***
Коридоры Хогвартса были пусты. Но это в сто раз хуже. Пэнси бы хотела, чтобы туда-сюда сновали дети, громко перекрикивая друг друга, пуская искры-веселушки, серпантин. Пэнси бы хотела, чтобы ей в ухо прокричали: «С Рождеством!» до звона в барабанных перепонках. До оглушения. Лишь бы не слышать своё бешено стучащее сердце. Оно билось неравномерно, как загнанная птица в клетке, ищущая выход. Было так страшно. Невыносимо, до колющих ощущений в пальцах, на кончиках которых искрилась магия, что словно искала освобождения, мести. Все эти переживания отдавались эхом в груди, болью в Метке, которая не переставала зудить. Тишина отвратительно нависала над Пэнси, погружая в липкий страх. Она шла в гостиную Слизерина, собираясь переодеться. Стянуть это дурацкое бордовое платье, сменить его на более практичную одежду. Но чем ближе к гостиной, тем мельче становились её шаги, оттягивающие неизбежное, и тем сильнее она сжимала хрустящую ткань юбки, до крови кусая нижнюю губу. Она вспомнила, что почти так же волновалась совсем недавно в Большом зале, когда Блейз дружески дотронулся до её плеча, обращая на себя внимание. — Пэнс? — Блейз поднял одну бровь, вкладывая в ее имя столько всего. Она видела в его глазах волнение и тревогу. Он пытался не показывать ей свой страх за всё происходящее с ними, страх за неё, стараясь наслаждаться праздником. И такие перемены совсем не утешали девушку. Пэнси сделала глоток пунша, понимая, что никак не может ему ответить. Блейз был слишком близок для неё, чтобы обманывать его мнимым хорошим настроением. Но не настолько, чтобы рыдать у него на плече. Хотя ужасно хотелось. Блейз аккуратно вытянул стакан из рук Пэнси, ставя его на ближний стол. Паркинсон удивленно на него посмотрела, когда друг мягко взял её ладони в свои и повёл в сторону середины зала. Неужели он вёл её танцевать? — Блейз, я не думаю, что это хорошая идея… — недовольно протянула она, точно уверенная, что ещё один танец она просто не выдержит. — Расслабься… — прошептал Забини, притягивая подругу ближе к себе. Она переступила с ноги на ногу, кусая губу, стараясь справиться с эмоциями. Почему ей все говорят расслабиться? Она спокойна. Блейз завёл свою руку за спину Пэнси и осторожно провёл ребром ладони вдоль её позвоночника. Девушка сразу выпрямилась, в мгновение ощущая то самое напряжение, которое волнами она излучала, которое все чувствовали за милю, которое, к сожалению, так и не смог снять Драко. Но всего лишь одно касание Блейза — и Пэнси прильнула ближе к его груди, крепче перехватив его ладонь, начиная успокаиваться. Он хитро улыбнулся и повёл её. Сделал шаг в сторону, а Пэнси за ним, чувствуя ритм музыки, ритм его сердца и своего собственного. Пока их ноги двигались в такт, они ни на секунду не отрывали взгляд от друг друга. Между ними затесалось что-то. Может, какие-то слова или… Что-то, парящее грузом в воздухе, мешающее сделать полный вдох. Возможно, Пэнси лишь показалось. Показалось точно так же, как в одно утро на каникулах, когда он лежал совсем рядом, такой теплый, пах дождём и мокрым деревом. Блейз снова провёл ладонью по её спине, и Пэнси улыбнулась в ответ, показывая ему, что, пусть и на секунду, она в порядке. Он прикрывает глаза, тоже на момент погружаясь в эту иллюзию нормального. Тоже на мгновение более отчётливо ощущая шершавую ткань платья под пальцами, теплую ладонь Пэнси, слушая музыку и её частое дыхание. Блейз быстро раскрутил девушку вокруг себя, сразу приближая её обратно и с серьезностью заглядывая в глаза. — Дафна что-то замышляет, — строго произнес он. Внутри Пэнси всё разбивается, разлетаясь осколками мнимого спокойствия, оголяя стержень. — О чём ты? — Помнишь, я тебе рассказывал про письма? Она нервно сглотнула, не смея отвести взгляд, и кивнула. — Есть некоторые стечения обстоятельств, которые связаны очень странным образом. Драко стали приходить анонимные письма в конвертах. Появлялись они на одном и том же месте, скрепленные безымянной красной печатью, и меняли размер в зависимости от содержимого, — он окинул быстрым взглядом её лицо. — Не находишь это примечательным? — Ты думаешь, Дафна ему пишет? — спросила она. — Думал по началу, — ответил