***
Время клонилось к вечеру. В кабинете стало намного темнее, чем было, когда Фолл преступил к работе. Он включил настольную лампу, устало потёр глаза пальцами, а потом проморгался. Организм требовал перерыва, поесть бы хоть раз за день. Спина затекла, поясницу ломило. Старость явно не в радость. Такими темпами не заметишь, как сорок лет стукнет. Хах, мысли об этом его повеселили, и Фолл расслабленно откинулся на спинку кресла с колёсиками. Ему уже около тридцати пяти лет. Боже, как он до этого докатился? Ведь ещё недавно ел песок и бегал на улице с утра до вечера беззаботным и несмышлёным малышом, а сейчас имеет богатую жизнь за плечами и давно не маленький мальчик… Он задумчиво постучал пальцами по деревянной поверхности стола, выныривая из воспоминаний детства, и туманно оглядел свой небольшой кабинет. Взгляд остановился на настенных часах. Большая стрелка почти показывала восемь. Оборотень покачал головой. Весь день в этом чёртовом кабинете прошёл! И следом же посмотрел на свой стол, захламлённый бумагами, дошёл до его края, где стеклом вниз лежала фоторамка, которую он всегда так клал, чтобы глаза не мозолила и не напоминала. Макс взял предмет в руки. Жёлтый блик от лампы блеснул на стекле. Робкая светлая улыбка озарила его лицо. Маленькая… Волк задумался, глядя на возлюбленную, мягко прошёлся пальцем по изображению её лица. Молчаливая тихая боль колыхнулась внутри, и где-то в гостиной прозвучал звонкий детский визг, а после громкий топот резвых маленьких ножек. Игры в доме не умолкали до самой ночи. — Маленькая, ты даже не представляешь, насколько он сильно тебя любит… Фолл не принимал её смерти, но с каждым годом осознавал, что нужно учиться жить без неё, идти дальше вместе с Майком. Раны были свежи, но мужчина сейчас улыбался. Улыбался, потому что частичка её есть в его душе, что без слёз, уже давно спокойно может вспоминать их прошлое и, не стесняясь перед самим собой, вот так говорить с ней и по-прежнему крепко и безгранично любить. Улыбался, потому что его солнце оставило после себя луч, проворно бегающий и громящий всё в доме. Улыбался, потому что так хотелось прямо сейчас… Дверь резко открылась, и на пороге появилась Ребекка. Она прервала все его раздумья, нагло ворвавшись в момент, который бывает с ним слишком редко. Мужчина отложил фоторамку и серьёзно посмотрел на неё, ожидая слов и причину своего странного визита. — Пора к Бейкерам ехать. Ждём только тебя. — Я спущусь через пару минут, можешь идти. Однако она не ушла, высокомерно огляделась вокруг. Ясно, режим «суки» включён и, наверное, уже давно. — Неплохой кабинет. Уютно, — заключила волчица, возвращаясь взглядом к лицу жениха. Мужчина ничего не ответил и, закрыв крышку ноутбука, начал запихивать устройство в чёрный чехол из грубой ткани, чтобы завтра взять его к себе на работу. Между ними вечно что-то стояло. То он вёл себя как задница, то она, и минуты нормального общения и отношения друг к другу в последнее время приравнивались к нулю. И каким дураком он был, когда так резко и необдуманно хотел построить с ней семью? Сам не понимает. Кабинет и, правда, был неплохим, выполнен в глинисто-коричневых тонах. Везде присутствовало дерево и природные материалы в сочетание с современными вещами. Дощатый пол, аккуратный камин, около которого Майк особенно любил играть вечерами, массивный стол, такая же внушительная мебель и дверь, балочный потолок, охотничьи трофеи создавали впечатление дикого, неотёсанного волка с природной силой, брутальностью и хищнической жестокостью в чертах. Он раньше был лицом Ральфа, теперь Макса, полностью его отражал. Ребекка подметила момент, что у Фоллов весь дом в таком стиле: то ли шале, то ли рустик. У них в коттедже не так совсем. У Бейкеров витает благородная старина, классицизм с редкими, дорогими вещами из антикварных коллекций семьи, где каждый предмет имел неповторимую историю, жизнь и наследие. Во время наблюдений волчица обратила внимание и на фоторамку, которая стояла небрежно, неровно. — Твоя жена? — Да. Поставь на место, — Макс даже приподнялся со стула и хотел забрать у неё вещь, но она отшатнулась. — Человечка, сразу видно. Думала, просто слух, и Одри шутит. А нет, точно не волчица. И что ты в ней нашёл? — больше с насмешкой и иронией спросила Ребекка, чем с серьёзностью и реальным желанием узнать о его супруге. Фолл ещё одним чётким движением выхватил вещь и раздражённо запихал её в верхний ящик стола. — Тебе зачем это знать? Волчица стервозно усмехнулась. Эта реакция и его поведение никак её не обидели. — Да просто интересно как она… Мия, да? Выживала, когда у тебя был гон, или ещё хуже — в полнолуние… — У тебя прекрасное настроение? — Макс встал из-за стола, пресекая насмешливые слова невесты. — Отличное! — Я бы сказал: сучье, — мужчина вытащил телефон, говоря это всё также отстранённо, пошарил руками в карманах чёрных джинсов, нащупывая ключи от автомобиля. Ребекка цокнула языком и с надменный выражением лица из кабинете. Макс недовольно закатил глаза. Бейкеры их уже давно ждали. Фоллы не стали заходить в дом, а сразу решили перейти к делу и поохотиться как следует, чтобы надолго утолить хищническую жажду крови и потребность в этом. Мартин предложил сначала погонять зайцев, потому что ещё было достаточно светло на улице, и малыши плохо обучены, пусть бы посмотрели, сами