***
Сегодня вторник, а по вторникам у нас физкультура. Для меня эта физкультура стала большим шоком. В прошлый раз я сидела в кабинете физрука с освобождением и писала конспект, потом ему рассказывала, так же было на двух других уроках. На этой недели я решила, что не буду писать конспекты, а буду заниматься. Однако утром я поторопилась и взяла не ту футболку. Я взяла грязную футболку, которую хотела разорвать на тряпки. Смотря на футболку, испачканную краской, в женской раздевалке, я встала в ступор. Попросить у девчонок нет смысла, у парней тем более, Лебедю эта футболка самому нужна, не будет же он щеголять по школе с голым торсом. Что же делать… — Сая, попроси у физрука футболку, — ворвалась в мои мысли Мия. — Ты думаешь, он даст? — вопросительно я посмотрела на неё. — У него же есть футболки, почему он может не дать? — она пожала плечами. — Ладно, я попробую. И я попробовала: учитель сказал мне нет. Просто «нет». Хочу сказать, что Николай Григорьевич — муж нашей классной руководительницы Ольги Витальевны. Они, как одного поля ягоды, недолюбливают меня, как будто только ради этого их свела судьба, чтобы они будучи парой учителей испортили мне жизнь. — Почему вы не можете дать мне футболку? Вот у вас целая гора в шкафу имеется! — ладонью указываю в сторону этой самой кучи. — Все они грязные, — ответил без интереса Николай Григорьевич, а потом с пылом добавил: — Анютина, у тебя разве не освобождение, зачем тебе форма? Заниматься хочешь? — Вы сами сказали, что мне нужны оценки, вот я и хочу их заработать! — парировала все его слова, но внутри всё равно хотелось покричать. — Извините, — позади прозвучал равнодушный голос Николаса, — я могу взять свою форму? — Да, конечно, бери, — любезно ответил ему учитель. Я пуще прежнего разозлилась. Ник спокойным шагом взял белый мешок, проверил его содержимое и вот собирался покинуть кабинет, как вдруг задал вопрос: — А что здесь толком происходит? — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — пробубнила в сторону, скорчив рожу. — Анютина без формы сегодня, так что она не может заниматься, — объяснил учитель и вышел из кабинета, так как прозвенел первый звонок. — Это правда? — решил обратиться уже ко мне. — Не твоё дело, — огрызнулась я и тоже направилась в зал. — Я могу одолжить футболку, — резко выпалил он, пока я находилась в зоне его слышимости. — И с какой стати ты хочешь мне помочь? — вздымила одну бровь, глядя на него, и скрестила руки на груди. — Хочу подружиться с тобой, — голос у Ника довольно зрелый для его лет, но эта фраза прозвучала по-детски. — Ха, забавно, — хохотнула я и громко выдохнула. — Ладно, я приму этот знак дружбы, однако чтобы со мной подружиться, этого будет маловато. На лице американца заиграла улыбка. Хотелось его ударить. Парень достал из мешка, который только что взял из кабинета физрука, большую белую футболку и протянул мне. Я в первую очередь понюхала её: пахнет приемлемо. — Я верну её завтра, когда постираю. С меня шоколадка, — на этих словах мы разошлись по разные раздевалки. Я светилась от счастья. Никогда не думала, что отобрать вещь у парня так просто. Как только я вышла из раздевалки, учитель сказал нам строиться. «Конец строя… как давно мы не виделись, »— смеялась я про себя, идя мимо одноклассников. Однако за лето я подросла (на целых три сантиметра!), поэтому я не самая низкая в классе. Самой низкой в классе стала Захарова Дарья. Она оставила для меня место перед ней. — Добро пожаловать в самый конец строя, — решила поздравить её и протянула руку. Даша пожала мою ладонь и с ноткой грусти сказала: — Это должно было случиться, — Дарья слегка дернула плечами и со словами учителя «Равняйсь!» повернула голову вправо. Я тоже отреагировала на фразу, которую слышала с самого дет-сада. У уроков физ-ры типичный алгоритм проведения: пробежка, зарядка и остальное время занятия. Занятия бывают самые разные в зависимости от программы: могут быть нормативы, могут быть какие-то тренировки (баскетбола или волейбола), могут быть игры. На этом уроке первые два пункта были выполнены за десять минут. Нам вновь сказали строиться. Я уже гадала, чем же мы будем заниматься. — Чем вы занимались на прошлом уроке? — дотронулась до локтя Захаровой, ожидая, когда вернётся Николай Григорьевич. — Баскетболом, — коротко ответила она с мрачным выражением лица. — Ненавижу баскетбол, — процедила сквозь зубы, затем цокнула в сторону. Неприятная аура от неё исходила. Я её понимаю: тоже ненавижу баскетбол. Не потому, что я коротышка, девчонка или играть не умею, а потому, что не люблю играть в этот вид спорта. Вообще не люблю такие виды спорта, как регби, футбол, баскетбол, хоккей, где тебя касаются люди, где тебя могут сбить с ног и это не будет нарушением, если случайно, где можно серьёзно пострадать. Из выше перечисленного мне не нравится пункт о взаимодействии с людьми. Я и так довольно брезгливая в плане касаний, но чтобы во время игры, когда я максимально сосредоточена, меня, не дай бог, хоть кто-нибудь тронет, ему не поздоровиться. Так же мне жуть как не хватает роста, ещё и руки устают от тяжёлого мяча. Когда учитель