прямая событий

В тот вечер скучать и правда не пришлось. Глава семьи, уж было, запланировал охоту, но планы рухнули – тот напился так сильно, смакуя каждый тост за незначительные причины, что уже через час после начала торжества не мог не то, что стоять на ногах. Даже сидение, в попытках не завалиться набок, и разборчивая речь давались мужчине трудно. Под руководством своей жены, сильной духом женщины по имени Карины, Степан покорно отправился на покой, из-за чего все сидящие за столом выдохнули. Выносить это непристойное поведение наравне с такими же ужасными шутками было невозможно уже на первой минуте. Далее трапеза проходила уже в более спокойной обстановке. Он сидел крайний справа, а Ольга сидела слева от него, поэтому Кшиштовский имел возможность наблюдать красивый профиль девушки: как не крути, но та была прекрасна внешне, хоть и пуста внутренне. Но, даже сфокусировав всё своё внимание на поддержании беседы и созерцания лицевого силуэта своей невесты, москвича жутко подбешивал один факт: Поперечный. С самым нахальным видом и чуть развязным поведением от алкоголя юноша, восседал точь-в-точь напротив. Иногда казалось, что рыжий специально дразнит парня, повторяя его движения. Стоит Мише закурить, так тот сразу же достанет свою пачку папирос. Пересохло в горле или захотелось ещё плеснуть себе в стакан вермута – жди подобного действия с данилиной стороны. Ох, вам захотелось выпрямить ноги? Какое совпадение, мне тоже. Была ли это немая вражда? Негласная война? Похоже на то. Но ужин подходил к концу, а их перепалки к кульбиту. На протяжении всего трапезничества барон не только зеркально повторял мишины действия, но и постоянно толкался коленями и лодыжками под столом. Оба парня были довольно высоки, ростом под метр девяноста, поэтому долгое сидение на одном месте сулило им болью в ногах – те были безумно длинными, из-за чего приходилось подгибать их под себя. Но какое-то странное чувство спёрло дыхание москвича, когда тот почувствовал не только продолжительно касание, но и вскоре после него несильное, медленное трение. Он чувствовал как носок лакированных туфель, так идеально смотревшихся на Поперечном, начинает свой путь с икры, чувствовал, как его штанина поддета и не спеша тянется наверх. Сначала никаких слов не находится, да они и не требуются – нет нужды оглашать данную ситуацию за столом, где присутствовала не только вся родня Ждановых, но и их будущие жёны. Метнув испуганный взгляд коньячных омутов на рыжего, парень столкнулся с полной незаинтересованностью к своей персоне: будто ничего не происходило и вовсе. Лишь стальной взор мельком, в котором читался вызов. Внезапная дрожь пробежала от кончиков пят до шеи, расползаясь по спине и заставляя отложить столовые приборы. Сильного аппетита и так не было, но сейчас желание запихнуть себе что-то в рот и вовсе пропало. Он вслепую нащупал руку своей невесты под столом, сжимая, поворачивая голову к говорящей: кажется, то была, то ли мать сестёр, то ли очередная богатая тётушка. Эмоции и чувства как-то странно смешались в одну кучу, месиво, заставляя теряться во времени, пространстве, да и обстоятельствах в целом. Неужели алкоголь? Нет, напиться таким малым количеством вермута он не мог – имел выдержку. Но что же это тогда? Ведь не могли ему подсыпать яду? Кшиштовский мысленно сплюнул через правое плечо. Обстановка была более, чем расслабляющей, поэтому он сполз немного в кресле вниз, выпрямляя ноги и сталкиваясь уже со знакомыми (не по виду, так по ощущениям точно) ботинками. Отдёргивать ногу не хотелось – лень, да и что юноша ему такого сделает? Изнасилует ногой? Вколет метанол*? Бред, кому понадобится убивать москвича? А хотя... По своей манере парень любил накручивать себя, придумывая в голове не самые лучшие исходы событий. Это всегда его преследовало, как некое проклятье. Вот и сейчас, когда жена главы семейства уже объявляет об окончании ужина, то Миша первый подрывается пулей, будто протрезвев. А они что, только что, правда?.. В эту игру могут играть только двое, и пусть это останется их маленьким секретиком.