попробовали, а потом можно всем взрослым на кабанов, когда хорошенько стемнеет. Маленькая Беатрис была готова прямо сейчас сорваться и бежать, на ходу перекидываясь, но сначала поздравления с днём рождения и огромная розовая коробка с подарком от стаи Фоллов. Ребекка проявила инициативу отдельно, купила сногсшибательное бальное платье глубокого изумрудного цвета как раз под её рыженькие волосы и очаровательные зелёные глазки. Ванесса была в восторге, а вот девочка в силу своего совсем не девчачьего характера вряд ли надела бы вещь более одного раза и проявила интерес больше к подарку соседней стаи. — Расти здоровенькой, такой же красивой и весёлой, — поздравляла Хелен и вручала Бетти подарок в ярко освещённой беседке. — Спасибо, — проговорила чумазая и взлохмаченная малышка, что успела сегодня и нашкодить и измараться как поросёнок, расплести красивую «корзиночку» на голове, перевернуть свой праздничный торт и много чего ещё хулиганского. Мия наблюдала это вместе с Майей из библиотеки, окна которой выглядывали во двор, и с улыбкой заметила озорного мальчишку, что оставил после знакомства на сердце тёплое воспоминание, пронизанное светом и, наверное, неизвестной пока ей любовью. Он сидел на руках у какого-то мужчины, и было только и видно его белокурую головушку и спину. — Ты не идёшь на охоту? — спросила полувампирша, не отрывая взгляда от ребёнка. Майя отрицательно повела головой, тоже устремляя всё своё внимание на одного из волков. Шона. — Не хочу позориться. Я же почти ничего не умею. И не факт, что сразу обращусь, — ответила ей юная волчица и, тяжело вздохнув, села в кресло рядом с Мией, — Знаешь, таких как я в стаи не берут, не женятся на них, — почему-то после взгляда на молодого альфу стаи Фоллов захотелось это сказать, как крик души, требующий освобождения, — Я ни ребёнка родить не смогу, ни домашними делами заниматься, ни охотиться… Чувствую себя… — Лишней? — не угадала девушка, а озвучила то, что сама сейчас ощущала. — Да, лишней… Будто я не достойна жить среди волков, не дотягиваю до их уровня. Мия посмотрела на неё, грустно улыбнулась и взяла её руки в свои тёплые ладони. Они сами ещё не знали, как были похожи. Мия тоже ощущала себя чужой среди Фоллов и каждый раз, когда к ним приезжали Обье, другие стаи, оборотни или их родственники из Канады, она уходила куда-нибудь, лишь бы её не замечали и не трогали. Макс пытался приобщить её к волчьей жизни, но безуспешно. Мия ощущала себя ни другой, а чужой среди них, не достойной ни собственного мужчину, ни жизни в его стае. Также и Майя, только чужая среди своих. Её любили, ею гордились, но боялись отпустить далеко от себя, всячески оберегали и сдували пылинки как с хрупкой фарфоровой статуэтки. Она не была приучена к охоте, не занималась домашними делами, как положено подруге волка, не перекидывалась в другую ипостась, не любила мясо, поддерживая вегетарианство, не знала многих правил и обычаев, хотя всю свою жизнь была в этой среде. Майя не чувствовала в себе дух хищника, словно не являлась оборотнем, а просто обычная молодая девушка на пороге самостоятельной жизни. Школа закончилась, все экзамены сданы, осталось пережить выпускной и катиться на все четыре стороны. Она видела будущее как у Ребекки: отличная работа станет центром её существования, одиночество будет всегда рядом, и, возможно, случится даже замужество, только не по любви. Волчица не верила в счастливый финал с Шоном, да и вообще в долгое продолжение их отношений, ведь его стая её совсем не примет. Чувства имеют свойство быстро остывать, он найдёт другую женщину, или отец подыщет ему более привлекательную для создания семьи кандидатуру, и на этом всё. А Майя останется с разбитым сердцем, вывернутой душой, поэтому много надежд и ожиданий на их историю не возлагает. Да и какие надежды? Они всего ничего вместе, больше после того вечера не виделись, лишь поддерживали связь в мессенджере, и она пока не знает: нужен ли ей Шон? Чувствует ли к нему что-нибудь? И всё так запутано, бардак в голове и незнание, чего ожидать дальше… — У меня такое же ужасное состояние… — начала Мия, — Лишняя… Никому не нужная, чужая. Сегодня стало ещё хуже, — она горько ухмыльнулась, — Не реветь и держаться после такого, мне кажется чудом. — Нет. Это твой стойкий характер и сила воли, — волчица увидела, как задрожали руки девушки и, выпутавшись из её мягких оков, накрыла их своими ладонями, успокаивая. Рождённая Луной после этого чёртового медицинского осмотра не знала, что и думать, чувствовала себя паршиво и хотела убиться о стенку. Сначала наступило непонимание, неосознание ситуации, а потом злость, боль, такая жгучая и глубокая. Её колотило, било изнутри, и слёзы наворачивались на глаза. А сейчас в груди витало опустошение, ведь она ничего сделать не могла. — Ты когда-нибудь расскажешь мне, что произошло той ночью, откуда я взялась в лесу, как наткнулась на тебя? У меня столько вопросов к тебе… — неожиданно, но мягко спросила Мия, стараясь не спугнуть Майю. Сегодня её мысли были только и заняты тем, чтобы докопаться до малейшей истины. Волчица опешила от резкой смены темы их разговора, но ответила: — Я расскажу… Как буду готова. — А есть что скрывать? — Есть. Кое-что было странным в тебе. Только давай не сейчас…***
