***
Приехали они, как и сказал, Ален примерно через два часа, точнее уже подъезжали. Осталось совсем немного проехать и можно будет, наконец-то, выйти из автомобиля и размять ноги. Ален ни разу не обмолвился с Майей словом. Брат и сестра до сих пор дулись друг на друга после небольшой ссоры, когда волчица твердила ему не продолжать отношения с Энн. И ещё усугубило всё то, что Ален настроился против Шона. Зато волк вёл прекрасную беседу с Мией, и она даже перебралась к нему на переднее сидение, чтобы было удобней говорить. Они не разговаривали и не были так близко друг к другу слишком давно. Все недомолвки и неудобства между ними стёрлись, и, казалось, их общение выходит на прежний лад. Но это точно не то, что было до. Не те чувства, эмоции, внутренние ощущения. Если в Алене клокотала зарождающаяся любовь даже после периода неприступности и холодность в Мии, то она запретила себе лезть в его жизнь и даже думать о любви к нему. —… я решил, что не хочу тратить молодость на то, чтобы заниматься нелюбимым делом. Так я ушёл из школы и больше туда не хочу возвращаться. Быть учителем — не моё, — проговорил Бейкер буквально за несколько минут до того, как показался базовый лагерь. — А что дальше планируешь? — Развиваться. У меня уже формируется неплохая база клиентов. И я чувствую себя не просто фотографом-новичком, а ощущаю как с каждой работой мой опыт и потенциал растут, — он усмехнулся, не веря, что это его жизнь, и в ней происходит долгожданное. Мия взглянула на него, задала, наверное, один из важных вопросов для оборотня: — И ты теперь счастлив? Он не помедлил с ответом, повернувшись к ней, сказал уверенно: — Да. Я счастлив. Но для полного счастья осталось совсем немного. Девушка искренне улыбнулась, радуясь за мужчину, ведь так ценно и приятно иметь в своей жизни мечту, что стала целью. И Ален на пути к ней, почти пришёл. Хоть у кого-то всё налаживается. Они вылезли из машины, и лицо Мии застыло в удивлении. Она даже не подумала бы, что в таких живописных местах проведёт последующие несколько дней. Ей представлялся обычный, ничем не примечательный лесочек, протекающая рядом речка, скромной кучкой, установленные палатки, духота, мошкара. Впрочем, как и описывала Майя — пессимистично. Но открылась просторная местность, обрамлённая с двух сторон деревьями. Её понемногу осваивали люди, то и дело подъезжали автобусы с детьми, прибывшие вожатые начинали обустраивать лагерь. В середине восьмиугольников располагались самодельные деревянные скамьи, под натянутым навесом стояли столы чуть поодаль от центра. Ещё поставили внушительный шатёр для хранения всего необходимого и общего сбора вожатых. В тени деревьев находился душ с довольно внушительным баком для воды, приличный туалет. Стоит сказать и о широком проходе меж деревьев, который вёл прямиком к огромному озеру, что переливалось бликами на воде от солнца, и гладь его казалась необычайно бирюзовой. — Красиво?—сказал подошедший к Мии Ален. — Да, очень, — с чистой детской радостью проговорила девушка. — Бывавшие здесь вожатые говорят, что тут не одно озеро. Мы пойдём в небольшой поход по ним. — Здорово. Бейкер ещё немного поглядел вдаль на озеро и холмы с возвышающимися на них соснами, мягко положил свою ладонь на её хрупкое плечико и потёр. — Ты справишься, не переживай. Дети взрослые, не те малыши, за которыми мы бегали. Таким жестом Ален решил приободрить Мию, оказать поддержку, ведь прекрасно знал, как она волновалась вчера перед отъездом, расспрашивая его и других вожатых о предстоящем событии. Её даже не успокаивали наставления Фолла. Так страшно, в первый раз же, хотя и Бейкер волновался не меньше, у него тоже своеобразный дебют. — Я не переживаю, — соврала полувампирша, — Ты же рядом, всегда поможешь. — Верно, — он кивнул, ему было чертовски приятно услышать подобные слова из её уст, — Пойдём, нужно поставить палатки до темноты. — Только ты проконтролируй это, а то я не очень умею, — усмехнулась она, и они отошли от автомобиля к другим вожатым. Через полчаса окончательно все приехали. Кого-то довезли родители, других доставил транспорт от детской организации, а третьи добрались собственным ходом, как Бейкер. Пока остальные осваивались, ставили