***
Мягкие лучи рассветного солнца ещё не успели проникнуть в комнату, как Драко уже одиноко стоял в центре спальни и терпеливо ждал. Было слишком рано, но он не мог просто лежать, воровать спокойные минуты. Не мог больше смотреть на слизеринскую каменную змею и холодный камин. Не мог видеть этот пустой подоконник. Поэтому он ждал. Надел брюки, чёрную рубашку, зацепил серебряные запонки со змеями, застегнул чёрный пиджак на две пуговицы, поправил воротник. Вежливо положил теплую осеннюю мантию на своё предплечье. Всё, как учил отец. Он кожей мог чувствовать, как солнечный свет постепенно и бесцеремонно врывается в комнату, освещая сначала идеально блестящие лакированные туфли, пробираясь по щиколоткам и дальше. И пока солнце размеренно окутывало дрожащим теплом, у Драко было время подумать. Он начал в обратном порядке. Вечером Блейз проводил его до двери и спросил, останется ли друг на выходные в Хэллоуин. Сохранив на лице равнодушие, Малфой ответил, что отправится к семье. Но эти лживые эмоции были ни к чему. Сейчас любой студент, чьи родители являлись приверженцами Тёмного Лорда, знал, что значит эта «поездка к родным». Пусть и многие понаслышке, но Блейз был не из них. Он, сжимая челюсти, коротко кивнул, хотя Драко видел, как Блейз стиснул руки в кулак, сдерживая порыв похлопать друга по плечу. Затем Забини сказал ровным тоном, старательно пряча заботливые нотки: — Когда всё закончится, у меня есть пара специальных зелий, которые помогут. Малфой ничего не ответил и ушёл в свою комнату. А до этого они шли с Блейзом по коридору от теплиц. Друг рассказывал, как помогал Спраут срезать ингредиенты в саду для кладовой Снейпа. Также добавил, что они собрали столько лирного корня и голов заунывников, что создавалось впечатление, будто Снейп весь год собирается готовить зелье сопротивления магии и средство от икоты. Также Блейз не переставал расспрашивать о проведённом времени с Грейнджер. И некоторую часть Драко бы очень хотелось поведать. Потому что сам он ни черта не понимал. Поттер и Дафна… Полный бред. Сколько бы Драко ни искал разумных объяснений их разговору в пустом старом классе, ни одно не подходило. Он ходил кругами возле слов подруги и гриффиндорца, безрезультатно ища в них скрытую иронию, шутку. Но всё звучало вполне серьёзно. О каком доверии они говорили? Дафна пыталась о чём-то предупредить? Сообщить? Просила помощи? Почему ей было важно встретиться ещё раз? И какого черта Поттер звал её «Даф»? Как будто они были близки. Дафна никому не позволяет так себя называть. Да и с чего бы вдруг ей самой называть Поттера по имени? Он не мог выкинуть из головы момент, когда Дафна почти нежно произнесла «Гарри», и как дрогнула Грейнджер в его руках. И конечно, он просто не мог забыть, как её неопрятные волосы лезли ему в лицо, как щупальца, на которые прилип тот самый запах. Как мята цеплялась за его кожу, покалывая, заставляя дрожать от мыслей. Драко зажимал ей рот ладонью, стараясь не дышать глубоко, стараясь не дышать вообще. И чуть ли не потерял сознание от ощущения грязнокровки в руках. В ту самую секунду, когда она была так доверчиво расслаблена в его объятьях, он мог сделать всё, что угодно. Мог не убирать пальцы с её носа, закрыв доступ к кислороду. Мог свернуть эту отвратительно длинную шею. Или потянуть за эти кудрявые локоны так, чтобы она беззвучно кричала от боли, вгрызаясь зубами ему в ладонь. Но за каждым выдохом, полным презрения и яростных желаний, следовал вдох, наполненный терпкой мятой. И Драко продолжал держать Грейнджер в своих руках. Солнце полностью осветило его фигуру. Этот лживый свет накинулся на него, окружая неправильным добром и теплотой. Всем тем, что ему уж точно было не нужно. В