Волчат надолго не хватило. Погоня за зайцами их быстро утомила и остальное время они игрались друг с другом под деревом, катались по траве, поскуливая и порыкивая. А вот взрослые пошли на кабанов и очень удачно, но случилось кое-что неприятное. Макс сцепился с Аленом уже во дворе, и если бы не Ральф, то разодрали друг друга в клочья. Оба оборотни вспыльчивые, темпераментные на мирную не шли до последнего. На их склоку даже смотреть было страшно. Один огромный чёрный волк, другой чуть больших габаритов — серый. И они с ненавистью рычали, кидали друг на друга. Всё получилось слово за слова, и мужчины, как нашкодившие мальчишки скрыли причину конфликта, разойдясь и за весь вечер даже словом лишним не обменявшись. Сегодня Бейкеров особенно порадовало, что Ребекка и Макс находят общий язык. К слову, оборотень вынес её из лесу на руках в его же футболке, естественно, на голое тело, а потом туго перематывал невесте подвёрнутую ногу и интересовался её состоянием. Дед Вильям даже пошутил, наблюдая за ними на веранде, что с нетерпением ждёт от них правнуков и боится помереть, так и не увидев их волчат, ведь Ребекка ему как родная внучка, да и пора бы уже ей обзавестись статусом матери. Фолл ничего не ответил, заправляя краешек эластичного бинта, а Бейкер натянуто улыбнулась, совсем неискренне. Обе стаи ждали от них потомства, и чувствовалось давление. Вся охота заняла часа три, но осадок от неё остался немного неприятный из-за драки Макса и Алена. Добычи было много, волчата вдоволь наигрались, и взрослые наконец-то хорошо размяли лапы. Ванесса пригласила всех в дом, осуждающе смотря на сына. Майя в это время юркнула от Мии на улицу, выловила момент, чтобы уйти вместе с Шоном ото всех куда подальше. Полувампирша только улыбнулась от того, как волчица выглядывала его из окна, и глубоко в себе порадовалась за них. К остальным она так и не спустилась, хотя Ванесса не раз приходила и звала её. Мия нашла как скоротать время, взяв из библиотеки какую-то книгу, да и настроение совершенно не было. Ей утрешнее подавленное состояние присутствовало до сих пор, и хотелось забиться у себя в комнате, чтобы её никто не трогал и дал осмыслить произошедшее. Скоро по коридору будто пробежали слоны, пронеслись мимо комнаты Мии и зарулили куда-то налево, а потом вернулись обратно и зашли в помещение по соседству, в детскую к Беатрис. Весёлый смех и громкие словечки раздались за стенкой. Полувампирша улыбнулась, отрываясь от чтения книги, и прислушалась к разговору, невольно используя дар Луны: — Вот это было здо-орово! — делилась впечатлениями Беатрис после охоты. — Да-а, особенно, когда твой брат завалил такого огромного кабана! — продолжал Майк, смотря на то, как маленькая волчица вытягивала из-под кровати ящики с игрушками. — А твой папа вообще крутой, мой так не умеет охотиться. Ой, — малышка тянула-тянула за металлическую ручку и упала на задницу, все-таки вытащив нужное. Майк не засмеялся, помог ей подняться, подав руку. Бетти поблагодарила и опустилась на колени, начала ковыряться в содержимом. — Ну-у, в куклы мы с тобой не будем играть и их у меня мало. Есть машинки, лего и… А! — воскликнула девочка и радостно побежала к шкафу со своей одеждой. Из отсека, где вещи висели на вешалках, она достала уже раскрытую упаковку с двумя большими пистолетами, — Папочка с мамочкой подарили сегодня. Они с пульками, стреляют далеко, — малютка хихикнула, — Я сегодня в Алена с окна стрельнула. Попала! — И куда мы стрелять будем? — Тут мишени есть, только они картонные, не интересно. Ален обещал мне сделать деревянные, а сейчас… Не знаю. Она подала ему игрушечный пистолет. Майк положил его в руку, прицелился в стенку. Тут лазер есть. Точно крутой! Беатрис в это время залезла на стульчик и посмотрела в окошко. Так, так, что это тут у нас? Шон и Майя в беседке, и свет у них внутри горит. Спрятались там, негодяи! — Я знаю в кого мы стрелять будем! Бейкер спрыгнула со стула, шлепнувшись на пол, подошла к Майки и шепнула ему на ухо. Оба ребёнка хихикнули. Они понабрали пистонов по карманам и быстро ретировались из комнаты. Больше ничего Мия не услышала. Виски зажгло, и сотни мелких иголок врезались в голову. Она закрыла лицо ладонями, вся сжалась от боли. Дорого ей стоила эта информация! Когда отпустило, девушка рвано выдохнула и откинулась затылком на стену. На протяжении месяца её мучали такие «приступы», она списывала их на травму головы. Теперь, после осмотра эта мысль была откинута. Но странности на этом ещё не заканчивались… все её способности, что были с ней до мнимой смерти, восстанавливались, проявляли себя в самые непредсказуемые моменты и прогрессировали. А она не знала, как ими управлять и что делает в такой ситуации, потому старалась не думать об этом и не решалась с кем-нибудь поделиться, хотя, уверенна, Майя её бы выслушала… Книга перестала быть сейчас значимой, мысль оборвалась и суть расплылась. Мия захлопнула её, оставив у себя на коленях, и прикрыла глаза. Снизу слышны голоса, смех… И ощущение пустоты, одиночества заполонило нутро. Девушка закусила губу, чтобы не разреветься. «Не плачь, не плачь, не плачь», — только было и слышно в голове. Она начала щипать себе руки, чтобы слезы отступили, и сильно сомкнула челюсти. А потом сорвалась, слезла со стула и со злости, одним махом швырнула все содержимое со стола. Осторожно села рядом и уткнулась лицом в колени. Грохот был не сильный, почти