***
Драко закрыл за собой большую дверь, выйдя из Больничного крыла. К нему сразу подошли Блейз и Дафна, всё это время ждавшие в коридоре. — Ну, как она? — заботливо спросила Дафна. Все понимали, что рана Пэнси не серьёзна, и она уж точно её переживёт, но девушка была не склонна попадать в разного рода передряги, поэтому друзья сильно беспокоились на этот счёт. Да и один вид израненной руки Паркинсон наводил ужас. Садовая перчатка была разорвана сверху от начала пальцев. Кровь сочилась из открытых ран. Корни кустарника кусками содрали кожу Пэнси в некоторых местах, но кости не тронули. Некоторых ногтей не хватало. — Помфри выгнала меня, — Драко пожал плечами. — Сказала, что вечером Пэнси уже может возвращаться к себе. — Почему так долго? — выразил своё недовольство Блейз. — Остановить кровь недолго, восстановление тканей тоже не занимает так много времени. — Это же целитель Хогвартса. Чего ты ждал? — скривила носик Гринграсс, откидывая волосы назад, выказывая этим всё своё пренебрежение. — Земля под корнями кустарника токсична. Чтобы нейтрализовать яд, успевший попасть в кровь Паркинсон, потребуется несколько часов, — сказала Грейнджер. Драко удивленно уставился на девушку, которая стояла, прислонившись к стене. Странно, он даже её не заметил. — А ты что тут делаешь? — злобно спросил Драко и так посмотрел на гриффиндорку, будто это по её вине Паркинсон оказалась в Больничном крыле. Хотя понимал, что как раз наоборот. Если он искал виноватого, то мог посмотреть прямо в зеркало. Грейнджер уловила ход его мыслей, отражая чувство вины. Не удостоив его ответом, она развернулась и пошла дальше по коридору, сделав вид, будто проходила мимо. — Она была тут всё время? — спросил Малфой. Блейз кивнул, так же с непониманием провожая взглядом уходящую девушку. Они отправились до гостиной, на ходу покрывая Грейнджер всеми возможными ядовитыми словами, что та вовремя не додумалась до нужного заклинания, состроили несколько теорий о том, что она сделала это нарочно, потому что ненавидела Паркинсон. И каждый из них понимал, что вины Гермионы тут нет вовсе. Драко молча шёл с друзьями по коридорам Хогвартса, подавляя в себе чувство вины, заменяя его ненавистью к Грейнджер.***
Ребята решили пока посидеть в комнате у Драко. На обед идти никому не хотелось, тренировки по квиддичу у парней сегодня не было. Какой смысл разделяться? Но Драко всё равно по старой привычке побаивался заводить кого-то в свою комнату, предварительно её не осмотрев. В частности, не убедившись, что подоконник пуст, а на столе лежат только учебники. Он не успел облегчённо выдохнуть, когда увидел пустой подоконник. Он не успел быстро зайти в свою комнату и на секунду замер в проходе. Потому что на него обрушилось горькое понимание. В этом нет смысла. Ведь конверт до сих пор лежал на самом дне нижнего ящика его стола. До сих пор все его улыбки по ночам хранятся под горой книг. И там же хранится его худший кошмар. Драко резко пересёк комнату большими шагами и сел на кресло возле камина. Он прикрыл глаза рукой. Блейз подошёл к окну, открывая его настежь. Дафна аккуратно присела на кровать. — Ну что, как тебе с Поттером и Уизли? — насмешливо спросил Забини у подруги, опираясь на подоконник и скрещивая руки на груди. Драко внимательно посмотрел на Дафну. Холодная и спокойная, как обычно. На её лице не было ни тени эмоций. И Драко никак не мог понять, либо девушка действительно очень равнодушна к происходящему, либо умело пытается что-то скрыть. — А как с ними может быть? — Гринграсс фыркнула, поправляя свои серебристые локоны. Блейз пожал плечами. — Если они тебя хоть пальцем тронули, ты только скажи и… — Нет, — резко ответила девушка со сталью в голосе. — Мы не разговаривали даже. Забини вполне был удовлетворён этим ответом. — Грейнджер и правда пришла навестить Паркинсон? — небрежно спросил Драко. — Похоже на то, — Блейз сел на подоконник. — Гриффиндорка же. Явно почувствовала свою вину, не могла не прийти. — Да будь она хоть сто раз гриффиндоркой, никогда