I can see you

      Я не жалею. На повторе, с утра и до вечера я себе это повторяю. И в это получается верить, пока я один, пока на горизонте не появляется Чонгук.       Мне хочется провалится к чертям в ад, продать свою душу и забыть вообще о чувствах, совести и долге.       Я не избегаю его, нет, просто так лишь кажется со стороны. У меня нет сил смотреть в его глаза и видеть там пустоту. Я чувствую холод, что поселился между нами. Та нерушимая, как мне казалось, связь, оборвалась. Этот крепкий канат, что держал нас, оказался тоненькой нитью.       Идя по общему коридору, проходя мимо туалета, я услышал плач. Тихий скулёж, который больше похож на щенячий, чем на человечий.       Не первый раз уже. Я знаю кто там за дверью. Я говорил об этом с Намджун-хёном, когда это случилось в первый раз. С ним говорили, но это давало не длительный эффект.       — Чонгуки, малыш, открой дверь, — с этим надо было что-то делать, мне необходимо обнять его сейчас, в своё время меня обнимала бабушка, — Открой, пожалуйста, Гук.       — Ты будешь меня ругать, хён, — этот испуганный, заплаканный голос звучал очень мило.       — Не буду, открой.       Всхлипы утихли, щелчок замка и дверь чуть приоткрылась. Наружу показался красный опухший нос и заплаканные глаза.       Не говоря ни слова, я взял его за руку и притянул к себе, обнимая. Он был словно деревянный, зажатый. Руки сами начали поглаживать его по спине.       — Не плачь больше один. Я давно забыл то чувство — каково это скучать по родителям. Но когда я был маленький, я так же как и ты плакал и хотел к родителям. В очередную мою истерику, бабушка взяла меня на руки и долго качала, гладила меня по голове и рассказывала всякие истории. Они были смешные и грустные. И вот когда я уже забыл о всех своих печалях, она спросила у меня «Хочешь, я и дедушка, будут твоими родителями? Если ты согласишься, тебе не нужно будет скучать по ним, ведь мы будем рядом». Я тогда думал совсем не долго и согласился. Чонгуки, давай я буду твоими родителями? Я буду ими столько, сколько понадобится.       Пока я говорил, совсем не заметил, как его пальцы сжали мою футболку и объятия стали такие крепкие, что захоти я пошевелиться, то точно не смог бы.       — Ты сейчас не шутишь, хён, ты серьезно? — этот полный надежды голос, в будущем будет часто преследовать меня.       — Конечно, серьезно и давай договоримся, наедине ты не будешь называть меня хёном.       — Ты старше меня, так нельзя.       — Нельзя, но когда мы одни, не называй меня так. Мы равны.       — ТэТэ, можно я буду звать тебя так?       — Можно и можно уже так крепко не держать, — этот застенчивый кролик смутился и покраснел, рванул так, только пятки сверкают, и его «Прости, хён» было выпалено так громко, что слышали, наверное, все.       После этого случая, его от меня было не оторвать. Он был словно хвостик. Я быстро к этому привык и начал его воспринимать, как часть себя. Все знали, где я, там и Чонгук, где Чонгук, там и я.       Были разные времена. Когда ему была нужна поддержка, когда мне. Я тогда тоже много плакал и переживал из-за всякой ерунды. Гук положил мою голову себе на колени, перебирал мои волосы и просто слушал. Он мог слушать меня часами, слушать так, как не мог никто. Он словно забирал часть боли себе.       Как-то раз он мне даже сказал: «ТэТэ, если бы я мог, я забрал бы всю твою боль, лишь бы только видеть, как ты улыбаешься».       Были и спокойные времена, когда мы могли просто валяться на диване и разговаривать ни о чём. Смотреть фильмы и есть вкусняшки. Разыгрывать старших и дразнить Чимина.       Ещё мы любили мечтать. Представлять, что с нами будет через десять лет, двадцать… Чонгук хотел быть всемирно известным певцом, мировой звездой. Мечтал о своём доме и машине. Мечтал о мире во всём мире.       Я мечтал о том же. Но ещё я мечтал о семье, о том, чего мне иногда не хватало. Я мечтал о детях и о том, как я буду для них самым лучшим отцом.       Теперь так и будет. Потеряв любовь, я буду строить её подобие.       Мои убеждения так и не поменялись. Любовь бывает лишь один раз в жизни. Любить можно лишь одного человека, либо не любить никого.       Каждый раз, когда вы будете начинать сначала, вы всё равно будете возвращаться в конец. Вы будете возвращаться туда, где вы были счастливы по-настоящему. И пусть это был не самый идеальный человек, но он был ваш.       Всегда будет что-то, что будет вам кричать: и глаза не те, и голос не тот, и прикосновения не те. Но вы будете продолжать идти вперёд, будете и дальше внушать себе, что так надо и так правильно.       Меня ждёт такая же учесть. Участь лжеца.