quote love unquote

      Три дня спустя Киришима оказывается сидящим на диване у Бакуго, скрестив ноги, с тяжелым сценарием, лежащим у него на коленях.       Бакуго на пути к выздоровлению. Два дня назад доктор приходила осмотреть его, выписала некоторые лекарства и бормотала себе под нос что-то про звезд, которые никогда не повзрослеют и не научатся заботиться о себе. Киришима был этим глубоко оскорблен; даже если Бакуго нельзя доверить заботу о нем самом, Киришима появился здесь, чтобы перенять эстафету. Но лекарства делают свое дело, хоть Бакуго и проспал большую часть последних нескольких дней. Киришима может быть благодарен, как минимум, за это.       (Бакуго попросил его не уходить, так что Киришима остался. У него было слишком много времени для того, чтобы наблюдать за спящим Бакуго. Его лицо избавилось от всех следов напряженности, кроме едва заметной морщинки между бровей, он свернулся в клубок под своими одеялами и тихо бормотал во сне. Киришима, сидящий напротив, смотрел на него и думал, какие мысли вторгались в его сны.)       Сегодня вечером Бакуго поздно проснулся и потащился в душ, почти не жалуясь. Киришима освободил для него спальню, запоздало решил прихватить сценарий, забирая его с собой в гостиную.       “Потому что он мой герой”, Яги Тошинори. Бакуго явно не хочет, чтобы Киришима брал его, но этот факт и убедил его, что он обязательно возьмет. Теперь он делает глубокий вдох, открывает обложку и начинает читать.       Он никогда раньше не видел сценариев, и ему требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к оформлению. Небольшие описания места действия и режиссерские ремарки встречаются редко и едва намекают на то, как будет выглядеть фильм. Диалоги начинаются быстро и живо, но есть и затяжные моменты, и после десяти минут чтения Киришима уже добрался до одного монолога, героической речи.       Главный герой ― ничем не примечательный молодой человек, кто получает волшебный меч от неизвестного нищего старца и в скором времени начинает свое приключение. Он сталкивается с дружелюбного вида ведьмой и с серьезно настроенным рыцарем, и вместе они путешествуют, чтобы победить великое зло. В конечном итоге они втягивают в свою затею еще и сбежавшего принца соседнего государства.       Киришима понимает, что он смотрит на страницы с широкой улыбкой, ― у всех персонажей яркие индивидуальности, и если он делает паузы между сценами, то может видеть их прямо перед глазами. Через несколько минут он пролистывает вперед часть сценария в поисках персонажа, отмеченного на стикере для Бакуго.       Король Драконов становится участником истории во втором действии. В качестве приветствия он атакует главного героя и затем отказывается слушать оправдания других путников и заводит всю компанию в ловушку, и все потому, что не принял на веру ничьи слова.       Киришима морщит нос, пока читает. Король Драконов ― устрашающий персонаж, но он сам же свой злейший враг. У него свои причины победить зло, преследуемое главным героем, но он не может позволить себе принять помощь или объединиться с другими. Он постоянно попадает в опасность, настаивая, что может справиться сам.       В общем и целом, он немного дурак, но Киришима находит его пылкую независимость очаровательной.       ― Что ты делаешь?       Киришима, пойманный с поличным, резко захлопывает сценарий и поднимает взгляд.       ― Э-э.       Бакуго стоит в дверном проеме, и на нем нет ничего, кроме махрового полотенца на бедрах. Его влажные волосы липнут ко лбу и шее. Его кожа раскраснелась после душа, капли воды бегут вниз по его торсу и рукам. Его грудь неровно вздымается и падает ― кашель пока не отступил. Под его свирепыми глазами залегли мешки, но он выглядит абсолютно устрашающе, и Киришима замирает под его взглядом.       “Блять”, ― думает Киришима, стараясь поднять глаза от торса Бакуго к его лицу.       ― Ну? ― требует ответа Бакуго, совершенно не стесняясь своей наготы.       (Киришима, на самом деле, не может его за это винить. Они находятся в доме Бакуго, а Киришима взял сценарий без разрешения, и очевидно, что у Бакуго нет причин стесняться своего тела, поскольку он самый привлекательный человек, которого когда-либо встречал Киришима, даже если тот болен и его тошнит.)       ― Я просто… заскучал? ― делает попытку Киришима, поднимая руки и пытаясь выглядеть невинно.       Бакуго открывает рот, чтобы ответить, затем просто качает головой и бормочет что-то себе под нос.       ― Что-что?       ― Не трогай мои вещи, засранец. Слышал про NDA? ― он заходит в комнату и наклоняется через спинку дивана, чтобы забрать сценарий с колен Киришимы. Его пальцы оставляют влажные следы на чистой обложке.       ― Нет? ― отвечает Киришима. Бакуго еще не попытался его убить, что, по большей части, хороший знак.       Бакуго закатывает глаза:       ― Соглашение о неразглашении. То есть, если тебе присылают ебанный сценарий, как этот, то тебе, твою ж мать, нельзя давать его читать каждому встречному.       ― Но я не каждый встречный, ― возражает Киришима. ― Я твой парень. В смысле, так считают эти люди, кто отправил сценарий, так ведь?       Бакуго долго сверлит его взглядом, словно пытается заставить Киришиму исчезнуть с лица земли одной силой воли.       ― Будто бы это ― тот самый скандал, что мне сейчас нужен, ― с отвращением выплевывает Бакуго. ― “Тупорылый парень одного актера слил сценарий крупнейшего фильма года”. “Приключенческая эпопея Яги разрушена страстной гейской влюбленностью”.       Может, потому, что он пока только идет на поправку, но его бормотание вполне отчетливо и понятно. Киришима кладет руки вдоль спинки дивана и приподнимается, смотря на Бакуго круглыми глазами.       ― Так вот какая у нас история? ― он удивляется вслух. ― Ты влюбился в меня?       Бакуго шипит, как закипающий чайник, одна рука, держащая полотенце, сжимается в кулак, а другая складывает сценарий вдвое.       ― Да ты вообще не слушаешь, ― негодует он.       Киришима хлопает глазами и пытается вспомнить. Они рассказали СМИ, что встретились на концерте Riot, но обрисовали все так, будто Хагакуре затащила Бакуго туда. И изначально Киришима особо не задумывался над этим рассказом. В его представлении они оба крутились в одном большом кругу знаменитостей и неожиданно столкнулись.       ― Ну, в том смысле, что кто вообще в это поверит, ― продолжает Киришима смеясь. ― Как бы ты вообще узнал, кто я такой, до нашей встречи? Забудь эту фразу про влюбленность в меня.       ― Разве обычно люди не влюбляются, прежде чем начать встречаться? ― с трудом выговаривает Бакуго сквозь сжатые зубы.       Киришима кладет подбородок на руки, раздумывая.       ― Иногда? Ох, блин, ты бы видел Серо, когда он только начал работать на менеджеров Ашидо. Он ведь добрый со всеми, так? Ты в курсе, разумеется. Но он вечно крутился где-то рядом, ждал, когда Ашидо закончит репетировать и все такое, и покупал ей цветы и такие кислые конфеты, которые она очень любит, и они тогда даже не встречались! Знаешь, это было мило. Он явно был сильно влюблен.       ― Здесь будет какой-то смысл? ― устало спрашивает Бакуго.       ― Не особо. Просто понимаешь. Если кто-то из нас двоих и влюблен, то это я.       Бакуго смотрит прямо на него, глазами, что выглядят будто горящие огнем угли ― яркие и горячие, живые и неистово красные.       Бакуго, должно быть, сделал шаг навстречу, но Киришима не обращает внимания на его передвижения. Вместо этого он только осознает, что Бакуго находится в его личном пространстве, стоя по другую сторону дивана и наклоняясь вперед, так что их лица находятся в паре сантиметров друг от друга. Его кожа все еще румяная после душа, его неглубокое дыхание различимо на таком малом расстоянии между ними.       ― А ты влюблен? ― резко спрашивает Бакуго.       Киришима замирает на месте и смотрит на него. Бакуго понимает, что он спрашивает? И разве ответ для него еще не очевиден? Киришима сказал ему, что беспокоится о нем, всего пару дней назад. И пусть он переживает за большое количество людей, никто никогда не вызывал у него таких чувств, какие вызывает Бакуго.       Все это просто наслоилось на то, что Киришима чувствовал к Бакуго до встречи с ним, ― восхищение, и очарованность, и неоспоримое притяжение к Бакуго, как к знаменитости.       