комнате раздался резкий хлопок, и перед ним появился личный домовой эльф Драко. — Прима пришла забрать Хозяина домой, — пропищала эльфийка у него под ногами, услужливо кивая головой. — Хозяин собрал свои вещи? Драко окинул взглядом свою комнату с пока ещё теплыми зелёными простынями и пугающе пустым подоконником. В трансе стряхнул с мантии несуществующие пылинки, повертел фамильный перстень на пальце. Будто покидает Хогвартс навсегда. Будто идёт не домой, а уходит из него. Будто идёт на встречу с друзьями родителей, которые постоянно привозят ему ненавистные лакричные конфеты. — Да, — холодно произнёс Драко, ощущая лёд в голове и на своих щеках. — Хозяин готов отправляться? — Давай уже, — рявкнул он, резко протягивая эльфийке мизинец. Та вздрогнула, распахивая свои янтарные глаза, но быстро и аккуратно взялась за палец Малфоя, будто это была хрупкая зимняя скульптура. Хлопок аппарации раздался в комнате, унося Приму и Драко в поместье. Темно-зелёные простыни остыли. А подоконник больше не был пустым.***
Перед Драко появился длинный туннель из плюща, ведущий к высоким воротам. На верхушке железные прутья были изящно согнуты в букву «М», которую обвивали серебряные змеи. Он шел по дороге из прямоугольной брусчатки, и каждый шаг был подобен тиканью часов. Рядом почти неощутимо шла Прима, топая своими босыми эльфийскими ножками. Приближаясь к воротам, он не остановился, а пошёл прямо на них. Потому что как только он это сделал, ворота растворились в чёрной дымке, пропуская будущего наследника. Драко вскинул голову вверх, пока шёл через розарий матери к главному входу поместья. Над Малфой-Мэнором угрожающе висели тёмные тучи, не предвещающие дождя, но явно говорящие об опасности. Впрочем, тут всегда была такая погода. Но сегодня она вдвойне оказывала невыносимое давление. Прима, всё ещё волочащая свои ножки за Драко, уверенно махнула перед ним ручкой, открывая парадную дверь. Драко сделал шаг в дом и вдохнул в себя до жути родной запах сырости, холода и лжи. Никаких тебе булочек с корицей и домашнего тепла от камина. Никакой тебе мяты. Лишь пустой мраморный холл, где Драко никто не ждёт. Он кинул свою мантию в сторону Примы. Одежда накрыла её с ног до головы, но эльфийка не растерялась, а покорно приняла мантию, исчезая с ней. Было невыносимо тихо. Как если бы из его головы выкинули все мысли. Или из дома вытянули все звуки, оставляя Драко наслаждаться только своими размеренными шагами по камню. Он дошёл до лестницы, хватаясь за перила, и его левая рука скользнула за ним. Подниматься наверх не хотелось совершенно. Но всё тело предательски двигалось вперёд, когда душа давно была заперта в его комнате в Хогвартсе. Возможно, даже не минутой назад. Возможно, даже не в спальне. Возможно, он запер её в своём последнем письме с безымянной красной печатью. Драко прошёл по одинокому коридору, встречая на ходу знакомые портреты предков. Натыкался на их надменные взгляды. Один из его прапрадедушек гордо склонил голову при виде внука и пробормотал что-то пафосное ему вслед. Драко не остановился для взаимного кивка. Открыл дверь своей спальни. Аромат здесь был другой. Всё тот же холод, всё та же ложь. Но, определённо, одна деталь отличалась в этой комнате от всего дома. Что-то противоречиво сквозило в воздухе, заставляя спальню парня отделиться от всего поместья, будто она находилась в другом мире. Но, в любом случае, всё тот же холод. Малфой повел плечами. На это движение тут же появилась Прима с громким хлопком. — Хозяин что-то желает? — спросила эльфийка, покорно заводя руки за спину. — Разожги камин, — приказал Драко, устало откидываясь в кресло, прекрасно понимая, что смог бы его разжечь сам. Одно легкое движение руки