***
Глаза со временем стали закрываться, голова опускаться на плечи, но всё внутри Драко просто гудело, как от будильника. Только то был громкий смех Блейза. — Ээй, браат, з-знаешь, че скажу?..ик, — Забини, сидевший на краю большой кровати, стал медленно пододвигаться к другу. Его интригующие передвижения говорили только о всей серьезности намечавшегося рассказа, и этому не препятствовали даже влитые в себя две бутылки огневиски. Драко усмехнулся, с интересом наблюдая за другом, и откинулся на подушки. — Не-а, н-не зна.АЙ! — Малфой схватился за голову. Подушек, на которые он хотел лечь, не оказалось, поэтому он больно ударился о дубовую спинку кровати. Блейз снова засмеялся, точно в замедленной съёмке, тыкая пальцем в друга. Не выдержав тряски от смеха, Забини упал на спину, продолжая посмеиваться и икать. — Тебе чтоо с-смешноо? — Драко выпил не так много, как друг, язык пока его слушался. Но всё же выпивки в нём оказалось прилично, для долгого фокусирования взгляда на резко упавшем рядом теле. А когда он всё же разглядел Забини, не без труда поднял ногу и обиженно пнул Блейза в плечо. Тот будто ничего не чувствовал, но его смех немного поутих. — Да лаадно теб-бе…ик. Я вот что х-хотел сказать-ть. За те три минуты, что Забини пытался приподняться на локтях, Драко почувствовал, что его тошнит. А это означало, что он может так и не дослушать, что же хотел ему рассказать друг. Но Блейз всё-таки принял удобное положение, уставился мутным взглядом в окно и продолжал уже более ровным голосом. — Я тут понял, брат, что м-мне всё равно, — он громко сглотнул. — Мне стало та-ак всё равно после того, как поставили эту че-ертову метку, чтоб её… ик. Блейз со злостью начал тянуться к третьей бутылке. Драко хотел было остановить его, но Блейз и сам передумал, так как бутылка находилась далеко на полу. — Пусть теперь хоть просит убить всех Уизли, я убью! — Малфой чуть не закрыл уши от такого яростного крика. — Какая, М-мерлин, разница? Кто меня послушает? Один я сов-всем… ик, — парень обречённо мотал головой из стороны в сторону. — Ты, вот, з-змея везучая, — Блейз обиженно двинул плечами в сторону друга. — Тебе-то дали отсрочку, ты в-ведь. А я кто? Д-да пешка я… Такая одинокая пешка. «Да ладно, Блейз, не всхлип ли это был сейчас?» После этих слов они долго сидели в молчании. Забини мыслями был где-то не там, не в холодной слизеринской комнате, а в месте куда менее приятном. А Драко все силы направлял на то, чтобы его не стошнило. — Кто знает, может быть, я бы сейчас… я бы… мы бы… мог ей сказать, — Блейз тяжело вздохнул. — Даф… Чёрт… Ненавижу своё левое предп-плечье. Ненавижу его. Спокойный тихий голос и закрывавшиеся веки друга сказали Драко о многом. Он слегка похлопал того по плечу, от чего Забини снова упал, громко захрапев. Малфой положил его ноги на кровать, а сам направился в туалет, где его громко стошнило. Это было третье воскресенье, когда они праздновали первую учебную неделю. И каждую ночь воскресенья Драко проводил здесь.***
Голова болела так сильно, что, казалось, если пролетит мимо сова, звук от её крыльев будет отдаваться в ушах, как колокол. Поэтому, стараясь передвигаться как можно тише и не напрягать тело, Драко встал с пола в ванной, где вчера и уснул. Подошёл к раковине, не смотря на себя в зеркало, потому что знал, что ничего хорошего там не увидит, и быстро ополоснул холодной водой лицо. Выдавив на зубную щётку остатки ядрено-мятной зубной пасты, парень почистил зубы и вышел из комнаты. Блейза там уже не было. Наверное, пошёл на завтрак. Сколько бы эти друзья вместе ни пили, наутро Забини всегда чувствовал себя и выглядел так, будто не пил вовсе. А желудок Драко не