт запутался совершенно. От подобных рассуждений его отвлёк звук. Скрежет механизма, поднимающего тяжёлые металлические балки, собранные в решётку. На арену выходил чемпион. — Поприветствуйте Гладиатора! Зритель ликовал. Полувастайи узрел огромного, закованного в броню человека, державшего в руках огромную эбонитовую секиру*. Массивное лезвие секиры имело весьма изящную форму и было украшено травлением в виде замысловатого узора. Сахмет усмехнулась. — Фенрир, скажи, по-твоему было разумным вручать своё оружие другому человеку? Он ведь не в состоянии высвободить всю её мощь. Рыжий воин прикрыл глаза, скрестив руки на груди. — Госпожа, я знаю, что он не сможет. Но таким образом я хотел бы косвенно внести свою лепту в убийство столь ненавистного вам отродья. Она подозвала его указательным пальцем и дважды стукнула им же по подлокотнику, чтобы мужчина наклонился. Когда тот склонил могучую спину, женщина приласкала его, растрепав и без того хаотично лежащие прямые волосы. — Какой же ты молодец, мой мальчик. Афелию показалось, что, будь у Фенрира хвост, он бы непременно завилял им. — Ах, они уже начали. - Сахмет оставила голову рыжего. Тот выпрямился и вернулся на прежнее место, как ни в чём не бывало, однако глаза у него блестели куда ярче обычного. Афелий безразлично перевёл взгляд с него на арену, где полувастайи только и делал, что уклонялся от лезвия оружия. У Сетта не было выбора. Мало того, что враг превосходил его по боевой мощи, так ещё и обе руки полувастайи были связаны лозами-путами. Бронированный великан двигался слишком быстро для того, кто с ног до головы был защищён тяжёлым доспехом. Иногда Сетт ловил себя на мысли, что успевает уворачиваться от атаки в последний момент. Но Гладиатор начинал привыкать к движениям полувастайи, и в один прекрасный момент это сыграло для того злую шутку. Сетту показалось, что он успел уклониться от лезвия секиры, но откуда-то снизу прилетел удар железной перчатки. — Бам! Какой удар! Зверёныш сбит с ног! Сетт упал, еле успевая откатиться в сторону. Лезвие секиры врезалось в землю совсем рядом с головой. Едва успел подняться на ноги, как снова пришлось отпрыгивать и спасать свою шкуру. Так больше продолжаться не может. С этим нужно что-то делать. Трибуны свистели, бросали в зверёныша чем могли. Сетт вспомнил свои первые бои в яме, как его, харкающего кровью, уносили под руки с поля боя, а потом отец отчитывал за проигрыш, втаптывая в грязь последнюю уверенность и чувство собственного достоинства. С тех пор прошло немало лет, и зверёныш стал зверем. Так может пора этого зверя выпустить? — Вы видите во мне животное?! - Спросил Сетт громко, пятясь к стене. - Так получайте! Полувастайи дождался, пока Гладиатор замахнётся секирой, и увернулся в самый последний момент. Лезвие мало того, что прошлось идеально между рук, разрезая лозы, так ещё и умудрилось хорошенько войти в деревянную стену. У Сетта было несколько секунд, прежде чем противник вытащил бы оружие. Но этого было более чем достаточно. Поворот, замах, удар. От смерти Гладиатора спас лишь его доспех. Тело отлетело на несколько метров и проехалось по земле, оставляя за собой полосу. Сетт поднял одну бровь. Признаться, он не ожидал, что это будет так просто. Противник казался сильным только с виду, но потерял способность сражаться с одного удара. — Слабак, - рыкнул Фенрир. Сахмет улыбнулась. — Меньшего я и не ждала. Он ведь всё таки мой брат. Афелий покосился на брюнетку, спокойно делавшую глоток ягодного морса. Ему не послышалось? Она действительно сказала, что Сетт... Голос комментатора поспешил успокоить гудящую толпу, заверяя, что это был лишь первый раунд. — Первый раунд? - Сетт опустился на землю, после того как размял плечи круговым движением рук, и стал качать пресс. - А дальше что? Попытаетесь убить меня силой остроумного юмора? — Смотри, что творит. — Да он издевается! — Пустите меня туда, я сам его убью! Зрители высказывали недовольство ровно до тех пор, пока железная решетка вновь не открылась. Да не одна. Они стали открываться одновременно со всех сторон круговой арены. Сетт замер и поднялся. Его явно насторожило количество открывшихся ходов. — Леди и джентльмены! - Вещал голос. - Вашему вниманию представляются лучшие лютоволки* Империи! Наружу из тьмы длинных коридоров стали