***
Несмотря на всё то, что творилось вокруг, будь то грядущая война, будущие победы и поражения, побег, похищение. Несмотря на весь мрак, что поджидал их и холодно дышал в затылок… Хогсмид был небольшим проблеском света. Деревня очаровывала. Когда девушки, наконец, спустились с холма, прошли по запутанным заснеженным тропинкам и стали виднеться дома… Гермиона застыла. Хогсмид сиял разноцветными огнями. У каждого магазинчика плясали домовики, переодетые в рождественские костюмчики, зазывая покупателей. А витрины были полны разноцветных конфет, съедобных елей, засахаренных лент и ещё множества сладостей. Повсюду сновали студенты Хогвартса, уже нагруженные цветастыми коробками и свертками. Они смеялись, а над их губами блестела пена от сливочного пива. Гермиона сделала вдох и ощутила запах карамели и… Рождества. Она так и стояла, пораженная атмосферой улиц и ужасом того, сколько же времени она безвылазно просидела в своей башне. Оставалось так мало времени. — Эй, Гермиона, — Джинни потрясла подругу за плечо. Грейнджер нехотя перевела взгляд на её обеспокоенные глаза. — Ты чего это застыла? Никогда Хогсмид в Рождество не видела что ли? Гермиона усмехнулась. Получилось не так естественно, как она хотела. — Нет, я… Просто давно не была на улице. Тут так красиво. — И правда, — Джинни кивнула, тоже посмотрев на деревню. — Если, конечно, не обращать внимание на авроров по всему периметру, то можно подумать, будто всё как раньше. Как раньше. Гермиона уже и правда начала забывать, как это — как раньше. Но теперь, когда её снова ткнули носом в эту жизнь, которая должна быть у обычных детей-подростков, её голова закружилась, и она чуть не задохнулась от количества блесток, витавших в воздухе. — Знаешь, — неуверенно начала Грейнджер, делая пару мелких шагов назад, — я, наверное, попрошу прислать родителей мне платье со Святочного Бала. Да, точно. Нет смысла идти за новым. Я лучше пойду к мальчикам, им нужна моя помощь. Да, я ухожу, точно ухожу. Гермиона тараторила эти отговорки, всё больше и больше убеждая себя в бесполезности этой затеи. Она развернулась и чуть не бросилась в панике бежать обратно к замку, но Джинни снова схватила её. — Так-так-так, — Уизли держала её за плечи, заглядывая в глаза. — Откуда паника? Мы просто идём за подарками на Рождество, Гермиона. Как и все. Теперь я вижу, что имели в виду Гарри с Роном. Тебе просто необходимо отвлечься от всего, чем ты там занимаешься. Только взгляни на себя, — она оглядела её с головы до ног. — Ты дрожишь, смотришь на всех затравленно. У меня ощущение, что зайдем мы в магазин и тебя удар хватит. Гермиона была с ней согласна. Ей точно станет не по себе, если она зайдёт во всё это. Она чувствовала тревогу, кипящую в ней, как зелье в котле. — Ну-ка, иди сюда. Джинни мягко притянула Гермиону к себе, обнимая. Грейнджер пораженно застыла. Она чувствовала тонкие пальцы, обхватившие её за плечи, чувствовала, как рыжие волосы, пахнущие цветами, лезут в лицо. А вокруг праздник. Разноцветные свертки мелькали перед глазами вместе с блеском от окон витрин и фейерверками. Гермиона зажмурилась от такого обилия красок и медленно обняла подругу в ответ. Сначала аккуратно, осторожно, а затем с отчаянием обхватила Джинни. Это было хорошо. Это успокаивало. Вокруг может быть война. Вокруг может быть тьма и никакого выхода. Но здесь, в объятьях подруги, среди взрывных искр и смеха, в перемешку с рождественским хором, казалось всё таким неважным. Гермиона устало выдохнула, запоминая это ощущение, стараясь сохранить его в сердце. — Ну, что скажешь? — спокойно прошептала Джинни. — Рон обязательно расстроится, если мы не принесем ему его любимых конфет. А Гарри жить не может без помадки из патоки. И как же мы не посмотрим на лицо Лаванды, которая примерит все платья из «Шляпы-невидимки», лишь бы найти то, которое понравится нашему Рону? Джинни рассмеялась и отпрянула от Грейнджер. — Рону? А разве они… — Гермиона нахмурила брови. — Лаванда давно в него влюблена, — сказала Джинни так, будто говорила о том, что оборотни воют на луну. Обычное дело. — Разве ты не знала? — Не замечала… — протянула Гермиона, совсем обескураженная этим фактом. Хотя она даже в обычные времена не замечала таких мелочей. Интересно, заметил ли Рон? Джинни поведала пару историй о неудачных попытках Лаванды завоевать сердце её брата, и, совсем развеселившись, они всё-таки направились за подарками. Гермиона радостно почувствовала, как спокойствие, совсем как патока, так любимая Гарри, растекается по всему её телу.***
