Любовник

      Остаток дня Марлоу провёл у себя в комнате, как ему было велено — за домашкой. В первые минуты ухода от Алишера и того безумия, что тот вытворил, на душе был неприятный осадок: растерянность, стыд, возмущение, гнев, печаль. Все эти отрицательные эмоции и сидели в душе такого невинного, наивного Славы. Истерика отступила на второй план, когда в голову парня ударило осознание того, что его единственную и любимую вещь в этом доме — скетчбук, забрал этот еблан. Хотелось сорваться на Алишера и ударить меж ног ему так сильно, чтобы тот сознание от боли потерял. Но то, что преподал ему Моргенштерн тоже сыграло свою роль. Назревали ещё не менее важные вопросы: откуда Алишер узнал про его скетчбук? Зачем он ему? Что такого важного для него находится в этом переплёте? Голова жутко загудела от этих раздумий, а задница Славы ещё сильнее. — Нашёл, блять, метод. — нервно проскрипел тот, вставая с пола. Юноша кинул рюкзак около стола и сел за него, параллельно доставая учебники. Марлоу понадеялся забыться в уравнениях и правилах русского языка, чтобы хоть как-то расслабиться.       Родители уехали ещё до его прихода и вероятно их проводил старший братец, а потом что? Просто сидел в ожидании появления младшего, чтобы как следует поизмываться над ним? Ересь, но это, на данный момент, самый логичный и правдивый вариант.       Прошло больше двух часов с момента начала всего этого безразмерного пиздеца, а Славик до сих пор вкалывал в учебник литературы, стараясь выучить стих, заданный на выходные. Задница не так сильно болела, но дискомфорт имелся. — На сухой осине серая ворона, Поле за оврагом, отдаленный лес…       Он беззвучно повторял первые строки, постепенно запоминая их. Он оказался прав — домашнее задание и вправду помогло отвлечься от конфликтов и погрузиться в мир, описываемый поэтами. Большее время он уделил литературе. Слава повторял уже пятую строку, как в дверь постучали. Так неспешно и громко. Младшего сразу бросило в жар, а в голову пришла мысль выпрыгнуть из окна и бежать, не останавливаясь, но после секундного затишья, послышался грубый голос Алишера со стороны коридора и его «Открой, блять. Нужно поговорить». Марлоу сглотнул и встал из-за стола. Он с усилием подошёл к двери и задал волнующий его вопрос: — Бить меня не будешь? — голос звучал тихо, неуверенно и наигранно. Марлоу пытался казаться сильным, но и это получалось у него плохо. — Малой, открой по-хорошему и не нервируй меня. — рявкнул брат из коридора.       Славик замолчал, не зная, что ему ответить. Вся та уверенность и желание ебануть брату посильнее испарились, оставив лишь страх. Он что, на самом деле такой безнадёжный трус? Да, походу. — Слава, мне сходить за ключами от всех дверей? Я же хотел не поступать грубо и не врываться в твоё пространство, но… — Хорошо, подожди. — прервал дрожащий голос речь Алишера и в следующую секунду он распахнул дверь перед старшим. Моргенштерн только и порог увидеть успел, как Слава, витая в своих опасениях, отпрыгнул от него подальше, прямо к кровати, что стояла в дальнем левом углу комнаты. Руки дрожали, на лице был ужас, не пойми от чего, ноги стали ватными. Он зажался около койки, понимая, что впустил в свою крепость своего самого страшного врага. — Воу-воу, мне это льстит. — усмехнулся Алишер, видя загнанное состояние Славы. В его голове сразу всплыл вопрос: не переборщил ли он тогда? На этот вопрос он дал уверенный ответ — нет, но он все равно сомневался и ему было даже как-то жалко такого зашуганного парнишку, что сейчас сотрясается в страхе, смотря на Алишера, будто на хищника.       Моргенштерн прикрыл дверь одной рукой, а другой, которую он держал за спиной, достал скетчбук Славы. Он повертел им в воздухе, как бы давая понять, что он пришёл с миром и бояться не стоит. Младший сглотнул ком в горле и чуть успокоился. Он скромно присел на кровать, перебирая свои же руки и пытаясь не смотреть на брата.       Алишер фыркнул, обводя глазами спальню. Чистая, прибранная, гармоничная. Полная противоположность его комнате. И, если судить по факту — братья и сами были полными противоположностями. Алишер — общительный, популярный, симпатичный, харизматичный, всегда весёлый. Слава — тихий, одинокий, спокойный, отрешённый от этого мира. Моргенштерн облизнул пересохшие губы и подошёл к Славику, который старательно пытался исчезнуть из этого места и неспешно начал гладить по голове, перебирая прядки тёмных волос. Слава дрогнул от неожиданных действий со стороны того, уже представляя в своей голове, как Алишер его насилует. Накручивать младший себя умел, это точно. — Я пришёл с тобой кое-что обсудить. — начал он неспешно, смотря сверху вниз на Славу. Он прекратил гладить его волосы и потянулся к подбородку брата, заставляя того смотреть на себя. — Я хотел отдать тебе твоё творчество и поговорить насчёт родителей. — Хорошо. — подал голос Марлоу, глядя на Моргенштерна с некой надеждой, что его хоть не изобьют и не польют помоями. — Блять, ты так охуенно рисуешь, но при этом сдаёшь меня, хотя мы можем иметь вполне нормальные отношения. — сказал непринуждённо старший, открывая скетчбука и перелистывая страницы, вновь рассматривая их содержание. — Странно, да? А теперь объясни мне смысл этих слов.       