quote love unquote

      ― Киришима-сан! Ребята! ― Яойорозу стоит в дверях и приветствует их, морской бриз развевает ее черные волосы и длинное платье. Она машет им рукой, ― я так рада, что вы приехали. Добро пожаловать!       Четыре участника Riot с кряхтением вываливаются из машины на дорожку, ведущую к летнему дому Яойорозу. Несколько дней назад идея запланировать двухдневный отпуск в отдаленном прибрежном городке казалась отличной. Но после вчерашнего вечернего выступления, подъема на рассвете и дороги сюда они начинают сомневаться.       ― Я надеюсь, дорога была хорошей? ― говорит Яойорозу, направляясь им навстречу. Сейчас только утро, но она выглядит бесподобно. На ней бирюзовое платье с персиковыми и белыми вставками, от свободной ткани веет роскошью и комфортом.       Джиро первая берет себя в руки. Она подавляет зевок и трет руками лицо.       ― Ага. Дорога была… отличной. Просто отличной.       Она выпрямляет спину и приглаживает волосы, стараясь меньше походить на живой труп.       Ашидо и Каминари вместе кивают.       ― Спасибо за приглашение! ― говорит Ашидо. ― И что прислала машину. Знаешь, это немного перебор.       Яойорозу отмахивается от них.       ― Ерунда! В остальное время этот дом просто стоит без дела. В нем каждому найдется место. Ну же, заходите. Я накрыла для вас всех стол с завтраком, остальные уже внутри. Омлет подогреют немного позже, но мы с вами начнем с чая или кофе.       Она разворачивается и ведет их внутрь, но они задерживаются на секунду, прежде чем последовать за ней. Перед ними вырисовывается имение ― солидное здание, расположившееся на краю пляжа и бросающее длинную тень поперек него.       ― Ощущение, что мне сейчас отвесили пощечину тем фактом, насколько она богата, ― уныло бормочет Каминари.       ― Несмотря на это, она такая милая! ― Ашидо качает головой.       Они идут за Яойорозу, оставляя Джиро и Киришиму на обочине. Прямо перед тем, как они тоже последуют за остальными, Киришима слышит Джиро, бормочущую вполголоса:       ― Некоторые люди реально просто совершенно отличаются от всех нас, да?..       Слова Джиро не откладываются в его памяти надолго. В доме их ожидает настоящее пиршество в качестве завтрака. Яойорозу жестами показывает им различные варианты: рис и свежая рыба, бар с соками, свежие вафли и выпечка. Ашидо и Каминари хватают тарелки и начинают наполнять их, улыбаясь, к восторгу Яойорозу.       На свою тарелку Киришима складывает сосиски и отодвигает стул у длинного стола. Кухня соединена с верандой распахнутыми стеклянными дверями, которые позволяют свежему ветру и солнцу попадать в комнату. Вскоре к нему присоединяются остальные, и какое-то время они впятером наслаждаются общением друг с другом за едой. Пока…       ― Если бы ты меня выслушал, ты бы понял, что моя точка зрения имеет здравый смысл, ― говорит громкий, авторитетный голос. ― Это все в твоих лучших интересах, вдобавок это пойдет на пользу в карьерном плане твоим коллегам …       ― Как много раз мне придется сказать тебе “отвали”?       Киришима уже достаточно хорошо знает этот тон, чтобы ожидать появления Бакуго, с топотом заходящего в кухню. Он уже оделся для пляжа в плавки, знакомые дорогие солнечные очки зацеплены за ворот его майки. Он с возмущением смотрит через плечо, но останавливается на месте, как только поворачивается.       На секунду он просто застывает в дверном проеме и сверлит Киришиму взглядом. Затем Серо и другой парень с темными волосами врезаются в Бакуго, и все трое с кувырком падают.       Ашидо откидывает голову назад и смеется, пока они втроем поднимаются на ноги. Серо выпрямляется первым и помогает распутать конечности Бакуго и другого их собеседника.       ― Спасибо, Серо-кун, ― говорит молодой человек, поправляя свои очки в тонкой оправе. Он высокий и широкоплечий, на нем надета спортивная куртка поверх пляжной одежды. Киришима не узнает его, хотя чувствует, что должен бы.       ― Отвалите от меня оба, ― Бакуго встает и отходит от них в сторону, отодвигая стул рядом с Киришимой. Он разворачивает стул и садится лицом к спинке, вытягивает руку, чтобы схватить кусочек мяса с его тарелки.       ― Привет и тебе, малыш, ― говорит Киришима, закатывая глаза. ― Знаешь, целая куча еды лежит, типа, вон там, да?       Человек в очках кашляет.       ― Бакуго-кун, представишь нас?       Бакуго оборачивается и смотрит на него с отвращением.       ― Нет.       Киришима пихает того локтем в бок, и поворачивается к новоприбывшему:       ― Я Киришима… Приятно познакомиться.       ― Я много о тебе слышал, ― говорит парень, протягивая Киришиме руку для рукопожатия. ― Иида Тенья. Я агент от Ингениум Талант, о котором ты, может быть, слышал. Вы все нас очень интересуете, Киришима-кун. Права на вашу группу были ничем иным как метеоритная вспышка, я вынужден спросить, какое агентство управляет…       Нет никаких признаков, что он собирается сбавить обороты, пока Яойорозу не встает на ноги и не говорит:       ― Иида-сан, разве мы не договорились не обсуждать работу в эти выходные?       Иида, смущенный, делает шаг назад.       ― Несомненно. Я не подразумевал…       ― Он не виноват, ― встревает Серо. ― Это я его подначил, попросив поговорить с Бакуго. Мы прекращаем, Яойорозу. Я обещаю.       ― Поговорить с тобой о чем? ― Киришима спрашивает Бакуго.       ― О всякой херне, ― ворчит тот, тянется к стакану Киришимы с апельсиновым соком и осушает его.       Киришима поднимает бровь.       ― Тебе не обязательно вести себя как избалованный ребенок, ― небрежно говорит он. ― И еще тебе не обязательно быть таким раздражительным. Смотри, я теперь тут.       Он подразумевал это как шутку. Он не ожидал, что Бакуго на самом деле будет счастливее рядом с ним или что тот ждал прибытия Киришимы. Если честно, он понял, что единственный способ для него реально сыграть роль парня Бакуго ― перевести всю симпатию и дружелюбие в шутку для себя.       Но Бакуго удивляет его. Он усмехается:       ― Ага, а перед этим ты оставил меня на целый день с этими неудачниками.       Киришима невольно расплывается в улыбке:       ― Что, прости?       ― Иида-кун, ты не видел?.. ― из коридора Киришима снова слышит голос раньше, чем видит его обладателя. Но прежде, чем у него появляется шанс узнать девушку по голосу, она ахает и несется к нему навстречу.       ― Киришима-кун! Ты приехал!       Урарака оказывается прямо напротив Киришимы, берет его за руки и широко улыбается.       ― Я так рада, что ты здесь! ― говорит она, но затем замечает Бакуго и вдруг начинает возмущаться. ― Так вот почему ты убежал? Ты хотел встретить Киришиму?       Бакуго наклоняется вперед на своем стуле и смотрит на Урараку снизу вверх.       ― И что?       ― Ты невыносимый, ― сообщает ему Урарака. Затем поворачивается к Киришиме, ― он невыносимый.       Киришима понимающе кивает:       ― Поверь мне, я знаю.       Кухня достаточно просторная, чтобы не чувствовать себя стесненными, даже когда новоприбывшие берут себе тарелки с едой и подтягивают стулья к длинному столу. Они все знакомятся, и только Бакуго держится в стороне от шуток и разговоров. Он особо ничего не делает, пока не прибывает остальная компания.       Тодороки и Мидория вместе заходят в кухню. Они говорят шепотом, но прекращают, когда замечают, сколько людей собралось там. Каминари, Джиро и Яойорозу общаются по одну сторону стола, по другую ― Ашидо и Урарака, Бакуго и Киришима. Замыкают круг Иида с Серо, сидящим рядом с Каминари напротив Ашидо.       ― Все здесь, ― говорит Мидория, светло улыбаясь. ― Я рад снова тебя видеть, Киришима-кун.       У Киришима никогда особо не получалось определить природу притягательности Мидории. У него нет яростно-привлекательной внешности Бакуго или красоты Тодороки, с которого можно лепить скульптуры. Но в его лице есть что-то такое теплое и открытое, доброта и искренность, которые исходят от всего, что он делает. Мир влюбился в Мидорию Изуку и его персонажа Даики после выхода “UA”, и теперь, находясь с ним в одной комнате, тяжело не заметить почему. Он тот, кто освещает комнату просто своим присутствием.       Взгляд Мидории останавливается на Бакуго и Киришиме, он слегка хмурит брови, пока рассматривает Бакуго, наклоняющегося поперек Киришимы и крадущего еду с его тарелки.       ― Чувак, ― говорит Каминари, поднимая взгляд, ― мы посмотрели весь твой сериал, типа, за четыре дня. Это потрясающе.       