•••

В ту ночь Кшиштовскому не спалось: сон никак не шёл к нему, вместо этого радушно забрав Ольгу как можно быстрее, обделив парня пребыванием в царстве грёз. Мозг продолжал обдумывать события текущего дня и прокручивать соответствующие воспоминания, а душа рвалась на воздух – было душно. Как можно тише, стараясь не разбудить свою невесту, Миша выбрался с кровати, босыми ступнями ступая на промозглый пол – холод сковывал безумно. Попытавшись как можно тише и незаметней вынуть тёплую одежду из шкафа, парень вскоре прошмыгнул из комнаты в коридор, освещаемый только одной луной – свет везде был погашен, из-за чего создавалась атмосфера таинственности. Вскоре за спиной послышался скрип двери и из спальни, выделенной им с Ольгой, показалась любопытная морда Атоса, интересуясь: куда же пошёл хозяин? Москвич попытался тихо шикнуть на пса, загоняя того обратно, но действие произвело совершенно обратный эффект. Собака подбежала к парню, виляя хвостом и прыгая вокруг да около, создавая шум из-за цокота когтей. Неугомонное животное пришлось взять на руки, а весило оно прилично, поэтому, тащив мохнатую тушу вниз по лестнице, Кшиштовский зарёкся бросить курить и заняться спортом. Как хорошо, что тот в очередной раз забудет об этом спустя пару минут. В полутьме выискивать свой фрак в гардеробной, в которой разбирались лишь слуги, оказалось тем ещё испытанием. Он пару раз взял чей-то капот (который явно не подходил ему под предлогом отсутствия пышного бюста и узкой талии). И снова, перебирая какие-то женские платьица, в голове невольно всплыла мысль о загадочном аристократе из Екатерининского сада. Ох, его полупрозрачная блузка была уделом мечтаний всех предшественников нетрадиционных ценностей. Миша и сам пару раз грезил в мыслях ото всех, вспоминая то лицо, какой красотой блистали не все девушки Северной столицы. Что-то определённо изменилось в нём с момента переезда из Москвы сюда, в город на Неве. Что именно выяснить пока было невозможно – да и ещё рано, не так уж и долго он здесь пребывает. Желание тоже было несильным, ведь если узнаешь жестокую правду однажды, то не отвертишься от неё никогда. Если хочешь отдохнуть, собраться с мыслями или проветрить голову, то иди в ту самую беседку, окружённую кустами роз. Именно такой девиз преследовал Кшиштовского в усадьбе Ждановых, в ком возрасте он бы не находился. Проходя длинные коридоры из множества деревьев и растений, парень невольно закинул голову вверх. Звёзды мерцали необычайно ярко за городом, такова была особенность окраины. Атоса он потерял из виду, когда только вышел из дома, но за пса не беспокоился: тот умён и хорошо обучен, поэтому найдёт дорогу обратно. В конце концов, может, ему тоже нужно было отлучиться по своим "собачим делам". Засмотревшись на небесные светила, москвич и не заметил, как уже вплотную подошёл к своему полюбившемуся месту. Как и не заметил того, что был он там, увы, не один. Прислонившись правым плечом к колонне, парень тщетно пытался выловить взглядом что-то из водной глади озера – то заметно разбушевалось, из-за чего никакие пернатые обитатели не удосужились там появиться. — А я смотрю вы, мсье Кшиштовский, времени не теряете. Голос прозвучал откуда-то из-за спины, но в то же время слишком близко к уху, заставляя подпрыгнуть от неожиданности и испуганно обернуться. Лунный сет освещал уж больно идеальную, до того пугающую улыбку, отражаясь в серых глазах – те сейчас будто светились изнутри, заставляя не отрывать взгляд. Сердце подскочило к горлу, а пульс заметно участился. Мише заметно поплохело, что тот попытался скрыть, полностью обернувшись и теперь стоя лицом к лицу с бароном, опираясь на стенку; ноги не держали совсем. Что с ним такое? — Вы меня напугали, уважаемый Поперечный. — Извольте извиниться, — рыжий был проигнорирован. — И прошу, давай без формальностей, моя фамилия и так звучит до того глупо, что каждый второй шутит про «Продольного», а вежливую форму общения с людьми, равными мне по возрасту и по титулу я просто не выношу. Можно Даня, просто Даня. — Миша? — скорее сам себе задал