Любовник

— Ты серьёзно думал, что спрячешься от меня, мразь?! — холодно спросил Алишер, хватая младшенького за шкирку и удерживая, пока тот всеми силами пытался высвободиться, стараясь пнуть старшего братика.       Вот что, блять, за наказание? В какой раз Алишеру оставляли на попечительство эту сволочь? По-другому его и не назвать.       Казалось бы, обычная, ничем непримечательная семья, состоящая из четырёх человек: мать и отец, два брата — старший и младший. Родители никак не отличаются от других, идентичных им родителей в России — спокойная, обеспеченная, милая и тихая пара, а вот дети…       Алишер Моргенштерн — пятнадцатилетний парень, можно сказать, попавший в плохую компанию. Не раз он встревал в бандитские разборки уже на таком юном году, не раз был замешан в малых наркодиллерских сбытках и мелком хулиганстве. Спросите вы, с чего это вдруг он до сих пор на свободе щеголяет? Вот ответ: папочка-полицейский постоянно вытаскивал его или прикрывал от справедливости. Но нет, не думайте, что он выходил сухим из воды всегда. Его несильно били, унижали, причитали, пытались вдолбить в голову последствия такого образа жизни, но всё без толку. Моргенштерн же начал ещё лучше скрывать свою двойную жизнь, за что родители были непременно рады, думая, что их сын завязал. Оценки кое-как наладил, отношения с учителями и другими старшими едва восстановил, половина одноклассников ему завидовала, другая — хотела присоединиться и войти в его близкий круг общения, прочувствовать на себе, так сказать, гангстерскую жизнь. Одни одноклассницы же восхищались им и его качествам, а другая половина дам просто забила болт. Репутация на нейтральном уровне, но свои грязные делишки Алишер прекращать не станет. Что же до внешности? Подкачанный, довольно привлекательный, высокий по росту (1, 79 м.), приличный молодой человек, как охарактеризовали его учителя, закрывая глаза на все его проделки, которые остались якобы в прошлом.       Слава… Сразу стоит подметить, что он не является им родным по крови. Его усыновили предки Моргенштерна, надеясь на то, что они будут ладить и таким неформальным способом отвадить первого сына от его приключений. К сожалению, не помогло, но Славу сдавать в детдом они не решились — духу не хватило. Сжалились над сиротой. Слава Марлоу — четырнадцатилетний тихоня. Волк-одиночка. Тот самый ботаник из твоей школы, который мало с кем общается, предпочитающий быть серой мышью, держась подальше от остальных. Уделим внимание внешности. Довольно низкий (1,60 м), слабый на вид юноша. Больше ничего и не нужно добавлять.       Вот что, блять, за наказание? В который раз Алишеру оставляли на попечительство эту сволочь? По-другому его и не назвать.       Младшенький предстал Алишеру волком в овечьей шкуре. Постоянно норовил подпортить жизнь старшему брату, стуча на него за его любые проделки, аж за мат и сливал то, что обязано было сохраняться в тайне от ВСЕЙ семьи. Алишерка же боролся как мог: сначала объяснял эти вещи по-хорошему, мирно, а потом всё более жёсткими методами, избивая младшего, макая головой в туалет, закрывая в кладовке на полдня, подливая какие-нибудь помои ему в кровать, но все его старания, как горох об стену. Слава затихал на некоторое время, а потом вновь шёл жаловаться и палить все усилия парню, что так тот пытался отвоевать свою другую жизнь. Абсурдно и тупо, да? Вот аккурат, а в жизни такое было. По началу складывалось впечатление, что все четверо угодили в какой-нибудь молодёжный сериал-комедию, но реальность была намного суровее.       Хотелось бы смеяться, но на этот раз всё будет проще. План Б. — Ты серьёзно думал, что спрячешься от меня, мразь?! — холодно спросил Алишер, хватая младшенького за шкирку и удерживая, пока тот всеми силами пытался высвободиться, стараясь пнуть старшего братика. — Отпусти! — воспротивился Славик, пытаясь как можно быстрее пнуть брата и удрать подальше от дальнейших пыток.       Больно, опять ему больно. Нет, нет, он страдает не из-за того, что о нём опять позабыли его собственные опекуны, когда он не смог подарить им желаемое. Нет, он не боится того факта, что им пользуются уже какие «родители», нет… Нет, он не пытается найти похвалу, непрерывно сдавая Моргенштерновы проделки «маме» и «папе», нет… Он же не боится реальности, так ведь? Чёрт тебя дери, да! Именно это он и пытается сделать! Он хочет, чтобы хоть кто-то его похвалил, погладил по головке и сказал «Вау, спасибо, Слава, ты не бесполезен. Хороший мальчик.», но вместо этого он постоянно слышит одни лишь упрёки со стороны старших и терпит издевательства от брата за уже свои проделки. — Я не могу так больше… — горячие слёзы лились водопадом из его карих глазах, что суетливо бегали по комнате. — Я не буду так больше жить…       Идея пришла сама по себе. При очередном стукачестве умереть то ли от потери крови, то ли задохнуться, то ли ещё что, но сделать всё, чтобы умереть в его руках. Слава не ненавидел своего брата, скорее это больше была вина его опекунов, что дали точную задачу, а тот не справился и всё из-за Алишера. По логике таковой он ненавидел старшего за свой провал перед опекунами, которые и не должны были идти на подобные манипуляции, осознавая, какой вред будет нанесён жертве. Жертвой-то и был Славка.       Он опустил руки и перестал сопротивляться, тихо выстанывая только одни слова: — Убей меня, убей меня…       Моргенштерн поморщился от его никчёмности и со всей силы кинул парня на диван. Он хотел снова преподать тому урок, в очередной раз избив, обматеря и ещё чего сделав, как услышал ключ в замке входной двери. — Надеюсь, что ты сгниёшь на этом же диване, жалкая крыса. Ты, блять, силён только в тени и рано или поздно сама же тень тебя убьёт, надеюсь. — с нескрываемой желчью в голосе проговорил Алишер, быстро удалившись с места преступления.       Марлоу повернулся к спинке кожаного диванчика и вжался в него, как будто пытаясь задохнуться. Он захлёбывался в собственных слезах.       Порочный круг стукачества прервётся, но только не сегодня.