Щеки Мидории немного розовеют, и он с Тодороки пересекают комнату, чтобы сесть с Каминари.       Прежде, чем они садятся, Бакуго отталкивается от стола и с громким скрежетом проезжает на своем стуле по деревянному полу. Он поднимается на ноги, не посмотрев ни на кого, и топая выходит из кухни.       Мидория смотрит ему вслед с замершей улыбкой на лице.       Урарака хмурится, провожая Бакуго взглядом.       ― Если честно, ― шепчет она, ― я хотела, чтобы они поговорили раньше, чем мы все здесь соберемся.       Киришима не просит ее объяснить. Вместо этого он встает и следует за Бакуго, извинившись перед остальными.       Он быстро находит его. Имение просторное и открытое, комнаты переходят из одной в другую, соединенные иногда только дверными проемами. Бакуго стоит в гостиной и через огромные стеклянные панели пристально смотрит на океан.       Киришима останавливается рядом с ним. Если бы они были на публике, Киришима, возможно, спокойно бы дотронулся до Бакуго: положил бы ладонь на его плечо или талию, взял бы за руку. Но поскольку их никто сейчас не видит, у него нет оправданий делать подобные вещи.       ― Хэй, ― произносит Киришима, когда Бакуго не реагирует на его присутствие какое-то время, ― все… нормально? Я знаю, это я попросил тебя приехать, но если ты не в силах это терпеть, ты должен был сказать мне.       ― Все нормально, ― скрипит зубами Бакуго. Его руки сжаты в кулаки.       Киришима ему не верит. Из того, что он слышал от Урараки, и из того, что Бакуго сам сказал ему, Киришима сделал вывод, что этот выезд пойдет ему на пользу. Что у Бакуго снова будет возможность побыть среди своих не-друзей, в расслабленной обстановке, и что, может быть, им удастся возвести порушенные мосты. Но Бакуго даже не хочет попытаться.       ― Я не хочу, чтобы ты был несчастным следующие пару дней, ― говорит Киришима, сводя брови.       ― Он обо всем догадается, ― выплевывает Бакуго.       ― Что?       ― Деку, ― шипит Бакуго, понижая голос. ― Да он же блядский… Агх. Он замечает все. Ему нельзя знать, что наши отношения ― пиздеж.       Выражение лица Бакуго почти не меняется, но залом между его бровей становится все глубже. Он по-настоящему встревожен.       ― Почему? В смысле, Ашидо и остальные знают. Так что почему бы…       ― Это испортит все, ― произносит Бакуго, его голос настолько свиреп и настойчив, что Киришима тут же ему верит. Бакуго бы не переживал так сильно, если бы Мидория не представлял реальной угрозы для того, что он делает.       ― Окей, ― говорит Киришима. ― Все нормально, мы практиковались. Никто не догадается. Все думают, что мы встречаемся. Ничего страшного.       Бакуго открывает рот, чтобы ответить, но замирает, когда они оба слышат шаги в соседней комнате.       ― Блять, ― рычит Бакуго. Он хватает Киришиму за воротник его футболки, тянет на себя и накрывает его губы влажным небрежным поцелуем. Последний раз они виделись пару дней назад, но Киришима помнит, как отвечать на такие поцелуи. На мгновение он просто закрывает глаза и позволяет себе раствориться. Бакуго поднимает руку и распускает завязанные в хвост волосы Киришимы, перебирая пальцами свободные пряди.       ― Бакуго-кун, Киришима-к… ― ее голос переходит на писк, когда она заходит в комнату. ― Я, эм… Простите, что помешала.       Последние слова она произносит торопливо. Киришима чувствует на своих губах, как Бакуго расплывается в улыбке, прямо перед тем, как тот отстраняется. Киришима шумно набирает воздух в грудь, приглаживает волосы и пытается не выглядеть разочарованным.       ― Какого хуя ты делаешь? Преследуешь нас? ― Бакуго рычит. Его голос и правда звучит негодующе.       ― Я не хотела, ― говорит Урарака, размахивая руками перед собой. ― Кроме того, вы могли бы найти комнату с дверью.       ― Ты искала нас? ― спрашивает Киришима. Он выдавливает улыбку, но получается неестественно. Он полагает, это был единственный способ обеспечить им прикрытие, но небольшое предупреждение не было бы лишним.       ― Мы идем на пляж, ― говорит Урарака, ее голос возвращает свой привычный тембр, хотя ее лицо все еще красное. ― И мне все равно, насколько вы, ребята, влюблены. Бакуго-куну не разрешается забирать себе всего тебя.       