эльфийки — и поленья потрескались под тяжелым огнём. Прима тут же снова развернулась к Драко, сверкая своими янтарными глазами. — Хозяин желает что-нибудь ещё? — Прима начала раскачиваться на своих маленьких ножках вперёд и назад. — Прима могла бы развесить в комнате Хозяина украшения к празднику. Драко посмотрел в глаза эльфийки, которые отдалённо напомнили ему о Грейнджер. Большие, с золотистым отливом и искрами. Только у неё были искры чистого гриффиндорского упрямства и безрассудной храбрости, у Примы же горел огонь подчинения и повиновения. Возможно, в Грейнджер этого не хватало. Он усмехнулся такому сравнению, но тут же взял себя в руки. Равнодушно посмотрел на Приму и отмахнулся от неё рукой. — Уходи. Эльфийка тут же испарилась. Не успел Драко расслабиться в тепле от камина, как в дверь постучали и тут же вошли. Мерлин, ни минуты… Драко резко встал, держа спину ровной. В комнату вошёл Люциус. Он свысока оглядел сына, хотя Драко уже был порядком выше мужчины. — Сын, — бесстрастно сказал он. — Отец, — повторил манеру тона Драко, продолжая держаться ровно. — Добрался без приключений? — Да, всё прошло хорошо, спасибо. Обычные вежливые реплики, как во время аристократических приёмов, никак не похожие на разговор между членами семьи. — Драко, думаю, ты понимаешь, что твой приезд на выходные был необходим. Нас совсем скоро посетят очень важные гости. — Волдеморт, — парень хотел было мстительно выплюнуть это имя в лицо отцу, показав всё своё отвращение к ситуации. Но его смелости хватило лишь произнести это так, словно… — Тёмный Лорд, — холодно поправил Люциус. Он приблизился на шаг, показывая Драко бурю негодования в своих глазах. — И впредь постарайся произносить имя величайшего волшебника не так, как будто это кличка твоей совы. Драко удержался от того, чтобы фыркнуть ему в лицо. Он не опустил головы, как делал раньше. Не разрывал зрительный контакт, потому что в таких ситуациях было очень важно не отводить взгляд. Этим он показывал, что не смеет спорить, но в тайне вкладывал в свой взгляд смысл, что ему ни капельки не стыдно. — Прости, отец. Люциус чуть смягчился в лице, но это было незаметно для глаз тех, кто его хорошо не знал. Драко же выучил каждую его эмоцию, готовый обороняться. Или сдаваться. — Ты удостоен великой чести, сын. Завтра на закате пройдёт твоё посвящение. «Мерлин, пожалуйста! Не надо! Я знал, что так будет, но я действительно, блять, не хочу этого. Можете пытать меня, втыкать иголки в ногти, заставить прикоснуться к Поттеру и ко всем его дружкам. Но, великий Салазар, не надо!» — думал Драко. Но сказал другое: — Ты будешь там? И вот опять в уголках глаз те самые мимолетные морщинки удивления, которые тут же разгладились. — Это будет личная встреча с Тёмным Лордом, — сказал он, а затем немного погодя продолжил: — Зачем тебе нужно, чтобы я там был? О, Драко снова так много хотел сказать. Чтобы, черт возьми, смотреть на этого прилизанного ублюдка, пока из его сына вытягивают душу, всю человечность, наполняют тело самыми темными желаниями. Чтобы смотреть на него таким взглядом, чтобы теперь Люциус понимал, что у него больше нет сына. И чтобы он видел, как ему противно всё то, во что он верит. Что обожествляет. Но на него вдруг накатила такая усталость. Этот человек, гордо называющий себя высокородным членом общества, потомком великих волшебников с самой чистой кровью, сознательно отказался от своей души. Сам отдал её на растерзание своей лжи и предрассудкам. Продал свою истинную магию какому-то… Змею. И гордится этим. Драко подавил скучающий вздох. — Чтобы ты увидел этот великий момент. Губы отца дрогнули. Глаза потеряли надменное пламя, заменяя его искрой удовлетворенности. Он отошел к двери