***
Ярким солнечным светом из-за не зашторенных окон по собственной забывчивости, которую девушка так сейчас ненавидела, кутаясь в одеяло с головой, была залита вся уютная девичья комната. Тёплые лучики слепили глаза, щекотали нос с россыпью веснушек и заставляли подняться с постели. Лёгкие пылинки, что плавно оседали на мебели, были особенно видны в этот момент такого нежеланного пробуждения и ненавязчиво витали в пространстве. Птицы заливисто распевались где-то сидя на крыше. Листья шелестели от знойного ветерка. Пахло лесом, свежескошенной травой и полевыми цветами со сладостью нектара. Майя начала прислушиваться к какофонии звуков, вдыхать приятный запах, пробуя его на «вкус», как всю утреннюю идиллию нарушил частый топот крохотных босых ног и сознание того, что окно было распахнуто настежь всю ночь. Она так и не закрыла его, возвращаясь поздней ночью домой с очередной вылазки. — Майя! Майя! Вставай! — послышалось, когда дверь открылась и ударилась о стену. Какой вежливый визит к сестре! Маленький ураган с запутанными после сна кудряшками на голове, ещё в пижаме и зайцем в руке бесцеремонно ворвался в комнату и без зазрения совести прыгнул на кровать. — Ты должна проснуться и накормить меня. Ма-айя! — Бетти приземлилась на колени почти перед лицом старшей сестры и задорно засмеялась, когда завалилась на спину из-за обратной отдачи пружин в матрасе. Девушка приоткрыла глаза, и её рыжая кудрявая голова показалась из-под одеяла, а потом со страдальческим стоном опустилась на подушку. — Ага! Ага! Ты не спишь! — девочка подползла к ней ближе и сжала ладошками щёки, — О-оу, моя Майечка проснулась, — нежно погладила, умиляясь. — Для начала: доброе утро, — помотала головой, освобождая лицо от слабой хватки ладошек, — У тебя приступ нежности? — улыбнулась уголком губ. — Да, да, да! — зациклено затараторила и закивала девчушка, — Дома никого нет и ты моя нянька на день, так что корми меня или я съем тебя, — защёлкала зубами и с протяжным «хам» несильно куснула её за плечо. Майя засмеялась и прижала взбалмошную малышку к себе, обнимая. — Ты такая лохматая, — волчица провела рукой по детским непослушным волосам, аккуратно почесав кожу головы длинными ногтями. — У-у, как приятно, — наигранно закатила глаза, — Да ты сама такая же! — потрепала её по волосам в ответ, а потом резко отстранилась, — Всё, — запыхтела, вылезая из оков объятий сестры, — Вставай, — сползла на пол и стащила плюшевого зайца, — Жду тебя у себя. С важным взглядом Бетти вышла из комнаты. Майя хмыкнула и покачала головой. Какая она маленькая, а уже командирша, да и ещё вдобавок хитрая! Свои условия продиктует, приласкает, чтобы наверняка, и опять напомнит о своих «хочу». Не понятно, в кого такая? В доме и вправду было очень тихо, что происходило действительно редко и сейчас казалось таким непривычным, волчица могла даже услышать, как сестра, бухтя, по-детски неумело заправляла свою кроватку и запутывалась в лёгком балдахине, опять же выражая недовольство. Майя перекатилась на другую сторону ближе к краю и, свесив голову вниз, запустила руку под кровать, пошарила ею. Клетчатая рубашка, джинсы, лёгкая куртка, кроссовки и небольшой рюкзак были вытащены оттуда, куда она их закинула, вернувшись ночью домой. Желания убирать одежду в шкаф не было, ужасно хотелось спать, к тому же петли на двери шкафа скрипели, а будить семью с острым слухом и чутким сном, считай, попасться на месте преступления. Пришлось подчищать следы, поэтому поспешно снятые вещи кубарем отправились под кровать. И мама утром часто заглядывала к ней, чтобы проверить всё ли в порядке, и могла увидеть «свалку» на кресле, а выдумывать что-то бессмысленно, врать не в