Блейз, кивая. — Но вот только зачем ей это? Я имею в виду, писать Драко тайно, когда они такие хорошие друзья, да и Дафна храбрая девочка. Ей ничто не составит труда подойти к Драко и прижать к стенке, если он ей нравится. — Ну, тайны — это очень романтично, — рассуждала Пэнси, надеясь, что тем самым не копает себе могилу. — Мне кажется, ты-то должен это понять. Блейз задумчиво повёл головой в сторону. Пэнси с ужасом вдруг подумала, что, кажется, сболтнула что-то лишнее. Она хотела извиниться за это, но друг продолжил свои догадки, делая вид, будто бы не обратил внимание на этот намек. — Дело не только в этом. Сам Драко даже не подумал о Дафне в качестве кандидатуры. Более того, он был категорически убежден, что его тайная незнакомка — Гермиона Грейнджер. Представляешь? — Что? — не смогла сдержать удивленного вздоха Пэнси, с трудом продолжая вальсировать. — Вот-вот, — согласился Блейз, не зная истинной причины ошарашенности подруги. — Гермиона-блять-Грейнджер, подумай только! При всём этом у него такие странные доводы к этой теории. Если отбросить его мысли о запахе, словах, действиях… Он мне говорит, что просто знает. И я совсем не могу этого понять. Блейз замолчал, и не ясно, ждал он ответа от Пэнси или нет. Наверное, да, не просто же так он это всё рассказывал? Но девушка чувствовала себя парализованной и механически выполняла танцевальные па, стараясь сильно не стискивать в своей руке ладонь друга. Помимо этого, в голове набатом громыхал факт, озвученный Блейзом: Драко думает, что это Грейнджер! Интересно, с какого момента он стал в этом уверен? С самого начала? Неужели с самого первого письма у Пэнси не было никаких шансов? Неужели то, что она увидела между Драко и Грейнджер в теплице и совсем недавно в Большом зале — не обман зрения? Неужели это всё действительно происходило? От такой информации живот стянуло в тугой узел, принимая неприятную правду. — Пусть я и не особо вижу связь здесь, — продолжил после долгой паузы Блейз. — Но мне кажется, Дафна замешана не только в этом, — он с дикой уверенностью посмотрел в её глаза и прошептал как можно тише: — Она знает о похищении Поттера. Пэнси на секунду остановилась, прерывая танец. — Откуда? — ещё тише спросила она. — Её не было там. Блейз помрачнел. — Сам не понимаю, — он облизнул пересохшие губы. Пэнси неизвестно почему проследила за этим мимолетным движением. — Но если она тебе и об этом не рассказала… — Мы не общаемся в последнее время, — жестко сказал она, отпуская ладонь Блейза. Сделала реверанс. Парень замер, но в его глазах плясал огонь из домыслов и догадок. — Блейз, я думаю, что ты не прав. Дафна она… Она не лезет на рожон. Какой смысл, учитывая то, что она может остаться в стороне? Для неё странно не пользоваться нейтралитетом своей семьи. А если бы что-то изменилось… Я уверена, она бы сказала об этом. Пэнси поправила юбку своего платья, собираясь уходить. Но Блейз её остановил и приблизился к её уху. За это мгновение приближения её сердце чуть дважды не выпрыгнуло, воскрешая воспоминания о его руке на спине и шепоте: «Расслабься». — Сегодня многое решится, Пэнс. Ты должна понять, на чьей ты стороне. Если ты ненавидишь это, — он кинул взгляд на прикрытое рукавом платья её левое предплечье. — Если тебе противна вся эта глупая идеология, скользкий липкий страх и принуждение к убийствам… Жди меня после бала за нишей под четвертой лестницей. Мы с Драко будем там. Понимаешь, если он сам не приведет Поттера, Драко могут убить, ты сама видела, что там творится, на что Он способен. Может быть, мы сможем что-то сделать… — он мягко взял её ладонь в свою. — Но если ты… Если ты считаешь происходящее нормой, а все убийства — допустимыми, — он отступил. — Делай, как знаешь. Этот жестокий взгляд её обидел. Он означал полную беспрекословность. Блейз давал понять, что решение Пэнси повлияет не только на её судьбу, но и на него тоже. Она увидела в выражении его лица, услышала в резких словах, что, если она не придёт сегодня ночью под четвертую лестницу — он не простит. Даже не смотря на то, что Блейз знает об отношении Пэнси к Лорду, он сомневается. И это было страшно. Паркинсон в который раз убеждалась, что в такие моменты, когда идеологии