Он мог бы просто сказать ”да” и признаться. Сказать, что запутался в своих чувствах еще до того, как начал притворяться его парнем, и все стало только еще сложнее с тех пор. Он мог бы выложить Бакуго все и сказать, чего на самом деле хочет.       Киришима уже открывает рот, чтобы ответить, но у него получается издать только заикающиеся звуки. Сидя на коленях, он отклоняется назад и пытается увеличить дистанцию между собой и Бакуго, и в результате падает, размахивая руками, как ветряная мельница, ударяясь обо что-то ладонью в полете.       ― Долбоеб.       Киришима боком приземляется на диван и начинает барахтаться в попытке выпрямиться. Он смотрит на Бакуго, который прикрывает глаз рукой, морщит нос и с чувством ругается.       ― Черт! ― Киришима перекатывается к спинке дивана и оказывается рядом с Бакуго, боязливо протягивая к нему руку. ― Прости… Я запаниковал!       ― Отъебись, ― рычит Бакуго и отталкивает Киришиму.       Киришима только вкладывает больше силы в руку и хватает Бакуго за подбородок, чтобы лучше осмотреть его глаз. Он немного красный, но в остальном выглядит нормально. Киришима облегченно выдыхает.       И снова они оказываются так близко друг к другу. Киришима мучительно осознает, что Бакуго не одет и что он, обнаженный, сейчас прямо перед ним.       Это опасно, он думает. Но даже так он не может заставить себя отойти.       ― Ты такой бесполезный, ― ворчит Бакуго, наконец отходя от него. Он хмурит брови, обдумывая что-то. ― Бери куртку, мы уходим.       ― А?       Бакуго прикусывает язык и собирает все свое терпение.       ― Я иду одеваться, и ты угостишь меня ужином. Я три дня не ел ничего, кроме твоего дурацкого покупного супа.       ― Суп был отличный, ― инстинктивно выпаливает Киришима. Затем он так же хмурится на Бакуго. ― Плюс сейчас почти полночь. Где мы собираемся ужинать?       Бакуго издает раздраженный возглас и качает головой. Он наклоняется и забирает брошенный на пол сценарий, разворачивается и удаляется в сторону спальни намного более горделиво, чем мог бы любой другой человек, одетый в одно полотенце.              ―              В какой-то момент Киришима перестанет удивляться Бакуго. Но сейчас он с изумлением смотрит на него, вернувшегося спустя пару минут закутанным в красную толстовку Riot с накинутой поверх нее черной джинсовой курткой. Это чувство сохраняется, когда Бакуго выпроваживает его из квартиры и они проходят вместе пару кварталов, пока не добираются до местного кафе со светящейся неоновой вывеской, которая оповещает, что да, они работают в 00.30.       ― Добро пожаловать, ― отзывается одна из официанток, когда Киришима и Бакуго заходят и над дверью звенит колокольчик. Женщина, одетая в черное, с красным фартуком на талии, узнает их.       ― Бакуго-сан! Давно вас не видели.       Бакуго в ответ лишь уклончиво что-то ворчит, затем ведет Киришиму к пустому столику на двух человек в дальнем углу ресторана.       ― Мы разве не должны подождать, пока нас проводят? ― спрашивает Киришима.       Бакуго усмехается:       ― Оглядись, тормоз. Это похоже на место, где тебя проводят?       Наверно, в этом есть смысл. Все кафе в три-четыре раза меньше квартиры Бакуго. В середине стоят два стола, а остальные расположены вдоль стен. Повар стоит, оперевшись на прилавок, и ждет заказы. Единственные другие посетители в это время ― пара людей средних лет, сидящие прижавшись друг к другу за очередным столиком в другой стороне зала.       ― Ты же его выбрал, ― говорит Киришима, проскальзывая по сидению и сбрасывая куртку. Меню стоят прислоненные к стене, и Киришима хватает одно из них и начинает листать.       ― Неважно, ― ворчит Бакуго, занимая место напротив Киришимы.       Спустя минуту подходит официантка.       ― Вам как обычно, Бакуго-сан?       Киришима беззвучно спрашивает ― “как обычно?”, но Бакуго игнорирует его.       ― Сделай два, Накамура, ― говорит Бакуго, не утруждаясь заглянуть в меню.       Женщина, Накамура, рассматривает то Бакуго, то Киришиму блестящими темными глазами.       ― А вы парень Бакуго-сана?       Киришима обреченно пожимает плечами:       ― Похоже на то, не так ли?       