никто не услышал. Макс в этот момент через проем двери и небольшой коридорчик посмотрел вверх по лестнице. Ребекка обратила на это внимание, обнимая его за руку и склонив голову ему на плечо. Ах, да, перед стаей они разыгрывали спектакль счастливой пары! — Ты чего? — она погладила Фолла по груди, ощущая под пальцами ткань футболки, и как сердце его забилось чаще, разгоняя жар по телу. Он отрицательно махнул головой, продолжая вглядываться в освещенный коридор наверху. — Ничего… — ответил ей, не понимая, почему никто больше не среагировал на шум. Ребекка спустила правую руку ниже и обняла его за туловище, прижалась. Макс не придал этому значения, перевёл тему: — Как нога? — Болит. Пошевелить не могу. Больше он ничего не спросил и не ответил, слыша краем уха озорной смех волчат на улице. В это время Бетти и Майк, вооружившись «патронами» бегали в ограде и стреляли кто куда, медленно добираясь до беседки в саду. Везде горел свет, поэтому волчатам разрешили побыть на улице. — Почему на охоту не пошла? — спросил Шон, кутая Майю в объятиях, и смахнул рыжую прядь с лица волчицы, мягко заправил ей за ухо. — Не захотела. — Не охотница? — он ухмыльнулся. — Не нравится все это. Так что да, не охотница. Оборотень склонился к ней ближе, чмокнул в губы. Она улыбнулась, не отодвигаясь от него и касаясь с ним кончиками носов, потянулась сама за вторым поцелуем. Фолл дразняще отстранился, а потом опять припал к её губам, слыша недовольный стон и ощущая, как её маленькая ручка хлопнула его по плечу за это. — Уже лучше, — заключил Шон и посмотрел на волчицу необычайной красоты, — Лучше целуешься. — Умеешь же ты момент испортить. Он пожал плечами и опять припал к ней, со жгучей ненасытностью лаская губами каждый участок бархатной кожи лица и шеи и стараясь при этом не оставлять следов своей разгорающейся страсти в виде засосов, красноватых пятен. И как же он был в неё сейчас влюблён… — Нам нужно куда-нибудь сходить вдвоём… — шепнул волк, когда нехотя оторвался от волчицы и поцеловал в висок, в который раз вдохнул запах её волос, почувствовал аромат тела. Запах корицы, пряностей, ранней осени и цветочного шампуня кружил ему голову как никакой другой. Он тонул в нём, растворялся и улетал на седьмое небо от счастья. — У меня арест до начала учебного года, родители не отпустят. Парень разочарованно вздохнул. Майя продолжила: — Если только ночью… Сбежать я смогу. Но надо Алену не попасться. — Брат слишком тебя опекает, не находишь? — Знаю, но… он меня любит. — Это ненормально. Ты давно не маленькая девочка. — Для них я всегда останусь беспомощным ребёнком. Шон открыл рот, чтобы высказать своё мнение на этот счёт, но к ним ворвались два разбойника, заставив его умные мысли исчезнуть из головы. Фолл убрал руку с плеча Бейкер, перестал её обнимать. Она выпрямилась, отодвинулась от него. — А че ты руку от неё убрал? Я же видела! Видела! — заверещала Беатрис, — А вы что, целовались? — сказала она с таким ехидным тоном. — Целовались! — ответил Шон с небольшим передразниванием и усмешкой, поглядывая на Майю. — Хм, — Беатрис подошла к нему, — Будешь обижать мою Майячку, я тебе пулькой в лоб стрельну! Шон засмеялся, Майк тоже, Майя следом за ними, до последнего сдерживая смех. Но девочка осталась непреклонной и серьёзно глядела на молодого парня. — Понял меня? Я за тобой слежу! — сделала двумя пальцам жест, что смотрю тебе «глаза в глаза». — Вы чего пришли? — спросила молодая девушка. — Да так, — проговорил Майк. — А вот надо было! — вставила свою лепту малышка и выстрельнула в Шона. Волк быстро пригнулся. Пулька улетела в куст. — Вот Ален второй, — пробурчал Фолл, когда нормально сел. Девочка с грозным взглядом смотрела на него, а потом перевела взгляд на стол в беседке. Там находились такие вкусные, заманчивые шоколадки, которые Шон припёр для Майи. Бетти быстро смекнула, подавая знак Майку. Малыш кивнул. Друг друга поняли без слов. — Мы с Майком пойдём расскажем Хелен и моей мамочке, что вы тут целуетесь, — они взялись за ручки и направились к выходу, около проёма Бетти обернулась и добавила, — В засос! Шон откровенно заржал. — Стоять! — подорвалась Майя. Ребятня остановилась. — Шоколадки хотите? — Хотим! — произнесли они в один голос. — Берите и рот на замок. Она подала им по целой упакованной плитке, стараясь ровно дышать и не нервничать. Боже, это худшее, что могло сегодня случиться! — А мы вообще-то ничего не видели и говорить не хотели, — пролепетала Беатрис, и они с Майком быстро убежали из беседки, хихикая. Дети вихрем промчались мимо кухни и вновь залетели в комнату Бетти, громко хлопнув дверью. — Отлична работа Майк! Дай пять! — весело заверещала малютка. — Держи! Они хлопнули друг друга по ладошкам. — А теперь вот так, — проговорил Майк, сжав руку в кулачок. — Точно, — волчица вспомнила их обычай стукаться кулачками в определённой последовательности. Волчата называли это символом и отличительной чертой их вечной детской дружбы, теперь же исполняли его из раза в раз. После девочка радостно засмеялась от их успеха, откинула пистолет на мягкий пуфик, мальчик тоже отложил в сторону «оружие». — Вот это да! Я думала, что мы не стащим у них шоколадки. — Я их вообще бы не увидел, если бы не ты. — А я всё вижу, но то, что они целовались, я не видела, — Беатрис залезла на свою кровать, похлопала рядом, чтобы