палатки и раскладывали вещи, Майя бухтела, что она не одна будет жить, а ещё с двумя девочками. Зато не жаловалась Мия, не до этого было. Она стояла в ступоре, когда ей вообще не хватило спального места. — Так. Считаем ещё раз все палатки, — громко говорил Макс, самый старший из вожатых и ответственный за этот поход, — Должно хватить всем. Палатки пересчитали, людей тоже. В итоге, ни у девочек, ни у девушек-вожатых места не нашлось, всё занято впритык. Макс сдерживался, чтобы не ругнуться. Он же всё пересчитал несколько раз, перепроверил! — Ладно. Это не великая проблема,— наконец-то, произнёс мужчина, немного подумав, — Заканчивайте ставить палатки, и приготовьтесь к экскурсии по местности. Энн, пойдём со мной. Мия взяла свой походный рюкзак с вещами и молча пошла за Фоллом. Ален проводил их хмурым взглядом, но ничего против не сказал, догадавшись о решении волка из соседней стаи. — И куда мы? Зачем? — первой заговорила она, спустя пару минут молчания и их ходьбы по узкой тропинке в лесу. Тяжёлый рюкзак оттягивал плечи, но полувампирша встряхнула его, плотно закидывая себе на спину, и стянула лямки перед грудью, придерживая. Макс неожиданно остановился, что она чуть ли не впечаталась в него. — Давай его сюда, — мужчина забрал у неё тяжесть и ответил до того, как отвернулся и вновь зашагал вперёд, — будешь жить со мной. Ночами за бочок не кусаю, в лес не утащу, блох всех вытравил. Я идеальный сосед. Мия оторопела. Макс отошёл от неё на шагов пять и обернулся, не почувствовав девушки рядом. — У вас есть блохи? — она изогнула бровь от удивления. Фолл усмехнулся. — Энн, не ведись. Конечно, нет. Рождённая Луной после секундного недоумения продолжила идти. Ей показалось, что усмехнувшись, он перестал быть чересчур серьёзным, расслабился, и атмосфера между ними разрядилась, а то чувствовалось одно напряжение и неудобство. Она не постеснялась задать ещё один вопрос, еле успевая за его громадными шагами. — Почему ты обустроился отдельно, а не со всеми? — Люблю одиночество. Мне так комфортней. — Но я же буду с тобой. Какое это одиночество? — Мне тебя на улице спать оставлять? — Ну нет… Вытоптанная тропинка оборвалась, лес расступился перед ними, и открылся умопомрачительный вид на бездонное голубое озеро. — Как тебе местечко? — совсем тихо спросил Макс, будто боясь нарушить и спугнуть эту природную красоту. — Очень живописное. — Увидишь, какие здесь рассветы, уезжать не захочешь. Оборотень снял с себя рюкзак и положил его у палатки. Довольно просторной и высокой палатки, стоить заметить. Она стояла ближе к деревьям, но тут рукой подать до песчаного берега и водоёма. — Давай я матрас тебе помогу надуть, а ты потом сама обустроишься. Мне просто бежать нужно. — Да, давай. — Отлично. Как закончишь, по этой же тропинке выйдешь к остальным. — Угу. Фолл быстренько накачал матрас и удрал в лагерь, прося Мию долго не задерживаться, потому что скоро начнётся общий сбор. После его ухода она залезла в палатку. Здесь не было тесно, наоборот, есть, где разгуляться и встать в полный рост. Наверное, Макс уже весь не вытянется, будет пригибать голову, зато Мия ощущала себя просторно. Палатка состояла из двух отделов. Первый совсем небольшой. В нём находились сумки, рюкзаки с принадлежностями для похода и жизни на природе, стоял невысокий столик, два складных стула, надувной диванчик. Это первое, что бросилось в глаза. Мия прошла дальше. Второй отдел — самый основной и главный. Он выглядел просторнее предыдущего. Слева располагался матрас Макса раза в два уж точно больше её, двуспальный. И ясно, Фолл просто огромный по своим габаритам, что девушка могла спрятаться за ним, и её бы ни за что не увидели. Его спальное место уже выглядело готовым. Одна большая подушка у изголовья, натянутая простынь, слишком тонкое одеяло поверх всего. Справа матрас принадлежал Мии, не такой большой, как у Фолла, но её миниатюрная фигурка вполне помещалась. Девушка приготовила свою постель и, скромненько скинув рюкзак в угол, вышла на воздух. Заманчивая в свои объятия прохлада осталась позади неё, и слепящее в глаза солнце вновь обдало тело жаром. Она собрала волосы в тугой низкий пучок, стянув чёрную тугую резинку с запястья, и