***
Секунды шли как часы, превращаясь в нервное ожидание. Атмосфера сгущалась, в голове и вокруг было тихо, только треск дров. Камин уже догорал, а подоконник оставался таким же пустым. Ответа не приходило. Драко сидел на подоконнике рядом с местом, где должно было появиться письмо. Он сжимал этот чёрный мрамор до побелевших костяшек. И на ум ему приходили разные вещи. Как всегда, противоречивые вопросы, разрушающие сознание. Как всегда, сомнения, разрывающие сердце. Но в основном тишина. Глубокая, всепоглощающая. В голове было тише, чем в комнате. И от этого было одновременно и спокойнее, и страшнее. Драко боялся того, что почти никак не контролировал себя, свои действия, не отчитывал, ничего не предпринимал. Просто сидел на этом подоконнике и ждал чего-то. Но нет. Не чего-то. Он ждал её. Грейнджер? Вряд ли. Он ждал ту, которая успокаивает словами, чей запах проникает под кожу, оставаясь там. Он ждал этих истин, которые она преподносила с такой легкостью, будто говоря о погоде. Ждал клякс на пергаменте и треска восковой печати. А может всё-таки и Грейнджер. Всё происходящее казалось за гранью понимания. Но он уже сам давно ушел за грань. Переставал думать, когда она, такая настоящая, находилась рядом. Когда обжигала своим огнём в голосе и во взгляде. Не думал, когда хотелось просто прикоснуться, чтобы ощутить это пламя, исходящее от неё. И он не обжегся. Самым приторным казалось то, что всё было таким детским. Эти письма, тайные конверты, прятки за гобеленами и в пыльных кабинетах, подглядывание за друзьями, яблоки и мята. Всё это дорого, несомненно, но так… Глупо. Совершенно не подходящее под ситуацию. Плечи Драко напряглись, спина выровнялась. Он всё ещё в положении Пожирателя в резерве. Тёмный Лорд всё ещё готовит ему задание, невыполнение которого карается смертью. И кем бы она ни была, Грейнджер или не Грейнджер. Никто этого не одобрит. Драко предполагал, что даже те дети, находящиеся в Хогвартсе, которых уже завербовал Тёмный Лорд, не поддерживают его, а действуют лишь из страха. Он слышал, по рассказам Блейза, и видел, что Метка делает с людьми. Она принуждает и вынуждает действовать. А это отвратительно. И что Драко мог сделать в этой ситуации? Он бросил взгляд на подвернутые рукава рубашки, на чистые предплечья. Руки обреченно упали, губа задрожала. Действительно. Что Драко мог? Мог только ускользнуть на какое-то время от своей судьбы, от того, что его ждёт. Забываться в книгах, письмах, в этой атмосфере из аромата… На него вдруг накатила такая слабость. Он отпрянул от подоконника и вышел из комнаты, гонимый страхами и размышлениями. Прошёл через гостиную, бесчисленные коридоры, лестницы. Вышел на улицу. Не по-осеннему морозный ветер ударил в лицо. Наотмашь, так же, как и вся тяжелая правда, с которой справиться не в силах. Драко еле устоял на ногах. На нём не было ни мантии, ни свитера, ни шарфа. Он был полностью открыт и вышел навстречу этому морозу. Он потоптал подошвой ботинка уже гнилые листья. И побрел дальше, к неизвестному. До отбоя ещё было пара часов. Листья под ним не хрустели, а ощущались как каша, зато земля промерзла до состояния камня. Он чувствовал, как проходящие на него оглядываются, укутанные в тёплые вещи. И Малфой понимал, насколько бы сильно ни бушевали чувства у него сейчас в душе, снаружи было холодно, ноябрь месяц ведь. Но он упрямо шёл вперёд, направляемый порывами ветра и густыми мыслями. Задание… Как же он мог забыть? Блейз говорил, что ничем хорошим эта отсрочка не является. Скорее наоборот, отметили бы, и дело с концом. Драко набрёл на тропинку, еле видную. Она вела к озеру, уже замерзшему. Он долго смотрел на эту слегка оледеневшую водную гладь, и возникло такое детское желание походить по ней, как по замерзшим лужам, ощутить хруст льда. Малфой