Аид и Персефона. Античная легенда.

Персефона рыдала, зарывшись в шкуру Цербера, а огромный трехглавый пес ласково гладил ее по голове. Разговаривать он не мог, но очень хотел облегчить боль своей хозяйки. Заставил! Зевс его заставил! Теперь-то все встало на свои места. Вот почему он к ней не прикоснулся в первую ночь. И во вторую, и в третью... Он даже не обнял ее ни разу, не поцеловал. Да она ему не интересна как женщина. Он, может, вообще другую любит. Или даже другого. А все его красивые слова - это потому что так правильно. Аид же он вежливый, выдержанный. Он никогда не скажет ей ничего плохого. Просто будет вечно соблюдать заданные рамки. Зевс приказал жениться - он женился, пытается быть хорошим мужем. Пытается сделать из нее хорошую правительницу. Да только вот ничего больше его не интересует! А мама! Как можно было не сказать ей? Как она это сможет пережить? Мама только пытается выглядеть сильной и строгой, но Персефона-то знала, какая она внутри заботливая и чувственная. Как опекает каждый листок, каждое зернышко... Кто-то резко обнял ее. Нежно и сильно. Аид. О, если бы это было от любви! - Ты плачешь из-за матери, да? - обеспокоено спросил он. По правде говоря, Аид думал, что Персефона будет пребывать в ярости из-за того, что он ничего не рассказывал о разговоре с Зевсом, ничего не рассказал Деметре. Он ожидал увидеть бешеную фурию, но никак не рыдающую Персефону. Очевидно, она волнуется за Деметру! Теряя контроль, он бросился ее обнимать. Хотелось защитись жену от любых угроз, осушить эти мучительные слезы, слезы по его вине... А вот теперь Персефона разозлилась. Сил не было терпеть эту заботу! Эту вежливую заботу! Заботу, а не любовь! Она попыталась вырваться из объятий Аида, но он только крепче сжал ее: - Отпусти меня! - Персефона, - медленно произнес Аид, все еще не решаясь отпустить ее, - я понимаю, ты злишься на меня из-за того, что я не рассказал тебе о договоре с Зевсом. Просто ждал, когда ты будешь готова. - Полгода ждал? Ты не похож на идиота! А мама?! Она тоже пока не готова, да?! - Да, я ничего не сказал Деметре! Но я не могу ей ничего сказать! Если она сюда придет, а она сюда примчится как ошпаренная, чтобы забрать тебя обратно, весь Подземный мир в тарары полетит! Тут такие катаклизмы от ее буйства наступят, что мы с тобой за сто лет этот хаос не разгребем… И ты сама это прекрасно понимаешь. - Мы? А что, есть какие-то «мы»? По-моему, есть ты и твой договор с Зевсом! Ты, когда меня похищал, ни слова об отце не сказал! Если не хотел жениться, надо было сначала мне сказать! Я бы смогла повлиять на отца! Аид резко отпустил Персефону. Ну вот все и встало на свои места. Вот она и высказала, наконец, то, что он давно понимал в глубине своей души, просто надеялся на нечто иное… Она не хотела этого. Она ненавидит все произошедшее. Она мечтает, чтобы не было никакого брака. - Ты свободна. Возвращайся к матери. Думаю, ты заметила, что в последнее время пребывающих душ стало очень много. На земле голод. Деметра страдает. Тебе пора домой. Я больше не побеспокою тебя. Что? Голод? Из-за нее? Она понимала, что мать страдает, но никогда бы не подумала, что все настолько страшно. Дети, женщины, целый мир по ее вине... А Аид говорил эту горькую истину, причиняя жуткую боль любимой и самому себе. Такую жуткую, что все цепенело, внутри и снаружи - он был словно черный ледяной комок боли и мрака. А Персефона смотрела на него и думала, что вот так легко... Он просто взял и отказался от нее. «Я больше не побеспокою тебя». Она полюбила его. Его, его одного. Один раз и на всю жизнь. А он так легко избавляется от нее. Верно, она и правда была для него тяжким грузом… А мама... Голод... Люди... Этот счастливый и веселый Верхний мир страдает, и страдает только по ее вине... - Верни меня на землю. На землю. Не домой, потому что дом там, где сердце, а ее сердце здесь. И теперь она свой дом покидает.