не навестила бы слизеринку, — возразил он. Блейз снова пожал плечами. А Драко отвернулся к камину, не замечая, как напряглись руки у Гринграсс. Они провели за разговорами ещё пару часов. Малфой часто молчал. Как и Дафна. Особенно если в разговоре они снова возвращались к гриффиндорцам. Но вот Блейз был готов поддержать любую тему. Хотя он стал всё чаще замолкать, потирая левое предплечье. Забини рассказывал ему, как метка влияет на человека. Как нитками вытягивает из тебя эмоции, причины для жизни. Это происходит медленно, но проходит время, и ты не замечаешь, как от тебя остаётся одна лишь пустота. И желание убивать. Драко благодарил Мерлина за то, что он лишь слышал об этом и представлял, а не испытывал на себе. Пока. Гринграсс же, наверное, вообще счастливица. Её семья не была прежде верна Тёмному Лорду. И самой Дафне, скорее всего, ритуал тоже не проведут. Но порой их подруга выглядела такой мрачно-холодной, такой опасной и с решительной злостью в глазах, что Драко в тайне рассматривал её руки под рукавами девичей блузки. Но предплечье оставалось чистым. Видимо, Дафне даже никакой метки не надо, чтобы выглядеть, как безэмоциональная глыба льда. Взмах крыльев нарушил их беседу. Чёрный филин залетел в окно с конвертом, привязанным к лапке. Фамильный филин Малфоев. Не успел Забини схватить письмо, как к нему тут же подскочил Драко, отталкивая друга. Он быстро отвязал. Грубо провёл пальцами по серебряной печати с буквой «М». На птицу даже не посмотрел. Филин обиженно клюнул парня в руку и улетел обратно в окно. В конверте была небольшая записка, написанная аккуратным почерком. — Уйдите, — сказал Драко еле слышно. И от такого тона Дафна вздрогнула. Быстро с её лица упала маска холодной и расчётливой девушки, превратившись вмиг в обеспокоенную подругу. И если Блейз сразу понимал по виду друга, когда надо уйти, то Гринграсс уходить не спешила. Она поднялась с кровати и сделала медленные шаги в сторону парня. — Что там, Драко? — Я сказал, уйдите. Голос был хриплым, как у старика. Но это был юноша, который вот-вот задохнётся. Глаза, казалось, не видели ничего, кроме чёрного конверта в руках со сломанной серебряной печатью. Буква «М» раскололась надвое. Дафна должна была сказать что-то ещё. Остаться. И она так бы и сделала. Но мягкая рука Блейза уже настойчиво тянула её в сторону двери. И Драко был как никогда благодарен своему другу.***
Гермиона зашла в гостиную с непонятными чувствами. Она сомневалась, нужно ли последовать за Малфоем, когда тот уводил Пэнси. Она сомневалась, стоило ли ей идти до Больничного крыла. Она сомневалась, необходимо ли ей знать, всё ли с Паркинсон в порядке. Она сомневалась, стоило ли ей ждать, пока она не убедится, что со слизеринкой всё хорошо. Но она не могла просто взять и уйти. Гермиона старалась вообще не думать, когда стояла, прислонившись к стене, под подозрительными взглядами Блейза и Дафны и просто ждала. Грейнджер знала, что травма несерьёзная и мадам Помфри не составит труда исцелить девушку. Но профессор Спраут была права. Как Гермиона могла забыть такое простейшее заклинание? Но и Малфой был отчасти прав. Чего ради она приперлась и желала узнать о самочувствии какой-то там слизеринки? Пока она не знала. Гарри с Роном сидели около камина и ждали подругу. Судя по их виду, на обед сегодня точно идти никто не хотел. Даже Рон. — Гермиона, — приветственно вскинул голову Уизли. Гарри лишь скосил глаза в её сторону. Девушка дошла до друзей и села в кресло рядом с ними. — Ну, рассказывай, как это произошло. Рон сцепил руки в замок, намереваясь слушать. Ему было интересно узнать события, произошедшие на уроке. Гарри всё ещё смотрел на потухший камин. — Паркинсон, по неосторожности, засунула руку под кустарник. А я, по глупости, забыла наипростейшее заклинание. Гермиона разочарованно вздохнула, не собираясь рассказывать всего. По лицу Рона она видела, что тот готов уже осыпать её фразами «ничего подобного, Гермиона!», «ты вовсе не глупая!». А Гарри обязательно должен был добавить «с каждым может случиться». Но Уизли задумался. — А как получилось, что вы разнесли половину теплицы? Гермиона нахмурилась и ещё раз воспроизвела в голове эту сцену, где она совсем забыла, что у неё есть волшебная палочка, а Драко Малфой совсем забыл, что у него есть мозги. А есть ли? — Малфой бросил Редукто в растение. Вот ему и не понравилось. Рон, казалось, выглядел довольным. Очень довольным. — Идиот, — Уизли толкнул Гарри плечом. — Скажи, Гарри. Малфой и вправду тупица. Гарри был необычайно молчалив сегодня. Он кивнул другу с непонятной усталостью. Хотя Гермиона заметила, что кивок был скорее дежурным. Гарри их совсем не слушал. Сказав, что ему нужно переодеться, он ушёл в свою комнату, оставляя ребят в гостиной. — Что с ним? — спросила Гермиона. Она внимательно следила, как Гарри всё быстрее и быстрее поднимается по ступенькам вверх в спальню. Она слышала, как тихо хлопнула дверь. — Я не знаю. Он после Травологии такой. Рон действительно не знал, что происходит с другом. Но они привыкли не задавать ему часто лишних вопросов. У Гарри бывают плохие дни, в которые лучше даже близким друзьям не лезть. — А что с вами было на Травологии? Уизли задумался всего на секунду, но недоуменного выражения не сменил. — Да всё было в порядке. Мы работали в команде. Я копал ямки для растений. Невилл сажал в эти ямки кустарники. А Гарри с Гринграсс шли позади и их кормили. Всё просто. Потом мы услышали крики, звуки разбитого стекла. Сразу рванули туда с Невиллом. Гарри я потерял в толпе. Нашёл только вот, когда все разошлись. У Гермионы снова было ощущение, что она схватилась за маленькую ниточку большого клубка. Она отчаянно пытается её вытянуть, распутать. Но она никак не поддавалась. Будто кто-то Грейнджер завязал руки и заставил беспомощно смотреть на клубок. Она думала обо всём этом через силу, устало смотря на то место, где только что сидел Гарри.***
Оставшиеся часы до уборки в теплице Гермиона провела у себя в комнате. Она лежала на кровати, задумчиво подбрасывая яблоко вверх. Периодически посматривала на свой письменный стол. Хотя ничего не ждала. Она поняла для себя несколько вещей сегодня, но эти ответы потянули за собой только новые вопросы. После разговора с Пэнси она совсем запуталась. Она знала, что её тайный друг в порядке. Что он не находится в чрезвычайной ситуации, как минимум. Не болеет. Но почему тогда не пишет Гермионе? Она совсем не хотела верить в своё худшее предположение. Также сегодня она подумала, что, скорее всего, Паркинсон близко не общается со своим воздыхателем. На это много что указывает. Пэнси попросила Гермиону писать ему тайные письма, чтобы завлечь его своим интеллектом. Это значило, что парень либо не знает Пэнси вовсе, либо знаком с ней издалека. Пэнси не знала точного ответа на вопрос о его состоянии. Вернее, знала, но чисто из внешних факторов. Знала, что он себе ничего не повредил и не сломал. Что ходит живой в стенах Хогвартса. Пэнси ни с кем не контактировала после того, как Гермиона передала ей записку через Дафну. Грейнджер думала, что та сразу же возьмёт всё в свои руки, таким образом раскрыв личность незнакомца для неё самой. Ведь Гермионе оставалось просто наблюдать. Но ничего. «Может, он из другого факультета?» — подумала Гермиона. Но Пэнси действительно почти ни с кем не общалась за весь день. Ни с кем, кроме… Гермиона резко села. Яблоко на секунду повисло в воздухе, затем упало на кровать. В голове так резко пронеслись сразу множество моментов. Непроницаемое лицо Пэнси в библиотеке, когда Гермиона в первый раз выдвинула свою теорию о её парне. Лицо Пэнси, когда Малфой чуть не застукал их в чулане со швабрами. Лицо Пэнси, когда Малфой сел с ней рядом сегодня за завтраком. Лицо Пэнси, когда Малфой повёл её в Больничное крыло, мягко придерживая. Покорное, взволнованное, восхищённое, затуманенное. Вот какое лицо было у Пэнси. И эти моменты сложились у Гермионы в голове, как пазл. Она тщательно подбирала детали, меняя местами. Но в конце получила… Лицо Драко Малфоя. Внезапно