***
Она бежала по коридорам. Проносилась возле картин, которые раздражённо бормотали что-то ей вслед, иногда хваталась рукой за ближайшую стену, переводя дыхание. Но не переставала бежать. И всё, что могла приговаривать себе: Дыши. Когда делаешь вдох, становится легче. Когда выдыхаешь, жар снова опаляет твоё тело, поэтому надо постоянно вдыхать, заставляя кислород замереть в лёгких. Интересно, есть ли такое заклинание? Есть ли заклинание от всего этого? Пэнси пару раз споткнулась на ровном месте, продолжая неаккуратно, но быстро шагать. С каждым движением она всхлипывала, хмурилась, не давая слезам так часто скатываться по лицу. Через туман и сильное головокружение она увидела дверь, к которой не шла намеренно. Но Пэнси уже не могла идти в свою спальню, поэтому тихо приоткрыла дверь женского туалета. Захлопнула её за собой. Подошла к раковинам, её колени иногда подгибались от дрожи. Она открыла все краны, и вода побежала из них с сильным напором. В туалете стоял шум. Нужно было сделать всё, чтобы перекрыть этот отвратительный звук нарастающей пустоты в голове. Пэнси подошла к зеркалу, уперев руки в раковину, и сильно ссутулилась, чего раньше никогда не делала. Она резко вскинула голову и посмотрела на себя. Подбородок дрожал, глаза еле открыты. Пэнси затаила дыхание. И снова к ней пробралось то ощущение, что она сдерживала в коридоре. Невыносимая боль медленной судорогой поднялась от центра левого предплечья, пробираясь по её венам к рукам, к плечу, переходя к шее. Боль ощущалась так протяжно, будто кто-то размеренно тянул её за пальцы с дикой силой, намереваясь их оторвать. Или как будто волшебник стоит над тобой и произносит Круцио, растягивая, говоря по слогам. Пэнси снова часто задышала, пугаясь каждого своего вдоха и выдоха, дрожала от страха и от непонимания. Она ударила по раковине ладонями, и боль от таких действий прошла волнами по телу. Это ей напомнило о времени, когда они летом с семьей отправились на море. Как мама сидела в летнем белом платье на берегу, листая журнал. А папа величественно расхаживал вокруг них, будто охраняя. Воспоминание вызвало дикую панику. Пэнси кричала внутри, но снаружи лишь всхлипывала, задыхаясь. Она с силой закрывала глаза, открывала, смотрела на себя. Бледную, больную. Снова закрывала. Что ей делать? Что это такое? Как это остановить? Пэнси скрестила руки на груди, сжимая их до хруста в ребрах. Это препятствовало поступлению кислорода в лёгкие, настолько сильной была её хватка в тот момент. Она должна была ощутить, как сознание постепенно затуманивается. Но всё, о чем могла думать, это: "Почему так больно?" Пэнси ещё крепче зажмурила глаза, крепче стиснула руки на груди, сильнее сжала губы в тонкую линию. Она сейчас упадет. На холодную плитку? Ну и пусть. Колени опять начали подгибаться, и Пэнси сделала неосознанный шаг назад. Но голова ударилась обо что-то не такое твёрдое, как пол. И это не было таким холодным. Пэнси почувствовала тепло за спиной. Она услышала заклинание изоляции. — Тише… — прошептали ей на ухо, обдавая шею горячим дыханием. Руки Пэнси обессиленно опустились, ноги уже не держали её, и она обмякла в чьих-то руках. Из груди вырвался дрожащий стон, полный страха и отчаяния. Эти чужие руки мягко, но крепко обхватили её, и она почувствовала, как они вместе осели на пол. Пэнси наполовину лежала на ком-то теплом, всё ещё зажатая нежными руками. Ей было так страшно открывать глаза. — Я рядом, не переживай, — снова приговаривали на ухо. Пэнси ощутила ладонь, которая ласково поглаживала по волосам. — Ничего не бойся. Это пройдёт, если не бояться. …если не бояться. Девушка подумала об этом. Подумала, что, наверное, ей нужно выровнять дыхание. Открыть