он тоже забрался к ней. — Значит, ты соврала? — Майк сел рядом с подружкой. — Да. Ну и что? Зато мы их, смотри, как напугали! — она начала распаковывать сладость, сдирая бумажную обёртку и фольгу следом. — Наверное, они всё же целовались, — пришёл к такому выводу волчонок, почему-то думая, что Шон и Майя совсем скоро поженятся. — Фу-у, целоваться, это же противно, — волчица посмотрела на него и скривилась. Её аж передёрнуло от этих мыслей! Но знала бы она, что подарит свой первый поцелуй вот этому мальчишке лет так через десять. — Не знаю, противно или не противно… — совсем тихо проговорил Майк и тяжело вздохнул, потому что голова была забиты совсем ни шоколадом, ни Шоном с Майей и их головокружительным успехом, а Энн, которую он весь вечер искал глазами в стае Бейкеров и не находил. — Будешь? — волчица протянула ему лакомство. — Нет, не хочу. — Какой ты странный. Отказываться от шоколадки — преступление! Фолл не захотел больше ломать голову и решил спросить у Бетти, неожиданно сменив тему их ребячьего разговора: — А у вас тут Энн живёт. Она где? Девчушка хлопнула себя по лбу ладошкой. — Точно, Энн! У себя, наверное. Мы же можем к ней сходить, если хочешь. Хотя какой хочешь! Мы и так к ней сходим. Пойдём! Она спрыгнула, потянула его за руку, стягивая с кровати. Малыш очутился ногами на полу и смотрел, как Беатрис начала рыться в ящике с игрушками и нашла огромный набор пазлов. — У неё комната со мною через стенку. Думаю, она не откажет и соберёт с нами картинку. Майк даже оживился, когда выходил из детской и помогал подружке тащить коробку с гремящими элементами. Бетти подошла к двери и осторожно заглянула к Мии. — Энн, а что ты тут делаешь? Мы с Майки к тебе играть пришли. Девушка сидела на корточках перед столом и собирала вещи с пола, которые скинула в порыве злости, обернулась на девичий голос. — Привет. Заходите, — она нацепила на себя добрую улыбку, несмотря на то, что творилось в её душе, и в этот момент положила книгу на стол. — У нас тут пазлы, собирать будем? — спросила Бетти, и они прошли вовнутрь. — Да-да, только я сейчас… достану, — Мия нырнула под стол как раз в поиске камушка, подаренного Майком. Он тоже свалился и закатился куда подальше, под самую трубу, куда её взрослая рука не пролезала. — Давай, я помогу, — Майк подошёл к ней и присел на колени. Она вылезла, сдувая и смахивая волосы с лица. — Было бы здорово, не дотягиваюсь. Вон там, в углу стола. Волчонок закатал рукава голубенькой рубашки, надетой нараспашку прямо на белую футболочку, и принялся шарить рукой. Мия выпрямилась, поднялась с корточек и, оперевшись рукой на столешницу, посмотрела на ползающего Майка. — Ты чего там так долго? Давай лучше я, — сказала Беатрис и присоединилась к поискам. Спокойно дело не продолжилось, они начали толкать друг друга в бока и, смеясь, дрались, бились макушками о стол, раскачивали его. — Наверное, я сама достану, а то вы разбаловались, — улыбаясь, проговорила Мия. — Не-ет! Я уже нашёл его! Нашёл! Мальчик вылез и, поднявшись, подал ей в руку лунный камушек. — Тот самый, что я тебе дарил… — Да… Ты обещал рассказать его историю. — Расскажу. Вот прямо сейчас и расскажу. Бетти последний раз треснулась головой о деревянную поверхность, прерывая их диалог приглушённым стуком. Мия зажмурилась, опасаясь, что малышка заплачет, и ей стало больно, но нет, боевая Беатрис только потёрла место удара и вся лучилась любопытством. — Что расскажешь? А? — она подошла к ним, — Ух ты, какой он красивый! — осторожно потрогала сияющий камушек пальчиком и с улыбкой на лице воскликнула, — Ну! Когда рассказ-то будет?! Мия усмехнулась от её нетерпеливости. Мальчик, давно привыкший к характеру подружки, начал рассказ: — Это мой оберег. Он приносит удачу, если я ношу его в кармашке… Тебе он нужнее, чем мне, вот и подарил. Просто слышал от Хелен, что ты потеряла семью и ничего не помнишь о себе… — Неправда! — Бетти порывисто обняла Мию, — Теперь у неё есть семья. Я её семья, Майя, мамочка и… вообще вся стая. Девушка обняла её в ответ одной рукой. Девочка улыбнулась и прижалась к ней крепче. — Продолжай, пожалуйста, — ласково попросила полувампирша. — Так вот. Его называют светом тысячи полнолуний. И легенды говорят, что лунный камень помогает победить трудности, проблемы всякие и найти свою истинную любовь… Между Мией и Майком ощущалось такое близкое приятное чувство, мальчик даже стал говорить шёпотом, а его мама слушала и вникала в каждое слово. И Беатрис притихла, воображая в голове картинки из рассказа и погрузившись в волшебную атмосферу. Неужели и она угомонилась! — Как-то так, — закончил он, — Носи его всегда с собой. Он тебе поможет. Правду говорю. — Спасибо, — девушка легко потрепала его по волосам. — Ну вот и славненько, теперь собираем пазлы! — хлопнула в ладошки Беатрис, варварски прервав таинственность и спокойствие вокруг. Девочка быстренько раскрыла упаковку и рассыпала содержимое на полу. Майк оказался сообразительней всех. Пазлы маленькие, их много и картинка большая. Но волчонок все делал правильно и быстро. Через час Бетти уже злилась, а Мия так и не вникла в суть дела, глаза разбегались, и все части сливались в один цвет. Они собрали больше половины, когда волчица совсем распсиховалась. — Кто это вообще придумал? Почему так трудно? — Бетти завалилась на пол и раскинула руки и