quote love unquote

      Киришима ездит с туром по стране уже несколько недель, и это самое изматывающее занятие в его жизни. Вчера из квартиры Бакуго он поехал прямиком на площадку, они провели саундчек и выступили, а затем он тут же уснул за кулисами. Джиро встряхнула его за плечо в попытке разбудить немного позже, сказав, что пришло время выйти за сцену и поприветствовать фанатов. С усталой улыбкой он позволил ей поднять его на ноги и повести за собой.       В итоге все, чего он хотел, был нормальный сон. Но спустя несколько часов после того, как он завалился спать в номере, который он делит с Каминари, его снова разбудили. Оказалось, Серо послал за ним машину.       И теперь он стоит в элитного вида студии, внимательно разглядывая себя в зеркало и надеясь, что никто не заметит мешки под его глазами. В конечном счете, об этом должен был бы позаботиться…       ― Умоляю вас, месье, ― голос Аоямы доносится до него через открытые двери примерочной. ― Это же простая просьба ― наденьте узкие джинсы. И тогда будут решены все ваши проблемы. И мои тоже.       Киришима широко улыбается, забыв на секунду об усталости. Как только он вошел в студию, Аояма набросился на него с расческами, гелем для укладки и косметикой. Когда он объявил, что Киришима выглядит прилично, он ушел разбираться со своей следующей задачей.       Киришима пересекает комнату и останавливается у другой примерочной, опираясь на дверной проем и скрещивая руки на груди.       ― На твоем месте, я бы его послушал, ― невозмутимо говорит он. ― Ты правда хорошо в них выглядишь, малыш.       Он не совсем уверен, откуда в нем столько уверенности, но потом вспоминает, что Бакуго хочет быть его парнем, что Бакуго и есть его парень. И тогда все сомнения испаряются.       ― Я в чем угодно хорошо выгляжу.       Бакуго, стоящий в середине комнаты в тех же свободных брюках карго и футболке, в которых он появился здесь час назад, начинает сердито хмуриться, пока его взгляд не останавливается на Киришиме. Он проглатывает оставшуюся часть своей тирады и пересекает комнату двумя широкими шагами. Он хватается за красный узкий галстук, который Аояма завязал Киришиме на шее, и тянет на себя.       Киришима охотно наклоняется ближе к Бакуго, повинуясь. Тот ухмыляется, в красных глазах искрятся смех и жажда. Затем он наклоняется и целует его в губы, проскальзывая языком ему в рот и проводя им по его зубам.       Затем он делает шаг назад и хмыкает снисходительно, но одобряюще.       ― Наверно, хоть в чем-то ты хорош, Блестяшка.       Аояма в белой шелковой рубашке и сиреневом шарфе-галстуке кладет руку на грудь, изображая обиду.       ― Месье Бакуго, я мастер. Если вы так не хотели, чтобы я одел вас, вам не стоило разрешать Серо вызывать меня.       Бакуго скрещивает руки на груди, все еще оценивающе разглядывая Киришиму: потертые черные, возмутительно узкие джинсы, черная рубашка с закатанными выше локтей рукавами, открывающими татуировки на его руках, вышеупомянутый красный галстук и два металлических колечка, обвивающих хрящ его левого уха. (Эта последняя деталь ― дело рук не Аоямы. Это все из-за Амаджики ― его явная любовь к пирсингу, по-видимому, заразна.)       ― Отлично выглядишь, ― прямо говорит Бакуго.       В Киришиме борются два желания: оспорить это утверждение и облизать губы, чтобы снова почувствовать Бакуго на вкус. Он не выбирает ни одно из них и просто пожимает плечами:       ― Аояма же эксперт.       ― Мерси боку, ― отвечает Аояма, блаженно улыбаясь. Он машет чехлом с одеждой перед Бакуго. ― Теперь и вы должны одеться!       Взглянув на Киришиму в последний раз, Бакуго забирает чехол и ворчит:       ― Ладно.       ― А вы, ― продолжает Аояма, показывая Киришиме на дверь обеими руками, ― вы должны отправляться на сцену. Идите, идите! Месье Бакуго присоединится к вам, когда будет готов.       И пока Киришима спешно выходит из зала, он слышит, как Аояма шепчет:       ― Ах, молодая любовь.              ―              Он не знает, чего ожидать от этого интервью. Все, что он делал для прессы, случалось во время тура, с фотографами и писателями, рвущимися на и за сцену, чтобы ухватить хоть пару минут с ними. Главная статья в журнале с Амаджики была чуть более плановой, но и сбор материала для нее происходил в течение обычного дня, между репетициями. Представители журналов и веб-сайтов, которые хотели получить историю, сами приходили к ним.       Однако сегодняшнее интервью ― это совсем другой уровень. Он находится в маленькой уютной комнате: белые стены с выжженными на ней оранжевыми акцентами, бархатный персиковый диван с лавандового цвета подушками и стеклянный кофейный столик. Три кружки стоят на изящных подставках, а длинный диван стоит напротив двух камер, расположенных в метре от него. Кресло рядом с диваном стоит углом, чтобы было проще вести разговор.       ― Похоже на какое-то модное ток-шоу, ― вслух произносит Киришима, сопротивляясь желанию нервно поправить микрофон, прикрепленный к его воротнику.       ― Это и есть ток-шоу, придурок, ― слышит он краем уха ворчащий знакомый голос.       Киришима делает пол-оборота, замечает Бакуго и внезапно осознает, что тот чувствовал несколько минут назад, когда очень самодовольно затянул его в поцелуй. Потому что, ну, реально ― Боже храни Аояму Югу.       Бакуго стоит, опустив руки вдоль тела, и выглядит крайне уверенным в своей невероятной привлекательности. На нем бордовая футболка с глубоким треугольным вырезом, обнажающая его выступающие ключицы. Темные джинсы действительно сильно облегающие, а коричневые лоферы делают весь образ более дорогим, мужественным. Поверх футболки на нем надет темно-серый блейзер, к лацкану которого прикреплен его собственный микрофон.       ― Ты выглядишь, как кинозвезда, ― говорит ему Киришима, криво улыбаясь.       Бакуго широко ухмыляется в ответ:       ― Да ладно? Вот это нихера себе.       У них нет времени ни на что другое ― нет времени для Киришимы, чтобы схватить Бакуго и размазать помаду, которую Аояма, несомненно, нанес на его губы, ― потому что работник сцены указывает им рукой на места, и камеры включаются.              ―              Ведущая программы Гламур, Утсушими Кэми, судя по всему, была в долгу у Бакуго и Серо. Утсушими сидит в своем кресле, закинув одну ногу на другую, в маленьком черном платье, сидящем на ней как влитое. Она отбрасывает от лица свои пепельные волосы за плечо, пока говорит, смеется, что есть силы, и наклоняется навстречу во время разговора, так что ее невозможно проигнорировать. Киришиме она понравилась сразу же, потому что она фонтанирует той притягивающей внимание уверенностью в себе, чем он всегда восхищается, и еще она довольно красива.       ― Что ж, ― начинает она беседу после всех вступлений, ― давненько мы не слышали о вас двоих никакой официальной информации.       Бакуго фыркает:       ― Но вы все равно слышали достаточно.       Она подмигивает ему.       ― Ну, вы знаете, что я не из тех, кто любит сплетничать. Но когда я что-то слышу, я слушаю.       Бакуго скрещивает руки на груди.       ― И что конкретно ты слышала?       ― Всякое разное, ― отвечает Утсушими, размахивая рукой. ― Но я лучше услышу все из первых уст. И я уверена, что мои зрители тоже, ― она хлопает ресницами.       Бакуго закатывает глаза.       ― Да как будто тебе вообще интересно. Разве не ты постоянно гоняешься за новостями о дохрена скучной жизни Тодороки?       Утсушими смеется.       ― Никогда не упускаю шанса узнать что-то о молодой, красивой и свободной звезде, ― говорит она. ― И, скажу вам по секрету, он просто предел мечтаний, разве нет?       Бакуго снова закатывает глаза, более выразительно.       ― А ты так не думаешь, Киришима? ― спрашивает Утсушими.       Не зная, что делать в такой ситуации, Киришима просто отвечает честно:       ― Не совсем мой тип.       ― Не переживай, ― обнадеживает его Утсушими, ― ты тоже всеобщий предмет восхищений.       Киришима давится смехом:       ― Что? Нет. Из нас двоих это точно Бакуго.       