прямая событий

Проснулся он, когда солнце уже было в зените, лучами бросаясь прямо в глаза. Рядом спокойно посапывал барон, крепко прижав парня к себе, из-за чего ситуация складывалась неудобно: Ольга его, наверное, уже заждалась, подняв весь дом на уши. Кшиштовский попытался растормошить юношу, но это было бесполезно: тот всего лишь нахмурился и отмахнулся, как от надоедливой мухи. Тогда у него был ещё один способ – глупый, но действенный. Он открывает рот и запускает язык в ухо рыжего. Реакция следует незамедлительно: Поперечный шокировано открывает глаза, дёргается и пару раз ругается. Наблюдая за всем этим, Кшиштовский невольно заулыбался. Да, ему самому было совсем немного мерзко, но зато теперь он не был скован в кольце рук, чем пользовался, свесив ноги на другой край кровати и встав, неспешно прошлёпав к окну. Тем не менее, сделать этого сразу не удалось: боль множеством игл пронзила его тело, особенно в области зада. В этот раз настала очередь Данилы позлорадствовать. — Оно будет болеть ещё некоторое время, — а сам, наглец, потягивается и постанывает от небольшой боли в костях, как ни в чём не бывало. — Ну, спасибо. А раньше предупредить никак? — Ты бы тогда отказался. — Лучше бы отказался, чем заново рождался. — Не злись, — рыжий подходит сзади и приобнимает. Они оба обнажённые и нагретые солнцем, поэтому спина к груди отдаётся наслаждением. — Вот как пройдёт, так ещё раз. Так сильно болеть уже не будет. — А когда наступит этот следующий раз? — мимолётная заинтересованность и ничего более. Ну, может быть, желание и ожидание, но мы это скроем. — Когда заживёт. — Ладно. Миша откидывает голову на плечо юноши, продолжая смотреть вдаль. Город жил своей жизнью и бушевал прямо под окнами, но их это никак не касалось: они находились в своём маленьком, отделённым ото всех мирке. Поцелуй в лоб вызывает соответствующую едва заметную улыбку под усами. Утренние нежности всегда были обходимы после жаркой ночи (хоть и не ночи в их случае). — Мне стоит вернуться. Меня там ждут. — Я провожу. Сборы были более чем неловкими, особенно когда москвичу пришлось позаимствовать рубашку у Данилы – его всё же была порвана в некоторых местах, отчего пришла в негодность. Хоть ткань и была тщательно простирана, из-за чего отдавала хозяйственным мылом, но особенный запах Поперечного на ней всё же остался, из-за чего было приятно вспоминать события сегодняшней ночи, прислонившись носом к плечу. Создавалось ощущение, будто тот носил её совсем недавно, оттого такой сильный аромат мускуса и парфюма, но нет. Спустившись вниз, их ждал приятный сюрприз: Атос был в порядке и чувствовал себя крайне хорошо, судя по тому, как какая-то служанка с ним игралась. Кшиштовский откланялся за проявленную заботу и взял в руки поводок. Им всем нужно было немного пройтись, проверить мысли так сказать. Стоило компании выйти из дома, как разговор не затеялся сразу: — А где Регина? — ляпнул москвич, не подумав, что не стоит поднимать такую щепетильную тему. — У родителей. — А тебе как удалось вырваться в город? — Наврал, что у меня дела по работе. — И никаких дел в итоге нет? — Ты, — Данила пальцем тыкает прямо в центр мишиной груди. — Ты – моё единственное дело. Комментировать данное высказывание Кшиштовский не стал, смутившись. Атос бежал чуть впереди, обнюхивая прохожих, и им с рыжим приходилось держать дистанцию, чтобы казаться всего лишь знакомыми. Как назло, Поперечный потащил его сквозь Екатерининский сад, в котором он петлял недавно. А ещё хуже стало то, что псу приспичило навернуть не один круг по площади, привлекая к себе внимание окружающих. Во время того, как они смеялись над шуткой Данилы, Миша почувствовал, будто ему смотрят прямо в спину, будто сверлят взглядом, пожирают глазами. Он постарался как можно незаметнее подглядеть: кто же это был. Но увиденное немного повергло его в шок. То был взгляд лунных глаз, принадлежащий графу. Тот пилил его с толикой ревности и собственничества, сложив ногу на ногу, и опираясь рукой на вычурную трость. От испуга Кшиштовский поспешно отвернулся, чуть прижимаясь к юноше. Он был уверен – всё его лицо покраснело от носа до кончиков ушей, потому что смотрел Усачев как-то не по-человечески. — Ты знаешь его? — прошептал москвич. Он поскорее хотел уйти отсюда, но, по всей видимости, у Атоса с Поперечным были другие плану, судя по тому, как они наслаждались прогулкой — Кого? — Сзади нас сидит. Граф Руслан