взял с берега камень, понимая, что от такого холода уже тяжело сжимать пальцы в кулак. И со всей силы бросил его в озеро. Лёд треснул. Если это всё-таки Грейнджер… Можно ли попросить помощи? Или у Дамблдора? Снейпа? Драко замер от этой мысли, неожиданно перестав ощущать холод. Нет. Помощи? От Грейнджер? Это их самих надо спасать. Что за бред! К профессорам обращаться тоже не казалось необходимым. Разве что к Снейпу… Парень непроизвольно обернулся в сторону гриффиндорской башни, в окнах которой горело множество огней. Но он смотрел на самое верхнее — окно комнаты старосты, где мягко светил одинокий источник света.***
Она измяла эту маленькую записочку, наделала на ней столько заломов, что их, наверное, никогда не разгладить. Однако это не помогало Гермионе думать. Пальцы рук горели так же, как и когда-то губы от поцелуя. Как и пылающие догадки. Неужели всё-таки он? Сердце забилось вокруг таких опасных мыслей. Вокруг чувств, которые должны быть, но их не было. Она не чувствовала никакого презрения, отвращения или насмешки над происходящим. Возможно, потому что она догадывалась об этом раньше. Догадывалась, кому пишет. Но, возможно, потому, что у неё до сих пор нет железного подтверждения этому. А возможно и потому, что она больше не боится, если найдёт реальные доказательства. Малфой при близком рассмотрении оказался совсем не таким, каким она видела его в конце коридора, закрытая тенями Гарри и Рона. Такой Малфой был тем, или мог быть тем, чьи письма она читала на протяжении осени и чью записку читает сейчас. И страх просто ушёл. Почему она должна бояться симпатии к человеку, который и сам страшится многого? От того он ей и казался храбрее большинства гриффиндорцев. Из писем она узнала немного подробностей о его семье, страхе перед отцом и надеждами, которые на него возлагают. Узнала через их разговоры о книге о его желаниях и фобиях. Она бы никогда не сказала всего этого про Драко, просто смотря на него за столом в Большом зале. Гермионе не нравилось, что она теперь пишет какой-то конкретной личности, которую знает. Незнакомцу было писать проще. Без имён ты просто рассказываешь о своих мыслях и переживаниях. Как теперь справиться с мыслью, что всё это выслушивал Малфой? Грейнджер вымученно вздохнула и устало опустила голову на письменный стол. Руки расслабились, и письмо вылетело из пальцев, мягко опускаясь на пол. Гермиона повернула голову в сторону окна. Тусклый свет звездочек проглядывался сквозь сиреневые облака. Вдруг так захотелось вдохнуть свежий вечерний воздух. Шуршать гнилыми листьями. И перестать терзать себя мыслями, забывшись в осеннем ветре. Она решительно поднялась, накинув на себя тёплую мантию, гриффиндорский шарф, и вышла из комнаты. В гостиной звонко потрескивали поленья, только никого не было. Кажется, сегодня очередной чемпионат по волшебным шахматам, идти на который совсем не было настроения. Должно быть, все там. Гермиона посмотрела на часы и уверенно направилась к выходу из замка. Ветер сразу резанул по лицу, и Гермиона плотнее укуталась в шарф. Вот что ей было нужно. Резкая пощёчина от природы. Ей нужно было проснуться от кошмара и уснуть заново. И она пошла. Сминая туфлями гнилые листья, глубоко опуская тонкие ладошки в карманы мантии, нащупывая в одном палочку, а в другом — яблоко. Гермиона вышла во внутренний двор, прошла через каменные глыбы, по кромке Запретного леса, ведомая ветром к тому самому озеру, где они недавно были с Роном. Шла она невероятно тихо, смотря себе под ноги и уже почти не замечая холода, не обращая внимания на значительно потемневшее небо и яркие звезды. Но обратила внимание, когда она дошла до озера и ветка под её ногами хрустнула. Гермиона резко вскинула голову. Она достала палочку, освещая берег. И увидела в нескольких футах от себя