принёс разноцветные майки для матчей и озвучил наши самые потаённые страхи, мы с Захаровой дружно решили, что остаток урока проведём на скамье. Самые бессмертные разделились на две команды для баскетбола: красные и жёлтые. — За кого болеешь? — спросила Дарья. — За команду с Мией? — Нет, за противоположную, — оповестила её и осмотрела всех игроков. В команде красных были Мия и Тоби, а так же Николас, а в противоположной, в жёлтой, командиром был наш самый лучший игрок Кирилл Филипенко. Парень хорош в любом виде спорта, за который возьмётся, но плох в учёбе. Я с ним на карате некоторое время ходила. Славный юноша. Интересно, как наш американец будет с Кириллом бороться? Сомневаюсь, что Ник не умеет играть в баскетбол, телосложение у него мощное, ещё мозги имеются. Будь Николас на пять лет старше, я бы влюбилась. Подростковые гормоны всё-таки щалят. Прошло десять минут от игры, но счёт так и не сдвинулся: они играли вничью. Чёрт, Николас серьёзный соперник. Тоже хочется сразиться с ним. Филипенко понимает мои чувства: от борьбы с хорошим соперником у него загорелись глаза, и он улыбался. Для меня это стало новым зрелищем. Я сидела и грызла ногти, впившись глазами в их обоих. Команды перебегали из одной части поля на другую, порой мяч просто так летал по залу. Одно заработанное очко жёлтой командой быстро получало ответ от красной. Многие начали уставать, и я настолько увлеклась анализом движений своих одноклассников, что не заметила, как в меня летел мяч. Захарова сидела в телефоне и не следила за такими шальными мячами, как и я. Пока мяч летел, я думала, какой стороной головы принять удар, чтобы не было больнее. Внезапно в сантиметре от носа явилась чья-та длинная и большая рука, которая остановила движущийся в аут мяч. С раскрытым ртом и глазами я продолжала пялиться в невидимый мяч перед собой, потом перед мной мелькнул Ник, зарабатывающий очко, стоя ко мне спиной. Именно он спас мой нос, а по возможности всё лицо от столкновение с тяжёлым предметом. — Ты в порядке? — наконец обратила на меня своё внимание Даша. — Эм, да, — промычала я и вместо невидимого мяча посмотрела на новенького. Игра закончилась в пользу команды красных. Кирилл с Николасом пожали друг другу руки, а затем остальные принялись хвалить американца за хороший матч. На сердце я почувствовала какую-то тоску. Ненавижу вещи, в которых я полный ноль. Обычно за что я не берусь всегда добиваюсь успехов, даже в ненавистной алгебре. Я умею играть в баскетбол, но никогда не получу такой похвалы. Наверно, поэтому мне хочется видеть в нём соперника. Я хочу его обыграть, хочу быть лучшей. Все последние уроки я провела с Захаровой. Она классная и чем-то походит на меня. Сейчас мы с Мией не подруги, из-за чего нет смысла с ней таскаться. А Дашка не станет осуждать меня по всяким мелочам, хотя врезать за мои глупости она мне может. Захарова единственная в классе, к кому я прислушиваюсь и от кого могу получить.***
— Так-с, футболка чистая! — сказала я сама себе, встряхивая только что поглаженную футболку Николаса. Сложила её и собиралась вернуть хозяину, как вспомнила, что забыла купить шоколадку. Кеды на ноги и бегом до ближайшего магазина! В своём дворе, когда выходила из подъезда, заметила группу пьющих мужчин совсем неподалёку. Телефон я оставила дома, поэтому позвонить отцу сейчас не в силах. Только тяжело выдохнула и побежала в сторону круглосуточного. По пути считала деньги в кошельке. «Таааак, десять, двенадцать, семнадцать, девятнадцать, тридцать девять, сорок девять и ещё один рубль…» — замешкалась в попытках насчитать пятьдесят рублей. Не следила за дорогой, и перед моим носом явилась чья-то женская рука, увешанная как вешалка резиновыми цветными браслетами. — Барышня, это куда мы так спешим с голой жопой? — звенящим звоном послышался недовольный голос женщины. Да и не просто женщины! А моей тёти и мамы Тоби — Татьяны Ивановой. — Ой, тёть Таня! — резко притормозила, сжимая в кулаке мелочь. — Мне срочно нужно в магазин, не говорите мама, что я выбежала из дома чуть бы не в трусах. — Если просишь, то не расскажу, — заулыбалась тётя. — Чего купить-то надо? — она странно посмотрела на мой сжатый кулак. — Нужно кое-кому шоколадку купить, — без сомнений выдала я и высыпала все монетки обратно в кошелёк. — Так сразу бы сказала! — возликовала женщина и торопливо начала рыться в небольшой кожаной чёрной сумочке. Хорошенько перемешав всё её содержимое, Татьяна достала плитку шоколада в картонной упаковке. — Держи, — намеренно сунула мне в руки. Видя моё вопросительное выражение лица, она начала рассказывать: — Я её только что купила. Там не было моих любимых конфет, а я по глупости взяла эту вкусняшку. Хотела Тоби отдать, но вижу тебе нужнее. — на лице расплылась загадочная улыбка, и она подмигнула. На что эта женщина мне намекает? — Правда? Спасибо! — обрадовалась я, хотя до этого не показывала ничего кроме удивления. — Я как-нибудь занесу вам конфет. — Это хорошо, это хорошо, — забубнила она и хлопнула меня ладонью по спине, толкая вперёд. — А теперь возвращайся домой. На улице тепло, но давно не май месяц. — Так точно! — выкрикнула