вопрос парень, не осмеливаясь утверждать это полностью. Один на один рыжий раскрывался с ещё более странных, но таких манящих сторон — Ну же, поведай мне, что ты делаешь здесь в столь поздний час? Кшиштовский вздохнул, смотря куда-то сквозь фигуру в клетчатом фраке. Одевался тот безумно стильно, оттого и привлекательно. Ветер колыхал верхушки деревьев вокруг, как морозное дыхание Поперечного, рассеиваясь дымом прямо напротив его, мишиного лица, колыхало что-то в сердце, заставляя того делать непонятные кульбиты. — Сон никак не идёт. — Понимаю, — попытки юноши растормошить москвича на полноценный диалог были упорны, потому и глупы. — Почему именно это место? — Моя семья была знакома со Ждановыми ещё до моего рождения, поэтому наша дружба уже была предназначена судьбой. В отрочестве я часто рвался к ней, но скорее, рвался в это место. Оно всегда обладало каким-то своим шармом. Миша улыбался про себя, вспоминая те моменты беззаботного детства. Причиной улыбки же на даниных губах служил удачный случай, при котором ему удалось разговорить Кшиштовского. Места между колоннами было много, но рыжий всё же встал вплотную с парнем, закуривая. Это была его не первая папироса за сегодняшнюю звёздную ночь под открытым небом, полную раздумий. Он протягивает пачку – немой жест об одолжении. Принятие как согласие. Они молчат. — А ты? — Что я? — Как ты тут оказался? — где именно «тут» уточнение не прозвучало. Вся озлобленность на барона пропала, стоило тому угостить сигаретой, а никотину постепенно поступить в кровь. В полутьме было почти ничего не разглядеть, чем Миша и пользовался, спрятавшись от лунного света, созерцая данино лицо. То было спокойным, отчего-то даже грустноватым и встревоженным Его грудь периодически вздымалась, пальцы заламывались, а зрачки беспокойно бегали туда-сюда, заставляя светлые ресницы трепетать. Так же трепетало и мишино сердце, о чём он умалчивал. — Мы познакомились с Региной на балу, — предаваясь воспоминаниям и одновременно с этим затягиваясь папиросой, спокойным тоном говорит он. Голос немного охрип из-за не первой за эту ночь сигареты, что заставляло москвича гулко сглотнуть. — Она сразу мне призналась, не успел вечер закончиться. — А ты? — А что я? — будто нарочно повторяет, высмеивая. —А ты её любил? — Честно? — Только так и никак иначе. — Никогда, — ответ не был неожиданным, стоило вспомнить случай на ужине. Но вместе с тем и немного потряс: чтобы заявлять так смело, нужно быть уверенным в человеке, которому ты это говоришь. Неужели это?.. — Меня всегда привлекали мужчины. Вот уже такие слова заставили Мишу закашляться, осознавая весь масштаб происходящего. То есть, всплеск в серых глазах при знакомстве, желание заняться чем-то совместным и касание ног под столом сулили... о, Боже мой. Ситуация начала набирать серьёзные обороты, когда рыжий скользнул дыханием по шее Кшиштовского, в какой раз заставляя того невольно дёрнуться. Юношу же, казалось, ничего не смущало, судя по тому, как тот уверенно расстёгивал воротник москвича, ведя носом ниже, по кадыку и ключицам. — А ты? А ты, мой дорогой Кшиштовский? — шёпот в самое ухо оглушает, заставляя моментально действовать Миша попытался оттолкнуть наглеца, но тот сильно вцепился в ткань рубашки на груди: ещё чуть-чуть и порвёт (хотя этого он, вроде, и добивался). Перепалка выглядела глупо и нелепо. В какой-то степени даже безумно. — Что же ты творишь, что же ты творишь?! — барон явно бредил, упираясь лбом в плечо парня. — Только посмей рассказать кому-нибудь. Тебе никто не поверит. Я тебя убью. Сотру с земли, если понадобится. Уничтожу. А потом рыжий... заплакал? Похоже на то, потому что плечи юноши неконтролируемо затряслись, а из груди вырвался какой-то животный рык, который, кажется, был всхлипом. Слишком много эмоций и резкие перепады настроения. Кшиштовский вновь попытался отстраниться, но уже более мягко. Данила с места не сдвинулся, сильнее вцепившись в ткань, начав что-то нашёптывать. — Дань, — нежно, почти как мать зовёт своего ребёнка. — Я не собираюсь. Те слова подействовали на Поперечного