глаза. Встать. Она снова сделала глубокий вдох… И не смогла двигаться дальше по списку. Она так размякла в этих нежных объятьях, что множество совсем детских всхлипов начало вырываться из груди, смешиваясь со стонами боли и яростным шепотом: — Убей меня… Пожалуйста… Пусть это прекратится. Она кричала, пиналась, плакала так сильно, как, наверное, никогда. Боль струилась по венам, проникая глубже. В позвоночник, затрагивая и пересчитывая все косточки, обводила круги рядом с сердцем и пускала в него тёмные стрелы. Ей хотелось ударить, убить. Всех на свете. Заставить весь мир осыпаться пеплом у её ног. Если только это прекратится… Она слышала быстрое бормотание чуть выше своей головы, но не могла разобрать. Это было похоже на заклинание, которое она никогда не учила и не знала. На заклинание, которое успокаивало и душу, и тело. Но, кажется, то были просто добрые слова. — Пэнси, пожалуйста-пожалуйста, посмотри на меня. Ну же! Открой глаза, я тебя прошу. Я помогу тебе. Пожалуйста, Пэнси. Её имя, так мягко произнесённое, ощущалось как сильный толчок, а потом не менее сильное притяжение. Она всё ещё дрожала. Но смогла призвать остатки контроля, чтобы приоткрыть глаза. Пэнси увидела перед собой серый свитер. Мужские плечи, которые каждый раз поднимались и опускались, как будто у него тоже была паника. Руки, которые крепко держали её и гладили. Она со всхлипом широко открыла глаза, полностью оглядывая его лицо, и на мгновение притихла. — Б-Блейз… — сумела прошептать она. Парень мягко ей улыбнулся, проводя рукой по волосам и заглядывая глубоко в глаза. Пэнси ещё раз шмыгнула носом, почувствовав себя совсем ребёнком. Он всё ласково перебирал пальцами пряди её волос, аккуратно дотрагиваясь до лица. Внимательно и заботливо. Затем его взгляд опустился чуть ниже, к её рукам, а глаза потемнели, как грозовые тучи перед дождём. — Почему так скоро? Почему сейчас? — спрашивал он, рассматривая левую руку Пэнси. Будто искал там ответ. — Я... Я н-не знаю, — пробормотала девушка, поднимая одну руку и хватаясь за его серый свитер. Она только сейчас подумала, что он чем-то пахнет. Чем-то терпким и пряным. Как кедр. Или… Пахнет, как мокрые дрова. Так странно. Она прижалась ещё крепче к другу, порывисто делая вдохи. Пэнси слышала, как быстро и сильно бьётся его сердце. Блейз продолжал гладить её по спине и по волосам. — Что мне делать? Голос был таким хриплым от слёз и ощущался как звук от надломленного хрусталя. Блейз прекратил поглаживать её по голове и потянулся рукой к руке Пэнси. Он хотел прикоснуться к тому месту, но застыл в дюйме. Девушка снова задрожала. — Ты должна… Должна, — Блейз явно сильно нервничал и подбирал слова. — Попробуй посмотреть на неё. Посмотри, потрогай и… — Нет! — испуганно крикнула Пэнси, дергая руку на себя. Блейз не растерялся. Его глаза излучали ласку и заботу. Ей хотелось смотреть в них вечно. Там будто был личный мир, созданный для девушки, где тебе каждую секунду говорили, что всё в порядке. Гладили по голове. Там росли кедры. И шёл тёплый дождь. — Не переживай, — мягко начал парень. — Я понимаю тебя. Правда, понимаю. Вот, посмотри. Блейз чуть отстранился от неё, взялся за левый рукав своего свитера и приподнял его до локтя, показывая Пэнси метку. Дрожь девушки усилилась. Так вот какие ещё волны исходят от друга. Волны тёмной магии. Наверное, такие же излучает и она сама. Пэнси аккуратно поднесла здоровую ладонь к его предплечью и мягко коснулась его кончиками пальцев. Блейз дернулся, но руку не убрал. Они оба пристально смотрели, как змея хищно дёргает своим хвостом. — Ох, Блейз, — прошептала девушка. — Мне так жаль. Мне очень жаль. Парень ничего на это не ответил, продолжая следить