случился рвотный позыв. Гермиона прикрыла рот рукой. Встала. Быстрыми шагами дошла до ванной и опустила голову над унитазом. Её действительно сейчас стошнит. Но ничего не было. Грейнджер устало легла на пол в ванной. Голова кружилась, она не могла сосредоточить взгляд на красно-золотой плитке. Всё расплывалось. Ощущение, будто к тебе подкрадывается самый страшный монстр в твоей жизни. Ты знаешь, что он идёт за тобой. Ты знаешь, что, если замедлить шаг, он тебя настигнет. Если ты побежишь, монстр побежит тоже, в разы быстрее. И в конце концов… Правда обрушится, вопьется в тебя, как зубы кровожадного существа. Но если не обращать внимание? Если идти дальше, делая вид, что всё в порядке? Что за тобой никто не идёт, и ты совершенно одна? Если притвориться, что она ничего не поняла? Разбросать детали пазла по углам, специально не собирая их воедино? Или затолкать одну детальку под кровать? Как будто потерял. Навсегда. И пазл можно спокойно выкинуть. Грейнджер хрипло зарычала. Поднялась с пола, быстро открыла дверь, подошла к письменному столу. Гермиона яростно перевернула несколько учебников в ящиках, доставая оттуда стопку писем, аккуратно перетянутую серебряной лентой. Взмахом палочки она заставила письма подлететь в воздух. Рассортировала их по порядку. Направила палочку на первое письмо. — Инсендио. Голос не дрогнул, и первое письмо загорелось в быстром пламени. Она успела разглядеть некоторые строчки.»…он отчаянно искал белый цвет в чёрном и так его и не нашёл».
Она успела увидеть эту строку, перед тем как первое письмо упало перед ней горсткой пепла. Ярость зажглась в ней. Дикая обида и злость. На Паркинсон. На Малфоя. На саму себя. Она продолжала сжигать листы, раз за разом произнося всё яростнее: — Инсендио, инсендио, инсендио…»…эта книга — моя жизнь» «…ничего не знаешь обо мне!»
Скрывать такую информацию! От Гермионы Грейнджер! Не сказать! Ничего не сказать!»…твой любимый цвет?» «…не говори мне, что ты гриффиндорка» «…как зовут вашего домовика?»
Немыслимо! Безответственно! Несправедливо! Паркинсон насмехалась над ней, точно насмехалась!»…пересмотрела своё мнение о Джиме?» «…тыквенный сок отвратителен…» «…никогда не понимал Травологию!»
Вдруг это всё большая, хорошо спланированная ловушка? Вдруг и нет никакой книги? Вдруг нет ничего, кроме злорадной ухмылки Малфоя и кроме Паркинсон, которая точно читала все письма и гладила Драко по головке в процессе? «Какая дура эта грязнокровка! Какая жалкая!» А что ещё она ждала? Доброго расположения от слизеринцев? Чувств? Помощи? Гермиона рассмеялась и сжала крепче палочку в руках, направляя её на последнюю маленькую записку.«Это вместо завтрака, который ты, наверное, пропустишь. Как и я».
Теперь палочка задрожала. Нужное заклинание никак не хотело слетать с губ. Грейнджер потерла лицо рукой, отгоняя предательское пощипывание в носу и щеках. Девушка осела на пол к горстке пепла, разбросанной у неё под ногами. Оставшееся письмо, больше не поддерживаемое заклинанием, тоже упало. В комнате заметно стало теплее. Но сердце Гермионы покрылось льдом. От разочарования. От своей доверчивости. Пусть ей до сих пор казалось, что она чего-то не учла, что-то упустила. Письма всё равно лежали пеплом на красном ковре. А в голове продолжало пылать лицо слизеринца. Она сожгла бы его тоже, будь возможность. Постепенно Гермиона начала дрожать от остатков в ней надежды. Как всегда, черт возьми. Ещё были в ней те крупицы беспокойства, которые требовали разобраться во всём. Требовали пойти, спросить, поговорить. Гермиона потянулась к ленточке. Движением палочки она трансфигурировала её в небольшую серебряную вазочку с крышкой. Левитацией собрала весь пепел туда и закрыла. Часы показывали, что уже было время идти на отработку. Гермиона быстро переоделась в простую синюю толстовку и джинсы, затолкала палочку в карман и вышла из комнаты. Не забыв напоследок пнуть ногой валявшийся на полу пергамент под кровать.***