и побежала домой. Когда вернулась в родную квартирку, решила позвонить папе, ведь та компашка всё ещё торчит в нашем дворе, на качелях катаются. Со взрослыми пусть лучше взрослые разбираются. Включила телефон. Первое, что привлекло внимание, были чьи-то СМСки. Разблокировала и открыла сообщения от неизвестного. Неизвестный: Саяка, это Ник. Неизвестный: Зайди ко мне, как освободишься. Есть разговор. Неизвестный: Я буду ждать тебя. Неизвестный: У меня дверь открыта, как что можешь просто войти и сказать, что пришла. Неизвестный: Да, кстати, твой номер мне дал Тоби. С твоего позволения я его сохраню. — Николас, — томно выдохнула, уголки сами по себе тянулись вверх. Этот парень просто невероятен! Как можно писать откровенные, но к тому же вежливые сообщения. Видно я преувеличиваю, называя его «американцем». Для иностранца он хорошо говорит по-русски (а это не так уж и просто, если это не твой родной язык и ты не изучаешь его с детства) и отлично владеет грамматикой. Не зря он отличник. На самом деле это идеальная возможность, чтобы отдать ему футболку с шоколадкой. Как и было сказано, дверь не заперта — я бы так не доверяла людям, живущим в этой окрестности. Я осторожно вошла внутрь, было очень неуютно. Во всей квартире выключен свет, пахло женскими духами. Не думаю, что его мама пользуется такими, хотя я с ней ещё не виделась. — Ник? — громко заявила о себе. В самой дальней комнате, в единственной комнате, где горел свет, кто-то замешкался. Послышались чьи-то перешёптывания. «Не один что ли? А по переписке казалось, что он один. Я даже занервничала» Расслабленной походкой я двинулась к этой комнате, и в мою голову вдруг пришла другая мысль: «А может он по телефону разговаривает? Либо голосовые отправляет?» Я остановилась и продолжила путь на цыпочках. Рука, держащая футболку и шоколадку, вспотела. Я обошла всю стену и переступила через дверной косяк. И, мама родная, лучше бы я не приходила! Николас — мой ровесник. Девушки, по идее, взрослеют раньше парней. В шестнадцать лет многим хочется одеться покрасивее, накраситься, чтоб парням нравится, целоваться и баловаться хочется. Но я не думала, что и пацанам, реальным пацанам, которые всё ещё где-то в песочнице потерялись, подобные вещи сдались. Ах, блин! Это же Николас, он рос по-другому, от чего и ведёт себя, вроде, взрослее. Честно, застать парня с девушкой я не надеялась. К тому же эта девушка ему в мамаши годится, слишком старая, если смотреть со спины. Я даже присмотрелась: это точно наш Николай american edition! — Кхм-Кхм! — чётко кашлянула в кулак, чтобы прервать голубков. — Я не мешаю? — добавила с сарказмом. Головешка Колянчика мигом высунулась через женское плечо. — С-саяка, ты всё неправильно поняла! — почему-то начал оправдываться. Одноклассник только сделал шаг, как девушка крепко вцепилась в его руку. Ник удивлённо посмотрел на неё, а затем мордашка парня нахмурилась. Я точно помешала им, да и ещё как! Интересно, она его ударит? Николас отдёрнул руку и хотел по-человечески со мной поговорить, только я резко остановила его своими словами: — Здесь трудно что-то не то понять, — заязвила я языком, переминая ногу на ногу, что проявляло мою какаю-то неловкость и неуверенность, — ты хочешь казаться взрослее и круче, но со мной это не прокатит. Со мной лучше всего быть честным, — с злостью метнула в лицо парня футболку, а сладкая вкусняшка упала на пол. Смачными и широкими шагами я в секунду покинула эту квартиру, спустилась по лестнице и вышла во двор. Вдохнула полной грудью воздух и громко выдохнула со стонами раздражения. Выровняв дыхание, я подошла к качелям и плюхнулась на ближайшее сиденье. — И с чего я так разозлилась? Ревную что ли? — бормотала я себе под нос и немного раскачивалась. Я не хочу считать Николаса своим врагом. Этот парень не способен стать мне помехой. Он странный и пытается быть серьёзным, от чего становится забавным. Наверняка есть какое-то объяснение случаю в его квартире. Но лучше не станет. На душе всё равно лежит ноша предательства. Ник ничего не сказал про свою подружку. Он знал, что я могу вломиться в его харомы в любой момент, тогда почему он обнимался с девушкой? Для меня это как удар ниже пояса — грязный и очень больной приём. Повторюсь: с тех пор как я узнала, что за человек этот американец, мне не хочется ненавидеть его, однако такое просто так не прощается. Не со мной. Я потеряла ход времени, когда внезапно задумалась. Похоже, Ник не очень-то хочет перед мной оправдываться. Ну и ладно! Я тоже буду хороша, раз возненавижу парня из-за за того, что он не совладал со своей девушкой. Мы можем и потом это обсудить. Спрыгнула с качели. Приглянулась к окнам дома и заметила, что в квартире Вашингтона наконец-таки горит свет. Возле окна за шторами маячила женская тень и изящно собирала волосы. Где же Ники? Эта девушка так свободно хозяйничает в чужой квартире. А ведь прошёл только месяц, как семья Ника поселились здесь. Я сунула в карманы шорт поглубже руки, где скопилось много фантиков от конфет и не только, и медленно направилась в сторону подъезда. Погода была хорошей, мне без куртки, в шортах и