Джинни тащила Грейнджер за руку, как маленького ребенка. Гермиона упрямо упиралась и никуда больше не хотела идти. — Это будет последний, обещаю! Вот там мы обязательно найдём то платье, которое ищем. — Конечно он будет последним! — раздраженно воскликнула Грейнджер. — Это ведь действительно последний магазин. Мы обошли здесь всё! — Вот видишь, — ободрила её подруга. — Только туда и никуда больше. Гермиона вымученно вздохнула, варежкой смахивая снежинки с ресниц и позволяя себя вести в очередной магазин новогодних нарядов. Она не была удивлена, что ни один бутик Хогсмида не содержал того платья, которое бы, по мнению Джинни, подходило ей, Гермионе, идеально. На все варианты Джинни отрицательно махала головой, и они уходили с вежливой улыбкой. — Они видят в тебе мешок с картошкой и надевают на тебя его же, — бормотала себе под нос Джиневра. — Слепые курицы! У тебя ведь такая фигура. — Джинни, нет у меня никакой… — Помолчи, — в очередной раз на неё шикнула подруга. Все остальные гриффиндорки уже на радостях ушли, купив себе всё необходимое. Но они с Джинни ходили по деревне до сих пор. Гермиона так устала, что готова была пойти хоть в мешке, честно, лишь бы убраться отсюда поскорее. Уйти от этих запахов дорогих шелков, приторных духов продавцов и их жеманных словечек: «Вы так прекрасны, мисс! Темно-зелёные мантии всегда в моде, вы только примерьте. Мисс, вам так идёт!» Колокольчик над дверью магазина оповестил всех о приходе девушек, и Гермиона понадеялась, что больше никогда ей не придётся слышать этот противный звук. Джинни сразу направилась к пышной женщине, заведующей магазином. Гермиона осмотрелась. В магазине был представлен большой выбор платьев для волшебниц и фраков с костюмами для волшебников. Вроде, всё как везде. Тысячи всевозможных оттенков ткани, мантий, лент и туфель. Всё это блестело и переливалось. Но это был лишь поверхностный взгляд Гермионы, у которой от такого обилия только рябило в глазах. Джинни уже подошла к ней вместе с владелицей магазина. — Да, я вижу, — задумчиво пробормотала хозяйка, перекатывая в пальцах небольшую палочку, и вокруг Гермионы тут же зашевелилась швейная лента, замеряя параметры девушки. — Что-то утонченное. Легкое. Пышное? Женщина обратилась к Джинни. Та отрицательно покачала головой. — Хм… Розовое? О, разумеется, нет. Голубое? Ммм, может быть, барвинка. Хозяйка всё продолжала бормотать, рассматривая Гермиону, которая натянулась, как струна, под таким профессиональным взглядом. Женщина обошла её, без спроса сняла с неё зимнюю мантию и ахнула. — Да, я понимаю о чём вы, мисс, — снова обратилась она к Джинни, и та закивала в ответ. Хозяйка взмахнула палочкой, и с ближайшей вешалки соскользнуло легкое голубое платье с сиреневым отливом. Оно влетело Гермионе в руки, и девушка бережно приняла его, отмечая про себя, что это платье чем-то напоминает её собственное с четвёртого курса. — Что ты стоишь? — поторопила ее Джинни. — Иди примерь. Мы ждём тебя тут. Гермиона поспешила в примерочную, ведомая волшебными бабочками, указывающими ей путь. Как же это всё… Слишком. Гермиона поморщилась. Примерочная находилась на стыке отдела для ведьм и отдела для волшебников. Красок и блесток в том отделе было ничуть не меньше. Прямо рядом со входом в примерочные стояло огромное зеркало в золотой, чересчур претенциозной, раме. Даже шторки блестели. Пока Гермиона переодевалась, то уже успела подумать, что платье ей не очень нравится. Пусть и она уже согласилась пойти на бал хоть в мешке… Этот «мешок» был очень откровенным. Открытая спина и руки, слишком короткий для Гермионы подол. Когда Джинни поставила задачу показать всем, какая фигура у Грейнджер, то однозначно перестаралась. — Джинни? — позвала Гермиона из примерочной. Никто не ответил. Девушка простонала. Пришлось выйти самой. Гермиона на носочках