сторон настолько резки и жестоки, не остается места человечности. Дружба, любовь перестают иметь хоть какую-то нравственную значимость. И Пэнс могла бы обратить всё это тепло и запах мокрых дров в ненависть. Может, если бы она сделала другой выбор, в будущем это привело бы к драке между ними. Но ведь Пэнси уже выбрала совсем другое! Ей так хотелось об этом сказать. Схватить его снова за руку, посмотреть глубоко в глаза и сказать, что всё будет в порядке и она ни за что не собирается бросать их с Драко одних. Но Блейз развернулся и ушёл, резанув по сердцу болью от того, что он считает возможным переход Пэнси на сторону Тёмного Лорда. Будто бы не было того вечера, когда она извивалась в агонии от силы Метки, как будто не просила его убить её, лишь бы отчаянно не желать каждый день смерти других. Его слова, его взгляд, его уход стали ударом. И жестоким толчком. Спустя час она отправилась в гостиную. Пэнси шла по этим давящим коридорам, запрещая себе думать и размышлять. Готовиться ко всему происходящему — одно дело. Совсем другое — начинать действовать. Паркинсон отточила технику ведения боя, прочитала множество книг по защите от темных искусств и по применению черной магии, выстроила в своей голове целый лабиринт из стен и переулков, дабы никто не добрался к её мыслям. Она подготовилась ко всему. Но вот к этому забыла. Тошнота подкатывала к её горлу, когда она медленно вошла в гостиную. Её на самом деле чуть не стошнило, когда давящая тишина превратилась в тот самый гомон из детских голосов, о котором она так мечтала, но это не спасло и не заглушило звон страха внутри. Она повернула ручку двери, входя в спальню, забыв закрыть её до конца. В комнате до ужаса чисто. Змея на потолке хитро смотрела на Пэнси своим серебряным глазом, отчего Паркинсон дернулась. Быстро дошла до шкафа, на ходу палочкой приманивая нужную одежду. Быстро переоделась, с дрожащими руками застегивая пуговицу на своём чёрном комбинезоне. Она потуже натянула рукава, раздумывая над тем, стоит ли ей надеть перчатки. Прикрепила кобуру для палочки, сливающуюся с одеждой, которую ей выдали родители ещё на осенних каникулах. Когда Пэнси уже затягивала шнурки на высоких ботинках, в комнату резко вошли, и девушка подняла голову. Малфой распахнул дверь её комнаты и размашистыми шагами прошел вглубь, останавливаясь напротив Пэнси, которая сидела на краю кровати. Он переводил дыхание, и Паркинсон заметила в его руках лист пергамента. Она нахмурилась и встала. От этого движения Драко оказался к ней слишком близко. И если в любом другом сценарии она бы скорее представила, как он отпрыгивает от неё, непонимающе сводя брови от такой странной близости — Пэнси и сама бы отскочила в противоположную сторону, безумно краснея, — то сейчас, когда её грудь столкнулась с его и ни один из них не сделал ни шага в сторону — пусть Пэнси и увидела в глазах Драко тень замешательства, — всё застыло. Ей пришлось немного прогнуться в спине, чтобы видеть лицо Драко, так как разница в росте была приличная. Малфой же, после секундной заминки, опустил голову, пристально смотря в её лицо. Она могла чувствовать биение его сердца, прямо возле её собственного. И даже такое простое ощущение — замораживало. Драко шумно выдохнул, на секунду прикрывая глаза. — Какого черта? — тихо спросил он, поднимая руку с пергаментом на уровне своего плеча. Пэнси перевела взгляд, сразу зацепившись за мелкие завитки букв. Она не узнала почерк, но узнала эту манеру слов, эти хитровыдуманные словечки. Быстро пробежалась по строчкам… Мерлинова борода. В голову Паркинсон последнее время частенько закрадывалась мысль: как самая ярчайшая ведьма своего поколения, Гермиона Грейнджер, оказалась такой дурой? Какого черта она наделала? Зачем написала? У Пэнси ведь нет книги, тогда зачем… — Так и будешь молчать? — Драко ещё раз потряс листом в воздухе, требуя ответа. Пэнси снова перевела на него взгляд, совсем растерявшись. Она не могла вымолвить ни слова. Она просто… Это было сном. Это однозначно было сном, раз Драко Малфой стоял в такой жуткой близости к ней, глубоко дышал, держал в оковах цепкого взгляда. Внутри неё всё затряслось от полного незнания того, как стоит сейчас