хотел принимать алкоголь. Чертовски обидно. В комнате было тихо. Малфой слышал даже тиканье своих дорогих часов на руке. Он поднял запястье, посмотрел на циферблат чёрных часов с серебряной буквой «М» внутри, а потом долго моргал глазами. Время говорило о том, что завтрак закончится через десять минут. А пока он дойдёт до Большого зала, пройдёт ещё… Да не пойдёт он на этот завтрак! Но нет, всё его тело твердило об обратном. Ему очень нужно поесть сейчас, иначе он просто свалится на первом же уроке — Зельях. Которые ещё и с Гриффиндором. Но хотя бы на завтраке не будет этих красно-золотых студентов. Они самые первые отправляются на уроки, и Малфой спокойно сможет поесть.***
Сглазил. Драко сидел в Большом зале, неторопливо ел омлет, стараясь не смотреть на гриффиндорский стол. Мерлин, сколько же можно смеяться. Поттер будто услышал самую лучшую шутку в своей жизни, и его раздражающий смех проносился по всему замку. Специально так делает, это очевидно. Знает ведь, что у Малфоя голова гудит от любого шороха. Думают только о себе, чёртовы гриффиндорцы. Никакого уважения к другим, главное — мы самые крутые. Вот такой у вас должен быть девиз. Глоток холодного тыквенного сока немного успокоил. Или, может, это из-за того, что смех Поттера утих. Драко поднял голову. Уизли с гневом начал уходить, а Грейнджер с разочарованной улыбкой смотрела на друзей. Плевать. Малфой поставил кубок на стол, взял сумку и отправился на уроки. Выходя, он слышал, как гриффиндорцы идут следом.***
— Кто здесь мне может сказать, какой основной состав ингредиентов Усыпляющего Зелья? Северус Снейп в ожидании смотрел на Малфоя, пока Грейнджер нетерпеливо тянула руку. Драко знал ответ, не мог не знать. И он сказал бы. Если бы мог вспомнить третий, последний ингредиент… — Да, мисс Грейнджер? Вам нужно выйти? — Снейп раздражённо повёл носом в сторону девушки, которая стала опускать руку. Весь вид её излучал уверенность, но щёки слегка покраснели. — Нет, сэр. Я хотела ответить на ваш вопрос. Профессор слегка повернул голову обратно в сторону Драко, а после, очень громко сделав выдох, сказал: — Я вас слушаю, мисс Грейнджер. — Основные ингредиенты Усыпляющего зелья — это валериана, слизь флоббер-червя и лаванда. «Мерлин, лаванда» — Сколько капель слизи флоббер-червя мне нужно взять? — Одну, сэр, — быстро сказал Драко, пока эта выскочка его не перебила. — Десять баллов Слизерину. Девушка опустила взгляд на стол, однако было видно, что не расстроилась. Как будто в первый раз. А вот Уизли с Поттером уничтожающе смотрели на преподавателя. Как же им не повезло, что Слизнорт отправился на начало учебного года в срочную поездку. Драко мерзко усмехнулся.***
Малфой вышел из кабинета, но в коридоре его схватили за локоть. — Ну что, брат, как ночь? В карих глазах Блейза искрилась усмешка. — Пошёл ты, Забини. Куда снова пропал утром? — Драко вырвал свой локоть из руки друга, и они вместе пошли по коридору. — Проснулся рано, ушёл к себе, — Блейз пожал плечами. — Я тебя не видел на завтраке. — Я пришёл позже. Друзья спокойно шли по коридору до кабинета Трансфигурации, где был следующий урок. Забини всё спрашивал насчёт вчерашнего, пытался узнать, о чём они говорили, потому что в такие вечера только Драко находил в себе силы оставаться в сознании и всё помнить. Но наутро за это расплачивался ужаснейшей головной болью, и недомоганием. Блейз ничего не помнил, а Драко ему и не рассказывал. Это просто пьяный бред, ничего особенного. По дороге они встретили Пэнси. Та остановилась перед парнями и уставилась им в грудь, так как была намного ниже ростом. Она хотела что-то сказать, но молчала. — Пэнс, хотела что-то? — Блейз попытался