её манере, она сразу выдавала себя с потрохами в таких ситуациях. Ванесса в последнее время стала ещё сильнее опекать старшую дочь, когда у той завязались отношения с Шоном Фоллом. Волчица начала быть более внимательной к её эмоциональному фону, придирчивой к деталям, каждый раз боясь почувствовать на ней его запах, контролировала её действия и интересовалась всей жизнью дочери, часто начиная взрослые, откровенные разговоры. Дедушка и бабушка по отцовской линии, которые жили вместе с ним, были полностью в этом солидарны. «Молодёжь нужно просвещать и контролировать! В таком раннем возрасте без этого точно дел наворотят!» — восклицал дедушка как-то вечером в семейном кругу. Вожак тоже был в подвешенном, волнующимся состояние, как и жена, но слишком ярко это не выражал, демонстрировал прежнюю суровость, переживая всё внутри. Не думал, что это так скоро случится и когда-то свою маленькую Майю придётся отпустить из-под своего отцовского крыла, принять её пару, чудом не потрепав шерсть будущему зятю. Ален сразу отрицательно к этому отнёсся, не видел он в том молодом волке то, что достойно его сестры, и без зазрения совести мог высказать о Шоне не слишком лестно. Один раз даже загибал пальцы и причитал сестре, почему стоит прекратить с ним общение. Ребекка советовала не лезть в её личную жизнь, устраивать весь этот кипишь, и отстать со своим не нужным контролем от молодой, скоро совершеннолетней волчицы. И лишь Майя не понимала, что за фигня, как говорится на современном сленге, происходила, какого чёрта все так всполошились и навострили уши не известно перед чем. Они просто общаются, друзья и не более того. Волчица вытащила из рюкзака телефон, включила дисплей и просмотрела непрочитанные сообщения. « Хей, Майя, ты уже дома? Никто не спалил?» — наткнулась на сообщение от Шона, отправленное ей ещё в три часа ночи, и шлёпнула себя по лбу ладонью. «Ответь как можно быстрей. Я же волнуюсь» — пролистнув диалог, прочла ещё одно, уже написанное им через полтора часа после предыдущего, — «С уверенностью скажу, что ты дрыхнешь без задних лап. С добрым утром. Это на будущее». Заправив кудрявые волосы за уши, она поспешно ответила: «Привет. Всё нормально. Я просто забыла ответить!» «Почему я не удивлён?» — Фолл сразу же прислал ответ. Волчица хотела написать ему ещё пару слов, как маленькая девочка в шутку тоненьким, звонким голосочком закричала, выглянув из своей детской комнаты: — Ты там чего, уснула что ли? А я тут вообще-то тебя жду! Майя! Она закрыла глаза и, ровно выдохнув через рот, потёрла лицо руками. День, проведённый с взбалмошной сестрой один на один, обещал быть нелёгким. Через час детских мини-истерик по поводу того, что Майя плела косы не так, как надо и предлагала вещи из шкафа, которые ей совершенно не нравились, они всё же вышли из детской комнаты и спускались по лестнице на первый этаж дома. Бетти с лёгкостью прыгала по ступеням и даже навернулась на нижней, упав ладошками вперёд, а Майя шагала аккуратно, держалась ближе к перилам и скользила по ним рукой, порой завидуя в такие моменты сестре, что та без задней мысли может энергично двигаться и бегать как угорелая. В детстве она так сделать не смогла бы и лишь наблюдала за веселой ребятней, тихонечко качаясь на качели или сидя на скамье, потому что прекрасно знала: ей нельзя. Последствия аварии давали о себе знать даже после такого длительного периода. Не проходило и дня без пачки анальгетиков и её тихих воплей в подушку от боли в костях, именно в позвоночнике и ногах, но хрупкая волчица стискивала зубы и всем видом старалась не показывать как ей плохо. Вот и сейчас, несмотря на усиливающие отголоски боли в теле, с трудом спускалась с