поступить. Паркинсон просто смотрела на него, ожидая, что он как-то разрешит ситуацию, хотя понимала — ответ должна дать она. Но что сказать? Рассказать правду? Про всю её слепую любовь чуть ли не с первого знакомства, про дурацкий план Дафны, который, оказывается, не сработал с самого начала? Рассказать про Метку, что эта жгучая боль вытеснила все былые чувства, что она просто забыла, как это — любить Драко Малфоя? Рассказать, что Грейнджер сошла с ума… — Просто… Один вопрос, — продолжал шептать он, безвольно опуская руку с письмом. Бумага повисла у него на кончиках пальцев. Драко поднял вторую руку и аккуратно положил на её плечо. — Это правда, Пэнс? Он так глубоко смотрел. Копался в её эмоциях, пытался отрыть там что-то необходимое. То парализованное чувство, которое раньше заставало её врасплох при одном виде Драко в коридоре, охватило её вновь, только по иным причинам. Паркинсон почти не дышала, а следила за тем, как ладонь Драко медленно поднимается вверх, к её шее. Холодная кожа обжигает. И она видит надежду в его глазах. Какую-то затаенную и далекую. «Он бы хотел, чтобы незнакомкой оказалась я?» — подумала Пэнси на секунду, чувствуя передвижения его ладони дюйм за дюймом. Драко бережно обхватил её щеку, большим пальцем приподнимая за подбородок, заглядывая ещё глубже. Великий Салазар… Пэнси была готова поклясться, что этот момент — пределы её мечтаний. Казалось, что она жила только ради этого. Вот так вот стоять, чувствовать его руку на своей щеке, слышать стук сердца, видеть надежду в глазах, подрагивание ресниц совсем рядом. Небольшой рывок, и она могла бы его поцеловать. И ей просто в это не верилось. Она действительно могла бы просто чуть-чуть привстать на носочки и наконец узнать, какие на вкус его губы? Все её мечты воскресали вновь. Её желания возводились в душе, как замок из песка. Шпиль и башня строились так же уверенно, как и Пэнси подняла свою руку, повторяя движение Драко, касаясь его щеки, чувствуя коротенькую щетину ладонью. Он вздрогнул от этого прикосновения и напряг челюсть, распахивая глаза и смотря на неё с новой тенью эмоции. Но сейчас Пэнси её не смогла прочитать… Нет. Она тянулась к Драко, как к источнику чувств, конгломерату из эмоций, чтобы ощутить это всё самой. Как-то она слышала от Дафны, что у Драко нет сердца. Почему же она тогда его слышит? Слышит так громко, что это перекрывает любые внутренние голоса. Рука Пэнси на щеке немного дрогнула, когда она сделала то, о чём боялась даже помыслить в своих самых ярких фантазиях. Пэнси привстала на носочки и мягко накрыла его губы своими. Мерлин, Мерлин, Мерлин… На удивление, на вкус он был как горячий ягодный пунш. Драко так сильно пылал под её губами, что Пэнси показалось, она обожжется. Хотя она вряд ли смогла бы, потому что поцелуй был таким легким, а прикосновение почти невесомым. Но Драко не отвечал. Стоял неподвижно, продолжая сжимать в пальцах этот несчастный лист пергамента, а его большой палец на её подбородке дернулся. Пэнси прикрыла глаза, ожидая. «Если у тебя есть кто-то, способный наполнить тебя чувствами до краев, кого ты любишь. То, возможно, у тебя есть шанс». О, Драко однозначно мог дать ей его. Шанс на избавление от этого ужаса, который пришёл после принятия Метки. Когда после боли, которой было так много, пришла пустота. А вот эмоции Драко просто разливались, и, кажется, ему самому их было слишком много. Разве он не мог бы поделиться с Пэнси чуть-чуть? Дать совсем немножко, ей ведь так это нужно, пожалуйста… Она всхлипнула ему в рот, и Драко немного приоткрыл губы, что было похоже на ответ с его стороны. Пэнси продолжала ждать. Вместе вы спасетесь. Вместе вы спасетесь. Вместе вы спасетесь. Почему не работает? Пусть Пэнси и не знала, как ощущается прекращение темной магии Метки, но ей казалось, что она почувствует хоть что-нибудь, а не раздирающую душу пустоту и слабый алкоголь на языке. Пэнси подумала о своей пустоте внутри. О том, как долго она уже с ней и в какой момент болевых приступов это просто прекратились. Когда же, ну когда?.. Паркинсон резко открыла глаза, отрываясь от Драко, разрывая поцелуй с характерным звуком. Он тоже открыл глаза, смотря на неё с удивлением, замешательством