и, прежде чем уйти, бросил Драко через плечо: — Будь завтра готов. Он до последнего не хотел верить в это. До последнего сохранял крохи надежды на то, что не придется, на то, что он не станет частью тех кошмаров, которые ему пришлось увидеть этим летом, пока Тёмный Лорд обитал в Мэноре. Сюда перебралась большая часть приближенных Пожирателей, и в их доме чуть ли не ежедневно происходили страшные вещи, пытки над магглами, разработки проклятий и будущих нападений. И с каждым криком из подземелий, которые он слышал, в нём всё меньше было стремление быть похожим на отца, и всё больше было страха. За себя и свою душу. Понимание в нём росло постепенно, но сейчас, когда дверь за отцом закрылась, всё его нутро буквально кричало. Он не хочет быть частью этого. Он не жесток. Он не был готов к таким радикальным мерам "очистки мира". И от осознания того, что у него нет выбора, хотелось утопиться в озере.***
Ему так хотелось лежать здесь весь день. Не ходить по розарию матери, который он всегда любил, не идти в библиотеку, в свой самый укромный уголок на дальнем подоконнике. Драко уже пропустил завтрак, и время близилось к обеду, но он так и не встал. Руки и ноги так затекли, что он совсем перестал их чувствовать, продолжая лежать на спине. Можно было повернуться разок-другой на кровати, хоть как-то размяться. Но зачем делать все эти человеческие штуки, когда всего через пару часов Драко будет напоминать лишь мешок с мясом и темной магией? Всё, что он делал, — это открывал и закрывал глаза. Как бы он ни хотел не видеть происходящего, ему было нужно оставаться в здравом уме. Он просто обязан смотреть этому гаду в глаза, когда он поставит ему на руку клеймо, обязывающее следовать, идти по пятам без права подумать, без права на ошибку. Драко должен видеть, чтобы не позволить своему сознанию думать, что это нереально. Сегодня 31 октября. Ему никогда не нравился Хэллоуин. День, когда страх является нормальным явлением. Драко жил так каждый день, но нормальным это точно не считал. Но один человек в его жизни просто обожал этот праздник. Драко вздохнул, вспоминая серебряную обложку и золотые буквы. Вспоминая Джима, который никогда не стоял на поводу у родителей. Джима, который всё потерял, а потом приобрёл не меньше. И Грейс, которая помогла ему и направила. Мерлин — пусть это и остаётся только в его мыслях, — но ему так сейчас нужна была своя Грейс. Или хотя бы его Незнакомка. Драко клянётся, что пара строчек, написанных ровным и необычным почерком, заставила бы его… Хотя бы встать с кровати, для начала. Перед ним замаячили непослушные кудрявые локоны, которые не так давно лезли в лицо, её учащенное сердцебиение прямо возле его груди, искры гнева и азарта в глазах, красное ведро… И мята, которая, казалось, росла прямо внутри неё. У тебя всё в порядке? Малфой закрыл глаза, и сейчас ему не очень хотелось их открывать. Но в дверь постучали. И не вошли сразу. Значит, не отец. Не спросили, можно ли войти. Значит, не мать. Через десять секунд ручка повернулась и в комнату вошла тетушка Элизабет. Драко взволнованно поднял голову, но телом был всё ещё будто прибит к постели. — Ты чего лежишь? — бесцеремонно начала тетя, делая большой шаг внутрь, закрывая за собой дверь. Она дошла до его кровати, присаживаясь на край. Сделала это легко, будто они вместе завтракали сегодня. Хотя они не виделись… А сколько они не виделись? Драко сделал невероятное усилие и чуть приподнялся на локте. На нём была всё та же одежда со вчерашнего дня, только пиджак он скинул. — А ты чего тут сидишь? — с вызовом спросил Драко, но его весёлая улыбка осталась безобидной. Элизабет возмущенно цокнула языком. — Вопросом на вопрос, Малфой? Как не стыдно. В