***
— Олег Александрович, как вы можете прокомментировать статью в «Московском Комсомольце»? Это правда, что вы были за рулём… Отпихнув от своего лица микрофон, Егоров прошёл мимо журналистки в здание суда и предоставил охране возможность разбираться с надоедливой прессой. Тяжело опустившись в кресло и сделав большой глоток воды, Егоров расслабил галстук. Хотелось уснуть и проснуться в новом дне, который не начинался бы звонком в пять утра с сообщением о компромате в вечернем выпуске «Комсомольца». Эта газетёнка давно точила на него зуб с подачи своих покровителей, да и в правительстве всё больше намекали, что Егорову пора уйти на заслуженный отдых. Пенсионный возраст настал, заслуги и двадцать лет безупречной службы в должности председателя Мосгорсуда не учитывались, а давление со всех сторон лишь усиливалось. И вот, как последний гвоздь в крышку гроба, раскопанная недоброжелателями грязная история тридцатилетней давности. Только если ты крупный чиновник, никакие сроки давности правительство волновать не будут. И никому не докажешь, что, когда тебе тридцать пять, ты рядовой судья, рассматривающий гражданские дела по первой инстанции, и не надеешься на головокружительную карьеру, у тебя есть право на ошибку. Юре Краснову, своему школьному другу, Егоров был обязан если не жизнью, то свободой и карьерой точно. В тот злополучный день во время встречи выпускников они немало приняли на грудь и зачем-то решили ехать на машине Краснова за город. Юра сам хотел сесть за руль, но не попадал ключом в замок, и Егоров усадил пьяного в зюзю друга на пассажирское, а сам занял место водителя. Из города они выехали без проблем, а на трассе, как думал тогда Егоров, их и подавно не ждало никаких неожиданностей. Только вот скорость реакции у пьяного и трезвого водителей разная. Проклятая кошка, выскочившая на дорогу, и резко крутанувший руль Егоров, стали причиной настоящей трагедией для семьи, ехавшей в машине по встречке. Егоров помнил как сейчас, хотя прошло уже тридцать лет, как спасатели доставали из покорёженной машины тела мужчины, женщины и двоих детей. За такое не прощают никого, тем более работника суда. В этот момент жизнь Егорова могла бы свернуть на очень плохую дорожку, если бы не протрезвевший от шока Юра, едва ворочающий языком из-за обильного кровотечения. Краснов трудился фельдшером на скорой и прекрасно понимал, что, скорее всего, не жилец. Егоров едва расслышал сквозь хрипы требование пересадить Юру за руль и просьбу позаботиться о сыне. Тогда, действуя на автомате, Егоров сделал всё в точности, как положено хитрому преступнику, даже протёр руль от своих отпечатков. И, наверное, никто никогда не узнал бы об обмане: живых свидетелей не было, но в дело вмешался дотошный эксперт. Егоров до сих пор не понимал, зачем ему упёрлось исследовать обстоятельства аварии столь тщательно, но за то, чтобы изъять оригинал заключения о характере травм Краснова, не соответствующих его положению в автомобиле на момент приезда бригады скорой помощи, пришлось дорого заплатить. И вот теперь, спустя тридцать лет, копия этого проклятого заключения опубликована в крупном столичном издании. А ведь Егоров сполна, по собственному мнению, искупил грехи: годами замаливал их в церкви, жертвовал на благотворительность и фактически вырастил сына Краснова Колю, которому на тогда едва исполнилось пять. Николай ни в чём не был обделён, а Егорова называл отцом, обожал и вряд ли достиг бы таких успехов в жизни и карьере без его активной помощи. Теперь из-за этой давней истории Егорову в пору обращаться за помощью к Коле, на которого оформлена изрядная доля нажитого имущества, не положенного «честным» чиновникам. Только вот незадача, если Краснов узнает о той аварии и причине гибели отца, которого он ненавидел за мнимое предательство и пьянство, то Егорова может и не простить. Характер у Коли сильный, он не спускает ошибок ни себе, ни другим. Значит, нужно действовать быстро, пока ему не донесли. Не хотелось бы потерять три квартиры в центре и дачу на Рублёвке. Коле Егоров, конечно, оставит одну из квартир, а вот остальные срочно нужно переоформить на невестку.***
Дэн извивался у шеста как настоящий стриптизёр и с наслаждением ловил восхищённые взгляды Николая. Тот традиционно не пил, и этот факт немного успокаивал, Дэн понятия не имел, как может подействовать наркотик, смешавшись с алкоголем, и проверять не хотел. Несмотря на предупреждения Дэну хотелось верить в будущее их с Николаем отношений. Пусть начавшихся со лжи, но таких гармоничных, увлекательных, будоражащих. Обычно Дэн никого не впускал в своё сердце, но Николай не спрашивал разрешения, просто брал своё, завоевывал и не оставлял ни шанса на равнодушие. Увлекая Краснова в танец, Дэн прижимался к нему, провоцировал, заставлял двигаться в такт и постоянно держал в голове мысль: мне нужно, чтобы он запыхался и захотел выпить воды. На последнем «па» Дэн практически прижался к губам Николая, но всё же не стал провоцировать публику и потащил Краснова к барной