Тюремное танго

Завернувшись в простынь на манер тоги, Дэн широко зевнул и, тихо ступая по паркету, подошёл к окну. Вид был потрясающий, и хоть размер окон был стандартным, подоконник компенсировал всё. Забравшись на него с ногами, Дэн сладко потянулся, думая, что у него в детстве такой ширины была кровать. Может быть каплю шире, но не существенно. Кто бы сказал десять лет назад, что он будет любоваться из окна на Москва-реку, сидя в огромной квартире на Арбате, он бы посмеялся. Впрочем, он бы посмеялся, и если бы сказали, что он будет работать элитной шлюхой. Клиенты редко звали его к себе домой, да и не любил он этого, гадко было. Когда встречаешься на своей территории, можно представить, что мужчина свободен. А когда видишь фотографии жены и детей или отвешиваешь халат, чтобы пристроить на крючок полотенце, — на душе становится пасмурно. Несколько раз случалось, что Дэна звали быть мальчиком на содержании; он даже один раз попробовал влезть в это дерьмо. Но когда папик стал требовать от него сидеть по команде, покупать то, что нафиг не нужно, а потом благодарить, — Дэн взбрыкнул. Лучше по-честному: давать хороший секс, душевный разговор и иллюзию полного взаимопонимания и поддержки. Но свою душу держать закрытой, как и собственные границы. Не то чтобы у него были толпы клиентов — за такие деньги, что Дэн ломил, желающих находилось немного. Но ему хватало. Пусть лучше он пропустит через себя пять человек в месяц, заработав сотку-две, чем даст за те же деньги двадцати мужикам. Пара постоянных клиентов, периодическое оказание эскорт-услуг, и на свой кусок хлеба, съём жилья и новую шмотку он заработает. Даже отложит на квартиру, правда ничтожно мало в сравнении с общим заработком. Потому как на то, чтобы хорошо выглядеть и быть здоровым, уходит уйма денег. А ещё нужно помогать семье, которая находится в святой уверенности, что сын в Москве учится. — Тебе омлет на пару делать, или ты как нормальные люди питаешься? Николай заглянул на кухню, в нетерпении притопывая ногой. Он проснулся гораздо раньше. Успел дойти до магазина и начать готовить завтрак. Дэн улыбнулся, позволяя себе раствориться в иллюзии нормального утра с любовником. — Мы вчера сожгли столько калорий, Ник… — Дэн кокетливо улыбнулся. — Я буду то же, что ты. Если, конечно, ты себя относишь к нормальным людям. Николай подошёл к Дэну, крепко обнял, касаясь губами подбородка. — Я абсолютно ненормальный, особенно рядом с тобой. Пойдёшь со мной в музей? А вечером на смотровую Москва-сити, там красиво, почти как в Нью-Йорке. Бывал там когда-нибудь? — Нет, я почти нигде не был. И даже в Москва-сити как-то не доводилось. Дэна, конечно, много раз звали на отдых, но он каждый раз делал грустные глаза и просил выдать «бедному сиротке» деньгами, которые ему очень нужны, и за которые он будет благодарен во всех позах. С одной стороны хотелось посмотреть мир, а с другой — у него мать, брат и две сестры, живущие в двухкомнатной квартире аварийного дома. Старшая из оставшихся с мамой детей, конечно, собралась замуж, как только стукнет восемнадцать, но до этого ещё год. Дэн как раз успеет накопить денег на скромную однушку к свадьбе. Для младших он тоже откладывал, но пока они школьники, жить всё равно лучше с мамой. А там, если всё пойдёт как надо, и им поможет. Свою семью Дэн любил и, несмотря на доставучесть младших, был отличным старшим братом. С сестрой при разнице всего в три года они были полностью на одной волне. И только Поля знала, чем на самом деле занимается брат. Ругалась на него — даже он таких слов не знал — потом обнимала и просила быть осторожнее. Но осторожность явно не была вторым именем Дэна. — Ты не ответил на основной вопрос. Пойдёшь со мной? Или наше знакомство закончится завтраком и быстрым сексом на посошок? Дэн кокетливо глянул на Николая из-под ресниц и прижался ближе. — Каждый заслуживает шанс. Даже такой неудачник, как я. Поэтому скажу тебе да, в надежде на то, что именно ты моя судьба. — Всё может быть, Дэн, всё может быть… Идём завтракать, у меня ещё дела, но я заеду за тобой, как только покончу с ними. Дашь адрес? *** — Ты ебанулся?!!! — Павел орал в трубку так, что стёкла звенели. — Какое, нахер, продолжение знакомства?! Какой, нахер, музей?! Какой, нахер, заедет?! Ты ему, дятел, свой адрес дал?!!! Продышавшись и выслушав объяснения Дэна, Павел плеснул себе виски и, спустя пару глотков, чуть успокоился. — Ладно, я понял. Будь осторожнее и не забывай на что эта гнида способна. Ты тоже не бедный сиротка, а жопой торгуешь, есть за что взять и посадить. Отбив вызов, Павел пару раз хлопнул себя ладонью по лбу. Идея отправить на дело сопляка, хоть и прошаренного, начинала казаться всё более убогой. Он успел сделать ещё два подхода к бутылке, когда в дверях нарисовался помощник. Положив папку на стол, Саша кивнул на початую бутылку. — Вы бы сейчас не пили, босс, а то дело и так дрянь. Мне ваша светлая голова нужна, а не безумства в угаре. Посмотрите папку. Раскопал я, кто этому мудню подстилает. Открыв папку и изучив первый