выглянула из примерочной и огляделась по сторонам. Вроде, никого. Где-то в дальних углах магазина переговаривались, но рядом было безлюдно. Гермиона вышла полностью, подходя к зеркалу. Ну, всё выглядело именно так, как она и думала. Слишком. Она повертелась, критично осматривая себя. Теперь единственное сходство, которое она могла отметить сейчас, с её прежним платьем — цвет ткани и крой. — Ну и ну, — присвистнул кто-то совсем близко. Грейнджер резко повернулась на источник звука, инстинктивно складывая руки на груди. Малфой стоял по другую сторону, в отделе для волшебников, облокотившись на стену и сложив руки в карманы брюк. На его лице была ухмылка, а глаза сияли озорством. — Не знал, Грейнджер, что у тебя есть… — он обвел взглядом её фигуру. — Всё это. Почаще снимай свою школьную мантию. — Я не так часто её ношу, — Гермиона отвела взгляд, посмотрев в зеркало ещё более критично. Драко хмыкнул. — А ты что тут делаешь? Тебе разве не в чем пойти на бал? — Гермиона снова взглянула на него. Тот продолжал бродить взглядом по её фигуре, но услышал вопрос и посмотрел прямо в глаза, туманно и нехотя, будто очнувшись. — Конечно есть. Я пришёл с Блейзом, — он кивнул головой в сторону вешалок. Гермиона прикусила губу, снова отворачиваясь. Где же Джинни? Смотреть на Малфоя не хотелось вообще. Она и так стояла здесь, под его пристальным взглядом, краснея до кончиков ушей. Взгляд его цепких глаз был схож с ощущением, будто тебя пожирают. Лакомятся тобой, как самоудобряющиеся кустарники поглощают мясо. Она не понимала, что значит такое внимание с его стороны, но ощущала холодные иглы смущения, впивающиеся в сердце. — Да, это тоже может подойти, — услышала Гермиона приближающийся голос подруги. Наконец-то. Драко поспешил уйти, но напоследок бросил: — Голубой — не твой цвет, Грейнджер. Тебе пойдет золото. Он быстро подмигнул и развернулся, уходя в глубь отдела для волшебников. Гермиона удивленно смотрела ему вслед. Джинни увидела Грейнджер и не сдержала восхищенного вздоха: — Нет, ну вы только посмотрите на неё! Я же вам говорила, мадам. Такое тело запрещено законом прятать под всякими пышными юбками. Теперь Гермиона покраснела ещё гуще, когда два заинтересованных взгляда уставились на неё, прожигая каждый изгиб тела. — Джинни, это не совсем то… — Грейнджер прочистила горло, делая тон немного увереннее. — Нет. Это вовсе не то, что я когда-либо надену в своей жизни, — она обратилась к хозяйке магазина, игнорируя разочарование в глазах Джинни: — Можно что-нибудь менее открытое, пожалуйста? И… — Гермиона прикусила язык. Обдумала то, что собиралась предложить. И всё же сказала на выдохе: — И что-нибудь золотое.***
Гермиона ходила слева направо, повторяя про себя: «Хочу увидеть Гарри и Рона. Хочу увидеть Гарри и Рона. Хочу…» Большая узорная дверь Выручай-комнаты начала проявляться в стене восьмого этажа. Девушка огляделась по сторонам и быстро проскользнула внутрь. Зал, в который она попала, был снабжен разными манекенами, постаментами для дуэлей, локациями с импровизированным лесом, холмами и нагорьями. Комната в этот раз была более оснащена для боевой подготовки, чем, например, когда здесь проводились собрания ОД. На одной из искусственных гор Рон атаковал Гарри разными видами заклинаний, выпуская снопы искр. Гарри умело уворачивался от каждого, восстанавливая защитный барьер, успевая выпускать собственные проклятья. Их действия были продуманными, отточенными и быстрыми. Гермиона уже в который раз за день пожалела, что предпочла поход в Хогсмид боевой подготовке. — Эверте Статум, — выкрикнул Рон. Гарри, отвлекшись на балансирование на узком хребте, не успел поставить защиту, и проклятье настигло его. Он упал с искусственного хребта, а комната заботливо наколдовала ему на месте падения гору из подушек. — Ха! — довольно усмехнулся Рон, положив палочку в карман. Он спустился и подал Гарри руку. Тот поднялся со стоном. — Надо почаще практиковаться в горах, я там совсем не могу сосредоточиться, — отметил Гарри и повернулся в сторону выхода, где стояла Грейнджер. — О, Гермиона. Ты быстро. — Быстро? — она удивленно подняла брови. — Вы время видели? Уже вечер. А мы с Джинни ушли утром. Рон