приблизилась к озеру. Тишь да гладь. Так бы Мия описала всё окружающее, но не своё внутреннее состояние. Здесь песчаные берега с золотистой дымкой от ярких лучей каёмкой обрамляли воду. Как в зеркало глядели стройные сосны и высокое безоблачное небо. Приют находил штиль, практически не колыхая ветвей. А в ней бы это озеро буйно бесчинствовало, выходило из берегов. Деревья гнулись к земле под натиском сильнейшего ветра. Сгущались бы над головой грозные тучи, и на небосклоне взрывались яркие молнии. Но секунда, и внутри природа вернулась бы в то спокойное и умиротворённое состояние, что сейчас безмолвно стояло вокруг неё и покорно ждало заката, чтобы показать всю красоту, которая придёт с наступлением прохладных сумерек. И ей надоело это непостоянство. То всё хорошо, то всё отвратительно плохо. И повлиять на настроение её нутра могла любая, даже незначительная мелочь. В эту секунду в ней закипало непонятное негодование, и следом же оно утихало, во власть захватывали отчаяние, тоска и отпускали, счастье и детский восторг окутывали и тут же гасли. Чувства смешались в безликую массу, и она понять не могла, что сейчас ощущала. Ванесса прекрасно замечала стремительные перемены, штормы и затишья в Мии и советовала ей как следует отдохнуть в этих краях. Не столько физически, сколько морально. Именно отдохнуть душой и забыться на пару денёчков, не вспоминать об отсутствие памяти и собственного прошлого, о главной трагедии, своём внешнем уродстве, одиночестве и прочем. Просто отдаться во власти жизни и немного позволить себе плыть по течению, потерять один берег из виду, чтобы потом созерцать другой. Рождённая Луной прикрыла глаза на мгновенье, вскинула лицо к солнцу, словно впитывая в себя его тепло, силу и успокаиваясь. — Когда это всё закончится?.. — с таким тихим риторическим вопросом она открыла глаза и, взглянув на голубую воду в последний раз, направилась к знакомой тропинке.***
День выдался насыщенным и весьма интересным. Дети, прибывшие в палаточный лагерь, были не теми малышами, с которыми возилась Мия, как верно подметил Ален. Это довольно взрослые рассудительные ребята от четырнадцати до восемнадцати лет. С ними легче, но в то же время неимоверно сложно. Девушке поначалу сложновато дался такой опыт, но вскоре она освоилась так же быстро, как и Бейкер. Однако, громких визгов и писков им обоим, на удивление, не хватало. На сегодня список дел не был велик. Большую часть времени заняли организация и обустройство лагеря, затем следовало знакомство со всеми, обсуждение запланированных мероприятий и долгая экскурсия-прогулка по местности с возможностью искупнуться в озере. Самые смелые решились, остальные пока поскромничали, обещая сделать заплыв завтра. День плавно склонился к вечеру, а тот в свою очередь перетекал в ночь. Все немного подуставшие, но счастливые собрались вокруг очага, сидя на тех самых лавочках, выстроенных восьмиугольником. Макс рассказывал о планах на завтра, да так долго, что Мия зазевала. Или же это её только тревожила мысль о сне, другие внимательно слушали и не могли дождаться, когда же Фолл произнесёт самую главную фразу, которая положит начало тому прекрасному, что может быть в походах в тёмное время суток. — На этом всё, — голос оборотня стал громче, — Разрешаю вам побрякать на гитаре до… — он глянул на наручные часы, — До двенадцати часов. Завтра у нас сложный день, подъём ранний. Все оживились, будто вовсе не вымотались за день. Мия постаралась взбодриться, но даже ночная прохлада не смогла прогнать приятные путы сна. — Не спать. Самое интересное пропустишь, — сзади подошёл Ален и накинул ей на плечи свою джинсовую куртку цвета серого хаки. — А? Что? Бейкер сел рядом на скамье, растолкав мальчишек. — Чай будешь? Кофе? — Не. — А если хорошо подумать? Мия медленно и уставши помотала головой и склонила её Алену на плечо. Он погладил девушку по спине. Большее, что он мог себе позволить сейчас по отношению к ней, и дело здесь не в присутствие посторонних. — Тогда ложись спать, вижу — уже носом клюёшь. Могу проводить до палатки. — Нет. Я не усну одна, страшновато. Лучше Фолла подожду. Услышав знакомую фамилию, Ален изменился в лице, чуть скривился и перевёл взгляд на