eternal love

— Кажется, у них образовалась какая-то особая связь. — заметил Йеджун, наблюдающий за Ёнсопом и Ином, плескающимися в реке. — Завидуешь? — протянул Вонджун, сидящий рядом с ним на пледе на берегу. Они впервые за две недели после «инцидента» нашли время вот так просто посидеть на пикнике у Серебристой реки. — Да нет, просто я рад, что Ин наконец перестал страдать из-за меня. — Так ты знал? Я думал, что ты ничего не видишь. Ну, знаешь, ничего, кроме отцовской заботы. — Да, я долгое время так думал, но потом понял, что в его отношении ко мне что-то не то. Я понял это тогда, когда рассказал ему о Ромине. — М-м-м. — понимающе протянул Ли. — Тогда я тоже рад, что он наконец отстанет от тебя со своей гиперопекой. Ёнсоп, балансирующий на бревне, с вскриком падает в реку с кучей брызг. Ин, что нырнул, выскочил резко из-за его спины, чем испугал Бёна. Они оба смеются и плескаются в реке. — Как дети малые. — усмехается Йеджун и бросает нетерпеливый взгляд на экран телефона, лежащего на пледе у его ног. — Ты звонил Хёку? Мы же договаривались встретиться сегодня! Заодно и с Ёнсопом надо бы его познакомить. — Ты же знаешь, он как всегда с Бэкгёлем, а в волшебном лесу, к сожалению, связь не ловит. Я попросил Северного Ветра передать, но не знаю, дошло ли до него наше приглашение. Они замолкают, смотря на веселящихся старших, которые будто не устают даже, и каждый думает о чем-то своём отстранённом, но вдруг Вонджун заводит странный разговор. — Знаешь, я вот всю неделю думал об этих двоих. — Мм? — вопросительно издал попивающий сок из трубочки Йеджун, которого вытянули из задумчивости. — Я имею ввиду, об Ине и Ёнсопе. — Йеджун лишь свёл брови, не понимая, к чему тот это говорит. — Понимаешь, я довольно часто и близко общаюсь с Сынёпом, собственно, это и так все прекрасно знают. И вот как раз после того, как этот человек тут появился, я услышал от хёна странную историю. — О чём была история, что она тебя так заинтересовала? — Сынёп-хён рассказал о том, что когда-то волшебные существа общались с людьми, потому что заклинание было очень сильным и никто не мог их опознать. И тогда, один Волшебный слишком сильно сблизился с человеком, настолько, что Серебристая река так же пропустила его в Волшебный лес, и они жили в нём долгое время. Но человеческая жизнь коротка, а им хотелось растянуть своё счастье, и тогда Волшебный обратился к Древнему Часовому Механизму, моля его сделать человека волшебным, чтобы они могли жить долго и счастливо, как в сказках. — И что потом? Что-то мне подсказывает, что хорошего конца у них не было… — проговорил Йеджун, внимательно слушающий друга. — Да погоди ты, не перебивай. Я вот и рассказываю. Ничего в мире не происходит безвозмездно, а они об этом забыли. Произошел большой взрыв, поглотивший почти половину леса, и после него образовался временной пузырь, что захватил того человека в заложники. Он перестал быть человеком и стал существовать вечно, но он больше не помнил ни своего возлюбленного, ни чего-либо из своей прежней жизни. И к чему я это всё пересказываю, понимаешь? — Только не говори, что ты думаешь, что что-то подобное может случиться с Ин-хёном? — Я? Я не говорю, это ты сказал. Я лишь намекаю, что всё может к этому привести, если они продолжат так тесно общаться. Ты же сам видишь, они, как пазлы, сошлись по взглядам и интересам. — Не говори ерунды! Сынёп-хён не позволит этому случиться! Он — хранитель Часового Механизма, и он точно не подпустит никого к нему. К тому же, неужели ты так не доверяешь Ин-хёну, что думаешь, что он может пойти на такое? Ты меня удивляешь. — Йеджуни, ты ведь еще побольше меня должен знать о том, насколько сильна любовь. Особенно та любовь, когда у вас постоянно какие-то препятствия. — Это другое. Мы оба волшебных существа и оба можем видеться. И вообще, не