за осторожными прикосновениями Пэнси и за тем, как крупными каплями падают её слезы. — Боль отступает, если смотреть на неё прямо, — он заглянул ей в глаза. — Она не уйдёт. Но притупится, если ты сосредоточишь её в одной конкретной точке. Она позволила Блейзу обхватить своё запястье. Она позволила его ладони мягко подниматься по руке, оголяя её. Позволила дотронуться. И почти потеряла сознание от такого ощущения. Но Блейз не убирал руку, продолжая настойчиво поглаживать рисунок. — Это сложно. Невероятно сложно. Но ради себя. Ты должна сосредоточиться. Она не понимала, что парень хочет от неё. Пэнси мотала головой из стороны в сторону, прикусывая до крови губу и снова закрывая глаза. — Пэнс. Посмотри на неё. Посмотри, Пэнси! Дотронься, — он осторожно взял её ладонь в свою, поднося к метке. — Ради себя. Ради меня. Прошу. Девушка всхлипнула, стараясь сосредоточиться на сердцебиении Блейза, на его запахе мокрых дров, а не на разливающихся по телу волнах боли. Постаралась не препятствовать тому, как друг мягко приближал её ладонь к её предплечью. Казалось, будто на кончиках пальцев находятся множество маленьких молний. И если она дотронется до себя… Лёгкое прикосновение… И толчок. Дикий крик. Она так яростно кричала. Пыталась вывернуться, убежать. Но Блейз не давал. Она почувствовала, как боль пламенем разгорается в её теле и постепенно уходит обратно в центр её сосредоточения, но напоследок иглами прокалывая каждую клеточку. Как будто с тебя сдирают кожу. Кусочек за кусочком. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — бормотала она. И плакала. И кричала. Много-много слёз струились по щекам. — Сосредоточься, — дикий вопль над её головой. Она сжала челюсти, мысленно призывая опять к себе остатки контроля и мироощущения. Нужно было понять, что находится вокруг тебя. Не думать о том, как кровь слишком быстро течёт внутри, как она густеет от количества темной магии, как разливается вокруг мыслей, давит. Не думать о словах, которые стучат в висках: Убить, убить, убить. Пэнси закричала снова. И услышала крик Блейза, который пытался направить, подсказать. Но она не может, не может… Его горячее дыхание опаляет всё лицо, его жесткая рука держит ладонь, насильно заставляет бороться. Аромат кружит вокруг, собирая с собой всё плохое, переливается, словно свет Луны, которого Пэнси до сих пор не увидела, потому что боялась посмотреть. Ей достаточно ощущать. Пэнси ещё раз почувствовала запах кедра. Услышала быстрый стук сердца. Стук вперемешку с собственным. И всё прекратилось. Не насовсем. Но, как и говорил Блейз, притупилось. Сосредоточилось в одной точке. В метке. В пасти чёрного черепа. Девушка медленно открыла глаза, видя перед собой ласковый взгляд Блейза. Её дыхание было рваным, но не таким истеричным, как раньше. Будто она пробежала длинный марафон и, наконец, остановилась. Парень убрал ладонь Пэнси от метки, поглаживая большим пальцем. Посмотрел на её щеки, нос, губы, снова возвращаясь к глазам. — Ты такая молодец, Пэнси. Я горжусь тобой. Блейз прислонился щекой к её лбу и устало выдохнул. Тело Пэнси начало расслабляться. Она заметила, что легкий и ранний лунный свет проникает в комнату через узкие окошки. Заметила, как блестит пол. И как вода до сих пор льётся, переливаясь через раковины. И они с Блейзом лежат на холодной плитке, в воде, в тёплых руках друг друга.***