Усачев. — Ну, слышал пару раз. А ты откуда о нём знаешь? — Да так… Столкнулись с ним здесь ночью перед моим отъездом к Ждановым, а вот буквально сразу как приехал, то тот налетел на меня, взял под руку и завёл светскую беседу, как ни в чём не бывало. Странный он какой-то. И манерный. — Даже если он гомосексуален, думаю ему нужно знать, что ты занят, — прошептал прямо на ухо, едва касаясь губами раковины. Данила по-хозяйски пальцами пробрался к его талии и прижал к боку – незаметно для всех, но особенно хорошо видно для Усачева. Ещё раз, как бы невзначай проходя мимо парня, Кшиштовский всеми силами ещё раз пытался поймать его пронзительный взгляд светлых глаз, но провалился – Руслан будто специально не смотрел на него, отвернувшись, и полностью игнорируя. Стало даже немного совестно, ведь отталкивать графа москвич не хотел, но и сейчас вроде как у него намечается что-то с Данилой (хотя всё ещё помолвлен). Тянуло к обоим парням одновременно и довольно сильно, чего Кшиштовский объяснить не мог. Видимо у него действительно какое-то ненормальное увлечение сероглазыми. Но дорога их завернула прочь из сада: пёс, как ни в чём не бывало, рванул в сторону дома, потянув за собой пребывающего в смешанных ощущениях и раздумьях хозяина. К ним навстречу спешила толпа, что вызывало чувство дежавю. И вот на горизонте виднеется знакомый дом, а грудь спирает от неловкости, хотя никому не известно, чем они занимались. Отсутствовал Кшиштовский более пяти часов без предупреждения, что было поводом для Ольги устроить скандал. Но он надеялся, что сможет хоть как-то выкрутиться из этого. Когда Миша открывает дверь, то Атос тут же сбивает с ног служанку, за что получает по морде. На образовавшийся грохот спускается и Жданова, немного рассерженная и вымученная. — Миша! — к всеобщему удивлению девушка бросается к своему супругу на шею даже без оскорблений. — Ты где был? Я вся извелась. — Такая история произошла, — он отдаёт поводок в руки слуг и снимает фрак. — Мне не спалось, оттого я вышел на улицу проветриться и на прогулку с Атосом. В итоге около Екатерининского сада случайно встретил Данилу. — А Регина с вами? — восторженно спросила Ольга, радушно принимая поцелуй кисти от гостя. — Боюсь, что нет. Госпожа Жданова проявила желание остаться с семьёй. Сам я приехал в город по работе на неопределённый срок, — отвечал барон. — В итоге мы так разговорились, — продолжал свой рассказ москвич. — Что не заметили, как подошли к дому мсье Поперечного. Он предложил зайти, после чего мы немного выпили и повязли в обсуждении проблем нынешнего общества. Данила очень приятный молодой человек, думаю, нам стоит видеться с ним чаще. — Миша! Твоя рубашка! — Да, к сожалению, на неё пролилось вино, из-за чего я добродушно позаимствовал из своего гардероба свою на замену испорченной вещи, — рыжий сообразил быстрее, едва заметно подмигнув. — Ох, это так мило с вашей стороны, — мишина невеста буквально таяла от присутствия Поперечного – было видно, что юноша ей симпатизировал. Ревновать Мише было незачем: события, произошедшие пару часов назад, выбили остатки ревности и сомнений в Даниле – тому отношения с Региной были важны лишь для сохранения социального статуса сокрытия влечения к мужчинам. А Ольга… А на что ему Ольга? Было не совсем справедливо гонение по отношению к гомосексуалистам в их время, но, тем не менее, ситуация не оставалась безвыходной. Кшиштовскому ещё много придётся узнать об обратной стороне однополой любви – и Данила ему в этом поможет, он знал. Даже если вскоре им придётся расторгнуть свою связь, жениться и завести семью, они ещё могут остаться хорошими друзьями, бравыми приятелями. Молчание затянулось. Барон всё ещё стоял в верхней одежде, не будучи полностью уверенным в то, что его тут жалуют. Жданова первая нарушила угнетающую тишину: — Мсье Поперечный, не желаете ли вы с нами отобедать? — Если позволите. — Будем только рады, — скорее за себя, чем за свою невесту сказал москвич. И вот очередная слуга добродушно приняла клетчатый пиджак Данилы, а сам он начал неспешно прогуливаться по дому, под наставлением Кшиштовского, который проводил экскурсию по апартаментам. Ольга была направлена командовать слугами, чтобы те не только подготовили столовую к приходу гостя, но и угодили тому очередным вычурным блюдом из французской кухни – то были шнель-клопсы* и страсбургский пирог, с сарацинским пшеном** на гарнир. Они начали обход дома с первого этажа, на