ноги. — Это не трудно, просто ты слишком нетерпеливая, — Майк, погруженный в процесс, даже не посмотрел на неё, а искал детали. Мия сидела рядом с ними, не притрагиваясь к пазлам и удивляясь, почему в первый час ночи они ещё не устали и спать не хотели. — Тут один голубой цвет. И всё! Как тут найдёшь? Волчонок усмехнулся. — Давайте дособираем завтра? — поинтересовалась Бетти, — А потом всё скотчем залепим и Энн на во-он ту стенку повесим. — Да тут чуть-чуть осталось… — буркнул Майк. Мия склонила голову на плечо, смотря на малышей и подмечая даже сейчас, когда они собирают пазлы, их характеры. Бетти — хулиганка, однозначно, с шилом в заднице, везде лезет, все ей интересно, многое подмечает. Больше ей нравятся мальчиковые игры, да и платья с юбками и с сарафанами не сильно жалует, но просыпается в ней иногда такая девочка-девочка. Майк более рассудительный, смышленый и послушный, но тоже ураган маленький, практически без тормозов. — Майк, а ты знал, что завтра Энн с нами в лагере будет? — сказала волчица, перевернувшись на живот и болтая ногами. — Ух ты, Энн, правда, что ли? — Ага, — девушка зевнула в кулак. Мальчик заулыбался, посмотрев на неё, и вставил деталь в нужную ячейку. Они провозились с пазлами ещё минут двадцать. К тому времени сдался уже и Майк. — Пойдём опять к Майе и Шону сходим, Майк? А то шоколадки закончились… Мия, смеясь, спросила: — Вы у них шоколад выманиваете? — Да, шантаж устраиваем, — ответил волчонок. — Так поступать нехорошо. — А мы знаем, — возразила Беатрис. — Но продолжаем это делать, — подхватил её слова Майк. — Да, в точку! — заверещала малышка и поднялась с пола. Девушка покачала головой. А что поделать? Дети! Она снова зевнула, прикрыв рот ладонью, и уточнила: — Складывать будете? — Да, наверное. Надо аккуратненько на коробку это перетащить и в комнату ко мне, а потом дособираем. Волчата умчались в соседнюю комнату с пазлами. Мия собралась вместе с ними выйти на улицу, хотя бы просто воздухом свежим подышать, а потом отправиться спать. Майк и Бетти подняли ей настроение и немного отдалили от проблем, наступило кратковременное облегчение и затишье в душе. Детская чистая радость по своей натуре заразительна, передалась моментально ей и заставила глаза святиться ярким живым блеском. Девушка была благодарна маленьким сорванцам за глоток тёплого счастья, и улыбнулась в очередной раз, когда они вновь как зайчата прискакали к ней. Сбежать на улицу полным составом не удалось. Ванесса окликнула Мию и усадила её со всеми за стол. Вот тут то и началось самое интересное. Так неловко и не комфортно полувампирша себя, наверное, никогда не ощущала. И вроде бы всех знала, но неприятное стеснение присутствовало. Оглядев волков взглядом, она подметил, что Конрад и Одри не приехали. Хелен пояснила: состояние волчицы перед родами всё хуже и хуже, поэтому та осталась дома, а дед в последнее время стремился к тишине и покою. На удивление Ванессы, жена Ральфа и Энн были знакомы, потому пришлось им рассказать эту историю. Майк весь насупился, обиделся, что всё узнали, как он потерялся, и его спасла «девчонка». И они с Беатрис быстренько упорхнули в ярко освещённый сад, чуть не проговорившись о Шоне с Майей. Всё это было бы пустяками, если бы не один волк, сидевший напротив Мии. Каково случилось удивление, когда она увидела Макса, того самого, кому раскрыла свой секрет и поручила его бережно оберегать у себя глубоко в мыслях. Он же ответил ей тем же. В её голове прозвучал его голос, его тайна. Им обоим совсем не верилось в такую случайность… «— Мы встретимся ещё когда-нибудь?! — кричал он, провожая её взглядом. Девушка шлёпала босыми ногами по мокрым и скользким доскам, всё дальше удаляясь. — Навряд ли! А зачем?! — громко, чтобы он точно слышал, отвечала Мия, идя спиной вперёд и обнимая себя за плечи от прохлады на улице». Девушка думала, что они никогда не увидят друг друга. Их странная, скомканная встреча случилась единожды и больше не должна беспокоить их, хранясь далеко в памяти. Но всё произошло совершенно другим образом, ведь мужчина также желал её скорейшего возобновления и дождался. Вот она. Энн. Совсем рядом. Ребекка насторожилась, напряглась, ясно почувствовав и увидев, что Макс заинтересован безобразной полувампиршей и плотнее прижалась к нему, показывая, что он её и ничей больше. Играла тогда волчица роль счастливой невесты, создавала идиллию в их отношениях или действительно приревновала Макса даже к взгляду на другую самку, никто не узнает, но каждый заметил, что Фолл к Энн почему-то не ровно дышит, а Ребекка в ярости. Был бы тут Конрад, так бы что-нибудь ляпнул на этот счёт. Сегодня его заменял Вильям и пустил парочку анекдотов. Мия вновь столкнулась взглядом с Максом. Он, не отрывая своих пепельных глаз от неё, отпил из стакана воду и продолжал смотреть. И ей казалось, что мужчина проникал в её глубину, в самую душу, копался там и искал что-то важное, неимоверно значимое для себя. Она даже пошевелиться не смела, видя перед собой только яркие глаза, которые совсем недавно являлись ей каждую ночь в кошмарах. Он приходил к ней в виде волка и жалобно выл, скулил, прося его приласкать, провести по шерсти аккуратной женской рукой. Для девушки стало это поразительной догадкой, шоком. Именно Фолл мучал её, что она просыпалась от страха в поту и слезах, а потом исчез, когда