и страхом. И луч этого чувства проник в Пэнси, отражаясь в её душе. Ужас стал разрастаться в ней с немыслимой силой. Та пустота, с которой она уже жила довольно долго, пришла ведь почти одновременно с днём, когда она разговаривала с Драко в гостиной о Блейзе и Грейнджер, когда заметила, что его волосы больше не отливают для неё серебром, и не смогла вспомнить, чем же он пахнет. В тот день, когда она добровольно забыла о своём чувстве. В тот день, когда она выбрала чёрную дыру, предпочитая её хаосу и регулярным болям. Но это чувство внутри неё не было ей незнакомым. Она уже видела его. Видела, когда смотрела в свои глаза и думала, как же её взгляд стал удивительно похож на взгляд Блейза. Ведь Забини был таким же пустым. По этой причине Пэнси и не тянуло к нему, в то время как обычная близость с Малфоем заставляла забыть себя и сделать этот отчаянный рывок, похожий на стремление утопающего спастись. Только Пэнси просто упустила момент, когда утонула. Она не заметила, как приняла Метку. — Что ты делаешь? — пробормотал Драко, быстро бегая взглядом по её лицу, убирая руку с её щеки. Пэнси посмотрела на него. И… Чёрт возьми, как же она была слепа! Та надежда, что она ошибочно приняла на свою сторону, имела совсем иное значение, как и это удивление, как и этот страх. Драко понадеялся, что это не Пэнси писала ему всё время. Драко удивился, когда подумал, что это всё-таки была она. Драко испугался, когда до него дошло, что всё написанное — правда. Он не хотел этого с самого начала. С самого первого письма, казалось, хотел совсем не того, о чём Пэнси мечтала. Драко Малфой хотел Гермиону Грейнджер. Она вспомнила их мимолетный взгляд друг на друга в теплицах, замешательство Драко тогда в гостиной, бал, когда они оба пораженно застыли, глядя друг на друга. Великий Салазар, она видела это желание в них обоих. «Он мне говорит, что просто знает». А Грейнджер? Великая дура! Неужели она испугалась? Ощутила приближение неизбежного и просто сбросила весь этот груз на Пэнси, обрекая себя на страдания? Или же это просто гриффиндорская хваленая честь не дала ей испортить судьбу слизеринки? Ведь Пэнси даже не сказала Грейнджер о том, что в этом нет никакого смысла… Неужели даже сейчас её дотошная правильная натура не смогла побороть чувства, и Грейнджер дала Пэнси шанс? Паркинсон ощутила какой-то укол в груди. Поборола желание прикоснуться ладонью к сердцу, потому что ощущение было странным и необычным. Она нахмурилась, смотря на Драко, у которого уже письмо задрожало в пальцах от ожидания, а эта близость между ними вдруг показалась невыносимой. Чёрт. Она делает это не ради Грейнджер, у которой в очередной раз проснулась безосновательная совесть. Она делает это ради того, кого чуть ли не обманом заставила полюбить и жить во лжи. Ради того, которого, возможно, ждёт такая же судьба, и Метка высосет весь тот огонь, который он излучает каждым дюймом своего тела, огонь, который Грейнджер в него поселила. Пэнси делала это ради Драко, которого ещё можно было спасти. Всё — ради этого момента. Пэнси резко выдохнула, делая шаг в сторону, увеличивая между ними расстояние. Показала рукой на кровать. — Присядь, пожалуйста. Мне нужно многое тебе рассказать.***
Блейз широкими шагами вышел из зала, борясь с желанием сорвать с себя дурацкую бабочку, которая сейчас невыносимо душила. Спёртый воздух Хогвартса, эти гребаные снежинки, которые феи ухитрялись закидывать за шиворот, невероятно раздражали. Но Забини постарался отключить сейчас всё это раздражение и сосредоточиться на одном — Дафне. Её уход, наверное, не заметил бы никто, если не следить за её передвижениями почти не отрывая взгляд, что Блейз и делал. На протяжении праздника Дафна даже не старалась изображать интерес к происходящему, мягко отказывалась от предложений на танец, ходила от одного стола с напитками к другому, постоянно крутилась у напольных часов. Блейз почти запаниковал, когда вдруг потерял её среди обилия девичьих шелков платьев и вальсирующих пар, в последний момент зацепившись взглядом за её удаляющуюся из зала открытую спину. Не думая ни секунды, он двинулся за ней. Дафна виляла по коридорам, ступая очень осторожно, почти