Утсушими откидывает голову назад и заливается смехом:       ― Что? ― спрашивает Киришима. ― Я что-то не то сказал?       ― Нет, нет, ― Утсушими промакивает уголки глаз платочком. ― Просто я знаю Бакуго сли-и-ишком хорошо.       Бакуго недовольно смотрит на нее, но без своей обычной злости во взгляде.       ― Размечталась, ― отвечает он все с той же свирепой ухмылкой, с которой он ходит с самого утра.       Кэми хлопает в ладоши.       ― Так! Расскажите мне все! Что между вами происходит?       Вопрос ставит Киришиму в тупик, хотя, несомненно, он должен был ожидать его. Но, на самом деле, что между ними происходит? Что они теперь должны рассказать всему миру? Явно не то, что они по-настоящему встречаются всего лишь второй день.       Бакуго ворчит:       ― Вы все равно будете думать о том, о чем хотите, в любом случае. Вам важно, что мы скажем?       ― Мой друг, ― отвечает Утсушими, ― Скажи мне правду, и я поверю. И, я уверена, что все, кто интересуется вами, поверят тоже.        Киришима уже собирается заговорить, повторить ту же историю, которую он рассказывал на красной ковровой дорожке несколько месяцев назад. Но Бакуго опережает его:       ― Мне уже очень давно нравился этот засранец, ― говорит он, указывая большим пальцем на Киришиму. ― А теперь мы встречаемся, и я ни на кого его не променяю.       Это явный путь решения проблемы с Шиндо без обсуждения ее напрямую ― закрыть тему и не подливать масла в огонь. Но пока Киришима раздумывает над этим, его разум цепляется за другую часть фразы Бакуго.       ― Я тебе нравился? ― спрашивает он, его голос срывается.       Бакуго, раздраженный, поворачивается к нему.       ― Блять, а ты как думал? Мы встречаемся.       ― Но все же, ― говорит Киришима, еле сдерживая смех. Это нелепо, да? Что Бакуго влюбился в него, а не наоборот. ― А ты не слишком крут для того, чтобы влюбляться? Не слишком мужественный?       Бакуго вскидывает руки.       ― Да ты идиот.       Утсушими снова смеется.       ― Я прямо-таки чувствую связь между вами, ― говорит она. ― Я рада, что вы оба счастливы.       Это хорошая история, думает Киришима. Она подходит к тому, что они рассказывали раньше, ― что Бакуго пришел на концерт Riot и заметил там Киришиму. Но это всего лишь история, еще одна ложь, которую они будут всем рассказывать. Он не может заставить себя поверить в нее, не может принять за правду иллюзию, которую создает Бакуго с помощью Утсушими.       Оставшаяся часть интервью проходит достаточно спокойно, и в скором времени они встают и прощаются. Утсушими оставляет звонкие поцелуи на обеих щеках Киришимы.       ― Заходи еще, ладно? ― говорит она. ― Я бы хотела почаще видеть вас обоих.       ― Оставь его в покое, ― начинает Бакуго, но затем Утсушими так же целует его. Он недовольно смотрит на нее, потирая щеки.       ― Не будь таким букой, Бакуго, ― обращается она к нему, убирая микрофон. ― Ты хоть представляешь, сколько у Гламура сейчас просмотров? К завтрашнему вечеру весь мир будем знать о твоих невероятной любви и очаровательном бойфренде.              ―              После интервью у Киришимы все так же нет времени отдыхать. Серо распорядился, чтобы его довезли до площадки, где группа будет выступать сегодня вечером, ― просторного клуба со сценой, стоящей всего в метре от зрителей. Это уютное и авангардное место, как и большинство других, в которых Riot играли вместе с Пожирателем Солнца. Киришима прибывает в середине вечера, когда помещение залито светом, а работники готовят сцену. Некоторые из них оборачиваются на него, приветствуют и широко улыбаются, и он отвечает им полупоклоном, принимая все их добродушные насмешки.       ― Как ваш парень, Киришима-сан? ― спрашивает один из них, и стоящий позади него другой работник присвистывает.       ― Нормально, ― отвечает он. Затем обдумывает ответ получше, ― Вообще, лучше, чем нормально. Потому что он провел весь день со мной.       Персонал смеется, занимаясь при этом своими делами.       ― Эй, народ, кто-нибудь видел Ашидо? ― спрашивает Киришима. Время близится к выступлению, а он не имеет ни малейшего понятия, какую одежду она подобрала им на сегодня.       ― Она была тут недавно, ― говорит все тот же работник. ― А затем убежала куда-то, сказала, что у нее возникли дела. Я думаю, она за кулисами.       Киришима поблагодарил мужчину и скрылся за плотными шторами, ища хоть что-то похожее на облачко розовых волос       Сначала он не находит ее взглядом. Но слышит ее голос.       ― Не то чтобы я не рада тебя видеть, ― стрекочет Ашидо прямо перед тем, как Киришима собирается повернуть за угол. ― Но ты не можешь просто так взять и прийти сюда! Знаешь, у меня шоу на носу.       Ее голос нарочито тихий.       ― Мне нужно поговорить с тобой, ― произносит другой голос, так же тихо. Это Серо.       Ашидо смеется.       ― У тебя есть мой номер. Ты можешь позвонить мне в любое время. Я поговорю с тобой, когда у меня будет время…       Да, они оба такие, думает Киришима. Они открытые и приветливые, умеют разрядить обстановку и придать всему легкости. Получается, они словно противоположность Бакуго.       ― Мина, ― говорит Серо внезапно более серьезно, ― прости меня, пожалуйста.       Смех Ашидо прерывается резким вздохом.       ― Я не злюсь.       ― Конечно, ты злишься, ― говорит Серо. ― И это вполне оправдано. Я был козлом.       Снова раздается смех Ашидо, но очень высокий и напряженный.       ― О, ― отвечает она, ― ты снова будешь рассказывать мне, кто я такая и что я должна чувствовать?       Киришима выглядывает из-за стены, чтобы посмотреть на них. Они притаились в уголке и стоят очень близко друг к другу, буквально в паре сантиметров. Однако их тела, кажется, не совсем согласны с тоном их голосов, пытающимися оттолкнуть собеседника подальше.       Серо надавливает пальцами на переносицу.       ― Это было неправильно, ― начинает он.       ― Думаешь? ― Ашидо наклоняет голову набок, хлопая на него большими темными глазами. ― Но это было то, что ты думал, не так ли?       ― Это все еще важно? ― спрашивает Серо. Его руки беспокойно вздрагивают, словно он хочет дотронуться до Ашидо, но затем передумывает. ― Ну, то есть, Киришима же теперь счастлив, да? Они с Бакуго во всем разобрались. Так что, в конце концов, мы ведь сожгли не все мосты.       Киришима поджимает губы. Почему они говорят о нем? Разве речь не об их отношениях?       ― Ханта, ― Ашидо протягивает руки и касается ими щек Серо.       И они целуют друг друга, одну ладонь Серо кладет на лопатки Ашидо, а другую запускает в ее волосы. Они льнут друг к другу до тех пор, пока Серо практически не поднимает ее от земли, когда ее руки обвивают его шею, и она тянется все ближе, ближе, ближе к нему.       Они выглядят отчаявшимися, истосковавшимися друг по другу и немного грустными. Будто этот поцелуй ― все, что им было нужно, и они почему-то не позволяли себе получить его.       Но Киришима наблюдает за ними всего секунду. Он вспоминает, что он чувствовал, когда увидел на фотографиях свой поцелуй с Бакуго за ужином. Он не хочет того же для Серо и Ашидо. Блин, он хочет, чтобы они были счастливы, насколько это возможно. Он не будет вторгаться в этот момент.       Он отходит назад за угол так тихо, как только может. О чем бы ни говорили Серо и Ашидо, каким бы образом он ни был замешан, он найдет способ помочь им. Потому что Серо дал ему пинка и помог получить то, что Киришима хотел больше всего, и именно благодаря ему у него теперь все есть.              ―              Несколькими часами позже собранные и полные энергии Riot ждут выхода на сцену. Одетые в джинсы и цветные футболки Джиро и Каминари готовы занять свои места. Ашидо следует за ними, подтягивая свои шорты с высокой талией и расчесывая рукой волосы. Киришима хватает ее за запястье:       ― Эй, подожди минутку.       Все поворачиваются к нему с вопросительными лицами. Но просьба Киришимы на самом деле направлена только к Ашидо.       ― Хочешь, попробуем сыграть сегодня то, над чем работали? Я готов.       