отрезвляюще, тот резким шагом отступил назад, отворачивая лицо к водной глади, таким образом, пряча свои слёзы и пытаясь привести себя в более-менее нормальный вид. — Правда? — его ресницы были склеены, а звёзды отражались в ненормально широких зрачках. То в некоторой степени даже завораживало, нежели отталкивало. — Мне незачем. Да и тем более, кто мне поверит? Мало ли кто там что сказал, я ниже тебя по званию. Не хочу портить тебе жизнь, — дрожащие пальцы рыжего пытались поджечь сигарету и как можно быстрее закурить – ему нужно было срочно успокоиться — Ох, спасибо, я даже не знаю что- — Не стоит. Они стоят ещё какое-то время в тишине, негласно переглядываясь, и начинают почти одновременно. Мишино «Так ты-» и данино «Я бы хотел-» растворяются в тихом смехе. Начинает светать. — Ты первый, — опережает его барон. — Ладно. Так, ну, в общем, ты, — слова так и крутились на языке, но озвучить их было выше мишиных сил. — Да, гомосексуалист. Гей. Педераст. Голубой, — Поперечный уже было начал перечислять этот оскорбительный список, так хорошо распространённый в народе по отношению к таким, как он, но вовремя был остановлен москвичом. — Всё, всё, хватит, я понял. Можешь не продолжать. И... как давно? — Не знаю. Думаю где-то с рождения. Начало это проявляться ещё в детстве, стало видно в отрочестве и признано мной в юности, — он выдыхает дым, который струёй стремится ввысь, к облакам, но не доходит до них, растворяясь где-то под крышей. — И каково это? — А что, интересуешься вступить в клуб заднеприводных? — Боже, нет. Просто... — Просто что? — Да не знаю я что. Нормально всё со мной было до переезда в Петербург. Ну, был один раз, но мне было лет десять. А теперь посыпалось, — замечая немой укор в данином взгляде, Миша стремится извиниться. — Прости, не в обиду тебе. — Ладно, соглашусь, у нас действительно больше подобных личностей, нежели в Москве. Мужчины обычно собираются у Катькиного сада, — заметив явный шок на лице москвича, рыжий добавил. — Да-да, именно того самого. Время обязательно ночное, потому что если ты там будешь высиживать вечером, то тебя могут забрать патрульные. И всё: прощай бравая фамилия, все заслуги, титул, имущество, да и семью твою будут гнобить. В общем – враг народа. Есть и другие места, конечно, но нужно быть знакомым с каким-нибудь главным упырём. Себе я такого позволить не могу – растреплют. Поэтому у меня есть просто пара знакомых, с которыми у меня негласный договор. — А что нужно сделать, чтобы стать таким знакомым? — бурный интерес и провокация с небольшой примесью флирта. Окурок летит из даниных пальцев вон, ладонь упирается в холодящий мрамор справа от него, а лицо предстаёт совсем близко: ближе, чем когда-либо было, так, что можно разглядеть каждую веснушку, каждый волосок брови и ресницу. — Сказать «да» и не отталкивать меня. Дыхание вновь щекотало шею, но обстановка была другая, не такая напряжённая, поэтому было совсем не страшно. Внутри горело желание познать что-то новое и пылкое чувство любви. За все свои двадцать четыре года Кшиштовский начал понимать это чувство относительно недавно: стоило ему сменить место жительства, как его жизнь кардинально изменилась. И парень не был уверен, что против этого. Одно слово, две буквы: — Да. И его губы в плену. Он и сам был маним этими серыми глазами, бесподобными ногами, рыжей шевелюрой и надменной вспыльчивостью, наперекор намёками. Они целуются, и Миша чувствует всё и одновременно ничего. Они целуются, и Миша будто заново собирает себя по кусочкам, всё же откопав ту самую деталь, которая была давно утеряна. Они целуются под рассветными лучами и пением птиц, где-то там, в усадьбе Ждановых в Царском селе. И оба имеют отношения с сёстрами той фамилии. Но сейчас обоим наплевать, когда один язык сталкивается с другим. И Поперечный поцелуями спускается ниже, к груди, оставляя мокрый след, лаская парня там же и так же, как и ласкал Регину при их встрече. И Кшиштовский был прав: это будут долгие дни пребывания. Только наполнены они будут чем-то большим, чем семейными отношениями между двумя свояками.