сон был показан до конца, и вся суть дошла до неё. Он тот самый оборотень! И неважно, что в образе волка девушка его никогда в живую не видела, только была уверенная: это Макс, так выглядит его зверь. Непреодолимая тоска, отчаяние, досада, будто не напротив неё сидит он, а находится где-то далеко, в другом времени, в другой жизни, в другой вселенной. Фолл чужой. Не её. Совсем незнаком и неизвестен. Между ними стена. Стена жуткой боли, выплаканных слез, горя, безвозвратно потерянных лет. Между ними вся их жизни, к ним обоим давно не относящаяся, отстраненная, теперь чужая и потерянная навсегда. А Макс при взгляде на неё ощущал чувство, что не передать словами, словно старые шрамы затягиваются, кожа выравнивается, и всё внутри оживает, но пока не цветёт. Ему хочется улыбаться, смеяться, забрать её, спрятать ото всех, чтобы она только ему дарила это необычное чувство пробуждения, чтобы только он мог знать, как она лечит его душу лишь одним долгим взглядом. Фолл оторвался от лица, практически забытого, стёртого в его голове, и заметил, как Мия сильно скомкала в руке бумажную салфетку. Её глаза наливались слезами… Это было бы абсурдом, если бы она плакала по тому незнакомцу, с которым сидела недавно на мостках и которого видит сейчас перед собой. Она плакала по Максу. По тому далёкому любимому Максу, которого не находила нигде и ни в ком, даже в нем самом прямо сейчас. Он нужен был ей, тот живой, не убитый горем и жизнью Макс. Её Макс, а не затравленный одинокий зверь с пустым, полным обиды, несправедливости и ненависти взглядом. Фолл стал тем зверем, безнадёжно ищущим душу, которую когда-то полюбил так, что теперь смысла в своём жалком существование не видит без неё. И никакая Ребекка, маленький сын, семья не залечили бы его изрезанное шрамами еле бьющееся сердце. Только она, её нежные руки, её заливистый, звонкий голос, её трепетные объятия и правильные, такие нужные слова окончательно вернут его. Случится ли это когда-нибудь? Вернёт ли Мия его настоящего, живого?.. Никто не знал, что нечто страшное творилось в их душах сейчас. Но они оба понимали, чувствовали друг друга, только боялись этого, боялись признаться себе в странности и подозрительности происходящего. Она не выдержала первая, прекратила их переглядки и ушла из-за стола, невнятно и поспешно извинившись перед Ванессой, что не сможет посидеть с ними подольше. Макс посмотрел на Мию и почти сразу дернул за ней, не проронив ни одного слово и оставляя в недоумении Ребекку, которая обнимала его за плечо, и всех остальных волков. Он выбежал на улицу, она в это время почти бегом скрылась за калиткой ограды. Макс затормозил буквально на несколько секунд, обдумывая своё следующие действие, и решился следовать за девушкой. В голове крутилось тысяча мыслей и вопросов: Зачем он бежит за ней? Что он ей скажет? Как объяснит, что с Ребеккой они никто? И, вообще, волнуете ли это её? Или она забыла его? Забыла их встречу? Может быть, она хотела побыть одной, а он прётся тоже? Дайте кто-нибудь хотя бы один ответ… Мия без разбора дороги, но зная, что он следует за ней, шла вперёд, продвигалась в глубину леса. Она оборачивалась, чего-то боялась, но убегала. Только от чего? От Макса? Тогда в какой в этом смысл? Или от чувств, что совсем недавно испытала из-за него?.. Вопросы-вопросы-вопросы… Их тысяча. И ни одного чёртового ответа! Лесная полоса закончилась, неизвестная широкая поляна открылась перед ней. Она осторожно вышла из тени деревьев, удивляясь находке, и резко обернулась через плечо, воображая себе, что он прямо за спиной. Никого не было. Тихо. Даже ветви и сучья нигде не трещали. Облегчённый выдох… Мия направилась вперёд, остановилась у самого обрыва. Ветер был здесь буйный, с силой трепал волосы и обдавал тело холодом, из-за чего полувампирша вся продрогла в считанные секунды. Здесь дышалось легче, даже проснулась какая-то удивительная жажда вдохнуть в грудь как можно больше воздуха. Всю вокруг было таким таинственным, мистическим. Луна горделиво и заманчиво восседала на чёрном небе, светила ярче обычного и казалась больше, намного больше, чем если смотреть на неё у дома. Внизу широкой лентой разливалась призрачная река с тихим живым журчанием и серебристыми переливами на воде. Тут было красиво, одиноко, спокойно. Загадочное место словно скрывалось за лесом от посторонних глаз и создано для кого-то особенного… Только кто он такой особенный? Или особенные они? Для кого-то двух все эти просторы? Макс вышел на свет, прекрасно зная дорогу сюда. Сколько лет уже не касалась его нога этой земли и как далеко воспоминание о ночах здесь! Кажется, это случалось в прошлой жизни… Он, идя размеренно, не торопливо, приблизился к ней, хотел её аккуратно тронуть за плечи, даже поднял руки, но отдернул, точно боясь обжечься. Она слышала шорох травы, сейчас ощутила спиной его тепло не близкое тепло и улыбнулась. Боже, что они творят? Что подумают стаи? — Ты говорила, что мы никогда не встретимся… Девушка обернулась к нему. — Удивлён? — еле звучно прошептала и поджала нижнюю губу. — Удивлён, что ты была так рядом… Энн, — он также обошёл ей, встал к краю обрыва, поравнявшись с женской фигуркой, — Боялся тебя больше не увидеть. — Странно, но я тоже… Он чуть улыбался, взглянул на неё. — Всё у нас с тобой странно. Она пожала плечами и, не отрываясь от