Малфоя, смотрящего на гриффиндорку огромными глазами, полными удивления, с камнем в руке. Он пораженно вскинул бровь и выдохнул облачко пара. И Гермиона заметила, что слизеринец был в одной рубашке и брюках. И сама поежилась от его холодного вида. — Ты… — пытался насмешливо начать он, но споткнулся. — Ты что тут делаешь? Гермиона поморгала немножко, пытаясь снять ощущение холода и отделаться от мысли накрыть чем-нибудь этого несносного мальчишку. А также от смущения… — Вышла подышать. Он изучал её. Другим взглядом, не тем, что изучал её при стычках в коридорах. Это был взгляд того Драко, которого видишь близко, которого чувствуешь. Воспоминания о поцелуе вернулись резко, но холод не выдавал истинной причины вмиг покрасневших щек. Только Малфой всё равно ничего не сказал в ответ, будто приглашая остаться с ним. Смешно. Но Гермиона больше не знала, куда идти. Казалось, она шла сюда изначально. Хотя если бы знала, что здесь Малфой, вряд ли бы продолжила путь. Но и сейчас не спешила уходить. Драко поднял руку в воздух. Гермиона видела, как дрожали его пальцы от холода. Неожиданно сделалось неловко от того, что она тут стоит в тёплой мантии и в шарфе, а он уже, наверное, продрог до костей. Слизеринец замахнулся и кинул камень в озеро, разбивая корку льда, и камень ушёл под воду. Он тряхнул плечами, чуть потёр ладонями друг об друга и наклонился за другим камнем. Гермиона медленно подошла на два шага ближе. Драко задумчиво повертел камень в руках. — Грейнджер, — неторопливо начал слизеринец, не желая поднимать взгляд, но даже в тусклом свете палочки Гермиона могла видеть, как дрожали его ресницы. — Я надеюсь, ты там ничего себе не надумала… — Забудь, — резко перебила она. И заметила, как заходили желваки у него на скулах. — Это ничего. — Да. Это ничего, — сухо повторил он, поднимая глаза и кидая с силой камень в озеро. Хрупкий лёд трескался под таким напором. Драко вдруг немного закашлялся, хватаясь за горло. Он его растёр, чтобы было теплее. И Гермиона уже не могла на это просто так смотреть. Она решительно стянула с себя шарф и протянула его Малфою. — Возьми. Драко обернулся к Грейнджер, окидывая оскорбленным взглядом то саму девушку, то гриффиндорский шарфик. Но этот жест предполагал такую реакцию. Гермиона, скорее, не хотела больше чувствовать себя неуютно за то, что стоит в тепле, а он в холоде. Поэтому и предложила. — И не подумаю, — сказал он манерно, растягивая слова, отворачиваясь обратно к озеру. — Не мой цвет. Ему осталось только топнуть ножкой от злости. Гермиона непроизвольно усмехнулась такой совершенно ненужной сейчас гордыне. Она никогда ему не шла. Вся эта напыщенность и помпезность. Девушка осторожно зашла ему за спину, почти не издавая ни звука, но мелко шурша старыми листьями. Наверное, подумает, что ушла. Гермиона чуть сжала шарф в руке и, выдохнув, уверенно набросила его на шею Драко. Грейнджер замерла. Казалось, даже ветер утих. А плечи у Малфоя напряглись, спина выпрямилась. Но он не шелохнулся. Всё как тогда, когда Гермиона швыряла ему всю горькую правду в затылок, а он стоял как громом пораженный. Слушал ту правду, о которой девушка догадывалась, но не знала наверняка. Она видела, как его рука медленно потянулась к шарфу. Он ухватился за его конец, с силой сжал. Миг, и Драко перекинул конец шарфа через другое плечо, укутываясь в него. Гермиона удивленно выдохнула. Она топталась на месте, не зная, что дальше делать. Но решила всё-таки встать рядом, а не за спиной. Они смотрели на озеро с потрескавшимся на берегу льдом, вокруг них кружил ветер. Драко неожиданно повернул к ней голову. — Из чего сделана твоя палочка? — спросил он, смотря на неё прямо, резко. Взглядом требуя ответ прямо сейчас, но немного сбитый с толку своим любопытством и неуместным вопросом. Гермиона