футболке было тепло. Вновь уйдя в мысли, я ненароком наткнулась на ту самую группу мужчин, которую уже весь вечер обхожу стороной. — Извините, — сорвалось с моих уст, я отступилась назад на метр. Чьи-то большие и тяжёлые ладони упали на мои плечи и подтолкнули вперёд. — Девочка, ты, случаем, не потерялась? — хриплым басистым голосом мужчина позади меня пытался говорить ласковее, чем в повседневной речи. — Ха-ха-ха! Ты и правда слаб перед детьми! — задорным смехом посмеялся высокий парень, самый молодой в их компании. Тот, кто был позади меня, подошёл к хохотуну и что-то нашептал ему на ухо. Когда я оказалась в группе взрослых мужчин, мне стало очень страшно: руки и ноги задрожали, дыхание участилось, а стук сердца бил по ушам. Но стоило мне увидеть лицо того мужчины, как я поняла в какую лужу вляпалась. Буквально вчера отец сказал, что на свободу вышел Шишкин, который семнадцать лет назад наделал дел. Его освободили за хорошее поведение. Пожизненный срок за убийство нескольких людей был отрезан на семнадцати годах заключения. Давно надо было узаконить смертную казнь в нашей стране. Как говорят про наркоманов, можно так же сказать про убийц: «Однажды убийца — навсегда убийца». И вот этот самый Фёдор Шишкин стоит перед мной, а я и пальцем шевельнуть не могу. Я собиралась набрать отцу, но Ник полностью заставил переключиться на него. — Федь, так всё же, — возразил третий в этой компании. Мужчина среднего возраста и роста, но выглядит самым адекватным среди своих друзей. Те на уголовников похожи, — что с девкой делать? Я слишком громко вздохнула, и мои руки сами встали в оборонительную стойку. Почему-то я вспомнила слова Мии. Ладно, пацаны из школы, но это мужики, один из них вообще убийца! Мия знает, что говорит, хоть и порой печётся только о своей шкуре. Это предсказуемый исход событий. Сейчас позади меня никого, сбежать не будет сложностью. Мне бы ноги с места сдвинуть. С одной стороны я боюсь, с другой — бежать это точно выход? — Ты у нас как обычно третье лицо: выбор за тобой, — отречёно сказал Шишкин и анализирующим взглядом посмотрел на меня. Прошёлся вдоль моего тела глазами и дополнил, отстраняясь от долговязого: — Малявка точно в моём вкусе, — облизнулся и сделал шаг в мою сторону. От его приближения моя стойка стала прочнее, а я начала чувствовать уверенность в себе, страх потихоньку отступал. — Что вам от меня надо? — а вот и голос прорезался, вышло как-то неестественно. — Дерзишь? — вскинул бровью Шишкин и поставил руки на пояс, показывая свои татуировки, трудно было их в темноте разглядеть. — Хорошо, — вдруг он расслабился, на лице промелькнула хитрая улыбка, — хорошо, мне это нравится! За шаг он достиг меня и своими большими пальцами сжал мои щёки. Хорошенько рассмотрел меня на бледном свету фонарей и оскалил улыбочку, видя мои нахмуренные брови и попытки отодрать его противные руки. — Действительно в моём вкусе… — промямлил мужчина и отпустил меня. Пока я приходила в себя, он хотел вновь что-то со мной сделать, но не стал, только сморщил лицо, на котором красовался недетский шрам. Чьи-то руки снова схватили меня, только в этот раз хватка была жёсткая и больше похожая на юношескую. Я подняла голову и увидела не самую доброжелательную мордашку Николаса. — Что вам от неё надо? — суровым тоном в точности повторил мои слова минутной давности. От чего я заулыбалась. Он прижимал меня к себе, в надежде, что так сможет защитить. Только… он немного погорячился. У него явно поджилки тряслись от вида трёх мужиков, благо, этот парень с рождения наделён холодным взглядом. — Кавалер заявился! — присвистнул долговязый, нагнулся вперёд, рывком подобрался к Шишкину и вытаращил глазёнки на Николаса. — Миленькая парочка! — противное хихиканье протиснулось сквозь его зубы. — Федя, давай быстрее думай, — подначивал уголовника третий и лениво почёсывал затылок. — Хватит, — сказал прокуренным голосом Шишкин. Его друзья тут же отступились, понимая, что настроение Фёдора ухудшилось. Я толкнула локтём Ника, чтобы сделать шаг назад, но отдачи не было. — Парень, — начал тот, — ты либо беги, либо беги. Выбор невелик. Фёдор Шишкин хорошенько прохрустел каждым пальцем на руке. И делал это так, словно он не разминал их, а вставлял обратно, как после вывиха. Вашингтон уставился на гигантские руки человека напротив. Мне стало его жалко: этот трусливый мишка вряд ли знал, что такое трудности, драки с мальчишками и как общаться с девушками. Такое ощущение, что он был изолирован от общества до того, как переехал сюда. — Я уйду только с ней, — он пытался контролировать тембр своего голоса, держать все те остатки смелости и стойкости. Я же чувствовала, как дрожало его тело во время этих слов. Не так давно и меня сковывал страх, поэтому осуждать обычного школьника за свою трусость я не стану. — Громкие слова для скулящей псины! — кричал долговязый так, сделав из рук подобие громкоговорителя, будто мы стоим где-то далеко от него. Шишкин схватил мою одежду и вырвал меня из цепких клешней одноклассника. Понимая растерянность Ника и ситуацию, я сжала весь мусор из кармана в кулак и высвободила его перед мордой