стойке. — Мне «Голубую лагуну», а тебе? — Воды, ты меня укатал и, кстати, я хочу домой, чтобы продемонстрировать реакцию на зажигательный танец и отблагодарить. Дэн очаровательно улыбнулся и, получив в своё распоряжение бокал с коктейлем и стакан с водой, предложил Николаю пересесть на диванчик. Пока Краснов обводил зал взглядом, выбирая место, Дэн ухнул ему в стакан всю порцию пентатала натрия и порадовался, что в мигающем свете клуба не видно взвеси. Сердце колотилось как бешеное, и чтобы занять себя, Дэн присосался к коктейлю, наблюдая из-под ресниц, как Николай залпом выпивает воду и морщится. — Странный вкус, как будто из уборной налили. — В меню пишут, что из горных альпийских источников, а в каком подвале её на самом деле разливают, мне неведомо. Поехали, Ник? Если честно, меня слишком завело твоё обещание продемонстрировать реакцию на танец. Краснову стало плохо в машине. Удачно, что они поехали не на его шикарной Вольво, а на такси. Глядя на то, как у Николая участилось сердцебиение и расширились зрачки, Дэн обеспокоено взял его за руку. Внутри всё кипело от противоречивых чувств, но сейчас нужно было играть свою роль, даже зная, что наутро Николай ничего не вспомнит. — Ты в порядке? Что с тобой, Ник? Краснов лишь блаженно улыбнулся и привалился плечом к Дэну. Кажется, побочных эффектов пока не возникло и, попав домой к Николаю, Дэн сможет сделать то, за что ему заплатили. До квартиры сонного Краснова пришлось тащить на себе. Дэн несколько раз едва не упал, но всё же справился, сгрузив мужчину на кровать как был, в обуви и одежде. — Ник, любимый, ты говорил, что хотел записать домашнее видео, где у тебя флэшка, камера, карта памяти — всё, что нужно? Пришлось несколько раз задать вопрос, прежде чем Николай отреагировал и назвал код от сейфа, который Дэн давно заприметил. Помимо искомой флэшки и камеры в сейфе обнаружилась крупная сумма денег и пистолет. Увидев оружие, Дэн не на шутку перепугался, но взял себя в руки. Набрав Павлу, Дэн отчитался о проделанной работе и попросил приехать как можно скорее. Пока Николай спит, нужно успеть проверить его компьютер и убедиться, что копий записи нигде не осталось. Звонок в дверь раздался через каких-то десять минут. Похоже Павел пас Дэна, либо охраняя, либо не доверяя ему. За дверью стоял незнакомый парень, и Дэн не на шутку перепугался. Но запоздалая смс от заказчика расставила всё на свои места: «Приедет Саня — мой помощник. Высокий охламон со стрижкой под модного, волосы чёрные, сам не злой». Открыв дверь «не злому» Сане, Дэн отошёл в сторону, позволив тому хозяйничать в квартире. На душе скребли кошки, но исправлять что-то было поздно. Александр работал быстро и тихо. Перепроверив ещё раз сейф и прошерстив все устройства, он, кажется, остался доволен работой и кивнул Дэну на дверь. — Идём. — Куда? Я здесь останусь, мы договаривались о работе, я её сделал. Александр посмотрел на Дэна как на умалишённого, только что пальцем у виска не покрутил. — У тебя с головой всё в порядке? Пентотал, конечно, купирует определённые рецепторы нервной системы и может вызвать потерю памяти относительно событий, которые происходят с человеком под воздействием, но Краснов не идиот. Проснувшись утром, он будет чувствовать себя, как кусок дерьма: головная боль, неадекватное восприятие реальности, слабость. А потом придёт в себя, полезет в сейф и обнаружит, что флэшка, которую он берёг, не считывает запись и более того — не подлежит восстановлению. Думаешь он не сложит два и два? Тебе нужно затихариться и не отсвечивать, цветочек. Ты, хоть и красавчик каких поискать, но вряд ли избежишь возмездия. Умеешь терпеть боль? Что будешь делать, если он тебя изобьёт? А если в рот пушку запихнёт, которая у него в сейфе лежит? Дэн пару раз обернулся, словно ища защиты от справедливых и жёстких слов у кого-то невидимого, а потом упрямо мотнул головой. — Я ничего не трогал в сейфе и не нарушал порядок, Ник педант и знает, что и как лежало. Флэшка могла сломаться, а наркоту ему подсунули в клубе, так часто делают, чтобы клиенты оставляли там больше денег. Забирай свою дрянь, — Дэн сунул Александру в руки пузырёк от пентотала. — И уходи. А я останусь с Николаем и позабочусь о нём. Вздохнув, Александр засунул руки в карманы и окинул Дэна долгим взглядом: — Лучше бы ты о себе позаботился, цветочек. Но уламывать не стану, не в моих правилах. Попрошу босса тебе номер мой скинуть. Если нужно что будет — обращайся. И лучше сотри всё подозрительное из телефона, если заваруха начнётся — спалишься. Бывай, и надеюсь, что ты найдёшь здесь, что ищешь, а не проблемы. Когда за Александром захлопнулась дверь, Дэн ещё несколько минут стоял в коридоре и пытался успокоиться. Было страшно, что предположения Александра окажутся пророческими, но желание остаться рядом с Николаем пересилило. Возможно, Дэн сейчас совершал самую большую глупость в своей жизни. Но не рискнёшь — не будешь счастлив. И, дав себе мысленно пинка, Дэн пошёл в спальню раздевать Николая и укладывать спать по-человечески.