лестницы и совсем немного побледнела, когда преодолела это испытание, куда хуже будет взбираться обратно. Положение усугубляло недавние перекидывание в другую ипостась, купание в холодной воде городской реки и лазанье по крыше прошлой ночью. О чём она только думала?.. Если бы Шон знал, то точно бы не потянул за её собой в воду и сам бы залез вместе с ней на крышу дома, не опасаясь очередной трёпки от Алена. Но, увы, это было для него секретом. — У тебя всё хорошо? Ничего не болит? — забеспокоилась Беатрис и погладила её по руке, видя потускневшее лицо сестры. Малышку всегда трогали за душу её мучения, и она была готова сидеть рядом с ней на кровати и мягко поглаживать по позвоночнику и волосам, что-нибудь рассказывая, пока та, лежа на животе из-за болей в спине, окончательно не проваливалась в сон. «Майя не может с тобой поиграть, её нельзя так часто беспокоить, и это, солнышко, нужно запомнить» — из раза в раз твердила мама, когда Бетти забывалась и могла прыгнуть на сестру сзади или повалить её на диван, разыгравшись и напрочь забыв об осторожности. Поэтому в маленькой головке понемногу начало откладываться, что старшая сестра не такая как все, имеет свои особенности и о ней нужно заботиться. — Всё нормально… Что будешь на завтрак? С этими словами Майя открыла дверцу холодильника и следом же её закрыла, зацепившись взглядом за яркую бумажку, которая была прикреплена на поверхность магнитом. — Хочу тосты и яичницу… О! А ещё сок апельсиновый. — Да, да, сейчас… — взяла в руки записку. «Милая, прошу тебя, пожалуйста, присмотри за Беатрис. Не отпускай её сегодня гулять далеко от дома, ладно? Мы с папой уехали в город решать дела с магазином, будем поздно. Ребекка в редакции до вечера. Ален дома не ночевал. Бабушка и дедушка решили махнуть на рыбалку, всё покоя им на старость лет нет. Позаботься о гостье, сегодня она должна прийти в себя окончательно. Стопка вещей для неё у нас в комнате на комоде. Накорми, обеспечь всем нужным. Твоя норма таблеток сверху на холодильнике в пузырьке. Вечером, возможно, приедут родственники, в этом случае звони сразу мне. Ты справишься, я рассчитываю на тебя. Люблю вас, Бетти привет.Мама»
— Тебе привет от мамы, — сказала волчица, и всё ещё уткнувшись в записку, перечитывая её на второй раз, пошарила рукой по верху холодильника, нащупала стеклянный пузырёк с таблетками. — Как же это мило. Записка от мамы! — Угу. Не то слово… — не вдумываясь в слова младшей сестры, убрала небольшой листочек в задний карман джинсов, — Ну что! — оживлено и как-то резко хлопнула в ладоши, — Начинаем готовить завтрак?! — Да-а! Мне нести хлебушек для тостов? — Беатрис захлопала глазками с длинными ресничками и уже по велению сестры была готова рвануть к буфету. Когда всё было готово, Бетти уже выпила половину сока из своего стакана, не желая ждать начало трапезы, и неаккуратно намазывала джем на поджаристый хлеб, облизывая с пальцев эту сладость и замарав рот. Майя ополоснула руки под холодной водой из-под крана, сняла фартук, повесив его на спинку стула, и сказала сестре: — Я схожу наверх к девушке, посмотрю как она, а ты сиди здесь и не смей куда-нибудь убегать. Тебе всё ясно? — Я с тобой! — сразу же закричала девчушка и отодвинула о себя баночку с джемом, наспех вытерев испачкавшийся рот бумажной салфеткой. Волчица отрицательно качнула головой и молча пошла к лестнице. — Ну-у, Ма-айя! — жалобно протянула, — Я буду хорошо себя вести. Честное пречестное. Малышка сложила ручки перед собой, надула губки и распахнула зелёные глазки так, чтобы этот умилительный и беспощадный взгляд преодолевал любые преграды и запреты, поставленные сестрой. Она обернулась. — Это не прокатит. Даже не