с Гарри переглянулись, явно ошарашенные этим фактом. — На самом деле, я тоже пришла практиковаться, но вы, наверное, уже хотите отдохнуть. Гарри устало вздохнул, доставая палочку, которую успел убрать. — Нет. Если ты хочешь практиковаться, то давай. Это только на пользу. — Да, — согласился Рон, доставая и свою палочку. — Мы совсем не устали. Они направились к импровизированному лесу. Гарри с Роном мгновенно встали в позиции, Гермиона поспешно повторила за ними. — Ты хотел показать новое заклинание, Рон, — напомнила Грейнджер, уверенно сжимая в руке палочку, но внутри ощущая себя не настолько смело. — Ах, да. На самом деле, оно несложное в исполнение. Но им сложно управлять. Заклинание невидимого хлыста. Рон взмахнул палочкой, резко рассекая воздух. В это мгновение из его палочки потянулся жгут, чуть не задевший Гермиону. Девушка коротко взвизгнула, отпрыгивая. — О, Мерлин. Об этом я и говорил. Прости, Гермиона, — Рон виновато опустил палочку, а хлыст продолжал дергаться у земли, напоминая змею. — М-м, — Гермиона неловко потопталась на месте. — Я думаю, давайте пока это оставим. Было бы неплохо попрактиковать всё то, что мы уже знаем. Особенно мне. Гарри с Роном одобрительно закивали, и Уизли поспешно убрал хлыст. Не дав времени для подготовки, мальчики мгновенно рассредоточились за деревьями и начали нападение. — Левикорпус, — послал заклятие Гарри. Гермиона успела отскочить в самый последний момент, прыгнув за дерево. Со всех сторон посыпались проклятья, безобидные, разумеется, но и от них Гермиона уворачивалась с трудом. Она мысленно поражалась такой натренированности Рона и Гарри. Они никогда не были плохи в Боевых чарах, но сейчас было ощущение, что они всю жизнь провели в сражениях. Будто весь год не вылазили из этой комнаты. Этот факт обострил ощущение битвы, и Гермиона всеми силами старалась не отставать от друзей. Спустя пару часов интенсивной тренировки, они легли на пол, переводя дыхание. — Проклятый Эверте Статум, — недовольно пробурчал Гарри. — Никак не могу от него увернуться. Рон тихо рассмеялся, но смех вышел слишком вымученным. — Я так понимаю, на Рождественский бал мы остаемся, — вздохнул Уизли, приподнимаясь на локтях. — Профессора будут контролировать входящих и выходящих в Большой зал до самой полуночи. Нам просто так не выскользнуть. — Да, уйдём после, — спокойно сказал Гарри, но его голос чуть звенел от напряжения. — К тому же, Дамблдор назначил мне срочную встречу в этот день. — Встречу? Дамблдор? — удивилась Гермиона, принимая сидячее положение и смотря на друга. — Да, я… — Гарри поправил очки. — Он вызывает меня к себе периодически, ещё с начала года и… — Почему ты нам не рассказал? — Гермиона уставилась на Гарри во все глаза. Сколько он ещё информации от них утаивает? — Я как раз собирался это сделать, — он ответил подруге ясным взглядом. — До этого я не был уверен, о чём конкретно мы ведем с директором разговор. Но теперь, кажется, догадываюсь. Гарри нахмурился, возвращая свой взгляд стеклянному потолку Выручай-комнаты. — Ну… И? — спросил Рон, которого тоже застали врасплох встречи друга с директором. — Всё станет ясно, когда выйдет новый профессор по Зельям, — туманно ответил он. — Он что-то знает. И я должен это выяснить. После сразу же вам всё расскажу, обещаю. — Слизнорт уже выходит? Ну наконец-то. Рон снова лег на пол, с удовольствием подпирая голову, вмиг забывая о теме разговора. Но Гермиона насторожилась. К ней вдруг пробралось неприятное липкое ощущение чего-то надвигающегося. Чего-то, что ей неподконтрольно. Моргнешь, и вот оно уже здесь. И у тебя больше нет времени на подготовку. Кажется, это был страх. Гермиона резко поднялась с пола, доставая палочку и сильно сжимая её в руке. — Давайте ещё раз. На этот раз в горах. Гарри с Роном переглянулись, но с усталым вздохом поднялись, поднимая свои палочки.***