Мята, мята, мята, мята… Везде эта отвратительно приятная мята! Она была в носу, на кончике языка, на ресницах. Она была в коже и в волосах. В любой мелочи, чёрт возьми! Драко сжимал и разжимал кулак, яростно убегая из теплицы. Он топтал землю, а потом камень в коридорах замка, добираясь до гостиной. Дыхание было ровным, но в душе бушевал ураган. Из эмоций. Ощущений. Чувств. Вытеснить. Остановить. Противостоять. Оставить лишь ярость, злость и ненависть. Эти три зверя сейчас сидят у него на шее и щелкают зубами около его лица. И не нужно от них отмахиваться. Не нужно прятаться. Иногда лучшее, что мы можем сделать — не оглядываться назад. И Драко шёл по коридорам, сворачивая налево, направо, проходя лестничные пролеты. Стало вдруг очень жарко. Драко закатал рукава своей рубашки и вдруг понял, смотря на свои чистые предплечья, что уже совсем скоро не сможет так делать. Дикий рык вырвался из его груди, и он ещё неистовее зашагал. Почти выплюнул пароль тайному проходу в гостиную Слизерина и громко туда вошёл. К счастью, внутри никого не оказалось, кроме парочки первокурсников, смотревших на Драко взглядом загнанных в угол мальчишек. Даже в такой ситуации Малфой не отказал себе в том, чтобы выразительно на них посмотреть, многозначительно подняв брови вверх. От такого жеста ребята вжались в диван плотнее. Дойдя до своей спальни, Драко рывком открыл дверь, закрывая её за собой, и прижался к дереву спиной. У тебя всё в порядке? Малфой громко и с силой пнул дверь ногой. Он уверен, что первокурсники точно сейчас пошли по своим комнатам. Какого. блять. хрена. Грейнджер? Он только и мог это повторять, пока бился ногой в дверь и сам не понимал, что на него нашло. Нет. Это что на неё нашло?! Она бы ещё его по имени назвала! У тебя всё в порядке, Драко? По телу, как иголки, прошлись миллионы мурашек. Презрения и… Ненависти. Определённо ненависти. Малфой подошёл к кровати, которую уже давно не застилает, и устало грохнулся на неё. Смотрел в потолок на слизеринскую змею, сжимая и разжимая челюсть. Сделал глубокий вдох. И понял, что до сих пор чувствует её. Эту треклятую мяту. Всё это время, находясь поблизости, он так старательно отгонял от себя это ощущение. Отмахивался, как от надоедливого насекомого, которое пока не кусает, а просто кружит рядом, выжидая момент. И вот когда парень отпустил руки, оно подлетело, как навязчивое и раздражающее пикси. Если дышать с ней рядом одним воздухом, в каких-то футах от её лица, хочешь не хочешь, отрицать невозможно. Она не спала в те же ночи, когда не спал Драко. Она перепачкала все свои пальцы в чернилах, переписываясь с ним. Она ненавидела тыквенный сок. Она любила бордовый цвет. Она пахла мятой. Любой дурак на его бы месте сказал: «О, Мерлин, половина населения, должно быть, пахнет мятой. Можно зайти в магазин парфюмерии и ни капельки не удивиться, сколько там будет таких ароматов». Но Драко далеко не идиот. Он знает, что ощущает. Знает, что этот запах творит с его кожей и как моментально он вызывает тёплую волну в его груди. Как руки уже сами тянутся к перу и чернилам. Как быстро вырисовываются строчка за строчкой, и как ловко письмо складывается в конверт с красной печатью. Конверт! Малфой быстро поднялся с постели и подошёл к столу. Он открыл нижний ящик, к которому сам недавно обещал себе не прикасаться никогда. Поднял стопку учебников и вытащил его. Печать всё так же оставалась целой. Драко боялся брать конверт двумя руками. Лишь бы не поддаться искушению, лишь бы не узнать, что там… Что он говорил? Ясная голова? Просчёты? Ерунда! И без шагов и планов всё ясно, как день.«…не могу поверить! Я тоже люблю Нумерологию! И Руны. Это одни из самых интересных предметов в Хогвартсе. На них так мало кто ходит…»
Драко сделал шаг к подоконнику.«…твой почерк такой аккуратный. Никогда не встречала таких линий»
Ещё один шаг.«Иногда нам всем необходима помощь…»
Он стоит у подоконника. Драко выучил почти все её строчки наизусть и был готов прямо сейчас попросить кого-нибудь наложить на него забвение.«…Джим бы всё так же искал белый цвет на своей тёмной дороге, пока бы не отчаялся и не сбился со своего пути»
