eternal love

— Йеджун? Йеджуни, ты как? — очнувшийся первым Вонхёк подполз к лежащему рядом хранителю. На его грязных щеках виднелись маленькие царапинки, на которых выступали капельки крови. Хёк попытался немного растолкать друга за плечо, и, немного погодя, младший очнулся. — Что? Хёк? Я… я нормально. Ты видел его? — Кого? — Хёк помог младшему сесть. — Кого ты видел? — Когда нас отбросило назад, кто-то прыгнул через обрыв… — Йеджун заглянул за спину Хёка. — Сфера! Она исчезла! Вонхёк обернулся. И правда, той ужасающей временной сферы не было, только на местах, куда она успела продвинуться, всё было выжжено и деревья обуглены. А над обрывом, на толстой ветви дерева, висели деревянные качели, состоящие из широкой доски и четырёх толстых верёвок, на которых она и держалась. — Значит, Сынёп не вернул нормальный ход времени, он только остановил его?.. — предположил Йеджун, глядя снизу вверх на поднявшегося друга, смотревшего в сторону противоположного берега. — Нам надо на ту сторону. Мне надо на ту сторону. Я хочу знать, что стало с моим Бэкгёлем, — парень оборачивается. — Я могу перевоплотиться и перепрыгнуть, а вот ты как прыгать будешь? — Подцепить качели какой-нибудь палкой и с помощью них перелететь на другой берег? Как вариант. — Давай тогда я первый. Мне не впервой. Вонхёк нашёл длинную крючковатую палку, которой и пользовался всегда, подцепил ближайшую к ним верёвку и подтянул качели к себе. — Можем вдвоём, если хочешь. Я думаю, эта деревяшка прочнее, чем кажется, — Хёк смотрел на друга, ожидая его ответа, пока тот, видимо, прикидывал в уме вероятность свалиться в Безымянный ручей и разбиться о подводные камни. — Давай. Друзья оказались на противоположной стороне без происшествий и, пройдя немного, обнаружили лежащее среди почерневшей травы тело. — Хён! — Йеджун подбежал к старшему хранителю и, наклонившись к нему, потряс его несильно за плечо. — Хён, очнись! — Он дышит же?.. — осторожно поинтересовался Хёк, не решаясь подойти ближе. — Да, — немного погодя ответил младший. Хёк не знал, куда деть руки, и вообще себя в целом. За их спинами послышался скрип, и потом шум, и друзья одновременно обернулись. Вонджун, перелетевший с помощью качелей через обрыв, не слишком удачно приземлился и, потеряв равновесие, покатился кубарем по траве. — Вонджун! Что ты тут делаешь? — Я эвакуировал всех, кто мог быть в опасности, — Вонджун встал, отряхнулся и посмотрел на младшего хранителя, игнорируя Хёка, — в глубь леса, и увидел яркую вспышку и грохот с этой части леса, побеспокоился и прибежал, — парень на секунду бросил взгляд на Хёка, и затем его глаза опустились вниз, и все слова исчезли сами собой. — Что… — С ним всё нормально, я думаю, он либо без сознания, либо спит, либо находится в осознанном сне, я читал об этом… — затараторил Йеджун, но Вонджун его не слушал. Он смотрел на спокойное лицо Сынёпа, на подрагивающие ресницы и спадающие на лоб и глаза тёмные прядки волос, на тонкую прямую линию губ, на руки, раскинутые в разные стороны, на посеревшие от пепла мятые рубашку и штаны. Он не был здесь. Он был где-то в своих воспоминаниях. Он не чувствовал ничего, кроме смятения, ровно до момента, пока Хёк не проронил одно единственное слово: — Прости. И тут Вонджун взорвался. — Простить? — уши Ли напряглись до предела, он повернулся и посмотрел на друга из-под лба так, как хищники смотрят на жертву за секунду до их растерзания. — Простить, говоришь? — голос Вонджуна колебался и повышался с каждой фразой. — Как? Как мне тебя простить? Ты заботился о себе любимом и о том призраке, о том, кого даже не существует по сути, больше, чем о тех, кто живёт рядом с тобой! Ты подумал обо мне? О Йеджуне? О своих родителях, может быть, когда совершал вот это всё? О Сынёпе, которому всё это твоё дерьмо разгребать потом? Нет? — Вонджун наступал на Хёка с каждый новым вопросом, с каждым новым обвинением, а тот беспомощно и покорно лишь отступал назад, понимая, что не имеет права оправдываться. — Ты подумал о месте, в котором живёшь? О Волшебном Лесе ты подумал? Любое нарушение баланса ведёт за собой последствия, и это прекрасно всем известно. Так почему же ты решил, что Время сделает для тебя исключение? Захотелось почувствовать себя избранным? Ну, как оно? Нравится? — Йеджун стоял в стороне и не мог ничего ни сделать, ни сказать, он просто не знал, нужно ли их останавливать, или нужно ли что-то сейчас говорить. — Ну же, поделись с нами, каково это? — Вонджун наступал сильнее, пока Хёк не оказался на самом краю, о чём попытался очень скомканно сказать, но не успел: Джун резким движением толкнул друга в грудь, и тот, сделав шаг назад, чтобы найти опору, и не найдя её, повалился спиной назад. — Хёк! — вскрикнул испуганно Йеджун, вскинув одновременно руки вверх и сжав ладони в кулаки. Тут же появился порывистый ветер, огибающий его со спины с двух сторон. Он был настолько сильным, что, обогнув летящего вниз Хёка, в момент вытолкнул его наверх, обратно на землю. Лежащий на спине, шокированный от страха, парень не мог сказать ни слова, он просто смотрел на затянутое облаками серое небо и глубоко прерывисто дышал, цепляясь пальцами за траву. — Йеджун… — Вонджун позвал младшего хранителя, что уже сидел на коленях рядом с еле дышащим Хёком, но тот резко обернулся с таким видом, будто ненавидит всех и вся, чего он вообще не ожидал от вечно спокойного друга. — Что? — Твои рога… золотые… — Что?.. — О резко схватился за свои рога, будто мог что-то ощутить, и почувствовал, как энергия отдалась пульсом в его ладони. Энергия, что текла по его рогам и разливалась по жилкам зелёных листочков, мелко пульсировала и заставляла его голову дико болеть. — Нет… — Сынёп, он шевелится!..