приличном-то обществе. Она ему улыбнулась, и Драко совсем расслабился, сел в кровати, быстро приближаясь, и порывисто обнял тетушку. — Рад тебя видеть, — пробормотал он и тут же отпрянул, не позволяя задержаться в объятьях. — Как и я. Он, наконец, оглядел её. И радостно заметил, что ничего в Элизабет не изменилось. Такая же славная и аккуратная женщина. Её серое платье сидело на ней идеально, однозначно, пошитое на заказ. Благородного зелёного цвета мантия была перевязана серебряным шнурком, а из кармана торчала палочка, почти такая же, как у самого Драко. С волосом единорога. Светлые волосы — отличительная черта Малфоев — были заплетены в элегантную косу, которую она по-взрослому откинула назад. В уголках глаз собирались морщинки при малейшем проявлении эмоций, под губой был небольшой шрам от того, что Элизабет постоянно прикусывала её в этом месте. А в радужках до сих пор сквозило то серое и логичное понимание всего на свете. — Что ты здесь делаешь? — спросил Драко. Элизабет отвела взгляд, и он хотел было уже её поддеть, что в «приличном» обществе глаза не отводят, но не стал. — Слышала, у тебя сегодня важный день. Драко не удержался, фыркнул, снова откидываясь на кровать. — Конечно. Не видно, как я охерительно счастлив? Сегодня, практически, мой второй день рождения. — Прости, что без подарка, — сыронизировала женщина, тоже фыркая. Она не дала Драко продолжать свою гневную и обиженную желчь, поэтому заговорила снова: — Драко, я не хотела, чтобы этот день наступал. И когда думала, что в будущем тебе придется сделать выбор, то не имела в виду что-то, от чего будет зависеть жизнь. Я думала… — Все думали, да не угадали, — перебил её Драко. — Скажи честно. Это он тебя прислал? Драко изучал лицо тети, зная, что её малейшее замешательство он заметит сразу. Любой неровный выдох, и она попалась. Что и сделала. — Значит, да, — разочарованно протянул парень, вставая с кровати, и подошёл к камину. Уперся в холодную поверхность рукой. — Люциус пригласил меня, правда. Но я пришла бы в любом случае, ты же знаешь. — Он просто хотел всунуть мне очередной день утешения. Очередной хренов подарок, чтобы запудрить мне мозги. Отвлечь от главного. — То есть я — то, что пудрит тебе мозги? — Элизабет оскорбилась и тоже встала, упирая руки в бока. Парень нахмурился. Ведь это совсем-совсем не то, что он имел в виду. Драко с поражением опустил плечи, поворачиваясь лицом к раздраженной тетушке. Подошёл к ней ближе, взяв её ладони в свои. — Ты знаешь, что я не это хотел сказать. Элизабет так же опустила плечи, копируя все движения племянника, схватила его за запястья. — Я здесь ради тебя, Драко. Она провела большим пальцем по внутренней стороне его ладони, потому что знала, что это его успокаивает. — Давай присядем. Элизабет вернула их на кровать, не отпуская ладоней племянника, тот послушно плелся за ней. — Ты знаешь моё мнение насчёт Волдеморта, — начала женщина, когда они успокоились. Имя тёмного волшебника так же спокойно слетело с её губ, как и у Драко. — И мне… Невероятно жаль, что твой отец настолько глуп, чтобы идти на поводу у него. Мой брат никогда не отличался умом, и я не сильно удивилась, увидев на его руке темную метку. Но заставлять тебя… Я же правильно понимаю, он тебя именно заставляет? Элизабет посмотрела на парня с тенью сомнения, и это сильно оскорбило Драко. — Я не хочу этого. Будь уверена. Она удовлетворённо кивнула. — Если бы это было в моих силах, я бы уж точно… — Тётушка, — предупредительно остановил её Драко. — Не лезь в это. Это было моей судьбой изначально. И ты не будешь мешать. Она открывала и закрывала рот, порываясь сказать всё, что думает. Элизабет всегда так делала: металась от приписанных ей правил приличия