Пэнси поднималась по лестнице Хогвартса на восьмой этаж. До отбоя было всего пару часов, и она рассчитывала хотя бы на час практики в Выручай-комнате. Было бы больше, если бы Снейп не задержал. Паркинсон так и не решилась обратиться к Драко за помощью по окклюменции. Находиться в его присутствии было всё так же неловко, а чувствовать его в своей голове представлялось невозможным испытанием. Профессор даже не был удивлен, увидев студентку на пороге своего класса, бросающую учебник по окклюменции ему на стол. — Теория сильно отличается от практики, — произнес Снейп, не отрывая взгляд от своих записей. — Особенно в этом ремесле. Их занятия были недолгими, но выматывали Пэнс так сильно, что на следующий день голова была чиста от любых помыслов. Когда приучаешь себя не думать ни о чём в определенный промежуток времени, это начинает входить в привычку. Но одновременно с этим отнимает любые силы на всё остальное. Первые уроки по постройке ментальных стен были ужасными. Пэнси была далеко не самой способной ученицей, но, как выяснилось, окклюменция ей давалась тяжелее всего. Её мысли касались абсолютно каждой вещи в этом мире, поэтому было трудно не отвлекаться, а нужно было сосредотачивать внимание. Просто… Трудно. Но она старалась. Под холодным и, казалось, безразличным взглядом Снейпа все задачи, которые она себе поставила, приобрели тройную степень важности. Пэнси по кирпичику собирала свою стену, защищая себя от любого проникновения. Защищая свои мысли. Защищая саму себя от трусости. Ведь вместе с концентрацией на конкретной задаче существовал страх. Было страшно делать то, что она собиралась. Противостоять тому злу, которое разрасталось в ней, как неизлечимая болезнь. Как безумие от долговременного Круциатуса. Но любые сомнения, которые были у неё, исчезли сразу после её первого собрания Пожирателей. Она ещё долго не могла унять дрожь в пальцах и коленях. Тряслась от ужаса и от того… Насколько это всё действительно и реально. Метка, ритуалы, угрозы — всё происходящее вокруг заставляло гореть от беспомощности. Но ничего ещё не принуждало Пэнси так пылать от ярости, чем понимание, что она — настоящая часть того, что надвигается. Она будет убивать. Она не может просто сидеть в углу и ждать, когда её спасут мама с папой или Блейз. Это она их должна спасти. У Пэнси на секунду потемнело в глазах, когда она вспомнила родителей, стоящих в углу, в страхе жавшихся друг к другу, пока Тёмный Лорд нависал над их дочерью. Он преподносил ей Метку как дар. Как прощение за все грехи матери и отца. За их побег. Дар, который можно легко отнять. Слизеринка сильно стиснула ладонь на перилах и уверенно двинулась вперёд, дальше по лестнице. Пожар внутри разгорался. Она не будет сидеть в углу. Она не будет сжиматься в страхе. Не будет плакать на мокром полу, баюкая ноющее от невыносимой боли предплечье. Она выстроит свою стену по кирпичику. Поставит защиту от всех Пожирателей и Тёмного Лорда. И в нужный момент эта стена обрушится им на головы. Паркинсон завернула в коридор восьмого этажа и услышала голоса. — Мы с Джинни купили тебе помадку из патоки, Гарри, — голос Грейнджер звонким эхом отразился от стен. Пэнси чертыхнулась и быстро спряталась за колонну, слушая своё спешное сердцебиение и медленно удаляющиеся шаги гриффиндорцев. — Спасибо, Гермиона. — Эй, а как же я? — недовольно простонал Уизли. — Твой пакет с конфетами уже лежит у тебя на кровати. — Если Симус их ещё не съел, — сказал Поттер. Гриффиндорцы рассмеялись, и их шаги уже совсем стали затихать. Пэнси выдохнула, успокаиваясь. Она вышла, когда тишина полностью накрыла восьмой этаж. А ведь Пэнси так и не сказала Дафне о Поттере. И не поговорила с Блейзом. А ещё эта Грейнджер… Паркинсон нервно поправила волосы, выходя из своего укрытия, оглядываясь по сторонам. Она быстро пробежала половину коридора и остановилась у пустой стены. От неё веяло прохладой, будто совсем недавно здесь закрыли дверь. Гриффиндорцы снова посещают Выручай-комнату? Пэнси решила оставить эту мысль на потом. Она сделала глубокий вдох и выдох. Очистила голову от ненужных мыслей. Взяла в руки невидимые кирпичи, один за другим формируя в плотную стену, оставляя при себе лишь ощущение огня. Дикого, воспламеняющего. Пэнси думала о своих безумных желаниях. О Волдеморте, который корчится от её Круцио. Об исчезающей Метке. И о родителях, которые умиротворенно лежат на берегу моря, помогая строить Пэнси замки из песка. Дверь Выручай-комнаты открылась, воплощая все пожелания Пэнси.