Ашидо изучает его взглядом, словно пытается понять, что заставило его поменять свою точку зрения. Затем кивает.       ― Я думаю, что сегодня самое время.       ― Отлично, ― отвечает Каминари, вскидывая руки. ― Давайте поменяем сет-лист за секунду до выхода на сцену!              ―              Вообще, не сильно-то все и поменялось. Riot играют свой обычный набор песен, Ашидо солирует во всех, а Киришима подпевает на бэк-вокале, если нужно. Но пока они потихоньку подходят к концу, настроение их песен меняется с энергичного и беспокойного на что-то более мягкое. В какой-то момент Киришима берет в руки акустическую гитару вместо своей электрической. Свет перемещается на сцену, освещая ее не привычными цветами Riot, а теплым бледно-желтым.       ― Сегодня мы хотим поделиться с вами кое-чем новым, ― произносит Ашидо, снимая микрофон со стойки и отодвигая ее в сторону, и садится на край сцены, свешивая с нее ноги. Зрители одобрительно шумят, и она широко улыбается им.       Джиро и Киришима садятся по бокам от нее, каждый держит в руках акустическую гитару. И, наконец, к ним присоединяется Каминари с барабанными палочками в руках.       ― В общем, мы делаем так постоянно, но обычно не на выступлениях, ― продолжает Ашидо. ― Мы играем музыку просто для себя, любыми способами и в любом месте. Чаще всего кто-то из нас заходит в комнату Джиро или Киришимы с утра, когда они бубнят себе под нос новые песни. А иногда мы тусуем с нашими друзьями на пляже и поем у костра.       Из-за их нового положения на сцене и из-за теплого освещения кажется, что они действительно сидят у костра. Джиро начинает играть на гитаре, Ашидо мурлычет, создавая мелодию, перед тем как начать петь.       Ее голос яркий и густой, на смену ее обычному задору пришло нечто проникновенное и грустное. Она поет своему несуществующему возлюбленному, с которым она так хочет быть, но до которого она никак не может дотянуться. Она словно говорит только с ним одним, а не со всеми этими притихшими фанатами, заполнившими все пространство клуба.       Когда ее голос сходит на нет, Киришима подхватывает мелодию. Он поет ответ на ее слова, другую половину истории. Он писал эту песню все те долгие месяцы, когда он был вдали от Бакуго, не зная, смогут ли они когда-либо вернуться к тому, что у них было. Но он мечтал, и надеялся, и наполнил историю этими эмоциями.       Ашидо снова присоединяется к нему, и их голоса сплетаются, полные надежды и грусти.       Киришима поет не каждое выступление в туре. Он постепенно собирался с силами, присоединялся к Ашидо в некоторых песнях или подпевал, где было необходимо. Сегодня его охватывают те же эмоции, которые он испытывал на заключительном концерте Сущего Мика, ― он чувствует, что он поет не для себя и даже не от себя, он здесь, чтобы помочь Ашидо и помочь передать то, что она хочет. Тем же способом, каким она помогает ему донести свои чувства до целого мира уже несколько лет.       Но, может, это не совсем честно. Может, Ашидо нужно спеть эту песню одной, так же как и Киришиме. Потому что он был так счастлив прошедшие несколько часов ― не более того, у него не было времени на большее, ― но теперь его мечта подходит к концу. Riot останутся на острове еще на одну ночь, а затем отправятся в другой город, на следующее выступление.       Его голос срывается на последней строчке песни, эмоции накрывают его, он словно получил удар под дых. Ашидо тут же берет его за руку и крепко сжимает.       Она мурлычет последние строчки песни своим сладким и успокаивающим голосом. Когда песня заканчивается, толпа взрывается аплодисментами и кричит ее имя, его имя и “Riot! Riot! Riot!”.              ―              Он просто валится с ног от усталости, когда машина высаживает его у дома. Остальные, направляющиеся в отель, не удостоили его даже взглядом, когда он переступил порог машины. Они просто понимающе ухмыльнулись друг другу и сказали, что увидятся с ним утром.       