пытайся. — Ты хочешь, чтобы я плакала? Вот так? — девочка слишком наигранно захныкала, сама смеясь от своего спектакля, — Тебе меня не жаль, что ли? Вот ты одна такая, которая не ведётся… — досадно вздохнула от того, что столько возможностей для себя теряет. В конечном итоге, все препятствия были устранены. Чего-то страшного из того, что Майя возьмёт Бетти с собой — нет. Просто старшая из сестёр Бейкеров предусмотрела: у малышки рот будет не закрываться, она до ужаса заболтает девушку, которая ещё, скорей всего, не оправилась после пережитого, оказалась не известно у кого в доме, и естественно всё для неё непривычно, новые лица, совершенно чужие люди, а та напугает своей взбалмошностью и подвижностью. Майя сказала оставаться Бетти в коридоре и никуда не соваться без её ведома, пока она не возьмёт вещи и не придёт обратно. Но к её уже не удивлению девочка зашла вовнутрь гостевой комнаты и что-то приглушённо лепетала за стенкой. Волчица открыла дверь и переступила порог, осматривая все вокруг и ища глазами непослушную сестру. Малышка сидела напротив Мии, жестикулировала руками и оживленно говорила. Её лицо не выражало страха перед этой незнакомой девушкой. Она не тревожилась о том, что перед ней чужак, которого стоило бы опасаться, и была полностью расслабленная, вела себя, как ей всегда было свойственно, а то есть приветливо, открыто и просто привлекала своей энергетикой, заставляя даже самого хмурого и угрюмого человека хоть немножечко, но улыбнуться. В свою очередь Мия только недавно проснулась и села на постель, разминая затёкшее тело, как маленький обаятельный человечек ворвался сюда и потревожил сонную и спокойную атмосферу. Сейчас же она буквально таяла от того, насколько это солнечный, до невозможности сладкий ребёнок, что рассказывал ей смешную историю про букашек и был тёплым лучиком среди всего беспорядка и непонимания. — Ой, а вот и Майя… — повернула голову в её сторону и получила неодобрительный взгляд, который пропал за считанные секунды и приобрел приветливое выражение, когда Майя посмотрела на Мию. — Привет, я Майя, а это… — указала на малышку рукой. — А мы уже знакомы, — перехватила инициативу Бетти. Волчица оценила состояние девушки. Глубокие, тёмные круги под глазами, бледная, будто уставшая и изнурённая, очень худенькая, такая хрупкая и маленькая, толкнёшь и она упадёт, рассыплется, а лицо было в свежих шрамах. Сердце сжалось от подмечания последнего. Майя видела её до трагедии, видела, какой красотой та обладала, и не заслуживала эти уродства, что портили лицо. Всё по её вине, и смотреть на неё долго она не смогла, «следы» своих действий заставляли ненависть к себе бурлить и восставать из недр. — Бетти ворвалась к тебе. Извини… Она всегда у нас такая… слишком энергичная, любопытная, что ли. — Ничего. Всё нормально, — впервые за все время Мия улыбнулась краешком губ, — Она славная. — Вот видишь, а ты меня ругаешь за это, — сказала Беатрис даже с какой-то обидой. Волчица погладила девочку по голове, чтобы смягчить её пыл, вызванной обидой, которую она в скорейшем времени обязательно забудет. — Я принесла тебе одежду, — положила стопку вещей на кровать, — Ванная комната здесь небольшая, но отдельная от основной. Вот эта дверь сразу. Так что вся в твоём распоряжении… Как будешь готова, то спускайся вниз завтракать. Надеюсь, ты ешь яичницу? А то другое готовлю, мягко говоря, не очень. Прорезался детский, насмешливый голосок с долей иронии: — Ага. Вообще есть невозможно. Мия заулыбалась, а Бетти расхохоталась, и Майя тоже смех сдержать не смогла. — Пойдём, — Бетти соскочила на пол и взяла сестру за руку, — Ну если что, мы на кухне. Это налево и потом прямо по коридору, затем