документ, Павел непонимающе нахмурился. Дело и правда пахло керосином, но вот какого хуя у Краснова такие подвязки — было совершенно неясно. — Слушай, Сань, председатель Мосгорсуда — это максимально хуёво. Ну с чего человеку на такой должности помогать какой-то мерзопакостной мелочи? Не его полёта птица. Ладно бы ещё папиком его был или родственником, но что-то мне подсказывает, что шестидесятипятилетний Олег Егоров, заметь, что не Краснов, — примерный семьянин и любящий муж — вряд ли в свободное от работы время поёбывает мужиков. — А вы, босс, не гаданием на виски занимайтесь, а второй отчёт смотрите. Я сам не мог понять, копать глубоко пришлось. Второй документ оказался гораздо интереснее, и дочитав его Павел хлебнул прямо из горла, не обращая внимания на недовольное сопение Саши. Какая, нахуй, разница, трезвый он будет, или пьяный 24/7. Если они не скинут Егорова с должности — им всем хана. *** — Паш, ты чего такой смурной? Вчера вообще ночевать не пришёл. На работе снова проблемы? Натан гладил развалившегося у него на коленях Павла по бритой голове и периодически вздыхал. Мальцев в последнее время был сам не свой и при этом категорически отказывался сообщать, что его тревожит. Поводы, конечно, были, но Натан чувствовал, что их явно прибавилось. — Не бери в голову, Нат, обычные заботы. Лучше почитай мне, я подсел. Павел извернулся и прижался губами к ладони Натана. Тот замер, а потом наклонился к губам Павла, впервые самостоятельно проявляя инициативу. Мысли о чтении начатого в начале недели Экзюпери выветрились, сметённые нахлынувшим возбуждением. Слишком долго они с Натаном ходили кругами вокруг друг друга. Умение воздерживаться никогда не было сильной стороной Павла, и даже стресс на работе и непонятки в жизни не гасили желания. Судя по тому, как после поцелуя Натан потянул с себя домашний свитер, останавливаться он не планировал. И мысль о долгожданном сексе догнала Павла мгновенным крепким стояком. Даже если бы Мальцев захотел его скрыть — в домашних спортивках было без шансов. — Паш, сядь, хорошо? Хочу сам всё сделать. Натан говорил и действовал как всегда мягко, и через минуту Павел обнаружил себя сидящим голым задом на диване. Когда это успело произойти в водовороте неторопливых ласк, Павел не понял. Он вообще сейчас был удивительно непонятливым: доходило как до жирафа на солнцепеке. Стоящий между его ног на коленях Натан тоже оказался сюрпризом. Правда приятным до одурения. Решив отдать всё в умело ласкающие руки Натана, Павел откинулся на спинку дивана и шире развёл ноги. Натан погладил ладонями крепкие мышцы внутренней части бедра и провёл вслед за ними дорожку поцелуев. — Красивый, Паш. Такие мышцы рельефные, с тебя древних атлетов лепить можно. Плохо соображающий Мальцев угукнул в ответ, галопом пронеслась мысль: не зря он налегает в зале на тренажёр для ног, качающий отводящие мышцы. Окончательно весь здравый смысл испарился, когда Натан взял в рот. По части отсоса Павел был докой, с кем только не пробовал. Но Натан делал это так, что хотелось скулить послушным псом — ради обещания, что всё повторится. — Убью, бляяяя… Павел вплёл пальцы в волосы Натана и дёрнул вниз, успев зацепить взглядом хитрющие глаза друга. Этот поганец издевался. Стоило Павлу подойти к краю, Натан отстранялся и, сжимая член у основания, целовал живот и бёдра, словно только что не доводил до исступления глубоким минетом. На третий раз терпение лопнуло, и Павел решил прекратить эту пытку, взяв всё в свои руки. Он надавил за затылок Натана, но, несмотря на это обстоятельство, друг всё равно умудрялся рулить процессом. Правда издевательства, к счастью, прекратил. Таких звёзд Павел не ловил, даже когда его отправили в нокаут на ринге. Нат творил невообразимые вещи языком, и сильнейший оргазм испортила гадкая мыслишка-воспоминание. «Сосёт он, конечно, божественно, но не вашего поля ягода». Сука-Краснов даже здесь умудрился подгадить, и чтобы перекрыть всколыхнувшуюся в душе злость, Павел усадил Натана себе на колени и впился злым поцелуем в рот, в который только что спустил. — Паш, Паша, Паш, тихо-тихо-тихо… Пытаясь отдышаться после болючего поцелуя, Павел не сразу расслышал тихий шёпот Натана, успокаивающе поглаживающего его по спине, словно ребёнка. Стиснув талию друга и ткнувшись носом ему в грудь, Павел впервые подумал, что если отмахаться не выйдет — нужно валить к хуям из страны. У него были подвязки в Восточной Европе, и если подёргать за ниточки, можно осесть даже с судимостью. Куда угодно, лишь бы не дотянулись длинные руки покровителя Краснова. Во всём этом плане были две серьёзные проблемы. Во-первых, Влад, с которым хуй поймёшь как удастся видеться из-за кордона. Во-вторых, Натан, который никогда не согласится на такие жертвы со стороны Павла. И если что делать с первым Мальцев не знал, то по поводу второго, обхватывая пальцами всё ещё возбуждённый член Натана и впервые собираясь доставить удовольствие другому мужику, имел некоторые соображения, которые были отложены до лучших времён или хотя бы до оргазма Натана.