убийцы. Тот от неожиданности ослабил хватку, и тогда я сильно зарядила ему ногой в живот. Поймала руку Николаса и прокричала: — БЕЖИИИИИМ!!! Где-то я услышала, что шок охватывает человека только на двадцать или тридцать секунд. По истечению времени до Ника дошло, что мы сейчас делаем, и он подбавил скорости. Раньше я тащила его, а теперь он несётся как паровоз, за которым мне не удалось бы угнаться, если бы мы не держались за руки. Благодаря быстрым ногам американца мы сумели отстать. Чтобы привести в порядок дыхание, мы завернули с переулок и остановились там. — Это было опасно, — посмеиваясь от нервов, упала на холодный асфальт. Неподалеку была картонка, и я её под свою попу подложила. — Смешно тебе… — пессимистично пробурчал он и тоже присел, чтобы отдохнуть. — Посмотри на это с хорошей стороны: мы вышли сухими из воды, — пожала я плечами, откидывая спину на стенку здания. — Тебя Мия предупреждала! — сорвался Ник и начал в истерике повышать на меня голос. Я быстро закрыла его рот ладонью и прошипела: — Тихо, слышишь? — Федя, с каких пор ты по миниатюрным девушкам? — В этом и дело: они миниатюрные, как куколки. Тронешь не так — они сломаются. Меня заводит эта хрупкость девушек с кукольной фигурой. — Ох, чувак, это реально жутко, когда ты об этом говоришь всерьёз. Но мне нравится!!! Басистый голос Шишкина и мерзкое хихиканье того долговязого не спутать ни с кем. Когда одноклассник прислушался, его тело в мгновение притянуло к земле. Я чувствовала вину за то, что ввязала Николаса в эту передрягу. И я понимаю, что тянет вниз Николаса и что стопорило меня. Страх. Мы как никак дети, и нас пугает тот факт, что взрослые могут нам навредить. Но сейчас я не переживала за себя, я думала, как можно увести от сюда Ника. — Послушай, Ник, — внезапно обратилась к нему шёпотом и положила руки на его плечи, чтобы он переключился на меня, — есть такая идея: ты побежишь с сторону полицейского участка, а я отвлеку их на себя. — Ты в своём уме?! — изумился он и неопрятно поправил очки. Это реакция была ожидаемой. — Я не оставлю тебя, совершенно одну! Ты всего лишь пятнадцатилетняя школьница, что ты можешь сделать против взрослых? Может, в школе ты и авторитет, но только среди учеников самой школы. — Николас! — тряхнула его за плечи, перебивая. — Доверься мне хотя бы раз в этой жизни! Я знаю, что это безумный план, но что ТЫ сможешь сделать?! Ты дрожишь, твое тело немеет и не хочет подчиняться. А ещё и мужиком зовёшься! Ник показательно отвернулся и зажмурил глаза, показывая, что отказывается действовать по моему плану. Он молчит, потому что я права. — Ладно, — недовольно сбавила темп, — делай, что хочешь! Я сидеть в этом переулке с тобой не собираюсь, ясно? — по привычке огрызнулась на него и выбежала из расщелины между домами. Я не кричала, не заявляла о себе. Заранее придумала, куда направлюсь и как буду до туда добираться. Меня начали преследовать. Я слышала самые разные реплики: «Стоять — бояться!»; «У нас есть камни!»; «Мы хорошие!»; «Девочка, у нас есть конфетка, » — и так далее. Это только реплики долговязого. Крики Шишкина я не слышала, а когда обернулась, вовсе поняла, что мне в пятки дышит только тот клоун. В ту минуту, как я осознала, что остался один, второй неожиданно выскочил на перекрёстке. Он не мог срезать, этот ненормальный просто очень быстрый и выносливый. Его большая рука явилась над моей головой. Я ловко увернулась, повернулась вокруг своей оси и рванула в противоположную сторону. — Держи её! — разозлился уголовник, он прям пыхтел от злости. Долговязый, на которого я неслась, растерялся и замахал своими длинными конечностями. Я и от этого ушла. Шишкина это окончательно добило: мужчина начал буквально лаять то на меня, то на друга всякие ругательства и параллельно с этим не сбавлял темп бега. Мои ноги к таким марафонам были не готовы. Я, наверно, раза два чуть не споткнулась на ровном месте, потому что мышцы устали, они требовали отдыха. Как и лёгкие. Остановиться я никак не могла. Позади бежит медведь, если он меня догонит, то сожрёт с потрохами. Представляя себе это, я заставляла тело двигаться и пересиливать боль. Такое ощущение, что я бегаю уже пол часа, но на самом деле прошло от силы пять минут. Наконец на горизонте виднелся заброшенный ларёк, а рядом с ним также заброшенное двухэтажное здание. «Поглядим, как старики прыгать будут!»