приплетай сюда Ромина. — Ути какие мы обидчивые. В любом случае, я бы посоветовал тебе понаблюдать за ними повнимательнее. Не то что бы я особо верил в эту сказку, потому что Сынёп сказал, что это было еще очень очень давно, но я не хочу неприятностей. — Иногда мне кажется, что тебе нужно отдыхать от Сынёпа. У тебя появляются какие-то странные мысли в голове. Может, тебе серьёзно лучше на какое-то время переключиться на что-то другое? — Не знаю, может быть, а на что? — Ну не знаю, начни больше читать, например. Просто всё время, которое ты тратишь на разговоры с ним, ты можешь потратить на чтение. — Я не знаю, может быть ты и прав, но, знаешь, лучше всё равно подумай об этом, ладно? Лучше перестраховаться. — Вонджун вдруг дёргается, и его расслабленные ушки резко поднимаются, но потом вновь опускаются. — Что такое? Там кто-то идёт? Хёк? — Нет… не знаю. Неважно, птицы, наверное. О, смотри, накупались, русалочки наши! — воскликнул Вонджун, глядя на дрожащих и синюшных, но очень счастливых хёнов, что поднимались к их пледу, держась за руки. Эта деталь не ускользнула от Йеджуна, и он сделал в мыслях некоторые пометки для себя. — Кажется, Хёк всё-таки не придёт. Я даже не уливлён. В любом случае, давайте перекусим, вы уже, точно, очень проголодались. — в ответ на это старшие закивали головами и сели за бутерброды, заранее приготовленные Ином для всех. Йеджун оказался дома только в первом часу ночи, но практически не чувствовал никакой усталости, кроме слабой головной боли. В его голове крутились слова друга, принесённые днём с неким предостережением. Выпив таблетку от головной боли, хранитель, не дожидаясь, пока она подействует, сразу полез по шкафам, на тёмных полках которых он хранил целые сборники древних дневников хранителей — Руководства. Йеджун вдруг подумал, что если то, о чём Вонджун рассказал ему сегодня, было правдой, то оно обязательно должно было быть отражено в старинных рукописях. Дверца верхнего шкафчика скрипнула: слишком давно её не тревожили. Йеджун вытащил тяжёлую стопку книг в потёртых кожаных переплётах и опустился с ними прямо на пол. — Интересно, насколько давно это было и с какого Руководства мне стоит начать? — прошептал задумчиво парень, почесав голову возле своего маленького рога. Книги были довольно толстыми, из некоторых так и норовили выпасть некоторые странички, а Йеджун каждый раз обещал себе, что подклеит или подошьёт их, да руки всё не доходили. — Может, начать с этого? Обложка чуть ли не сыпалась в его ладонях, страницы пергамента было страшно брать в руки, но Йеджун знал, как обращаться и общаться с такими вещами. Он провёл пальцами по корешку с металлической табличкой, на которой было выгравирано имя: «Хичоль». Только имя, ничего больше. Больше и не нужно было, обо всём остальном расскажет Руководство — дневник, который он вёл на протяжении всей своей жизни. Йеджун осторожно переворачивал страничку за страничкой, вглядываясь при свете лампы в мелкие буковки на древне-эльфийском. За этой книгой шла другая, хранительницы Юа, а за ней ещё одной — Момо. Йеджун тщательно изучал любые происшествия, связанные с чувствами или Временем, но таковых не было ни одного, лишь будни жизни Хранителей и способы разрешения мелких конфликтов волшебных существ. В Руководстве от Момо молодой Хранитель отыскал записи о знаменитом конфликте между лесом и феями, после которого те спрятались на отдельной поляне от чужих глаз и решили ни с кем никогда не контактировать, кроме хранителей. Об этом всем рассказывают родители, остерегая, но читать из первоисточника намного интереснее. Йеджун читал, не чувствуя усталости, и тонул в информации, сваливавшейся на него, но так и не находил и намёка на историю, рассказанную Вонджуном. В конце концов он просто задремал прямо на полу уже под самое утро, так ничего и не найдя.