Бакуго ждет его в гостинной, одетый в спортивные штаны и свободную майку. Киришима падает рядом с ним на диван лицом вниз, приземляясь телом на подушки, а ноги оставляя на полу. Бакуго бурчит что-то, но Киришиме все же нужно несколько минут для того, чтобы поднять голову.       Бакуго выглядит как грозовая туча, он старается смотреть куда угодно, только не на Киришиму, его подбородок прижат к груди.       Несмотря на свою усталость, Киришима поднимается на локтях и проводит рукой по светлым волосам Бакуго.       ― Что не так?       ― Я должен отвести тебя на свидание, ― отвечает Бакуго равнодушно, словно это и так очевидно. ― Настоящее и настолько пиздецки крутое, что ты будешь харкать кровью после него.       ― Эм, разве это будет круто? ― пытается вклиниться Киришима.       ― Завали, ― отвечает Бакуго, отталкивая его. ― Я, блин, пытаюсь быть хорошим бойфрендом.       Киришима давится смехом, переворачивается на спину и садится, чтобы он мог посмотреть Бакуго в глаза. Целует его в щеку, приглаживает волосы.       ― Мне нравится и так. Я рад, что ты пригласил меня остаться.       Бакуго одаривает его дикой улыбкой.       ― Конечно, тебе нравится, любитель ебучей нежнятины.       Киришима продолжает трогать его волосы, покрывать поцелуями его лицо.       ― Ты сам тоже достаточно нежный.       Бакуго отпихивает его, но раньше, чем Киришима успевает обидеться, Бакуго хватает его под руку и поднимает на ноги.       ― Ты выглядишь как труп. Давай, пойдем в спальню.       Это тоже очень мило. Кровать Бакуго широкая и мягкая, с простынями, которые, вероятно, стоят столько же, сколько гитара Киришимы. Он переодевается, залезает под одеяло и довольно вздыхает, когда тяжесть последних нескольких дней придавливает его к матрасу, а он наконец-то может позволить себе закрыть глаза.       Он ощущает тепло, идущее от обнимающего его Бакуго, чувствует вес руки, лежащей у него на груди.       ― Не грусти, ― говорит Киришима, не открывая глаз, поглаживая руку Бакуго. ― Это всего на пару недель. Вы доснимете фильм, мы закончим с туром, и…       ― И у меня будет новый фильм, ― ворчит Бакуго. Его дыхание задевает ухо Киришимы и часть его лица. ― Это, блять, никогда не закончится.       ― Я знаю, ― успокаивающе произносит Киришима. ― Но я, вообще-то, рассчитываю на долгосрочную перспективу. Я с тобой не потому, что все просто. Это было бы тупо.       Бакуго фыркает. И это смешно, не правда ли? Характер Бакуго слишком далек от простого, так же, как их расписания и испытующие взгляды, без которых нельзя быть знаменитыми. Но в то же время, Бакуго не так уж сложен. Лежать рядом с ним, трогать его, быть с ним ― простейшая вещь в мире.       ― Давай просто не будем ни о чем думать сегодня, ― говорит Киришима. ― Не нужно. Давай разбираться с проблемами по мере их поступления.       Бакуго прижимается к нему сильнее вместо ответа, и Киришима поворачивает голову и открывает глаза, чтобы он мог поцеловать кончик его носа.       ― Неженка, ― осуждающе произносит тот. Но он наклоняет голову, словно ожидает чего-то большего.       Киришима нависает над ним, целует его шею, ключицы, которыми он любовался весь день. Бакуго хватается за его бицепсы, крепко сжимает руки, когда их губы встречаются, когда все остальное между ними исчезает.       Это последняя их совместная ночь, и кто знает, как скоро они снова смогут быть вместе. Так что они имеют полное право наслаждаться ей.              ―              Будильник на телефоне Киришимы будит его несколькими часами позже, когда рассветный свет озаряет комнату Бакуго сквозь широкое окно. Стеная, он садится и вытягивает руки над головой.       Рядом с ним Бакуго хмурится во сне и тянется к Киришиме, рука все еще перекинута через его талию.       Киришима нежно улыбается, проводя большим пальцем по бровям Бакуго, пока его лицо не расслабляется.       ― Я правда люблю тебя, ― шепчет Киришима, целуя его в лоб.       Бакуго не просыпается, даже когда Киришима встает с постели, даже когда тот, в конце концов, направляется к двери.