— от таких мыслей на моей мордашке заискрилась хитрая ухмылка. Нет, я всё ещё в своём уме, однако нервы и усталость дают о себе знать. При помощи ограждающего местность забора я залезла кое-как на ларёк. Там немного перевела дух и решила понаблюдать за этими мужиками. Долговязый где-то далеко остановился, упёрся руки в колени и восстанавливает дыхание. А вот уголовника не видать… Я снова не оценила физические способности зэка. Он всего за два прыжка залез на старый ларёк. У меня глаза от удивления расширились. Как сорокалетний мужик может быть на такое способен? Или я чего-то не смыслю в тюрьмах? Типа, там настолько делать нечего, что ты только качаешься, жрёшь, срёшь и спишь, так или не так? Я оступилась и упала на спину. В горле пересохло. — Знаешь что, малявка? — сдержанно процедил он, разминая руки. — Сильно ты мне зарядила в живот. Негоже детям бить взрослых, как и наоборот. Я лишь накажу тебе, а дальше… — Шишкин остановился, от чего-то появилась улыбка, которую он хотел скрыть. За попытками расслабить скулы он начал смеяться, как психически неуравновешенный. Адекватным его не назовёшь после десятиминутных догонялок по району. Бояться я давно перестала. Поэтому, воспользовавшись столь странной, но удачной ситуацией, я взяла небольшой разгон и прыгнула к открытому окну в соседнее здание, которое раньше было рестораном. — Твою мать! — проорала я, думая, что не рассчитала расстояние. Я махала конечностями, как бы имитируя полёт. Пальцами правой руки зацепилась за подоконник, повисла на время. Резиновыми подошвами кед отталкивалась от стены и уже второй рукой держалась раму окна. Как только я взобралась до плеч, сильнее себе подтолкнула и кувырком ворвалась внутрь. Мягко приземлилась на старый пыльный матрас. Однако его торчащие пружины впились в спину. Я простонала от приземления и всем телом перевернулась на живот, а со следующим полным поворотом свалилась на пол. Полежала минут пять и решила осмотреться. Это место буквально наполнено воспоминаниями. Было время, когда мы жили в другом городе, а потом вновь вернулись сюда. Жили в другом месте из-за болеющей бабушки. Провели там от силы год, моя бабушка всё же не справилась с тяжёлой болезнью и погибла. Мне было тогда десять лет. Бабушку я очень сильно любила. До сер пор помню, как после её смерти меня перекосило, как мне было плохо и одиноко. Здание это давно было заброшено. Поэтому ещё до переезда я с друзьями сделали здесь свою базу. В этом месте я обрела свои самые лучшие детские моменты. Мне было восемь, как и моим друзьям. Каждое лето мы собирались здесь и делали всё, что могло прийти в наши детские умы: взбирались по лестнице и верёвке до второго этажа, читали комиксы, разрисовывали стены, проводили тайные встречи загадочного культа конфет, стреляли в прохожих из трубочек скомканными и смоченными кусочками бумаги. Порой нас ловили, ругали и наказывали, но запретную базу было невозможно забыть. Летом этого года мы всей старой компанией собрались снова. Половина этих «олдов» учатся со мной в одном классе, остальных я редко встречаю на Багровой Свалке. После смерти моей бабушки мы никак не могли встретиться три года, у меня были другие дела. Когда всё-таки собрались, остановить наши душевные посиделки было невозможно. Нам было, что обсудить и как провести время с пользой, пока не настал злосчастный август — месяц, когда я болею чаще всего. Таких месяцев в году три: март, август и декабрь. Здесь было темно, но я точно знала, что вещи, которые мы сюда притащили, так же лежат на своих местах. И запах… Запах пыли и старых шмоток никуда не делся. Ляпота! — Саяка! — раздался глухой зов Николаса. — Я здесь! — отозвалась я, выглянув в окошко. Ник заметил меня и крикнул: — Сейчас подойду! Он неловко и неуклюже перебрался через забор. Это заставило меня улыбаться. Впервые вижу, что бы у парней были проблемы с двух метровым забором, особенно у таких спортивный, как Ник. — Как ты от туда спустишься? — спросил он и осмотрелся в поисках подручных предметов. — Здесь должна быть верёвка, — сказала сама себе и пошла в потёмках искать на ощупь угол, где эта самая верёвка должна быть. Благо, это была тайная база, только я с друзьями могли тусоваться в ней, и иногда мы в темноте искали предметы или играли в хардкорные прятки. Канат, который автор так убого называет «верёвкой», лежал совсем неподалёку от окна, и я мигом об него споткнулась. Клубы пыли поднялись к потолку. — Кхе-кхе! — откашливалась я и перебирала канат. — Успела же пыль за пару месяцев накопиться, как под кроватью. Отряхнулась, взяла один конец троса, перевязала вокруг специального вбитого в стену гвоздя, остальную часть кинула через раму. За пару секунд канат натянулся словно струна. Я проверила его прочность и хорошо ли он держится. Перепроверив всё, что только можно, я выпрыгнула из окна. Ник слегка вскрикнул от моего внезапного появления и насторожился, чтобы ловить меня. Начало пути все шло гладко: я медленно скользила руками по шершавому канату и переставляла ногами. Я была предельно осторожна. Но когда я прошла метр, мне в голову стукнуло, что остальная часть верёвки не стабильна и сильно перетёрта. Моё чутьё не знает времени, однако знает, что такое сон. Если я правильно помню, то до земли оставалось около двух метров — высота, с которой всё равно приземляться будет очень больно. — Ник! — окликнула его и приняла устойчивое положение тела: расставила ноги пошире, обвила канат вокруг руки в один оборот, второй рукой перехватила опушенный вниз и, огибая спину, также обвила вокруг предплечья. — Поищи в округе, где-то должна быть лестница! — Я смотрел: никакой лестницы нету, — тут же ответил. — Что делать собираешься? — в его тоне послышалась усмешка. Я откинула голову и встретилась взглядом с Вашингтоном. Этот парень точно насмехается над мной, потому что я не послушала его и решила пустить всё на самотёк. Он вернул