неслышно. Сегодня на ней были легкие балетки вместо привычных каблуков, что удивляло. Она шла, проводя рукой по стене, останавливаясь в определенных местах. Блейзу с трудом удавалось оставаться незаметным. Хотя чем больше он убеждался в том, куда именно она направляется, тем сильнее таяла его изначальная цель просто проследить. Гринграсс уверенно шла в сторону большого зеркала на пятом этаже. Блейз нахмурился, когда она свернула прямо перед коридором, ведущим к большому зеркалу в непонятном направление. Забини ускорил шаг, чтобы снова не упустить её из виду. Он добежал до её места исчезновения, но в том повороте было совершенно пусто. Блейз нахмурился ещё больше. — Ну и зачем ты следишь за мной? — раздалось у него за спиной, и Блейз резко обернулся, успокаивая своё бешено стучащее сердце. Дафна скрестила руки на груди, осматривая его своим холодным взглядом. Блейз не ответил, а Гринграсс фыркнула на его замешательство. — Ты думал, что я не замечу, как ты наблюдаешь за мной с тех самых пор, как зашёл в Большой зал? Блейз тяжело сглотнул и сразу откинул любую попытку обороняться. Нужно идти на таран. — Дафна, что ты задумала? — спросил он аккуратно. — Эм… Ничего? — она изогнула бровь, оставаясь невозмутимой. — Это была твоя идея с письмами, да? — он задал вопрос быстро, почти с той же резкостью, с которой накладывают Эпискей. Дафна побледнела, чуть сильнее вонзившись пальцами в свою кожу. — Какими письмами? — Ты водишь Драко и Грейнджер за нос уже на протяжение нескольких месяцев. И я не знаю, как тебе это удалось, но ещё больше не понимаю, зачем тебе это. — Откуда ты… — она запнулась. — Откуда ты знаешь? — Драко рассказал, — уклончиво ответил Блейз. — Нет, — её голос жестокий. — Как тебе пришло в голову, что за этим стою я? Блейз ждал этого дня. Когда он подойдёт к ней, освобожденный от проклятья Метки, со спокойным сердцем, заглянет в её глубокие зеленые глаза и процитирует одно из стихотворений, которые он ей когда-то писал. Представлял, как её лицо загорится в смущенном румянце, она отведет взгляд и пробормочет что-то вроде «невероятно», «не может быть!» Потом она достанет из своего кармана уже повидавший жизнь конверт и запрыгнет к нему на шею. Да, немножко чересчур, но было лучше представлять что-то менее вероятное, чем вообще ничего. Блейз поставил себе цель обязательно сохранить в себе это светлое чувство к подруге, чтобы в нужной момент вспомнить свою жизнь, наполненную только этой девушкой. Но ситуация, которая происходила сейчас, показывала, как всё бывает на самом деле. Никакого специального дня, никакой специальной подготовки. Одно слово — и пропасть. И будь что будет. — Только один человек мог догадаться о том, кому принадлежат эти письма. Только один знал, — он опустил взгляд в пол всего лишь на секунду. Но понимание охватило Дафну моментально. Она перестала сжимать свои руки в жестокой хватке. Распахнула глаза и от удивления прикрыла рот ладонью. — Не может быть… — прошептала она, почти также, как Блейз и представлял. — Но ведь… Нет. Ты не мог! Ты мой друг. — Ты мне нравишься ещё с детства, Даф, — горько усмехнулся он, скрывая тайное разочарование от того, что она ничего не замечала до этого. — Я не слепой. Я не мог дружить с тобой чуть ли не с самых пеленок и не замечать, какая ты… Идеальная. Твои глаза, твоя родинка над глазом, твой звонкий смех, который так редко можно услышать, твоё вечное сияние, когда ты рассказываешь истории, или пересказываешь лекции по Зельям, которые я всегда пропускаю. Дафна выглядела абсолютно пораженной его словами. Её бледная кожа, казалось, снова побледнела ещё больше, и она сделала мелкий шаг назад. — Прости, — прошептал Блейз. — Я хотел сказать тебе это не так, — он обвел рукой пространство вокруг. — Хотел сделать что-то особенное. Но… — он закусил губу. — Почему ты сжег его? — она говорила почти также тихо. Но теперь он слышал в её голосе такое глухое отчаяние, что острой болью отдавалось ему в сердце. — Я не мог это продолжать. Так… получилось. Я не мог, Даф. Ты бы возненавидела меня. — За что? — она дрожала, нервно сжимая кулаки. — За это. Он потянулся рукой к левому запястью. Расстегнул пуговицу на манжетах, заворачивая рукав