до своей вспыльчивости к несправедливости. Чаще всего гены Малфоев были сильнее. Элизабет устало прикрыла глаза. — Метка просто убьёт тебя, Драко. Я знаю, что она творит с людьми. Видела, как из Люциуса уходит жизнь, уходят краски. Ты не должен становиться таким! Тебя не имеют права лишать чувств! Драко успокаивающе погладил женщину по плечу. — Ну, тут ты не права. Мне в какой-то степени даже повезло. Чувствами ведь я особо не наделен. Значит, и терять нечего. Элизабет резко отпрянула от Драко, смотря на него так, будто он её предал. — Как ты можешь? Не смей говорить, что у тебя нет чувств, мальчишка! Вспомни Джима. Всю дорогу до поля светлячков он ненавидел себя за бесчувственность, не понимая, что ненависть — это тоже эмоция. Драко невесело усмехнулся. — Такая себе. — Это эмоция, которая является прямым доказательством, что за ней кроется ещё множество ощущений. Одно связывает другое. Ты ведь не можешь разложить зелье по компонентам и пить его в таком виде? Нет. Ты можешь почувствовать ярость, которая в секунду может перерасти в любовь. Можешь быть огорчён и в мгновение забыть все обиды. По щелчку пальцев рассмеяться и заплакать. Это всё есть в тебе. И во мне. В каждом из нас, — Элизабет тяжело вздохнула, поднимая суровый взгляд на Драко. — Ты только что это понял, а Волдеморт уже забирает всё у тебя. Это отвратительно. Драко всегда тратил свои силы, чтобы ровно дышать. Учащенное сердцебиение предавало его, заставляя кипеть кровь и разливаться мысли. И сейчас он сосредоточился на стуке своего сердца, отрывками улавливая слова тети. Это всё есть в тебе. Отобрал. Отобралотобралотобрал. В душе он уже ни во что не верил. Надежда с треском разорвалась в нём, как мышца от резкого движения, когда он взял в руки письмо с фамильным гербом. Когда приехал сюда. Но он просто не мог смотреть, как гаснет надежда в глазах его тети, которая никогда не сдаётся. — Послушай, — аккуратно сказал Драко. — Блейз сказал мне, что с этим можно бороться. Попробовать. Если я попытаюсь, то, может быть… — Правда? — её глаза загорелись. — Подожди, так Блейз тоже... — Да. Взгляд Элизабет грустно блуждал по его лицу. Надежда в ней быстро загоралась и так же потухала. — И он справился? Драко сглотнул, вспоминая весь свой опыт во лжи и в скрывании правды, потому что малейший промах и… — Он мне не говорил об итогах. Но я знаю, что можно попробовать. Тетушка закусила губу. Он мог видеть все эмоции, проскользнувшие в этот момент у неё на лице. Для Драко Элизабет была как открытая книга. Она очень переживала и волновалась, ей так хотелось верить, но Элизабет понимала, что все слова не очень воодушевляющие. С другой стороны, её заверил любимый племянник, что всё будет в порядке… Мерлин, как же она переживала. Женщина мягко прикоснулась к щеке Драко. — Если это правда, тогда я буду рядом. И ты не посмеешь меня прогнать. Я знаю, что ты невероятно силен и сможешь справиться с психической атакой. Но я всё равно буду рядом, как член семьи. Им же можно присутствовать во время... Этого. Драко кивнул, не зная, что сказать в ответ. Наверное, обычно люди говорят "спасибо". Но сейчас слова благодарности были совсем не к месту. Малфой знал, что в случае с Волдемортом никаких вторых шансов не бывает, никаких тебе изъянов или исцелений. Только темнота. А вот все эти сказки о борьбе — бред. Она дает тебе иллюзию контроля, даёт мнимое право сражаться. И вбивает в мозг, что в конце выбор ты сделал сам. Драко будто со стороны наблюдал, как тетя нежно прильнула к нему в теплые объятья. Как она шептала ему много-много добрых слов, одновременно покрывая «змея» проклятьями. Говорила, что будет всё время с ним. Но Драко уже знал одно. Он сдался. Всё, как учил отец.