Она хватает Киришиму за руку и тянет за собой. Бакуго закатывает глаза и следует за ними по пятам. Урарака, не переставая болтать, проводит их по дому и находит остальную компанию, но всю дорогу Киришима думает о другом.       Чего бы Бакуго ни хотел от этих выходных или от него в целом, Киришима может с этим справиться. Пока ему удается быть рядом с Бакуго, он готов подыгрывать.              ―              Пару минут требуется на то, чтобы все оказались готовы выдвинуться на пляж. Яойорозу показывает дорогу, и идет впереди вместе с Джиро и Ашидо, и указывает им на различные виды на горизонте. Бакуго идет более или менее рядом с Тодороки, а Мидория и Иида замыкают шествие с Серо и Каминари. Киришима и Урарака оказываются в центре компании.       ― Это частный пляж, ― объясняет Урарака. ― Если честно, я раньше на таких никогда не была, пока Момо-чан не стала приглашать нас сюда. Я была на Гавайях на прошлой неделе вместе с родителями, и мы ходили на общественный пляж. Иногда мне такое больше нравится, но дома это просто невыносимо. Даже одного из нас точно узнали бы, так что для всей компании ― это попросту немыслимо.       Киришима сочувственно морщится.       ― Я оказываюсь в таблоидах, только если я с Бакуго, но даже это кажется немного странным.       Урарака цепляет большой палец за карман джинсовых шорт. Ее розовый купальник оставляет плечи открытыми, и она собрала волосы, так что веснушки на ее плечах и тыльной стороне шеи оказываются на виду.       ― Мм-хм. Знаешь, я видела эти фото.       Она хитро улыбается, и Киришиме вдруг становится неловко. Он упомянул таблоиды не подумав и он в курсе, что Урарака не против их отношений с Бакуго, но это все еще очень щекотливая ситуация. Она изображала его любовный интерес пять лет, а настоящей парой их считали еще дольше. Несомненно, если кто-то и сможет раскрыть их секрет, так это она?       ― Мне все еще кажется, что я должен извиниться, ― говорит Киришима. ― В смысле, я не хотел, чтобы это все свалилось на тебя без предупреждения. В тот день, на вечеринке Хагакуре… Ты, должно быть, подумала, что я пытался обдурить тебя или что-то в этом роде.       Урарака взволнованно машет руками.       ― Конечно же, нет! Если честно, это все случилось практически в идеальный момент ― я езжу с родителями на Гавайи каждый год в одно и то же время. Я не просыпалась в засаде у СМИ или что-то подобное. Иида-кун уладил все дела с прессой, пока я была за границей, и мне не пришлось ни о чем беспокоиться.       Теперь Киришима чувствует себя немного лучше. Его никогда не ловили в засаде СМИ, но он может себе представить, потому что Бакуго привлекает много внимания. Никого особо не волнует Киришима Эйджиро, ритм-гитарист и автор песен Riot. Даже новоприобретенная слава из-за этих отношений ― просто шумиха вокруг группы, а не самого Киришимы.       Как будто почувствовав его дискомфорт, Урарака пихает Киришиму локтем и понижает голос:       ― Все нормально, ― произносит она заговорчески. ― Я рада, что вы с Бакуго-куном нашли друг друга. Он тебе действительно нравится, да?       Она говорит это как данное. Она видела их целующимися, и для нее они, вероятно, выглядят молодой парой на пике страсти. И как бы глупо это ни звучало, Киришима не назвал бы это ложью. По крайней мере, со своей стороны.       ― Да, ― он говорит мягко, но серьезно. ― Он мне действительно… Ох.       Они добрались до пляжа, все начинают раскладывать зонтики, полотенца и сумки. Бакуго не тратит времени зря: он сбрасывает обувь и снимает майку. Но мешкает, когда чувствует на себе взгляд Киришимы.       ― Ты охренеть как много пялишься, ― произносит Бакуго резким, но довольным голосом. Как будто ему нравится, что Киришима смотрит на него.       Киришима проглатывает ком в горле, переводя взгляд с пресса Бакуго на его лицо. “Не теряй головы, ― думает он, ― веди себя естественно”.       ― Мне же можно, разве нет? ― говорит он, борясь с желанием ударить себя по лбу. Что за дурацкая фраза?       Бакуго усмехается и отворачивается.       ― Неважно. У нас будет гонка до острова, ты с нами или как?       