— Подавись! — выкрикнул Драко, резко положив конверт на подоконник, и тот сразу же исчез. Дыхание не сбилось. Всё те же спокойные вдохи и выдохи. Почти через силу. Но зачем же она говорила что-то о домовиках? Зачем говорила, что у них в поместье на Рождество стоит большая белая ёлка? Зачем было лгать, какой замечательный сад видно из окон её комнаты? Малфой повернулся спиной к подоконнику, не желая больше смотреть в ту сторону. Но вдруг блеснула серебряная обложка на его столе. Он горько усмехнулся. Подошёл и погладил книгу по любимому корешку, затрагивая кончиками пальцев золотые буквы на латыни. Ему до чертиков была дорога эта книга. Это было его огоньком на конце палочки. Это было его светом в темноте. И как она посмела? Зарыла в землю самое драгоценное и запинала своими грязными ножками. Она топтала обложку и приговаривала: «Блондиночка из Пуффендуя никогда бы так не сделала! А я делаю». Драко сунул руки в карманы брюк и отошёл на шаг. На полу валялся скомканный лист бумаги. Который он бросил туда всего пару часов назад. И теперь парень ощутил, как дрожит. И как неровно дышит. Он похрустел костяшками пальцев и поднял с пола мятый лист. Развернул его перед собой на столе и ещё раз взглянул на такой знакомый до боли почерк. Порывисто вздохнул. «Драко. Ждём тебя на каникулы в Хэллоуин. У нас будут важные гости. Л.М.» Мята постепенно начала ускользать от его сознания. В висках стучало. Кровь кипела, а после, превращалась в лёд. Совсем скоро ему придётся убедиться в словах Блейза на личном опыте.***
Блейз удостоверился, что в коридоре никого не было, и тихо вышел из женского туалета с Пэнси на руках. Она была еле в сознании и дрожала от частых судорог. Как же он её понимал… Аккуратными шагами Блейз передвигался по замку, вслушиваясь в собственные шаги, в посторонние звуки, которых, к счастью, пока не было. Пэнси перестала стонать от боли, но парень на всякий случай наложил на неё Силенцио. Боль могла прийти внезапно. Он знал. Это как панические атаки. Тебе в один момент хорошо, а в другой ты уже лежишь на полу, задыхаясь от кислорода в своей груди и давления в голове. Про себя Блейз считал повороты до гостиной. Вот поворот налево, вот ещё один налево. Сейчас будет один направо, а потом лестничный пролёт. Потом снова поворот направо и… — Забини? Вы время видели? — Северус Снейп, неожиданно появившийся из того самого последнего поворота направо, тыкал в Блейза своей палочкой, освещая его с Пэнси на руках. — Что вы тут делаете? — бесстрашно спросил слизеринец, и ему тут же захотелось стукнуть себя по лбу. Дважды. — Я что тут делаю? — Снейп выглядел удивлённым. Насколько это для него возможно. — Иду на обход коридоров. Ловить учеников, которые ходят по замку во время отбоя. И профессор ещё раз многозначительно тыкнул палочкой в них. — Простите меня… Нас… — Блейз не знал, что сказать. — Ей… Пэнси нужна помощь, профессор. Но Снейп уже давно смотрел на девушку, изучая. Её левый рукав был не до конца натянут, оголяя хвост чёрной змеи. Но было видно, что мужчина понял состояние Паркинсон не по рисунку на предплечье. — Идите за мной, Забини, — Снейп развернулся, освещая палочкой путь, и даже не проверил, идёт ли за ним парень. Но что ещё ему было делать? Блейз старался поспевать за быстрым шагом профессора, уже чувствуя напряжение в мышцах рук. Пэнси была такой маленькой и невесомой. Но тяжесть от её боли почти придавливала его к полу. Забини продолжал идти дальше, ради подруги. Снейп остановился около двери, которая была закрыта на самое простое заклинание. Внутри оказалось множество узких стеллажей, уходящих