слегка залюбовалась видом Малфоя в своем гриффиндорском шарфике. Подумалось вдруг, что ему очень идёт красно-золотой. Как будто лёд окружили пламенем. — Ну, — Гермиона прокашлялась. — Виноградная лоза. Сердцевина — жила дракона. — Жила дракона? — переспросил он, задумчиво поджимая губы. Гермиона кивнула. Драко снова осмотрел её, глаза его иногда блестели, будто он примечал для себя какие-то детали, делал заметки на её теле. Захотелось укутаться в мантию плотнее. — Ты знаешь, кого выбирают палочки с жилой дракона? — Людей, которые умеют хорошо скрывать свои эмоции, — не задумываясь, ответила Гермиона. Она просто не могла не изучить значение каждого компонента своей палочки, как только получила её. — Людей с тайной в сердце, — Драко загадочно блеснул глазами в её сторону и слегка наклонил голову немного. — Скажи мне, Грейнджер, какие тайны ты хранишь? Гермиона с вызовом взглянула на него, выпрямляясь. Видела в этих серых, морозных глазах вопрос, возникший уже давно. Она видела это между ними. Недосказанность, кружившие запахи. И это было их главной тайной. — У всех есть секреты. Уголок его губ чуть дернулся, и он отвернулся, продолжая смотреть на озеро. Гермиона вспомнила, что пропустила ужин и почувствовала, как сильно проголодалась. Потянулась рукой в карман за залежавшимся фруктом. Покрутила яблоко в руках, оказавшееся красным. И глупо улыбнулась. Улыбнулась яблоку, недавней записке, Малфою в шарфе Гриффиндора и всей ситуации в целом. — Хочешь? — спросила она, вытягивая руку с фруктом. Драко посмотрел на яблоко, безотрывно задерживая на нём взгляд. — Ты в поход собиралась что ли? Даже еду захватила, — в голосе усмешка, но глаза серьёзные. — Просто лежало. Так ты хочешь? Он поднял на неё взгляд, прищуриваясь. — Нет. Не люблю красные. Гермиона тоже прищурилась, хитро поджимая губы. — Очень жаль. Как по мне, так это самые вкусные яблоки. Сладкие. Грейнджер поднесла яблоко ко рту и с хрустом откусила. Драко снова отвернулся, а его губы подрагивали в ухмылке. — Уже поздно, правда? — немного погодя прозвучал вопрос Грейнджер. — Поздно, — ответил Драко, засовывая руки в карманы брюк. Пусть сейчас никто и не говорил о том, что находилось в воздухе между ними, но звуки всё равно были. Хрустело красное яблоко, трескался лёд, и шуршали гнилые листья.***
Весь следующий день Драко был предоставлен сам себе. Неожиданно Блейз куда-то пропал. Пэнси тоже исчезла. Дафна только осталась, но и она ничего не знала о том, куда пропали друзья. Девушка казалась подозрительно тихой, и это сильно настораживало. Не было ли у неё ещё каких встреч с Поттером? Малфой лежал у себя на кровати после невозможной тренировки по квиддичу. Блейз так и не вернулся. Он смотрел на мягко висящее в воздухе красное яблоко, которое ещё вчера ему пришло вместе с конвертом. Драко тяжело сглотнул и протянул к фрукту руку. Взял, повертел в руках. С хрустом откусил, представляя, как это делала Грейнджер. Так звонко и сочно, тщательно пережевывая. Но он не выдержал и сплюнул откушенное на пол, откашливаясь от приторного вкуса. Определенно, зелёные лучше. Дверь в его спальню резко распахнулась, и без стука зашёл Блейз. Его волосы и одежда были мокрыми, сам он каким-то помятым и побледневшим. Драко поднялся с кровати. — Блейз?.. — начал Малфой, но замер. Друг перевел дух, отряхнул с себя дождевые капли, поднял голову и взгляд. В тот момент Драко всё понял. Понял по его страшным, безотказным глазам, по тому, как дергались пальцы на его левой руке, и по крепко сжатой палочке в правой. — Времени больше нет, Драко, — Блейз весь сгорбился от отчаяния. — Он послал меня передать тебе поручение. Блейз ещё немного отдышался, но поднял руку вверх, не дав Драко его перебить. — Ты должен, — продолжил он, — должен вывести Поттера из замка в Рождество.