Накамура смеется:       ― Попросите сводить вас в какое-нибудь хорошее место в следующий раз. Он может себе это позволить.       Бакуго сердито смотрит на нее:       ― Ты принесешь нам еду или как?       ― Да, да, ― лениво отвечает она. ― Не грубите, Бакуго-сан.       После чего уходит в сторону кухни, оставляя их, и Киришима с прищуром смотрит на Бакуго.       ― Что? ― нетерпеливо спрашивает он.       ― Это твое место, ― говорит Киришима, тыкая на него пальцем.       ― Мое место, ― эхом повторяет Бакуго голосом в стиле “Киришима, ты идиот”.       ― Ну, знаешь. Твое место, твое тайное убежище, кафе, где ты постоянный посетитель, и все тебя знают, и официантки тебя понимают с полуслова.       ― Мне идти сюда десять минут пешком от квартиры, понятное дело, что я часто здесь бываю, ― бормочет Бакуго, потирая лицо. ― Не делай из мухи слона.       ― Ладно! ― говорит Киришима, опираясь на спинку, со счастливой ухмылкой на лице. Он снова оглядывает кафе, на этот раз с бОльшим любопытством. Бакуго нравится это место. Этого достаточно, чтобы его заинтересовать.       Бакуго сидит в молчаливом раздражении, пока Накамура не возвращается с их едой ― две глубокие дымящиеся тарелки, полные лапши, мяса и овощей. Она раскладывает тарелки перед ними, подмигивает Бакуго и возвращается ко входу в кафе.       Несмотря на то, что кафе особо ничем не примечательно на вид, еда оказывается очень вкусной. Киришима не может сопротивляться аппетитному запаху и набивает рот лапшой, пока вдруг не чувствует остроту блюда и не хватается за стакан воды.       Бакуго поднимает глаза от тарелки, с которой он методично поедает лапшу.       ― Слабак, ― говорит он, уголки его губ поднимаются в ухмылке.       ― Ты мог бы предупредить меня.       Бакуго пожимает плечами:       ― Мог бы.       С новоприобретенной решимостью Киришима возвращается к своему ужину. Все приготовлено просто идеально, и, когда он находит сваренное в мешочек яйцо в бульоне, он почти стонет от того, насколько оно вкусное.       Бакуго, должно быть, умирал с голоду, потому что мигом съедает всю порцию. Он опирается на спинку сидения и смотрит, как Киришима ковыряется в своей тарелке.       ― Так, что, ― говорит Киришима в паузах между едой, ― ты будешь сниматься в том фильме?       ― Ты серьезно хочешь сейчас об этом поговорить?       ― Да, хочу, ― говорит Киришима, похрустывая зеленым луком. ― Ну, в смысле, мне интересно. Сценарий показался мне реально крутым. Это, правда, первый сценарий, который я вообще читал, но я точно посмотрел бы такой фильм.       Бакуго закатывает глаза.       ― Это же ебучий блокбастер. Все захотят его посмотреть.       ― Еще одна причина сняться в нем, разве нет? Польза для твоей карьеры и все такое.       ― Мне не нужна такая огласка, я же, блять, профессионал. Я точно не буду в нем сниматься.       Киришима, немного упавший духом, поднимает на него взгляд. Это, вероятно, не его дело, но он считал, что это хорошая идея ― Бакуго, снова работающий с Яги Тошинори. Это могло бы помочь Бакуго перестать думать о прошлом.       ― Почему нет? ― спрашивает он, особенно стараясь звучать непринужденно.       Бакуго скрипит зубами.       ― Потому что я не хочу заниматься такой херней.       Киришима набирает в рот еды, чтобы скрыть улыбку.       ― А какой херней ты тогда хочешь заниматься?       Щеки Бакуго вспыхивают розовым, но, в конце концов, он смотрит на Киришиму и бормочет:       ― Той же, которой пытался заняться все время.       Киришиме требуется несколько секунд, чтобы осознать, о чем он говорит. И тогда ответ становится очевидным. Еще со времен “UA” Бакуго добивался для себя одной и той же сюжетной линии. И ему пока не удалось ее сыграть.       ― Ты хочешь сняться в мелодраме? ― спрашивает Киришима, жуя очередную порцию лапши.       Бакуго нетерпеливо стучит пальцами по столу.       ― Нет. Мне предлагают по десять сраных мелодрам в день. По-твоему, с кем ты вообще тут, нахрен, говоришь? Если мне предложат еще один сценарий про героя, кто ведет себя как мудак по отношению к какой-то девушке, и она все равно влюбляется в него, я сойду с ума.       