Гермиона слишком резко толкнула тепличную дверь, и стекло с треском упало на пол, разбиваясь. — Ну спасибо, Грейнджер. Нам будто мало что надо чинить сегодня, — услышала она голос Забини, наполненный злым сарказмом. Он вместе с Малфоем разгребал груды стекла. Малфой тоже грубо посмотрел на девушку. Но промолчал. — Я не специально, — еле прошептала Гермиона и прошла в теплицу. Пэнси ещё не было. Она оценила масштаб работы. Всё стекло потолка сейчас валялось на полу, вперемешку с землей, сырым мясом и растениями. Кое-где в полном беспорядке лежали инструменты, рабочие перчатки. Железные и глиняные горшки были опрокинуты. Столы тоже. — И как нам всё это убрать без магии? — спросила Гермиона, наблюдая за работой парней. — Спраут сказала, что мы сегодня должны расчистить теплицу, а дальше она сама, — раздражение из тона Забини никак не уходило. А о присутствии Малфоя напоминала только постепенно растущая куча битого стекла. Гермиона кивнула. Хотела было ещё спросить, где Пэнси, но тут же одернула себя. Блейз даже не смотрел на неё, занятый работой. Она подошла к пустой корзинке, взяла её и принялась складывать туда садовые инструменты, разбросанные по теплице. Закончив, она оставила корзинку рядом с входом и думала, за что же ей взяться дальше. Наверное, стоило бы собрать растения и корни. Но это слишком легкая работа. Здесь ещё полно сложных дел, которые Пэнси не сможет выполнять. Грейнджер усилием воли подавила свой порыв злости на слизеринку. Она должна всё разузнать. Поговорить. Выяснить. Даже если ради этого придётся снова быть униженной. Незнание убивало. Гермиона подошла к большому железному столу, который упал на пол. Она немного возле него постояла, прикидывая, хватит ли у неё сил, чтобы поставить его на место. Приободрившись, девушка наклонилась к ножкам, взялась за них и стала тянуть стол на себя. Он оказался жутко тяжёлым. Но вполне подъёмным, просто нужно было немножко напрячься и… Внезапно стол стал очень даже лёгким. Не тяжелее набора с перьями. Гермиона удивлённо подняла взгляд и заметила, как с другой стороны Малфой поднимает стол двумя руками, помогая Гермионе. Вместе они быстро вернули его в прежнее положение. Гермиона не сводила с Малфоя глаз. Он хмурился чему-то, провёл пальцами по железной поверхности, как бы проверяя, правильно ли они поставили стол. Затем бросил взгляд на девушку. С такого расстояния она видела, что парень был очень бледен. Намного бледнее, чем обычно. Он с секунду внимательно смотрел на Гермиону. Кажется, в его глазах блеснула тень какой-то непонятной ей эмоции. Но прежде чем девушка успела изучить её, Малфой развернулся и ушёл. Грейнджер устало прикрыла глаза. Поведение прежде всегда задиристого слизеринца тоже сбивало с толку. Гермионе казалось, что мир, в насмешку ей, вдруг решил стать ужасно непонятным. Если она разрешала какую-то загадку, то тут же множество сомнений набрасывались на неё, заставляя пересмотреть решение. Постоянные просчёты, невнимательность. Этого всего было так много! Такого с Гермионой никогда не было. Остатки двери теплицы скрипнули, и вошла Пэнси. Её рука выглядела вполне здоровой. Кое-где присутствовала сыпь, на мизинце и безымянном пальце не хватало ногтей, но в целом рука была в порядке. А вот сама Паркинсон… Она была ещё бледнее, чем Драко. На ней был чёрный джемпер, и Пэнси постоянно растягивала левый рукав, будто ей холодно. Губы по оттенку слились с кожей, в болотных глазах больше не было того огня, а ресницы выглядели не чётко выраженными, как обычно. Может, это последствия яда кустарника, попавшего ей в кровь? Блейз и Драко закончили складывать разбитое стекло и теперь по частям собирали разломанные глиняные горшки. Увидев Пэнси, Блейз замер. Он явно хотел спросить о её самочувствии, но почему-то не мог, внимательно разглядывая её лицо. Интереса в глазах Малфоя было не меньше. Но, скользнув взглядом по ладони Паркинсон и удостоверившись, что всё в порядке, Драко продолжил собирать разбросанные горшки. Пэнси дежурно кивнула, давая понять, что чувствует себя нормально. Забини продолжал настороженно провожать