котором располагались кухня, столовая, комната отдыха, умывальня и зала с гостиной*** соответственно. Комнаты челяди находились в восточном крыле, поэтому там смотреть было нечего. Лестница была обнесена золотом и сама блестела холодом белого мрамора – шаги по ней отдавались гулко и громко. Сверху было пару спален (в общей сумме около четырёх, одна из них принадлежала юным обручённым), кабинет с роскошной библиотекой. Ещё одна комната отдыха (но уже принудительно для мужской части гостей, на что указывали бильярдный стол и небольшой бар, с обширным количеством алкоголя) и ещё одна умывальня, значительно просторней, снабжённая ванной вместо простого душа****. Заходя в кабинет, Кшиштовский невольно оказался прижат к захлопнувшейся двери – эта комната была самой дальней, поэтому маловероятно, что их услышат. А рыжий нетерпелив, поцелуем впиваясь в мишины губы, перемещаясь от двери прочь. Когда они бушующим ураганом врезаются в шкаф, то с него падает пару книг, а сам стеллаж начинает трястись. Ну и шуму же они натворили. — Дань, — с перерывами на стоны пытается возразить москвич. Юноша непоколебим, расстёгивая рубашку парня. — Дань, постой. Нас могут услышать. — У нас ещё много времени, — Поперечный ведёт носом прямо по бьющейся жилке, легонько прихватывая её зубами. — Никто не узнает. — Всё же не стоит, — Миша плавно отстраняет от себя юношу. — Мы можем просто пить и целоваться. Данилу такое предложение больше чем устроило: он сел на кресло у окна, когда Кшиштовский пошёл выбирать алкоголь и сервиз для распития. Выбор пал на английский портер, после чего Миша щедро плескает бурую жидкость в стакан и передаёт в руки рыжего. Сам москвич встал напротив, опираясь бёдрами о стол, закуривая папиросу и смотря вдаль. Пена оставалась на усах, что было критически неудобно для обоих. Слюна смешалась между ними с алкоголем и терпким вкусом сигарет. Данила пилил парня взглядом, а Миша смотрел куда угодно, только не на него. По прошествии некоторого времени, Поперечный, взяв парня за талию, притянул его к себе, сажая на колени. Прошло не более часа, который они провели в таком положении, прерываясь на редкие разговоры, по большей части заменяя их длинными, чувственными поцелуями, скурив на двоих не одну папиросу. Когда послышался лёгкий, тихий стук в дверь, заставивший их вскочить с мест и отвернуться друг от друга, сделав вид, будто ничего и не было. — Господа, прошу к столу, — то был голос прислуги. Двое обречённо выдохнули, поспешив в столовую. Там их уже ждала Ольга, заскучав, поэтому сидела, опираясь щекой на ладонь и грустно посматривая на Атоса, который в своей привычной манере крутился рядом – неугомонная собака. Господа проявили желание сесть рядом, но напротив девушки – если бы Поперечный начал свою полюбившуюся игру, состоящую из поглаживаний ног москвича ступнёй, то парень бы не выдержал. Еда пахла до невозможного вкусно и имела соответствующий вид. Перекинувшись парой фраз и пожелав друг другу приятного аппетита, компания принялась трапезничать. Жданова легко сыпала барона различными вопросами: начиная с заинтересованности в работе и заканчивая последней прочитанной книгой. Иногда девушка из-под ресниц кидала взгляды на своего супруга, но ответных не получала – тот был слишком увлечён речами Поперечного. Да и не только речами… Дело в том, что рыжий был настолько нагл, раз позволил себе незаметно опустить левую руку на бедро Кшиштовского, благо сидел юноша справа, так что ничего, кроме как пилить его взглядом, не оставалось. Слуг Ольга отпустила на кухню – не любила, когда те присутствуют во время приёмов пищи. Полы скатерти были достаточно длины, а мишина невеста немного глупа, раз не заметила движений под столом. Сидеть со спокойным видом Мише было действительно трудно: он держал ребро ладони у рта, незаметно прикусывая в попытке не издать ни звука, когда запястье поперечного обогнуло бедро и приблизилось к паху. Парень уж было попытался свести ноги вместе, но чужое запястье его удерживало – рыжий был и правда силён. Но еда в тарелках заканчивалась, как и мишино терпение. Держать происходящее под контролем было действительно трудно, когда хотелось просто лечь головой в тарелку и стенать. Но вместо этого, держась из последних сил, Кшиштовский вскрикнул: — Давайте выпьем! — За наше знакомство? — под боком возник Поперечный. Ему ситуация не доставляла никакого дискомфорта, скорее наоборот: ему было приятно доводить