Киришима хлопает глазами и смотрит вокруг ― Мидория и Тодороки уже сняли лишнюю одежду, Мидория разминает руки, а Тодороки, сдержанный и спокойный, ждет рядом с ним.       ― Эм… Больше никого? ― спрашивает Киришима, оглядывая остальных.       Урарака закатывает глаза.       ― Бакуго-кун хочет посоревноваться, просто потому что здесь нет Тсую-чан, которая бы его по стенке размазала. Лучше не иди у него на поводу, Киришима-кун.       ― Хлопот больше, чем оно того стоит, ― говорит Серо, ложась на песок. ― Все не закончится на этой гонке. Тебе придется доказывать, насколько ты силен или быстр, всю оставшуюся жизнь.       Киришима сдавленно смеется.       ― Вообще, звучит довольно весело.       ― Тогда, блять, поторопись, ― говорит Бакуго, направляясь к воде. Его плавки сидят низко на талии, позволяя разглядеть его подвздошные кости.       Киришима слегка вздыхает ― видимо, в знак признательности.       ― Вперед.              ―              Остров на самом деле ― просто скопление огромных камней в нескольких метрах от пляжа. К моменту, когда Киришима доплывает до него, он знает, что в этой гонке он пришел четвертым. Бакуго и Тодороки унеслись вперед практически без промедления, а Киришима плыл наравне с Мидорией до самого конца. Теперь он покачиваясь взбирается на валун и замечает, что Тодороки и Мидория разлеглись на камнях. На островке осталось не так много места, и Киришима огибает голову Тодороки и старается не наступить на чьи-либо вытянутые руки. Бакуго сидит на краю, болтая ногами в воде.       Здесь нет места для Киришимы. Не в физическом плане, а… Они втроем знают друг друга так давно. Они вместе стали знаменитыми, взрослели в мире, где каждый знает, кто они такие. Даже если Бакуго кричал что-то о том, что Мидории было позволено достичь чего-то, потому что сам Бакуго отстал, в этом всем есть какой-то естественный ритм. Почему Киришима когда-либо думал, что сможет быть здесь на своем месте?       ― Ои, прическа вместо мозгов, ― Бакуго резко окликает его. ― Что ты там делаешь?       Он не показывает жестом в открытую, но Киришима следует за его взглядом к свободному пространству между ним и Мидорией. Киришима расплывается в улыбке и садится между ними, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание.       ― Кто победил? ― спрашивает он, когда его легкие перестают гореть.       ― Эта уебская пародия на карамельную трость сжульничала, ― ворчит Бакуго и пихает Тодороки. Тодороки едва ведет бровью и просто отодвигается так, чтобы тот до него не доставал. Вместо того, чтобы что-то отрицать, он грациозно скатывается с камней в воду, обрызгав Бакуго с ног до головы.       ― Уебок, ― угрожающе повторяет Бакуго и ныряет, чтобы развязать в воде битву. Он гоняется за Тодороки, поднимая в воздух всплески, похожие на водяные взрывы.       Мидория смеется рядом с Киришимой. Его темно-зеленые волосы намокли и разгладились, из-за чего глаза стали казаться еще более огромными.       Киришима и сам усмехается.       ― Они всегда такие?       Мидория перекатывается и поворачивается к нему лицом.       ― Мм, не всегда. Каччан в последнее время выглядит намного счастливее, чем обычно. Я думаю, Тодороки проще иметь с ним дело, когда он не расстроен чем-либо.       Киришима задумывается ― это Бакуго так себя ведет, когда он счастлив? Его мысли, должно быть, оказываются написаны на его лице, потому что Мидория наклоняет голову набок и оценивающе рассматривает Киришиму.       ― Ты, наверняка, в курсе, потому что вы с Каччаном встречаетесь, но так сложно понять, что он на самом деле чувствует. После сегодняшнего утра я думал, что он злится на меня, но… Сейчас все кажется таким, каким было, когда мы были детьми.       Что-то в его тоне подсказывает Киришиме, что он говорит не о том, как они в пятнадцать лет общались на съемках “UA”.       ― Как давно вы друг друга знаете?       Мидория садится, скрещивая ноги и кладя руки на щиколотки.       ― Целую вечность, на самом деле. Мы росли в одном окружении. Я знаю, о чем я говорю, когда утверждаю, что Каччан сейчас счастлив.       