***

Нет запахов. Нет вкусов. Нет ветра. Шума. Нет ощутимой поверхности под ногами. Нет ничего, чего можно было коснуться. Нет никого, кого можно было бы увидеть или позвать. Это то, что увидел Сынёп, открыв глаза. Он лежал, но не ощущал где. Он скорее парил в неизвестном белом пространстве. Сперва он почувствовал лёгкий испуг, но как только он прошёл, Сынёп осознал, где находится. Это было его подсознание. Как только пришло осознание, материя под ним уплотнилась, и Хранитель смог подняться на устойчивой, но всё ещё однотонно-белой поверхности. Вдалеке появился силуэт старого человека, что шёл медленно, немного хромая, но с каждым шагом, по мере приближения к хранителю, человек становился будто бы на год моложе. Морщинки исчезали, волосы чернели, спина выпрямлялась, походка становилась более устойчивой и уверенной, и в глазах появлялся блеск жизни… — Сону! — окликнул его Сынёп, тот улыбнулся и остановился в двух метрах от Хранителя. — Сону, это правда ты?.. — Чхве смотрел на человека, которого некогда любил, и не верил в происходящее. Слёзы наворачивались сами собой и скатывались тихо по щекам. — Это был ты, верно? Мне стала доступна часть твоих воспоминаний. — Прости… — схватившись за голову, Сынёп рухнул на колени, захлёбываясь в истерике. — Прости, прости, прости… — Сону хотел было подойти ближе и утешить старшего, но тот ему не позволил. — Нет! Стой на месте. Пожалуйста, не подходи. Я… — утирая слёзы, Сынёп вновь поднялся на дрожащие ноги. — Я… знаю, что ты никогда не простишь меня. Я знаю, что виноват перед тобой. Я должен был предугадать, что Время возьмёт взамен чью-то жизнь, чью-то судьбу. Но я был ослеплён любовью и желанием быть с тобой дольше, чем одна человеческая жизнь. Взрослея, а потом и старея, ты всё больше задумывался о смерти, а я… мне было так больно осознавать, что мы не сможем пройти этот путь бесконечной любви вместе, я просто не мог себе такого представить. Я был так молод… — Сынёп… — О, Время! Я так сильно скучал по твоему голосу, по твоим сверкающим глазам, по твоей лучезарной улыбке! Как я только посмел разрушить твою жизнь! Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня. Но пришёл час, когда я должен искупить вину. За всё, что натворил. Я хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Я был Хранителем. Я должен был понимать. Люди не могут жить вечно, и любовь не может спасти от смерти. Я надеюсь, ты сможешь быть счастливым. Я собираюсь всё изменить, — Сынёп сделал один большой шаг навстречу Сону. — Время уже уготовило для меня срок, и я буду поддерживать тело молодым, пока моё время не иссякнет. Затем я исчезну, став ещё одним из ветров, передав контроль полностью тебе, и моё тело начнёт стареть, как обычное человеческое. Всё, что я сказал, придёт в действие, как только я коснусь тебя. Твоя душа поселится рядом с моей, и твоё сознание заполнит место моего, — Сынёп протянул руку к лицу неподвижно стоявшего Бэкгёля, остановившись лишь в паре сантиметров. — Я не могу вернуть твоё тело, но я могу отдать тебе своё. Это всё, что я могу предложить. И… пожалуйста, позаботься о Хёке. Он натворил делов, но я снова был слеп, не заметив. Позаботься о нём, ему нужна будет твоя поддержка, — слёзы не прерываясь катились из глаз; Сынёп замер на долгую минуту, любуясь своей прошлой любовью в последний раз. — Иди ко мне, — Сону первым притягивает к себе старшего, утешая, поглаживая по голове и спине. Сынёп ревел в голос, пока Сону, ухватывая последние секунды вместе, шептал слова благодарности и успокоения. Наклонившись к уху старшего, Бэк прошептал: — Я прощаю тебя. Сынёп и Сону так и растворились, обнимаясь, распавшись на маленькие искры, и белое пространство вмиг обернулось тьмой.