Киришима давится смехом.       ― Ты становишься стереотипом, хм?       ― Люди просто пиздец какие ленивые. Я хорош в своем деле, и мне не нужно все время играть персонажей, на которых я похож по мнению людей.       ― Я думаю, ты можешь сыграть кого угодно, ― честно говорит Киришима. ― Твой персонаж в “Эпицентре” не был мудаком, хотя вот Нобухико был какое-то время. Но если бы он был мудаком по отношению к Аяне, мне бы не так сильно нравилась их пара. Я всегда думал, что они очень милые.       Бакуго ставит локти на стол и кладет подбородок на ладонь.       ― А ты на самом деле ебучий фанат, да?       ― Я никогда не говорил, что я не фанат, ― Киришима напоминает ему. ― И, кроме того, фильм Яги-сана, по-моему, полностью отличается от всех твоих остальных. Это такое фэнтези, и магия, и драконы. Ты не думаешь, что это было бы круто?       ― Не думаю, ― угрожающе говорит Бакуго. ― Я не снимаюсь в этом говно-фильме, так что вы все можете, наконец, прекратить.       Все? Ох. О фильме Яги говорил Иида тогда, на пляже, потому что Мидория, Урарака и Тодороки уже подписались.       ― Ты правда их так ненавидишь? ― слова вылетают быстрее, чем Киришима успевает обдумать их получше, быстрее, чем он успевает их перефразировать, чтобы они не звучали настолько осуждающе.       Бакуго морщит нос.       ― Кто сказал, что дело в них? Наверно, я просто устал играть плохого парня, чтобы дать возможность гребанному Деку все время выглядеть хорошим.       Ах. Мидория, должно быть, играет протагониста в том фильме… Так что Урарака, вероятно, играет ведьму, а Тодороки ― сбежавшего принца. Если молодой герой конфликтует с Королем Драконов, он явно будет казаться лучше него.       ― Я, вообще, подумал, что в конце они подружатся, ― говорит Киришима, отклоняясь назад. ― Разве не так обычно заканчиваются подобные истории? В смысле, даже если они не нравятся друг другу, они все равно на одной стороне.       Бакуго раздраженно рычит.       ― Я, блять, сказал Серо, в каком фильме я хочу сняться дальше. И я сделал все, что от меня требовалось, чтобы осуществить это. Так что если я не получу, что хочу, то, возможно, мне нужно будет поискать нового агента.       Киришима кривится. Несомненно, они с Серо уже не такие друзья, как раньше, но это не значит, что Киришима хочет, чтобы того уволили.       ― Не переживай так, ― он говорит. ― Я уверен, что ты получишь все, что хочешь.       Бакуго фыркает и снова откидывается назад на спинку.       ― Ага, ― бормочет он. ― Все, что хочу.       “У него так плохо получается говорить прямо”, ― думает Киришима. Он был открыт с Киришимой только в те моменты, когда был расстроен или уязвлен. Но, в основном, он не хочет вообще говорить о том, что он думает или что на самом деле чувствует.       По какой-то причине это делает их ситуацию... в некоторой степени особенной. Сидеть вместе в середине ночи в кафе, где Бакуго часто бывает. Он постепенно впускает его в свою жизнь, пусть и не совсем так, как Киришима просил. Но он, вероятно, продолжает узнавать все больше о Бакуго ― что-то, чего никто никогда не знал.       ― Ты хотя бы понимаешь, ― задумчиво говорит Киришима. ― А иногда люди не могут даже понять, что они хотят.       ― Ага, тупые люди, ― отвечает Бакуго, опустив внимательный взгляд на его руки. Затем он поднимает глаза, замечает выражение лица Киришимы и резко замолкает. ― Что? Ты не знаешь, чего хочешь?       Когда он произносит это с такой интонацией, это кажется глупым. Но Киришима может только пожать плечами.       ― Иногда, я не знаю, я просто немного теряюсь из-за этого! В смысле, я люблю играть музыку, я люблю Riot, я люблю писать песни. И иногда я думаю, что я реально хочу петь и исполнять песни именно таким образом. Но у меня никогда не получится, так что, может, это не то, что я действительно хочу? Я не всегда точно знаю, каким путем я хочу пойти. Я не могу ничего поделать.       В такие моменты взгляд Бакуго становится слишком внимательным, слишком цепким.       ― Ты не знаешь или ты убеждаешь себя, что ты не хочешь, потому что думаешь, что тебе никогда этого не достичь?       