Киришима оглядывает Бакуго, которой все еще плескается водой, пока Тодороки просто остается вне зоны его досягаемости. Брови Бакуго угрожающе сведены, рассекая его лицо резкой линией, но он улыбается. Его глаза яростно блестят, а яркое солнце сверкает на его белых зубах. Нечестно, насколько красивым он выглядит в этот момент. Это напоминает ему едва сдерживаемую чувственность фотографии на билборде Лучшего Джиниста или мрачную глубину эмоций, которую показывал Нобухико в “UA”. Все, что делает Бакуго, он делает предельно ответственно и вкладывает все силы.       ― Он реально талантлив, так ведь? ― бормочет Киришима, ленивые мысли слетают с языка.       Мидория фыркает как будто с гордостью.       ― Каччан самый талантливый человек из всех, кого я знаю, ― честно отвечает тот. ― Определенно, лучший актер, которого я видел, даже если он ведет себя как мудак. Но его способности невозможно отрицать.       Конечно, Киришима всегда это знал. Бакуго несправедливо талантливый актер. И он очень, очень хорош в том, что он делает.       И прямо сейчас он играет роль в реальной жизни. Он переживает, что Мидории станет известна правда, так что играет свою партию с безупречной аккуратностью.       Киришима знал все это, всегда знал. Тогда почему сейчас так больно об этом вспоминать?       Они позволяют солнцу испарить воду с их кожи, пока Бакуго не требует очередной гонки обратно до берега. Тяжело оценить распределение мест в турнирной таблице, когда они вчетвером, вымотанные, ковыляют по берегу.       ― Так, а теперь мы можем сделать перерыв? ― спрашивает Тодороки ничуть не изменившимся голосом.       ― Ладно, ― уступает Бакуго. ― Но после обеда будет решающий заплыв за титул чемпиона раз и навсегда. И, Киришима, нам лучше бы, блять, победить.       Нам. Как будто он и Бакуго ― команда, и участвуют вместе. Киришима не понимает, когда Мидория и Тодороки становятся их противниками, но это едва имеет значение.       ― А то! ― говорит он, выжимая воду из волос, собранных в хвост. ― Мы будем абсолютными чемпионами.       Пока их не было, ребята устроили пикник. Бенто разложены на покрывале, рядом с которым лежит еще несколько одеял, чтобы все могли сесть. Серо взял на себя ответственность за холодные напитки, передавая газировку и пиво. Киришима с благодарностью берет железную банку, присаживается и делает глоток.       Он садится между Бакуго, что держит в руках еду, и Ашидо. Джиро и Яойорозу расположились рядом с Ашидо, остальные поделились на маленькие группки. Киришима не ожидает, что Иида, взяв свое бенто, подойдет и сядет рядом с ним и Бакуго.       ― Привет еще раз, Киришима-кун, ― говорит он, соблюдая какую-то странную формальность.       Бакуго одаривает его свирепым взглядом, но в остальном игнорирует, предпочитая методично набивать рисом рот.       ― Йо, ― произносит Киришима, ― вы, ребят, тут повесились на берегу?       ― Конечно, ― отвечает Иида улыбаясь, ― но, помимо этого, я хотел поблагодарить тебя.       ― За что? ― Киришима встретил сегодня Ииду в первый раз. Он не представляет, за что тому его благодарить.       Иида бросает многозначительный взгляд в сторону Бакуго.       ― На мой взгляд, мы можем считать твоей заслугой воссоединение нашей компании, ― говорит он. ― Мидория-кун и Урарака-кун могли и не упомянуть, но это для них действительно важно. Так что мы очень тебе благодарны.       Признательность ощущается как неприятная ноша, особенно незаслуженная. Киришима натянуто улыбается под весом деловых благодарностей Ииды.       ― Я ничего не сделал, ― он пытается возразить.       Бакуго раздраженно фыркает:       ― Меня бы тут не было, если бы не ты.       И, возможно, это действительно правда ― Киришима спрашивал Бакуго, снова и снова, чтобы он хотя бы рассмотрел возможность поехать. И отчасти это из-за эгоистичности Киришимы. Он хотел поехать, провести время с Ураракой, с чьей стороны было так мило его пригласить, познакомиться со всеми этими людьми, кто сияет как яркие огни ночного города. И, возможно, Киришима лезет не в свое дело, но ему хотелось, чтобы Бакуго поладил и с его друзьями. Киришима думал, что так будет лучше для всех.       Иида наклоняет голову набок, рассматривая пространство между Киришимой и Бакуго и кивая самому себе.       ― Как я и думал. Если Бакуго вступит с кем-то в отношения, то это совершенно точно будет особенный человек.       ― Вообще, нет, ― говорит Киришима. ― Я просто обычный парень.       Бакуго закатывает глаза и нападает на свой обед более агрессивно, чем это было бы действительно необходимо.       ― В любом случае, ― отвечает Иида, ― я считаю, что ты хорошо на него влияешь. Бакуго-кун рассказывал тебе о фильме, в котором ему предложили роль?       “Не совсем”, ― почти произносит Киришима. Но пока он жует, он вспоминает:       ― Тот, в котором будет Мидория?       Он бросает обеспокоенный взгляд в сторону Бакуго, но тот никак не реагирует. Иида снова кивает:       ― На данный момент, Урарака-кун, Мидория-кун и Тодороки-кун уже подписаны. Я представляю интересы всех троих. Режиссер и продюсеры согласны, что, если Бакуго тоже примет участие в фильме, ценность всего проекта взлетит до небес.       Киришима может представить. Четыре выпускника “UA” не работали все вместе с момента завершения сериала. Тодороки и Бакуго вдвоем снялись в “Эпицентре”, а Урарака и Мидория совместно завершили один или два проекта. Но это было бы настоящее воссоединение.       ― Я не думаю, что его это заботит, на самом деле, ― честно отвечает Киришима.       Мидория поднялся со своего места по другую сторону покрывала и подходит к каждому с сумкой фруктового льда и баночками мороженого. Но он медлит, когда добирается до Ииды, Бакуго и Киришимы. Он передает Ииде мороженое, а затем кусает нижнюю губу, будто обдумывая что-то.       ― Знаешь, Каччан, ― говорит он тихо. ― Всемогущий хочет, чтобы ты участвовал, не ради всей этой шумихи в прессе.       А вот теперь Бакуго реагирует. Он резко поднимает взгляд на Мидорию и шипит:       ― Ебать, ты все еще называешь его так? Повзрослей, Деку.       На щеках Мидории проступает румянец, но скорее от возмущения, чем от смущения:       ― Не в этом дело…       Бакуго выхватывает сумку с мороженым из рук Мидории и роется в ней, пока не находит, что он хочет. Он швыряет сумку обратно Мидории в лицо.       ― Если Яги хочет моего присутствия в этом дебильном фильме, он может попросить меня об этом сам.       Когда Бакуго произносит имя, Киришима наконец видит связь: Яги Тошинори, самый высокооплачиваемый актер в истории, звезда серии супергеройских фильмов “Всемогущий”. Он отошел от дел после того, как затяжная болезнь вывела его из игры на несколько лет. Он снова появился на виду всего лишь пару лет назад, вернувшись, однако, не играть в кино, а снимать его. И Мидория играл существенные роли в его последних двух фильмах, оба из которых имели непредвиденный успех.       ― Твою ж мать, ― говорит Киришима. ― Яги Тошинори приглашает тебя в свой фильм? Это же… Это потрясающе.       Бакуго сердито зыркает на него.       ― В этом нет ни хрена особенного.       Мидория неодобрительно смотрит на него, словно собирается возразить.       ― Ты говоришь так, будто знаешь наверняка. Я хоть и не специалист в фильмах, но я понимаю, что Яги ― это, типа, следующий уровень.       Киришима забывает, что он должен был изображать поддерживающего во всем бойфренда. Он думает о том, как он будет смотреть фильм, снятый легендой, со всеми главными звездами каста “UA”. Он даже не мечтал ни о чем подобном.       ― Потому что я знаю, ― Бакуго ворчит, кусая фруктовый лед.       ― Каччан был в седьмом фильме про Всемогущего, ― услужливо добавляет Мидория. ― Это была его первая роль, ему было четыре года. Эту тему любили затрагивать во время интервью для “UA”.       Это смутно что-то напоминает. Киришима обратил внимание на те интервью, но принимал как данность тот факт, что роль в “UA” положила начало стремительно восходящей карьере Бакуго. Теперь с каким-то странным восхищением он задумывается, каким актером был тот в четыре года.       В нескольких метрах от них поднимается шум. Там сидит Каминари, скрестив ноги, окруженный Джиро, Ашидо и Серо. Серо наклоняется к плечу Каминари и указывает на экран телефона, к которому они все липнут.       ― Не может быть, ― вопит Каминари, ― он такой милый.       Бакуго резко поворачивает голову, пробегая глазами по Каминари и остальным, пока его взгляд не останавливается на Серо.       ― Соевый Соус, надеюсь, ты не…       Тот поднимает глаза и виновато улыбается:       ― Слишком поздно.       ― Киришима, ― зовет Ашидо, ― пойди посмотри! ― она машет ему телефоном.       Киришима идет, несмотря на то, что Бакуго издает какой-то сдавленный возглас в качестве возражения. Ашидо передает ему телефон, на экране которого крутится на повторе трейлер старого фильма. Большая часть действия ― выстрелы, взрывы и Яги Тошинори с его прекрасными золотыми волосами, рельефными мышцами и воодушевляющей улыбкой. Но среди кадров героя Яги ― Всемогущего, пробивающего себе путь сквозь стены, появляется маленький мальчик. Его хватает темная фигура, он плачет, вырванный из рук Всемогущего.       После появления названия фильма трейлер заканчивается сценой, где мальчик тянется за рукой Всемогущего. Это Бакуго, его невозможно не узнать даже без его коронного хмурого вида. Его бледные волосы выглядят как пушок одуванчика, открытое и искреннее выражение лица разрывает сердце.       Каминари едва сдерживается:       ― Я не могу в это поверить, ― хрипит он от смеха, ― он такой ворчливый все время, но посмотрите сюда! Он просто ангелочек. Что за фигня?       Остальные прикрывают руками лицо, подавляя смех, и воркуют над внешностью Бакуго в детстве. Рядом с собой Киришима снова слышит сдавленный возглас, когда Бакуго подходит и вырывает телефон у него из рук.       ― Завалите ебальники, ― он закипает и крайне сильно сжимает телефон.       ― Они что… Смеются над Каччаном? ― спрашивает у Ииды Мидория, пожалуй, самым различимым шепотом в мире.       Иида поправляет очки на переносице и кивает:       ― Кажется, да.       ― Мы же не говорим ничего плохого, ― говорит Ашидо Бакуго. ― Ты был милым. И Киришима как твой парень точно должен увидеть это.       Бакуго сдавливает телефон так сильно, что все слышат треск.       ― Чувак! ― кричит Каминари. ― Это мой телефон!       Бакуго швыряет ему телефон и уходит прочь. Он заворачивается в одно из покрывал и удаляется с пляжа, подальше от их компании.       ― Ха? ― произносит Мидория, словно он не может точно понять, что он сейчас видел.       Киришима пробегается по пляжу, чтобы присоединиться к Бакуго. Он уже разложил покрывало и сидит на нем, прижав колени к груди и уставившись на океан.       ― Подколы закончились, ― говорит ему Киришима, садясь рядом с ним.       ― Если ты что-нибудь скажешь, ― начинает Бакуго, но Киришима его прерывает.       ― Что? Думаешь, я собираюсь смеяться над тобой за то, что ты был профессиональным актером, когда мы все были в детском саду? ― он смеется над тем, насколько это абсурдная мысль. ― Знаешь, я давно знал, что ты крут, но я вообще не представлял, что ты был таким маленьким, когда начал карьеру.       Хмурое выражение выгравировано на лице Бакуго, будто вырезанное в камне.       ― Мы, нахуй, не будем это обсуждать.       Киришима даже не пытается акцентировать внимание на том, что Бакуго сам не сдержал свое слово относительно этого высказывания. Он просто садится на покрывало, скрестив ноги, и смотрит на плавные приливы и отливы волн на песке.       Бакуго молчит в течение долгих минут. Но он не говорит Киришиме уходить, даже когда ложится спиной на песок. Солнечный свет путается в его пепельных волосах, придавая им золотой оттенок ― почти как у Яги Тошинори.       Киришима не знает, как долго он так сидит просто наблюдая за Бакуго. Достаточно долго, чтобы заметить, как напряжение уходит из его тела, его веки подрагивают ― он засыпает. Солнце согревает Киришиму, и он думает, что идея Бакуго действительно хороша. Покрывало достаточно большое для них обоих, так что Киришима ложится на спину и позволяет размеренному шуму волн убаюкать его.       Он уже наполовину спит, когда Бакуго несвязно бормочет и перекатывается по одеялу, сокращая и без того малую дистанцию между ними. Они оба обнажены до пояса после плавания, на их коже засохли соль и песок. Но даже так кажется чем-то естественным и комфортным просто перекинуть руку поперек груди Бакуго, положить ладонь на тыльную сторону его шеи. Киришима чувствует дыхание Бакуго на своей щеке, и представляет, как его сердце бьется в такт волнам.