вниз по лестнице, — Майя вывела малышку из комнаты и, опомнившись, заглянула опять, — Если что нужно, можешь без проблем попросить. Ладно? — Хорошо, — Мия кивнула, — Спасибо, — чуть крикнула, когда волчица уже закрыла дверь, не знаю, услышала та или нет. Девушка просидела на постели ещё некоторое время, положив ладони на щёки и упираясь локтями в колени, смотрела в одну точку на полу, даже не зная о чём думать. С протяжным, шумным вдохом через нос выпрямила спину, запрокинув голову назад, что была свежей, полностью пустой. Чувство неуютности, будто она не в своей тарелке, будто всё это происходило далеко не с ней, и так быть не должно, обуяло её всю, захватывало в плен страха. Мия решительно поднялась, этим резким движением отгоняя от себя мысли, которые уже начали заползать в сознание, роиться там, и не все они были хорошего содержания. Мир немного пошатнулся и расплылся из-за мимолётного головокружения. Голова сразу же потяжелела, и отголоски тупой боли ощущались в затылке, распространяясь по всей площади черепной коробки. Она уперлась рукой в стену, чтобы элементарно не упасть, и переждала, пока все не пройдёт. Капли мелкой дробью забарабанили по телу, разливаясь приятным теплом, скользили вниз, оставляя мокрые дорожки, и смешивались с солёными слезами, бесследно смывая их с лица. Теперь она была наедине с собой и хотела уцепиться за малейшую ниточку воспоминаний. Мия раз за разом, во время всех утренних водных процедур напрягала память, чтобы узнать о себе самую малость — имя. Хотя бы его. Буквы, непонятные вариации путались между собой, образовывали общую массу, перебирались, исчезали и возвращались вновь, но одного родного имени среди них не было. Она выключила воду, закрутив вентиля, и провела руками по волосам ото лба и до самых кончиков, сгоняя лишнюю воду, открыла стеклянную дверцу и ступила на коврик, не далеко от которого уже находилась раковина. Мия взяла махровое банное полотенце и остановилась перед запотевшим зеркалом. Не решаясь, боясь увидеть своё отражение и что-то предчувствуя, провела по скользкой поверхности пальцами. В нём показались участки светлой кожи, были видны очертания талии и обнажённой груди. Ещё одно неуверенное движение. Картинка тела стала вырисовываться, показываться полностью. Мия неожиданно, порывисто и резко, всей ладонью начала очищать зеркало и замерла, когда оно стало чистым. Неужели она, и правда, такая? Уродливая, безобразная… И сравнить было не с чем. Может, она всегда была тем, что сейчас видит собственными глазами? Указательным пальцем девушка провела по одной из толстоватых линей на левой щеке, так осторожно касаясь и опасаясь притронуться, потом по второй и, всё так же робко действуя. Глаза наполнились слезами, губы задрожали. Шрамы не были только на лице, а ещё на шее, затрагивали ключицы, зону декольте, самую малость груди и плеч, но именно там выделялись больше всего и изрядно привлекали к себе внимание. И тоненькая линия, тянувшаяся горизонтально внизу живота, расположенная ближе к лобку, и которую она заметила не сразу, дополняла изъяны её тела и, наверное, не относилась к тому ужасу, что было выше, а была совсем из другой «оперы», появилась из-за другого случая. Только какого?.. Подавленное и без того состояние стало ещё хуже. К себе внезапно появилось отвращение, полное непринятие ситуации. Не видеть себя сейчас было лучшим решением, Мия отвернулась от зеркала. Слёзы уже не наворачивались на глаза, они текли по щекам потоками, что с трудом можно было остановить. Захлёбываясь и сотрясаясь в рыданиях, она обвернулась в полотенце и вышла из ванной комнаты, зажав рот, чтобы жалостливые всхлипы никто из присутствующих в доме не слышал.