мне бумеранг, который я в него кинула, сказав, что он может делать, что хочет. — Готовься ловить меня, — решительно выдала я и продолжила спускаться. У одноклассника от возмущение просто не было слов. Я слышала, как он топтался на месте, махал руками и шептал что-то не на русском. Однозначно могу сказать, что мучить его интересно, он забавно злится. Ещё пол метра и я добралась до испорченного куска каната. Из-за моего веса он оборвался, а я случайно расслабила руки. Николас вовремя успел словить меня. Хорошая реакция. После пройденного шока трудно было сдерживать смех. — Это было классно! — удобно развалилась на руках парня. — Ладно, отпусти меня, отпусти! — переменилась в голосе и похлопала его по спине. Ник молча послушался. Я немного размялась и сделала один круг вокруг своей оси. Ларёк и распахнутое окно (без стёкол) находились в тени или же тыльной стороне бывшего ресторана. Людей в это время здесь не должно быть. Да и та компашка тоже, вроде, решила оставить нас в покое. — Пора по домам, — сказала словно себе и слегка дотронулась до рукава футболки американца. — Сделаем небольшой кружок, чтобы наверняка избежать лишних встреч. — Саяка, твои руки, — обеспокоенно уставился на них Ник, прищурив глаза. Тут я сама решила поглядеть на свои ненаглядные конечности. Верёвка нещадно прошлась по моей коже, оставив красные отметины в виде змеи. Моя реакция была нулевая. Я с детства привыкла к ссадинам и царапинам на своём теле. До сер пор горжусь шрамом на ключице, полученный от бешеной бродячей кошки. Отметины сильно зудились, но я делала вид, будто ничего не болит. — Бывает, — комично раскатала нижнюю губу и пожала плечами. — Забей! Тема моих болячек ненадолго закрылась. Ник первый перелез забор, учитывая свои прошлые ошибки. А я решила показать мастер-класс. С разгоном запрыгнула на сам забор, оттолкнулась ногами и перелетела на другую сторону, крепко державшись руками. Оценила свое положение и расстояние до земли и спрыгнула. — Ааа… — протяжно и болезненно простонала я и упала на колени. Спрыгнула вроде на две ноги с небольшим присестом, но из-за отдачи кости правой ноги ударили мне в копчик. Усталость дала о себе знать. Это не самое приятное чувство, когда твои кости смешаются. — Саяка! Ты в порядке? — подорвался ко мне Николас и протянул руку. — Да что ты обо мне так паришься? — фыркнула в ответ и схватилась за его «руку помощи», чтобы подняться. — Как нога? — спросил, пропустив мимо ушей мои слова. — Жить буду, — тяжело дыша, прислонилась спиной к решётке и начала разминать колено, которое больше всего пострадало. Ник не отрывал от меня взгляда. Его беспокойство выводило меня из себя. Сразу же после небольшой разминки мы пошли делать небольшой круг вокруг домов. Я хромала на правую ногу и тихо сопела. Нога дико болела, идти было крайне затруднительно. Но я шла несмотря на боль, понимая, что все утихнет, если я буду двигаться. Чем больше двигаюсь и разминаю конечность, тем лучше будет. — Может тебя понести? — внезапно сказал какую-то глупость серьёзным тоном. — Я не принцесса, что бы ты меня на руках таскал, — в недоброжелательном смысле ответила, оперевшись руками на бока. — Ты, в конце концов, девушка! — опередил меня. Я сдвинула его с пути и шла дальше. — А ты парень — имей гордость, — добавила невзначай. Ник встал как вкопанный, похоже мои слова его задели. Это каким бесхарактерным нужно быть, чтобы приминать близко к сердцу слова какого-то человека? — А ты девушка, — проговорил он с уверенностью. Я остановилась и обернулась. Ник за три шага догнал и задержал в своих объятиях. — Тебе тоже было страшно и больно. Ты не принцесса, которая ждёт своего принца, но я чувствую свою вину за произошедшее. У Николаса большие руки и широкая грудная клетка, он запросто обхватил меня полностью как ребёнка. Я поддалась его воле и расслабилась. — Есть ощущение, что успокоение нужно не мне, а тебе, — погладила спину парня и резко ущипнула: — Время слабости закончилось!!! Ник моментально отлип и отошёл в сторону. — Больно же! — воскликнул он, держась за место под мышкой, где я его щипнула. — Не люблю прикосновения, — вскинула подбородком и важным отрешённым шагом продолжила путь. Ник недовольно следовал позади. Хорошо, когда неловкая атмосфера испарилась. Наконец мы дошли до нашего двора. Здесь как обычно ни одной живой души, только тех мужиков какая-то муха укусила. Местные жители наговаривают тут друг на друга, а разбирается мой отец — главнокомандующий нашего полицейского участка. — Саяка, мы можем поговорить, — сказал Ник и указал на побеленную беседку. — Я с самого начала собирался это сделать. — То есть твоя подружка — это незапланированный аспект? — вскинула колкость, закинув руки за голову. — Это была моя тётя, — мрачно промолвил он, взобрался в беседку, сел на скамью и сгорбился. — Инцест — это дело семейное, — выдохнула я и села рядом. — Крепись, ты же мужик! — облокотилась на него. — А она правда тебя целовала? — Эхх… — послышался звериный вой вместо тяжёлого вздоха. — Вообще, сколько ей лет? — с повещенным тоном спросила я. — Двадцать пять, — вяло ответил он. «Молодая, но на неё