до локтя, показывая ей чёрный череп с извивающейся змеей. С каждым днем Метка становилась всё уродливее. И Блейз предполагал, что это из-за Волдеморта, который набирал свою силу. Её плечо дрогнуло, и она сделала ещё один шаг назад. Глаза Дафны неожиданно заслезились. Неужели ей настолько противно, что она готова заплакать? — Мерлин, Блейз… — она потянулась ладошкой в его сторону, но он увёл руку, не позволяя. Она сразу отпрянула. — Как это произошло? — Не добровольно, — он нахмурился. — Почему ты мне не сказал? — Я же знаю, как ты относишься ко всему этому, к дурацким идеологиям и варварским способам. Увидев на мне отметку принадлежности к этому культу, ты бы точно не стала со мной дальше дружить, не говоря уже о… — Блейз вздохнул. — К тому же… Ты не знаешь, что это делает с человеком. Каждый день я думаю только об одном — убить, отомстить, навредить. Это отвратительно. — Так это ты ей помог, да? — Дафна задержала дыхание. — Пэнси. Ей стало лучше, по сравнению с тем днем, когда я её увидела после инициации. Это был ты? Блейз кивнул. На лице Дафны читалась борьба. Она явно была сбита с толку всеми открытиями, которые он только что вывалил на неё. Но Гринграсс неожиданно сорвалась с места и притянула его к себе, горячо выдыхая в шею. — Мне очень жаль. Мне так жаль, Блейз. Ты должен был мне сказать. Блейз застыл всего на мгновение, переводя дыхание. Неужели она так рядом, так близко, щекотит его шею своими волосами, о которых он так мечтал? Мерлин… Блейз сделал вдох и почувствовал жасмин, мягко положил свою руку ей на спину, чувствуя разгоряченную кожу. Невероятно. В этот миг Блейз забыл, зачем следил за Дафной, почему весь вечер не сводил с нее взгляд. Казалось, он всегда и всюду искал её глазами, следовал за ней, как за лучом света, боялся потерять. И вот сейчас, она в его руках, такая настоящая, с мирно бьющимся сердцем. Как он мог прервать это? Как мог отпустить? — Это ничего бы не изменило, — ледяным тоном сказал Блейз, прижимая её к себе крепче. — Глупенький… Я могла бы что-то сделать. Я могла бы попросить. Он замер. — Попросить? — Ох, если бы я знала раньше, Блейз. Всё бы было хорошо, тебе не пришлось бы… — Дафна, о чём ты? — перебил он её, пытаясь отодвинуть от себя, но она держала его крепко. — Тёмный Лорд. Мы бы пришли к нему. Ты знаешь, что он исполняет желания? Он мог избавить тебя от страданий. Разумеется, не безвозмездно, но оно стоит того, согласись? Небольшое поручение, и ты свободен. Блейз с силой отодвинул её от себя за плечи и посмотрел ей в глаза. По её щеке скатилась одинокая слеза. — О чём ты, мать твою, говоришь? — прошипел он ей в лицо. — Но, может, не всё потеряно, — продолжала Дафна, словно в трансе. Посмотрела с надеждой. — Может, если ты поможешь мне, он вознаградит и тебя тоже! Её глаза засияли, а Блейза начало подташнивать. — Помочь в чём? — Мы похитим его. Доставим Поттера Лорду, и он исполнит наши желания. Блейз отпрянул от Дафны, пораженно отступая на пару шагов назад. Краем глаза он увидел кого-то в глубине коридора за спиной Дафны. Рыжая голова, длинные руки… Уизли как всегда во время. Он мог бы навести переполох. А мог бы… Уизли пораженно застыл. Дафна пока его не заметила. Отлично. Хоть раз в жизни этот гриффиндорец мог сделать полезное дело. Мог спасти гребаный магический мир. Блейз бросил в его сторону быстрый взгляд, означающий, чтобы не высовывался. Сейчас он просто умолял Мерлина включить все остатки мозгов у Уизли, чтобы тот его правильно понял. В тот момент, когда Блейз снова перевел взгляд на Дафну, Забини заметил, что Уизли прильнул к стене коридора. Слава Салазару. — Даф, что ты наделала? Дафна нахмурилась, явно оскорбленная. — Он обещал, Блейз. Обещал, что если я проведу Поттера через тайный проход к Пожирателям, то он вернет её. Вернет маму. Крупная дрожь пробила его от самых кончиков пальцев, заставляя застыть на месте. — Нет… — он отошёл ещё на шаг. — Нет, Дафна. Ты не могла. Ты не могла так просто в это поверить, не могла! — А что мне ещё оставалось? — повысила она голос. — Это мой единственный шанс. Он всесилен. Он способен на такое. — Мёртвых не вернуть! Дафна замерла. — Вот мы и проверим, — прохрипела она. — Я отказываюсь в