высоко вверх, и около каждого стояла длинная лестница. На полочках находились баночки и склянки с разными ингредиентами. Вот тут крылья феи, здесь листья бадьяна, а чуть дальше головы пикси. Блейз поежился. Он что, собирается зелье сейчас варить? Серьезно? Северус встал на лестницу, взбираясь на самый верх. И спустился с маленьким пузырьком в руках, в котором плескалась какая-то серо-зелёная субстанция. Было похоже на жидкую траву. Блейз покрепче перехватил Пэнси. Та беззвучно застонала. — Это поможет от судорог, — сказал Снейп, и вежливо положил бутылочку в карман Блейза. Его взгляд был таким суровым и одновременно заботливым, и Забини всё никак не мог понять, почему… Но ясность пришла к нему так же неожиданно, как и в его теле тут же появились силы нести Пэнси дальше. Хоть по всему Хогвартсу. Снейп ведь по-настоящему их понимал. — Спасибо, профессор, — поблагодарил Блейз и вышел из каморки. Он прошептал пароль тайному проходу и вошёл в гостиную. Двое первокурсников тут же подпрыгнули, стоило проходу закрыться, и посмотрели в его сторону. Парень фыркнул и пошёл к спальне Пэнси. Положив девушку на кровать, парень поблагодарил Мерлина, что у подруги отдельная спальня. — Сонорус, — произнёс Блейз, направляя палочку на Пэнси, и она тут же сделала глубокий вдох, будто до этого момента у неё не было доступа к кислороду. — Блейз, — прошептала она. Осмотрела внимательно парня, свою комнату, потом оглядела себя, задерживая взгляд на руках. Он почувствовал, что к ней начинает возвращаться дрожь и паника. — Тихо-тихо, — приговаривал Блейз, подходя ближе. Бледно-зелёные глаза заблестели. Он достал из кармана пузырёк, который ему дал Снейп. Зубами вытащил пробку и присел рядом с Пэнси на кровать. — Ты слышала, что сказал Снейп? Она кивнула, собирая пальцами ткань простыни. Потянулась правой рукой к зелью. Ладонь задрожала в воздухе. Блейз схватился за неё и мягко опустил обратно. Пэнси снова смяла зелёные шелка. Забини пододвинулся ближе. Нежно взял девушку за затылок, поднимая её голову с подушек. Она послушно раскрыла свои дрожащие губы, и Блейз аккуратно влил зелье ей в горло. Пэнси проглотила жидкость, и он опустил её голову обратно на мягкие подушки. Через пару секунд она перестала сжимать простынь, губы больше не дрожали, взгляд немного прояснился. Она сделала глубокий вдох, затем выдох. Осторожно. — Лучше? — Забини положил пустой пузырек на тумбочку и внимательно изучил подругу. Она посмотрел в потолок, внутренне проверяя, всё ли в порядке. Затем перевела взгляд на друга. — Да. Блейз слегка улыбнулся. Он присел к её ногам и бережно снял с каждой ступни элегантные полуботинки. Поставил их рядом с кроватью. Накрыл Пэнси одеялом. Ещё раз оглядел комнату Пэнси, как равномерно поднимается и опускается её грудная клетка, и встал, направляясь к выходу. — Подожди, Блейз, — остановила она его. Голос всё ещё хриплый. — Пожалуйста… Не уходи. Парень моргнул. Он вспомнил свои первые дни после принятия метки. Как в агонии лежал на полу в ванной, обливал себя ледяной водой. Как постоянно пил, стараясь заполнить внутреннюю пустоту и не думать о темноте, что разливается по венам. Хотел ли он, чтобы тогда с ним рядом кто-то был? Блейз медленно повернулся и увидел в глазах Пэнси страх. Она и не надеется, чтобы он остался. Она уже ожидала ночного одиночества. Забини подошёл к кровати, снял свою обувь и лёг рядом с подругой. Она вздрогнула, когда он мягко притянул её к себе, поглаживая рукой по волосам. Так же нежно, как недавно. Пэнси прижалась к нему ещё ближе, накрывая его своим одеялом, и этим жестом беззвучно его поблагодарила. Блейз чувствовал, как сердце уже спокойнее стучит у неё в груди. Как и у него самого.