разглядывания леса на той стороне, озвучила свои мысли: — Значит, ты тот самый Макс Фолл, загадочный жених Ребекки, которого уважает вся стая и так нахваливает, — произнесла с долей иронии. — Да, тот самый. — Я думала, что вы два разных человека, — она отмахнулась, — Не обращай внимания, у меня бывает такое, — легко постучала двумя пальцами по виску. Макс посмеялся, засунув обе руки в карманы джинсов. — Вы с Ребеккой отлично смотритесь… вместе. — И только. — Тогда ради кого ты это делаешь? — Сын. Стая. Обещал жене, отцу. — А как же ты? — Меня никто не спрашивает. Я вожак, обязан быть с волчицей, и другое неважно. Не всегда все происходит как у Ванессы с Мартином. — Не всегда все красиво, и она не всегда волчица? — Верно. Молчание. Их диалог, идущий на одном дыхание, прервался. Мия прикусила кончик языка. Она мало о нём знала, но сейчас попала в самую суть, в его болезненную старую рану. И чувствовала стыд, ведь нагло залезла к его обитель боли. Незнание этого не оправдывало. Не стоило ей об этом говорить… Девушка глубоко вдохнула, сгоняя жар со щёк, слегка повернула голову в его сторону. Мужские скулы стали острее, лицо покрылись хищными тенями. Он плотно сжимал челюсти, но не злился. Всего лишь было неприятно обнажать душу перед незнакомцами и запускать кого-то в свой укромный маленький мир. «Не всегда все красиво, и она не всегда волчица». Ему трудно признать, но да. У его любви ужасный финал, самый непредсказуемый, и зависть поднималась из недр, когда он видел счастливые семьи… Но не нужно знать девушке об этом. Оборотень подметил боковым зрением взгляд глубоких серых глаз и уловил сожаление о сказанных словах и мучительное волнение в трепещущей груди Энн. — Извини… — прошептала. Фолл кивнул, на несколько секунд прикрыв глаза, и затолкал глубоко в себя чувства, захлопнул мысленную дверь для прошлого. Она не виновата, это его проблемы, что ему сейчас больно. — Больше не говори со мной об этом… Ладно? Нарочно из Мии выскакивал вопрос: «Почему?». Но она перетерпела такое свойственное ей любопытство и сказала тихое: — Ладно. Макс прочистил горло и перевёл тему. Чувствовалось, что у них времени осталось ничтожно мало. Разговор зашёл о чудесном волчонке, умещающем в себе всё самое лучшее от них двоих. Другого получиться и не могло от этого исключительного союза. — Майк про тебя говорил постоянно. Правда, путал имена Энн и Анна, — оборотень полностью повернулся к ней, — Даже не задумывался, что сын имеет в виду тебя. Чем же ты его так очаровала? «Чем ты так очаровала меня?», — пронеслось у мужчины в мыслях. Мия последовала его примеру и встала лицом к лицу, медленно покачала головой, не зная, чем так зацепила Фоллов. — Он у тебя замечательный мальчик. Я просто в восторге от этого малыша… — Конечно, гены-то мои. Его обожают все девчонки. Рождённая Луной широко улыбнулась. Напряжение между ними спало. Легче. Теперь легче дышать рядом друг с другом. — Ну вот, дождался твоей улыбки. Она накрыла щёки ладонями, смущаясь и закрывая от него лицо, а потом поспешно поправила волосы, как бы не акцентируя внимание Фолла на таком жесте, что ей понравилось его замечание. Повела себя как маленькая наивная девчонка от взгляда мальчик, который ей сильно нравился. Ну что за ребячество? — Луна сегодня красивая, — быстренько сообразила Мия, уходя уже на что-то отдалённое. Никаких Ребекк, стай, оборотней, угнетающих чувств. Она взглянула на Луну глазами полными блеска и восхищения. — Тогда мы любовались на закат… — вспомнил Фолл и задрал подбородок, посмотрел также наверх. — А теперь Луна. Как тебе такое? — Намного лучше. Посмотри на звезды. На её губах расцвела улыбка. Звёзды. Их миллиарды. Они блестели, перемигивались и манили, звали к себе лететь и касаться их руками. И Мия бы полетела, если бы не Макс. Он взял её за руку и отвёл подальше от обрыва. — Голова закружится. Рухнешь вниз. Девушка ему улыбнулась и опять вернулась к волшебству на небе, не вырывая свою тоненькую ручку из его крепких широких ладоней. — Представь, сколько всего видели эти звёзды… Войны, кровопролитные сражения… — Жизнь, чьё-то рождения, смерть, любовь… — она продолжила его мысли. — Могу рассказать тебе о созвездиях, — сказал к слову Макс, вспоминая свои юношеские годы. Эта чарующая атмосфера ночи, тишины и россыпи звёзд напомнила ему первую любовь, и как он ради девушки увлёкся астрономией, чтобы потом, естественно, блеснуть перед ней знаниями во всей красе. Мия об этом знала и потому не позволяла ему умничать, когда они оставались вдвоём и наблюдали за ночным куполом. Ведь Макс всё выучил ради какой-то девчонки, а не неё. Глупая… — Давай. — Только я многое забыл, предупреждаю сразу. Она мягко рассмеялась, опять бегая взглядом. То смотрела на него, то на звёзды и понять не могла, что прекрасней… Фолл уже раскрыл рот, вспомнив красивую историю, как услышал треск в лесу. Опавшие ветки ломались под мощными волчьими лапами. Безусловно, это был волк. Тут и прислушиваться не надо. И он упрямо полагал, что за ними никто не пойдёт?.. Мия, до сих пор не вырвав руку из его тёплых оков, повернула голову туда же, куда смотрел Фолл. Из тени вышел огромный волк с горящими ярким золотом глазами и чёрной, как смоль, шерстью. Он тяжело дышал, смело вышагивал и почему-то особенно озлобленно смотрел на Макса, готовясь совершить выпад и кинуться на него.