парня до такого наслаждения, истомы, всего лишь парой действий, если не слов. А шанс быть пойманными, делая это прямо напротив мишиной будущей жены, только разжигал интерес. — Так точно. Ольга, будь добра, принеси того французского вина из серванта, — Кшиштовский не выносил происходящего: голос перескакивал с октавы на октаву, а всё тело заметно тряслось. — А почему я? — У нас с Данилой есть одно дело, которое нужно обсудить без женских глаз. Девушка резко поднялась из-за стола, нахмурившись и скрестив руки на груди, и с важным видом ушла в гостиную, где был расположен основной бар с большей частью алкоголя. — Прекрати прямо сейчас! — стоило той скрыться, начал гневаться на юношу москвич. — Совсем сдурел? — А что, тебе не нравится? — В том то и дело, что нравится настолько, что я не могу держать себя в руках. Не выноси это за пределы спальни, спасибо и пожалуйста. — Хорошо, как скажешь, — Данила и правда убрал руку, перед этим всё же скользнув ладонью к члену и сильно сжав яйца Кшиштовского. И всё? Нужно было всего лишь попросить? Что-то не к добру это. Жданова в скором времени вернулась, до сих пор немного озлобленная, и с грохотом поставила бутылку на стол, чуть не разбивая её. — Ольга, — успел схватить невесту за руку Миша. — Прошу меня, любовь моя, не злись. Это довольно щепетильная и тайная тема, о которой не стоит распространяться, — он притянул невесту к себе, поцеловав ту в щёку. Такое действие произвело на Ольгу положительный эффект: девушка выдохнула, поспешно извинилась, даже немного пристыдившись за такое поведение. Кшиштовский поднялся из-за стола, открывая бутылку, на что получил щипок за бедро от всё того же рыжего наглеца. Стоило алкоголю разлиться по бокалам, а компании вскинуть руки вверх в тосте, как в столовую неловко прошёл Ванька – самый младший из слуг, держа в руках конверт. — Чего тебе? — равнодушным взглядом окинул его москвич. — Господин Кшиштовский, вам письмо. — И от кого же? — забирая бумагу из замызганных пальцев, поинтересовался парень. — От графа Усачева. Поперечный с Кшиштовским замерли, переглядываясь, а девушка откинула и любопытным взглядом, улыбаясь, будто спрашивая. — Дорогой, кто это? И москвич и сам не знал, что ответить. — Да так, познакомились с ним недавно в Екатерининском саду. Взяв нож прямо со стола и срезав фирменный герб семьи Усачевых - тот выглядел просто, оттого и необычно: квадратные очки, под которыми располагались шикарные усы. Парень начал вчитываться в красивый, чуть утончённый почерк. Дорогой Мсье Кшиштовский! Прошу простить меня за столь неожиданное напоминание о себе. Стоило мне узнать ваше имя, как я заставил слуг перерыть все справочники города, чтобы отыскать место вашего проживания. Не примите за слежку или одержимость, просто ещё тогда, в саду Екатерининском, вы показались мне очень интересной личностью. А я всегда узнаю то, в чём заинтересуюсь. Перейду к сути: примите ж приглашение на бал, которым собственно и является сие письмо. Торжество будет проходить в двенадцатом часу ночи третьего числа этого месяца по энному адресу. Сами приходите и приятелей приводите.

С уважением и почтением, Граф Усачев.

Кшиштовский выдохнул. Ну, отлично, его на бал приглашает какой-то манерный, одержимый им граф. Письмо отдавало едва заметным запахом роз, что наталкивало на мысль о заинтересованности Руслана в мужчинах. — Что там? — интереснее всего, видимо, было Ольге. — Приглашение на завтрашний бал. — И во сколько он? — В двенадцатом часу ночи. — Я, боюсь, не смогу пойти. Я обещала сёстрам Аллилуевым появиться на ужине. Составишь мне компанию? —Те люди мне неизвестны, а граф Усачев со мной частично знаком. Вынужден отказаться. Сможешь пойти без меня? — Как тебе угодно. — А вы, Данила? — Что я? — Вы пойдёте со мной? В письме граф Усачев указал, чтобы я приходил не один, а с приятелями. А в Петербурге из знакомых у меня только вы. — Раз того требует случай, то да. — Большое спасибо. Тарелки уже были унесены прислугой отмываться, а Поперечный вынужден был уйти, поскольку дома его заждались пара указов. На прощанье рыжий получил поцелуй не только от Ольги, но и от Миши, который ещё некоторое время смущённо стоял, глядя в пол. Поперечный на это сам поцеловал парня трижды: один раз в лоб и два в скулу. Когда дверь захлопнулась, в доме стало на удивление тихо, отчего мысли Кшиштовского стали невероятно громкие, набирая оборот. Что происходит? И почему он в центре событий?