её взглядом, пока Паркинсон шагала к пустой корзинке. В теплице повисло напряжённое молчание, которого не было до прихода слизеринки. Даже звуки разбора завалов были слишком тихими, по сравнению с этой оглушающей тишиной. Теперь у Гермионы была одна цель. Наблюдать. Но чем больше она следила, тем больше недоумевала. Паркинсон и Малфой не контактировали вообще. Если проходили мимо, то даже не смотрели друг на друга. И по взглядам обоих было видно, что они находятся где-то не здесь. Что-то явно случилось. У обоих. И относилось ли это к письмам, Гермиона не знала. Она вообще теперь ничего не знала. Порыв сжечь почти все письма теперь показался странным и глупым. Паркинсон несла в левой руке корзинку с кусочками сырого мяса к выходу. Напротив шёл Блейз. Проходя мимо, он легонько задел подругу плечом. Но Пэнси отреагировала так, будто это был сильный толчок. Она остановилась, её рука сильно задрожала, и корзинка упала на землю. Собранное когда-то мясо снова рассыпалось по земле. Девушка начала уже дрожать всем телом. Блейз увидел это. И Гермиона не могла прочитать эту сталь в его глазах. Он вытянул руку по направлению к подруге, но та резко развернулась, выбегая из теплицы, на ходу бросив глухое «извините». Паркинсон точно плакала. Минуту или, может, больше никто не решался пошевелиться, и каждый смотрел на распахнутую дверь. Гермиона отсортировывала пакетики с удобрениями и чувствовала себя шпионом тайной разведки, наблюдая за реакцией неподвижных парней. Но, наконец, Забини дернулся. — Я пойду за ней, — Блейз быстро вышел из теплицы, оставляя Гермиону и Драко наедине. Малфой замедлился на секунду. Его челюсть была плотно сжата, Гермиона с такого расстояния могла чувствовать волны напряжения, исходящие от его тела. Он дособирал горшки в корзинку, поставив её около входа ко всем остальным. Почему он не идёт вслед за Блейзом и Пэнси? Малфой огляделся. Его глаз слегка дёрнулся, когда он понял, что практически вся работа закончена. И он может либо уйти, либо помочь дособирать Грейнджер остатки растений. Парень переминался с ноги на ногу, похрустел костяшками пальцев и с тихим вздохом направился к девушке, собирая на ходу листья и складывая их в её корзинку. Кто-нибудь объяснит Гермионе, что здесь происходит? Малфой медленно собирал листик за листиком, складывая их в аккуратную стопку в корзинку. На Грейнджер даже не взглянул. Она наблюдала за его длинными пальцами, которые хватают ветки, корни. Как он задумчиво крутит их в руках всего секунду, прежде чем положить их в корзину. — У тебя всё в порядке? — спросила Гермиона. Оба замерли. Малфой моргнул. Гермиона тоже. «Ты идиотка, Грейнджер» Парень посмотрел на неё, снова внимательно изучая лицо. Будто ждал злой ухмылки или оскорбления дальше. Или что Гермиона рассмеётся. Громко и заливисто. Грейнджер ждала того же от него. Но никто не произносил ни слова, и они продолжали изучать друг друга. — Нет, — ровным голосом произнёс он, не сводя с неё взгляд. Ответ не нёс за собой ничего. Это было сухой констатацией факта. У него не всё в порядке. И что дальше, храбрая Гермиона? Как-то вмиг забылись все его презрительные взгляды, все насмешки и плохие слова. Вмиг забылись письма, планы, злость. Она видела лишь напряжённое лицо Драко перед собой. Такое открытое. И разбитое. С её губ чуть не сорвалось «мне жаль». Хотя она не понимала, за что конкретно испытывает сожаление. Почему она вообще должна что-то испытывать? Но это было где-то внутри неё. А Малфой всё смотрел. Он медленно втянул воздух, будто собираясь что-то сказать. Гермиона с силой сжала корзинку, которую всё это время держала в руках. И её прутья скрипнули от такой хватки. Это стало щелчком для обоих. Они резко отпрянули, в это же мгновение понимая, что их лица впервые были настолько близко. Они сами были настолько близко. Малфой быстрыми и ловкими движениями докидал оставшиеся листья и ветки вокруг себя в корзину, резко встал и вышел из теплицы. И сейчас Гермиона отметила про себя, что он, кажется, пах яблоками.