медленно выходить огромные звери. — Их не кормили неделю! Они жаждут разорвать свою добычу! По размерам взрослый лютоволк близок к небольшой лошади и легко может разорвать человека. По физическим параметрам он отличается от обычного волка тем, что у него более крупная голова, но морда менее вытянутая, лапы — длиннее, а зубы — крупнее, чтобы эффективно дробить кости. Сетт напрягся, когда осознал, что размер их головы почти в два раза больше его собственного кулака. Звери стремительно приближались со всех сторон. Полувастайи сместился к центру арены, краем глаза наблюдая за тем, как несколько тварей отделилось в небольшую группку и окружило лежащего Гладиатора. Послышался хруст и скрежет зубов о броню. Затем какой-то секундный вскрик и бульканье. Сетт догадался, что тому человеку перегрызли горло. — Он оказался неплох в борьбе с единичным врагом, – рассуждал вслух Фенрир. – Но как показывает практика, в бою, где численное преимущество не на твоей стороне, преуспеть невозможно. Сахмет перевела взгляд с арены на стоящего рядом Афелия. Женщина ожидала увидеть на его лице холодное безразличие или же хоть какие-то бедные признаки радости или наслаждения от наблюдения за происходящим. Но какого было её удивление, когда она увидела, как на бледном как лист бумаги безэмоциональном лице тихонечко подрагивала нижняя губка. А там во всю кипело сражение. Сетту лишь иногда удавалось как следует уклониться от урона: врагов было слишком много. Его, как ни крути, задевали то острый клык, то точёный коготь. Лютоволки действовали в потрясающем синергизме, поражающем воображение. Как единый организм, они двигались одномоментно, вместе, нападая со всех сторон и отступая точно так же. Полувастайи разорвали правое плечо, подрали левую голень и почти впились десятисантиметровыми клыками в шею. Лютоволкам, казалось, совершенно плевать на то, как он отправлял их далеко в полёт с одного удара, разбивал им лбы ударом друг о друга. Звери не кончались: пока кто-то сражался на передовой, раненные подтягивались с периметра. В конце концов каждый видел, как Сетт буквально утонул под натиском их тел, скрываясь от всеобщего обозрения. Голос тут же вторил: — Загрызли! Сожрали заживо! Зритель ликовал, аплодировал, смеялся. Ещё немного, и был бы объявлен общенациональный праздник. Но совершенно неожиданно с диким нечеловеческим криком животные в центре возни поднялись в огромную живую гору, которая тут же рассыпалась на множество отдельных тел. Весь в собственной крови, но на своих двух, Сетт раскидывал лютоволков направо и налево, бил так сильно, как только мог, чтобы проломить крепкий череп. Толпа загудела, совершенно не одобряя такой исход. Он был один. Совершенно один. Никто, ни одна душа здесь не была на его стороне. Но Сетт сражался как мог, танцуя в луже собственной крови, вперемешку с телами зверей, уже не способных подняться. — Кх. – Афелий сильнее обхватил рукой собственную кисть, держа их опущенными перед собой. Сахмет вновь посмотрела сначала на лицо юноши, затем на кисти, замечая довольно милый браслетик на одной из них. Афелий явно не был тем, кто позволил бы себе безвкусно одеваться, однако этот браслет не подходил ни под один из элементов одежды. А значит это подарок. Но чей? Женщина не знала. — Не переживай, – обратилась она к брюнету. – для него всё почти закончилось. – Губы исказились в странной улыбочке. – Обычно на арене за раз принято встречать двух противников. Но я решила преподнести Сетту подарок. – Сахмет перестала смотреть на Афелия и вальяжно расположилась на троне. – Я лично, своими руками поймала это существо. Полувастайи был слишком занят, чтобы заметить, что решетка снова поднялась. Слишком занят, чтобы различить, как на него на всей скорости прёт огромное нечто. Трёхметровое чудовище ворвалось в полчище лютоволков, топча и раскидывая их, и с разбега насадило полувастайи на раскидистые острые рога. Истошный, душераздирающий крик прокатился рокотом по огромной арене. Сетт не понял, каким образом взмыл в небо. Увидел только, как из живота вырывается нечто, пронзив со спины, и не смог сдержаться, чтобы не закричать. — Этот бес* такой красивый. – Улыбалась Сахмет. – Больше всего мне нравится его третий глаз прямо на лбу, вот здесь. – Она указала пальцем на собственный лоб меж бровей. – Говорят, он способен с его помощью заключить тебя в иллюзию. – Брюнетка убрала руку и усмехнулась. – Но я так быстро справилась с ним, что не успела прочувствовать это на себе. Бес пронёсся по арене с полувастайи на рогах, делая круг, затем принялся сильно трясти головой. Полувастайи слетел и укатился куда-то в стену. Всё плыло перед глазами. Ко рту все время подступала кровь. Боль была просто невыносимой. А в ушах стояли чужие голоса: "Умри. Умри. Животное. Отброс. Умри. Сдохни. Мразь. Тварь. Умри." Сетт видел, как бес принялся бить лапой, поднимая землю, будто собирался брать очередной разгон. 