это верить, — Блейз упрямо качнул головой. — Допустим, ты считаешь, что он способен вернуть твою мать. Но ты думаешь, что он оставит тебя после этого? Ты думаешь, что он вот так вот просто отпустит тебя в бесконечный круиз на голубые моря? Ты окажешься в самом эпицентре убийств и разрушений, которые, поверь мне, обязательно будут. — Он обещал, — продолжала повторять Дафна, как заведенная. — С каких пор он стал таким авторитетом? Ты терпеть не могла… — Тс! — шикнула она на него. — Он узнает. Он может слышать. — Бред! — крикнул Блейз. — Мне всё равно, что ты, кажется, не в своём уме, но я не собираюсь стоять и смотреть, как ты разрушаешь судьбу магического мира. Он потянулся за палочкой, и Дафна одновременно с ним вытащила свою, но выставила её не слишком уверенно. — Драко должен прийти… — прошептала она совсем тихо. — Просто подожди, он поможет, я уверена. — немного понизила тон, добавляя серьезность, поднимая палочку выше. — Пожалуйста, не вынуждай меня. — Драко не станет помогать тебе, будь уверена! Дафна мягко улыбнулась. — Я надеюсь. Блейз нахмурился, совсем не понимая, что происходит. Он терял её, Мерлин, терял. Дафна с каждой секундой всё глубже и глубже погружалась в пучину навеянных Лордом желаний, и Блейз не знал, как достать её оттуда. Ей предложили невероятное вознаграждение, и Блейз сомневался, что сам смог бы сохранить голову в таком случае. Дафна горы свернет за свою маму. Поттер, наверное, показался ей плевым делом. Но она должна понять, что это станет переломным моментом! Забини кинул взгляд в сторону коридора, но там по прежнему было тихо. Оставалось надеяться, что Уизли хватит ума найти Поттера и спрятать его где-нибудь. — Даф, послушай меня, — миролюбиво начал Блейз. — У нас ещё есть шанс. Мы можем всё вернуть. Можем как-то выкрутиться. Пойти к Снейпу или Дамблдору. Они помогут. Прошу тебя! — Нет, — твердо стояла на своём. — Им не по силам вернуть её. Они ничего не смогут сделать. — А при чём тут тогда письма? Дафна отвела взгляд в сторону. — Для тебя это не имеет значения. — Да, может быть, и не имеет, — Блейз гортанно зарычал, впадая в яростную панику. — Но прямо сейчас для меня имеешь значение ты! Пожалуйста, не позволяй темной магии управлять тобой. Подумай головой, Даф. Твоя мама умерла. И её не вернуть. С её глаз потекли слезы. — Он показал мне… — сказала тихо-тихо. Палочка в руке задрожала. — Он убил эльфа, а потом воскресил его. Представляешь? Не знаю как, но это было невероятно. Убитый эльф на следующий день убирался в доме, как ни в чём не бывало, живой! Поэтому я должна попробовать. Ради отца. Он до сих пор не может справиться с утратой. Если я не попытаюсь, я никогда себе не прощу. — Я понимаю, Даф, честно, — Блейз сделал доверительный шаг к ней. — Это невероятная потеря, и это ужасно. Но всем нам приходилось кого-то терять, и всем нам неизбежно приходилось жить с этим дальше. Даже если после того, как ты доставишь ему Поттера, и он вернет твою маму, это может привести к катастрофе. Твоя мама воскреснет, но тысячи других людей могут погибнуть. Пойми это. — Я… — замешкалась Дафна. Она хотела ему что-то сказать. Но по каким-то причинам не могла. Может быть, это из-за её новой паранойи, страха, что их подслушивают. Хотя Блейз видел, она не договаривала чего-то очень важного. Дафна увереннее подняла палочку. — Ты не собираешься пропускать меня к проходу, верно? — спросила она ледяным тоном, и на её лице как будто и не бывало слез. — Даф… — разочарованно протянул он, совершенно не питая желания вступать с ней в драку. — Прости меня. Он не успел среагировать, а может, просто не смог. Дафна быстро выпустила заклинание, парализуя Блейза. Когда он упал на холодный камень, чувствуя, как чары сковывают даже его внутренности, то понял, что может пролежать тут несколько дней без посторонней помощи. Девушка посмотрела на него расстроенно. — Я знаю, что делаю, — сказала она. — И ты не можешь мне помешать. С этими словами она быстрыми шагами направилась в сторону коридора пятого этажа. А Блейз мог лишь надеяться, что общение Уизли с Грейнджер не прошло даром, и он сейчас был на полпути в кабинет директора. По щеке успела скатиться одинокая слеза разочарования.