выдернуть девушку из мыслей. Та быстро посмотрела на Забини и опустила взгляд на туфли. — Да… Я… — девушка немного прокашлялась и продолжила: — Хотела сказать, что урок будет в другом кабинете. Одна пуффендуйка превратила кошку в слона, и они никак не могут это исправить. Паркинсон скороговоркой произнесла все эти слова и стремительно пошла дальше по коридору, вжав голову в плечи. Ох, Драко всегда знал, что слизеринка неравнодушна к Блейзу. Это же так очевидно. — Слушай, а я Дафну сегодня не видел. Где она? — спросил Драко. — Она была на уроке и на завтраке, это точно, — слишком быстро ответил друг. Хорошо, наверное, они ещё встретят её.***
Да, он был прав. Дафна стояла около большой двери в библиотеку. Парень увидел её, когда шёл в гостиную с тренировки по квиддичу. Все студенты идут сразу по своим башням, а Малфой любил делать круг по замку, только потом возвращаясь к себе в спальню. Так у него было время подумать. Холодные каменные стены успокаивают его. История, живущая в коридорах школы, опутывает его своими корнями и навевает воспоминания о первом дне в Хогвартсе. Как тяжело думать о первом курсе. Так тяжело идти по коридорам, которые недавно видел впервые, а теперь стараешься запомнить каждую трещину, ведь ты больше их никогда не увидишь. Драко их не увидит, если отец примет его предложение. А он примет. У обезумевшего и слабого мужчины больше не было выбора. Наверное, у парня тоже. — Драко! Что ты делаешь здесь? — Дафна стремительно подошла к другу, загораживая ему проход в библиотеку. — Я иду с тренировки, — слизеринец окинул девушку подозрительным взглядом, заметив у той в голосе нотки лёгкой тревоги. — А ты что здесь делаешь? Уже поздно. Дафна продолжала стоять на пути, а в её голове с невероятной скоростью проносился план действий. «Что, Мерлин, с ней происходит?» — Ты… Была в библиотеке? — Я… Э… — Гринграсс совсем не знала, что говорить. Дверь библиотеки медленно открылась, пропуская Паркинсон в коридор. — Дафна, она согл… Оу, — Пэнси заметила парня. — Драко… Ты… А что ты… — Я ждала Пэнси! — выпалила подруга, схватив девушку за руку, и уверенно смахнула с плеч свои длинные светлые волосы. Пэнси не знала, что сказать, и в непонимающем трансе смотрела на Малфоя. Дафне пришлось дёрнуть ту сильно за ладонь, чтобы она наконец выдавила из себя хоть слово. Паркинсон опомнилась, но сказать так ничего и не смогла, поэтому просто кивнула. Драко начал хмуриться. — Пойдём в гостиную, сам же сказал, что поздно. Дафна взяла второй рукой ладонь Драко, и они вместе пошли дальше по коридору. Ещё немного поразмыслив, Малфой решил не заострять на этом внимание. Он также не заметил, что через несколько минут дверь библиотеки снова открылась и оттуда вышла Гермиона Грейнджер.***
В его комнате было холодно. Надо же, когда уходил, забыл растопить камин. Осенний ветер раздувал зелёные шторы, аккуратно сложенные в стопку листки пергамента были теперь в полном беспорядке, некоторые даже лежали на полу. Драко сделал шаг, чтобы закрыть окно, но передумал. Холод бодрил. Почему сегодня так холодно? Сентябрь заканчивается, но это не повод для такого ветра. Малфой поставил метлу около шкафа, снял спортивную мантию факультета, оставшись в свитере. Он робко провёл пальцами по мелкой вязке, дошёл до кровати и лёг. Прошёл месяц, и за это время в голове Драко было слишком спокойно. Там гулял волшебный ветер, точно такой же, который развевал сейчас шторы в его комнате. И изредка вместе с ветром очень быстро проносились мысли. Об отце. О матери. И о дне, когда черная метка вытеснит весь ветер и пустоту из мыслей. Но от этого станет только хуже. Тогда станет по-настоящему одиноко.***