Киришима нервно сглатывает комок в горле. Как ему понять разницу? Если ты так долго ограничиваешь себя в чем-то, как можно вспомнить, хотел ли ты вообще это?       Бакуго хмурит брови.       ― Просто… Делай, что тебе хочется в конкретный блядский момент времени. Это не так сложно. Если ты хочешь петь, то пой. Никто не скажет тебе, что ты не можешь петь или что ты делаешь это хреново. Потому что это не так. Люди не настолько тупые. Они бы не слушали твою музыку, если бы им не нравилось.       Тяжесть вдруг ложится Киришиме на грудь, пока он пытается осознать, что Бакуго пытается сказать. И, возможно, Бакуго и раньше пытался это до него донести ― он думает, что Киришима талантлив и что заслуживает этого, в какой-то мере.        Его вдруг осеняет так резко, будто удар молнии, освещающий все вокруг него. Здесь и сейчас Киришима знает, чего он хочет. Он смотрит на Бакуго и замечает, что тот наклоняется ему навстречу, и думает: “Может, он хочет того же?”       Киришима наклоняется к столу, протягивает руку и кладет ее на щеку Бакуго, будто спрашивая разрешения. И Бакуго, который всегда отворачивается, скрываясь за притворством, словно за щитом, просто моргает глазами и наклоняется на миллиметр ближе.       Поцелуи с Бакуго уже стали чем-то знакомым. Их губы соприкасаются, ласково и невинно, прежде чем разъединяются, а затем соединяются вновь. У Бакуго все еще повышенная температура, жар исходит от его кожи. Киришима водит большим пальцем по его щеке, ритмично и успокаивающе.       Хоть они и практиковались до этого и изображали пару, этот момент отличается от всех других. Теперь Киришима целует Бакуго со всей искренностью, которую он не может и не хочет скрывать.       Когда они отстраняются достаточно далеко, что посмотреть друг другу в глаза, Киришима улыбается, а Бакуго поджимает губы, словно борется с желанием сделать то же самое.       Киришима ласково смеется:       ― Знаешь, мне все равно, что скажет Накамура.       ― А?       ― Это, вероятно, мое лучшее свидание.              ―              В итоге он заваливается на диван Бакуго и остается там на ночь, поскольку время уже давно перевалило за два часа ночи к тому моменту, как они вернулись обратно в квартиру. Он быстро засыпает, но уже с утра просыпается на какое-то время, когда Бакуго прокрадывается в кухню, чтобы сделать себе завтрак. Киришима со стенаниями переворачивается на другой бок и снова быстро засыпает.       В следующий раз он просыпается из-за того, что его телефон разрывается от сообщений. Он вытягивает руку из-под тяжелого одеяла, нащупывает ею телефон, забирает его в свой кокон и пытается рассмотреть сонными глазами расплывающийся экран.       Каминари (7:15): Тебя сегодня ночью не было дома. Все нормально?       Джиро (8:30): ты же помнишь, что у нас в 9 встреча с Каямой-сан, да?       Ашидо (8:45): КИРИШИМА ГДЕ ТЫ ЭТО ВАЖНО       Каминари (9:15): Ашидо сходит с ума, просто держу в курсе! И из-за того, что она сходит с ума, я схожу с ума!! Где ты??       Джиро (9:30): эти двое сходят с ума, если ты вдруг не получил сообщения. но мы перенесли каяму-сан на после обеда. перед этим дай нам знать, живой ли ты, пожалуйста.       Ашидо (10:15): КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА       Каминари (10:25): КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА       Ашидо (10:35): КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА       Каминари (10:45): КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА КИРИШИМА       Киришима морщится и пролистывает еще пять или около того сообщений аналогичного содержания.       Джиро (11:50): встреча в 13:15. приезжай, позвони, что угодно. просто сделай что-нибудь раньше, чем я убью ашидо и каминари.       Слегка ошарашенный, Киришима смотрит на часы ― 12:30. Он тут же, бодрый, подскакивает, отбрасывая одеяла и вставая на ноги. У него есть время, он успеет ― ему просто нужно привести себя в порядок и пересечь полгорода.       ― Бакуго! ― кричит он, не ожидая ответа. ― Я опаздываю на встречу, так что мне надо уйти, но мы увидимся позже, окей? Окей! Пока!              ―              Каким-то чудом Киришима добирается до студии. На нем вчерашняя одежда, и волосы свободно свисают у лица, но он успел, и это самое главное. Персонал на охране и ресепшене одаривает его странными взглядами, когда он пробегает к лифтам, но он успокаивающе машет им рукой и смеется:       ― Все нормально, я Киришима Эйджиро, ― громко говорит он. ― Из Riot, помните? Я немного знаменит, не беспокойтесь.       Никто не пытается его остановить ― это плюс. Тремя минутами позже он залетает к Каяме в кабинет с таким видом, будто его принес ураган.       ― Простите, я опоздал, простите за все, я пришел!       Ашидо, Джиро и Каминари сидят вокруг стола Каямы. Они поворачиваются и пристально разглядывают его, а затем начинают говорить все вместе:       ― Чувак, ― говорит Каминари, взмахивая руками. ― Что за хрень!       ― Если ты собрался променять нас на своего парня, ты мог хотя бы сказать нам, ― Ашидо скрещивает руки на груди и надувает губы.       Джиро поджимает губы на секунду, прежде чем сказать:       ― Все хорошо, Киришима?       Из-за своего стола Каяма прочищает горло:       ― Ребята.       Они все поворачиваются на нее. Каяма, как обычно, одета в черное и белое, с серебряными браслетами на запястьях. Сегодня ее темные волосы стянуты в пучок на затылке. Она смотрит на Киришиму поверх оправы своих очков.       ― Присядь, Киришима-кун, ― говорит она. ― У нас есть, что обсудить.       Чувствуя себя неловко, будто его только что вызвали в кабинет директора, Киришима отодвигает стул и вклинивается рядом с Джиро.       ― Как я уже говорила, ― продолжает Каяма, ― вы сейчас на распутье. Ваш альбом почти завершен, в следующие выходные у вас последний концерт с Сущим Миком, и вам нужно обдумать ваши следующие шаги. И пути, чтобы закрепить вашу недавнюю… известность.       Она одаривает Киришиму многозначительным взглядом, пока говорит это, и он не может не обидеться. Он с Бакуго уже какое-то время не попадал в новости, а с самого начала это даже подразумевалось как что-то, что пойдет только на пользу группе.       ― Что? ― спрашивает он, когда Ашидо и Каминари смотрят на него.       ― Ты, наверняка, смотрел твиттер с утра, ― устало говорит Джиро.       ― Я думаю, вы меня переоцениваете, ― озадаченно отвечает Киришима.       ― Настрой себе уведомления в гугле, как это сделали все мы, ― информирует его Каминари и тянется через Джиро, чтобы пнуть Киришиму в бок.       Ашидо, в свою очередь, просто передает ему свой телефон.       Киришима берет его в руки, опускает глаза на экран, и сперва замечает копну своих красных волос. Фотография выглядит так, будто ее сняли сквозь стекло, ― Бакуго и Киришима, сидящие за столиком захудалого кафе, целуются, наклоняясь друг к другу через стол. Глаза обоих закрыты, и они совершенно не обращают внимание на то, что за ними наблюдают или что их фотографируют.       Что-то внутри Киришимы сворачивается, словно змея, холодное и извилистое. Прошлая ночь была не для камер, не для огласки. Этот момент был искренним, и то, что кто-то запечатлел его на фотографии, на которой свет слишком яркий, а изображение размыто, заставляет Киришиму думать, что это даже не было реальностью… Будто это был обман, как и все остальное.       ― Я, ― начинает Киришима, но затем его голос затихает. Что он может сказать по этому поводу?       Каяма тихо вздыхает.       ― Это не плохая известность, ― легко говорит она. ― Но я хочу помочь вам построить музыкальную карьеру, а не прикупить дешевой славы. Хочу, чтобы вы сфокусировались на себе, на своем альбоме.       Все четверо поворачиваются к ней и кивают. Киришима никогда не чувствовал, чтобы окружающая их обстановка была настолько серьезной.       ― Я думаю, вам нужно отправиться в тур, ― продолжает Каяма. ― Выйдете в свет, дадите стране посмотреть на вас, дадите людям услышать вас. Мы можем анонсировать тур, когда утвердим дату выхода альбома. Я уже подыскала пару артистов, для кого вы будете хорошим разогревом. Вообще, скорее, одного конкретного артиста.       Киришима едва может слышать ее. Он опускает взгляд на фотографию, на растущее число лайков и репостов.       Он ведь этого и хотел, так ведь?