ещё можно подать заявления о совращении несовершеннолетнего» — А как это произошло, что твоя тётя к тебе пристает? — Я не хочу отвечать на это, — выпрямился и посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он хочет там отыскать, но в его я вижу ненависть к этой женщине и сожаление. — И я не об этом собирался поговорить! — разочарованно хлопнул ладонью по бедру и выпалил: — Мне помощь нужна! Тоби говорил, что ты многих здесь знаешь. Я ищу кое-какую девушку, живущую где-то в этих домах. — Ты понимаешь, что описание «кое-какая» не подойдёт? — вскинула бровью и перекинула ногу через ногу. Больная правая нога вдруг напомнила о себе, поэтому моё самодовольное лицо сморщилось. — Я был без очков, из-за чего не рассмотрел её толком, — схватился за голову и вскочил со скамейки. Пару секунд молчания, и он пригладил причёску и начал рассказывать: — Я встретил её в этой самой беседке двадцать четвёртого числа августа. Ночью. Она ростом с тебя, — подметил он и с округлёнными глазами посмотрел на меня, я цокнула от такого, — с тёмными волосами средней длины. У неё заразительный характер: энергичный и чудной. Она точно местная — я уверен! Она так же очень болтливая, но застеснялась этого. Наверно, потому что она разговаривала с незнакомцем. В тот день она ушла первой, ей стало плохо. Она сказала, что будет ждать нашей следующей встречи. Я жду её уже месяц. Закончив, он обессиленно плюхнулся на скамью. Я задумалась. Подул неслабый ветер. Холоднее от него не стало, ведь на улице было тепло, но мой нос зачесался, и я чихнула. Большая сопля выскочила из ноздри и повисла над губой. — Чорт… — искажённо буркнула я и попыталась вернуть сопельку «домой». — Не издевайся над ней! — заворчал Ник как бабка. — На! — протянул мне платок. — Спасибо, — сказала я, пока высмаркивалась. Вернула платок, прочистила горло и выдала свои мысли: — На уме вертятся пару имён девушек, которые могут быть похожи на твою «Золушку». — Правда?! — загорелся одноклассник и приблизился. — Да-да, можешь повилять хвостом и сказать: «Спасибо, хозяйка», — отодвинулась от него, а затем вовсе встала. — Некоторые имена мне сейчас трудно вспомнить, к тому же появились новые лица в школе, с которыми я ещё не знакома. На данный момент я точно знаю трёх девушек, точнее четырех, если я тоже считаюсь. — с вопросительным взглядом обратилась к Николасу. — Нет, это не ты, — сразу же выдал он, как будто всю жизнь был уверен в этом. — Точно не ты, — тихо добавил. — Минус один кандидат, — на лице появилась улыбка, но за спиной я сжимала кулаки. Слова парня прозвучали обидно, хоть я и не помню, что делала ночью двадцать четвёртого августа. Помню, что температура поднялась, а дальше как в тумане. — Ладно, Ник, в течение этой недели я соберу все возможную информацию о девушек, попадающих под описание, хорошо? — отчеканила я. — Хорошо, — согласился Николас и поднялся на ноги. — Чем я буду тебе должен? — Хммм, — приставила кулак к подбородку и в размышлении зажмурила глаза. — Придумай то, что я точно смогу сделать, — предупредил он. Услышав его голос, я раскрыла веки и взглядом прошлась по телу парня. Про себя ухмыльнулась. Мысли использовать сложенного красавчика были. И не самые хорошие. Я человек справедливости и доброты и не могу позволить себе все те бесчинства, которые являлись в моей умной головешке, связанные с привлекательным парнем. Собралась с мыслями и, в итоге, дала ответ: — Я ничего от тебя не хочу, — Ник уже выдохнуть успел, так я начала переходить на повышение голоса: — Только с этого момента вражды между нами не будет, только истинное соперничество. — Я тебя не понимаю, — скорчил надутые губки. — Однако я рад, что ты решила мне помогать. — Поверь мне: скоро ты будешь радоваться тому, что мы разойдёмся после экзаменов, — похлопала по спине, как бы желая удачи со мной. Она ему понадобится.***
СПЕЦ-СЦЕНА — Папа, — я подошла к отцу утром, когда тот только вернулся домой. — Что такое, эскимос? — не глядя на меня, разувался и складывал обувь. — Почему Фёдора Шишкина досрочно выпустили, он же людей убивал? — с нахмуренными бровями спросила я. Папа посмотрел на меня и засмеялся грудным смехом. Погладил по голове, взъерошив волосы, и сказал ровным тоном: — На самом деле он никого не убивал, в том магазине он пытался изнасиловать и изрезать несовершеннолетнюю, за что и сидел семнадцать лет. За это время с ним хорошо поработали, и выпустили на волю, — папу явно смешил мой глупый вопрос, когда я была предельно серьёзна. — Милый, следи за словами! — выскочила из кухни мама и отчитывала каждый стук каблуков, когда подходила к нам. — Ей скоро шестнадцать, в её возрасте подростки давно знают, что такое изнасилование и так далее, — пытался вывернуться мужчина, но для учителя начальных классов этого было мало. — Да какая разница! Хоть у меня и было достаточно свободы, мама строго относилась к моему воспитанию, однако из взрослых она первая сказала, что я уже самостоятельный маленький человек, когда я получила свой паспорт в четырнадцать. Я не вникала в разговор родителей. Видимо мне нужно меньше слушать пересказы каких-то гопников да бомжей с улицы.