Гермиона вертела в руках пустой лист. Рядом не было ни перьев, ни чернил. Потому что в голову ей не приходило ни одной мысли о том, что нужно написать. Сказать «привет»? Спросить «как жизнь»? Или написать «Это Гермиона Грейнджер, и меня заставили»? Полный бред. Когда она соглашалась, когда выслушивала весь план действий, когда пыталась вникнуть в систему отправки писем и когда шла до гостиной, девушка твердила себе, что всё это ради Гарри и Рона. Всё ради той проклятой книги, которая имеет невероятную ценность, а это единственная возможность заполучить её. Всё, что нужно — написать пару слов. Передать письмо было легко. Паркинсон дала Гермионе волшебный конверт. Он был старый, с красной восковой печатью, без герба и принимал форму содержимого. Грейнджер нужно было положить в конверт письмо и совой отправить его Пэнси. Пэнси подумает о человеке, к которому письмо должно прийти, и дело сделано. Ещё проще и безопаснее всё становилось, когда Паркинсон нехотя призналась, что никто, кроме отправителя и получателя, не сможет прочитать письмо или хотя бы достать его из конверта. Иначе оно тут же сгорит. Вот так вот всё просто. «Но что писать?» Гермиона поднялась с кровати и подошла к письменному столу, положив на него пока ещё пустой пергамент. Взяла свою синюю кружку с золотыми звёздочками и сделала глоток любимого мятного чая. Капля напитка упала на чистый пергамент. — Ох, Мерлин… Другого чистого пергамента рядом не было. Но это не сильно важно. Девушка заметила у себя на столе старый потрёпанный томик. —…Предлагаю поговорить о книге…"Свет во тьме», знаешь такую? Гермиона ласково провела ладонью по любимой обложке. Эту историю она перечитывала не раз. Однозначно, рассказ был шедевром волшебного мира, и на него, скорее всего, наложили какие-то чары. Потому что любой, кто читал эту книгу до конца, влюблялся в каждую страничку и дорожил каждым предложением. Пэнси права. Не знаешь, о чём говорить, говори о книгах. Гермиона взяла со стола перо, достала из шкафчика чернильницу и написала на листочке одно-единственное предложение. Быстро положив в конверт записку, чтобы не передумать, Гермиона призвала сову Пэнси, так как собственной у неё не было. Паркинсон сказала, что нужно три раза дунуть в свисток и та прилетит. Она прикрепила конверт к лапке птицы с тёмно-коричневым оперением, и та сразу вылетела в окно.***
Драко взмахнул палочкой, и в воздухе появилось большое зеленое яблоко, призванное из кухни. Оно бы упало, если бы парень не поймал фрукт уверенным движением ловца. Покрутив немного яблоко в руках, Драко его откусил, встал с кровати и подошёл к письменному столу. Ужасный бардак. Малфой от скуки стал прибираться. Он сложил пергаменты в ровную стопку, поднял опрокинутый стакан с перьями, закрыл учебники, сложив и их в ровную стопку. Ну вот, теперь получше. Напоследок Малфой поправил неровно лежащий томик своей любимой истории «Свет во тьме». Драко доел яблоко и бросил огрызок в камин. Парень решил всё-таки закрыть окно. Спать всю ночь в диком холоде он не сможет. Он подошёл, потянулся руками к деревянным ручкам и резко остановился. На его подоконнике лежал конверт. Он не видел, как прилетала сова. Выглянув в окно и оглядевшись по сторонам, Драко убедился, что и по близости никаких сов нет. А конверт был. Старый, совсем небольшой, с красной восковой печатью, на которой ничего не было. Малфой спокойно взял конверт, разломал печать и достал оттуда маленький лист бумаги, на котором было всего одно предложение:«Если бы Грейс и Джим не познакомились и не поверили бы друг в друга, книга бы не имела никакого смысла, согласись?»
Вот так. Всего одно предложение в письме без подписи, которое пахло мятой.