《 Это конец. 》 – Подумал полувастайи. – 《 Прости, мама. Сегодня ты будешь плакать. 》 Руки так сильно обхватили стальное ограждение трибун, что металл практически прогнулся под натиском. Он набрал полные лёгкие воздуха и, перегибаясь через ограждение, заорал, что было мочи: — СЕТТ, ДАВА-А-АЙ!!! Этот голос... Его не узнать невозможно. Тот, кто должен был молчать. Молчать и наслаждаться зрелищем, устроенным для него. Но он не молчал. И он единственный, кто его поддерживает. Так же, как однажды сам Сетт поддержал его. Фенрир хотел было двинуться с места, чтобы выкинуть паршивца, но перед этим как следует избить. Но Сахмет подняла ладонь, запрещая ему двигаться. Пришлось остаться на месте и смотреть, как этот ублюдок поддерживает врага. Он не один. Афелий. Рядом. Афелий на его стороне. Что мы говорим Богу Смерти? Правильно. "Не сегодня." Сетт не помнил, как поднялся. Пошатнувшись, встал ровно и убрал руку от кровоточащего живота. Затем оттолкнулся и побежал вперёд, прямо на беса, что так же стартанул в его сторону. "Это же самоубийство" – могли подумать другие. Те, кто не знал Сетта так, как знал Афелий. Полувастайи схватил ублюдка за рога и, взмывая в воздух, перекинул через себя, словно тот ничего не весил. Урон от столкновения с землёй был таким, что первых три ряда снесло вместе со зрителями, а два последующих занесло песком. Когда пыль немножко осела, зрители увидели нечто яркое. Оно стояло в центре арены и светилось золотым. Бес еле-еле поднялся, но только на передние лапы. У него хватило сил на то, чтобы состроить страшную гримасу, как следует обнажая острые небольшие клыки. Золотое свечение сконцентрировалось на одной единственной руке. Сетт отвёл кулак назад, затем ударил. Всё, что было на пути, снесло к чёртовой матери. Массивная туша беса улетела в трибуны, изничтожая их и снося стену. Несущие балки не выдержали и рухнули. Одним ударом Сетт похоронил в руинах целый сектор, а это, на минуточку, одна пятая всей арены. Никто не ожидал подобного. Сахмет забыла о том, чтобы следить за собой, и широко открыла рот, выражая неподдельное удивление. Афелий отошёл от ограждения, удовлетворённо выдыхая. Да, вот какой на самом деле этот Босс. Сетт стоял неподвижно, чуть подняв голову вверх. Небо. Совершенно безоблачное, оно было таким голубым... Солнце было в зените, но совершенно не пекло, а лишь слегка ласкало кожу... Прекрасная погода. Просто прекрасная. Полувастайи находился в состоянии полной прострации, когда чуть поотдаль, выжидая до последнего, двинулось нечто. Израненный и на одну лапу хромой лютоволк сорвался с места и, быстро сократив расстояние до минимума, повалил Сетта на землю. Тот успел схватить зверя и расположить на вытянутых от себя руках. Надо было любой ценой защитить шею. Но сил не оставалось совершенно. И эти люди... Они стали ненавидеть его ещё сильнее. Ещё сильнее желать ему смерти. Афелий, где ты?... — СЕТТ, НЕ СДАВАЙСЯ!!! СЕ-Е-ЕТТ!!! 《Ради тебя. Я выживу ради тебя.》 Он сместил ладонь ниже массивной морды, расположил на шее и сжал пальцы что было мочи. Сетт собрал в себе последние силы, подался вверх и медленно завалил лютоволка на землю. Тот сопротивлялся, брыкался и кряхтел. Но полувастайи продолжал его душить. Потому что решил идти до конца, до победного конца. Ведь был один единственный, кто продолжал в него верить. Когда зверь под ним перестал сопротивляться и затих, полувастайи отпустил его, отползая чуть в сторону. Сетт хотел хотя бы подняться на колени, но не смог. Он упал лицом в землю и перестал шевелиться. Сахмет дважды хлопнула в ладоши. — Подлатайте то, что от него осталось. - Её улыбка быстро прекратилась в дьявольский оскал. - Настало время познакомиться поближе.