Алишер плавно подвёл скетчбук к лицу виновнику торжества, где были открыты первые страницы и на них красовались записи вместе с датами. «19.08.2019. Сегодня меня забрали… Не могу поверить, но меня забрали! Я сам не знаю, чему так удивляюсь и торжествую, ведь эти люди полноправно могут оказаться каким-нибудь алкоголиками, наркоманами или ещё, кем хуже, но на вид довольно прелестная и адекватная пара. Честно говоря — мне они сами нравятся: обеспеченные (вроде как), сдержанные, милые в каком-то ключе и приветливые.» «20.08.2019. Сегодня я попал в свой новый дом и… Он такой охрененный! Большой, просторный… Не могу поверить своему счастью! И да, оказывается у них уже есть родной ребёнок, но я не уверен на 100%, что он тоже не с приюта. Он какой-то угрюмый и странный, будто наркоту принимает. Родители сказали осваиваться, что я и сделаю. :)» «21.08.2019. «Отец» сказал мне кое-что… Ха-ха, как я мог подумать, что я реально кому-то нужен? Оказывается, что я здесь нужен только для того, чтобы оказать хорошее влияние на их первого и точно их родного сына. Он прямым текстом мне заявил это, а «мама» только подтвердила, сохраняя всю свою бездушность. Как так можно? А, точно, я ведь всегда был проблемным и лишним.» «07.09.2019. Что ж, я не смог. Этот Алишер только возненавидел меня. Лол, я даже здесь бесполезен.» «16.09.2019. Ладно, уже похер. Ненавижу их всех, блять. Я никто для них, а они — для меня. Раз уже этот мудак унижает меня, то почему бы мне не сдать его наркотики, которые он так бережно прячет за шкафом?) Я был прав, он точно наркоман.»       Первые записи были выведены красивым и аккуратным почерком. Последние же были написаны так, будто он писал не глядя. — Я… — Слава вдохнул как можно больше воздуха. — Я тебе всё объясню.       Последующие полчаса прошли незаметно для них двоих. К удивлению Славы, Алишер увлечённо слушал того, не перебивая. Слава довольно быстро и без детальных подробностей всё объяснил, словно и позабыв обо всех своих страхах. Под конец рассказа он опустил голову, замолкая. — Ох, блять. — только и смог заключить Алишер, поправляя свои кудрявые волосы, заводя пряди за ухо. — Я-то считал тебя сволочью, а мои родители не лучше. — Они хотели сделать это ради тебя. Это не их вина. — с непонятной досадой просадил Марлоу, сжимая ткань своих серых мешковатых штанов. Парни сидели около друг друга на кровати Славы. Обычно, при других обстоятельствах, как младшему, так и старшему была противна компания другого при таком близком контакте, но в этот раз ничего такого не было. Как будто обычная дружеская беседа. — Нет, их. Они ужасно поступили, привлекая тебя и идя на манипуляции. Считай, что ты почти и не причём. Вот только… — Моргенштерн остановился, взглянув на брата смягчившимся взглядом. Этот взор Слава видел впервые, ведь обычно Алишер смотрел на него исключительно с ненавистью. — Почему ты просто не рассказал об этом мне? Не тогда, конечно, когда я от наркоты был зависим, но после? Хоть бы вчера попытался объяснить, а не свои суицидальные мысли излагал. — Я думал, что ты меня нахуй пошлёшь. — запинаясь, произнёс он. — Не матерись, тебе это не к лицу. — отозвался Алишер, о чём-то попутно размышляя. — Окей. Давай так: ты на меня больше не стучишь, не жалуешься и не палишь мои занятия, а я тебе помогу, в чём смогу. — То есть, настраиваем нормальные отношения? — забормотал он, заикаясь и сильнее сжимая свой антистресс в виде одежды.       Алишер покачал головой и стремительно обнял Славу, прислоняясь к его уху и шепча: — Да, я этого хочу, а хочешь ли ты? — Зачем тебе это? — спросил он, шепча. В голову пришла идея отстраниться, но тепло чужого тела и мужской одеколон заставили его продолжить сидеть в объятиях брата. — Ты не такая мразь, как я думал. Я прочитал все записи в твоём дневнике и просмотрел все рисунки. Там даже бумага была чуточку мокрая именно на записях, где ты писал, что ненавидишь всё и вся. Это были слёзы? Много грустных и апатичных предложений, картиночек тоже переменили моё отношение к тебе. — Алишер даже внезапно для себя, поцеловал Славу в лоб и продолжил, отстраняясь и заглядывая тому в глаза. — Не жалость, а скорее сочувствие. — Ладно, можно попробовать. — смущающе выдал Слава, краснея. — Вот и славно. Мир?       Алишер протянул руку для заключающего рукопожатия и Слава ответил тем же со словом «Мир». Моргенштерн вернул ему скетчбук и удалился из комнаты, предупредив перед этим таким мягким, слишком ласковым голосом, что уйдёт в магазин и вернётся через полчаса.       Когда дверь захлопнулась, Марлоу улыбнулся как девчонка. Неужели всё наладится? Щёки до сих пор горели алым огнём, а от рукопожатий, обнимашек были только одни положительные эмоции.       Ему и впредь будет хорошо. После этих милых посиделок осталась лишь надежда на что-то хорошо, но смутные сомнения его никогда не покинут.