Макса, который сейчас сидел напротив них и внимательно наблюдал. Мужчины встретились глазами и с некой неприязнью отвернулись друг от друга. В лесной тишине и небольшом гуле от разговоров и треске костра, привлекая внимание, брякнула гитара. Она идеально легла в умелых руках одного взрослого паренька, что её настраивал. Вдруг все струны задребезжали, и полилась тихая мелодия, которая звучала громче с каждым новым аккордом. Появилась особая атмосфера. Такая нереальная, заряжающая своей энергетикой. Все вокруг стали родными, будто она знает их всю жизнь и является с ними одним большим целым, семьей. Уюту добавляло тепло оборотня, сидевшего рядом. И никакие проблемы, мысли не тревожили её нутро. Хотелось вечно вот так сидеть и слушать баюкающую игру гитары. Небольшая возня и молчание инструмента заставили Мию выпасть из зачарованного сознания. — Мистер Фолл, сыграете? — доносились звуки, словно из-под воды, потому что сон вновь тянул девушку к себе. — Я гитару сто лет в руках не держал, — хохотнул Фолл. — Пожалуйста, я же знаю, что вы отлично играете. — Давай сюда, уговорил. И снова зазвучала музыка, перебирались струны, послышались голоса подпевающих. И мелодия такая знакомая-знакомая. До боли. Мия тяжело открыла глаза. Макс сидел в паре метров от неё. Их разделял большой костёр, что пламенем своим освещал его ровный греческий нос, острые скулы со впалыми щеками, сомкнутые губы, сильные руки, поспешно скользящие от одного аккорда к другому. Он находился к ней вполоборота, устремил взгляд только на струны и даже не предполагал, не задумывался, что сейчас Мия смотрит на него, находится так рядом, и её сердце предательски щемит от нереального ощущения дежавю. Полувампирше предельно чётко и неожиданно вспомнился их самый первый совместный поход. Фолл уговаривал её на протяжении недели, до последнего не отставал, пока та не согласилась. В итоге, она пожалела о своём долгом и утомительном «я не хочу, но дай мне подумать» вдвойне, когда, сидя у костра и вглядываясь в танцующее пламя, услышала, как до невозможности душевно и чувственно Макс может играть на гитаре. И Мия так же внимательно смотрела на него и осознавала, что это один из лучших моментов в её жизни. Мужчину хотелось крепко обнять за шею, тесно-тесно прижаться к нему, почувствовать родное, живое тепло, учуять запах знакомого одеколона, запах тела, расплакаться, потому что она могла и не встретить его в своей жизни, и запутывать пальцы в чуть длинноватых пшеничных волосах, которые приобретали золотой отлив в отблеске костра… Только сейчас его волосы были коротко острижены. А почему они короткие? Стоп. Что? От этих вопросов, не состыковок в голове она, как ошпаренная горячей водой, убрала голову с плеча Алена, вся выпрямилась и села ровно, выпучив глаза от испуга картинок в голове. — Энн, ты чего? — обеспокоенно прошептал Бейкер. — Я? Ничего. Сон как рукой сняло. Её сердце забилось слишком часто и громко, что даже оборотень, сидящий рядом, услышал и удивился. Мия думала, что всё это закончилось. Никаких больше снов, необъяснимых образов, странного ощущения, будто она здесь уже находилась. Но нет. Прошлое мучило её и подавало знаки, которые она не могла распознать или боялась открыть для себя правду жизни и не была к этому готова. — Всё в порядке, — сказала девушка и натянуто улыбнулась, чтобы мужчина так подозрительно и обеспокоенно на неё не смотрел, — Мне кажется, я просто уснула и вздрогнула во сне от звука. Ален не поверил, лишь взял её маленькие, такие холодные ладони по сравнению с его огромными горячими «лапами» и мягко сжал их. Мия не сопротивлялась, позволила ему этот жест нежности. Они смотрели друг другу в глаза. Он тонул в холодности её серого моря. Она же глядела в его карий мрак. И обоим казалась, что всё это так неправильно — сидеть рядом, держаться за руки и играть в переглядки. Но оно необходимо и особенно важно для неё и него. — Я хотел бы с тобой серьёзно поговорить, — послышался тихий голос волка на фоне новой мелодии в исполнение гитары и всё того же Макса Фолла, пытающегося на них не смотреть. — Здесь?— Мия обернулась на присутствующих и усмехнулась. — Нет, не здесь, — Бейкер взглянул на тёмный лес и понял, что это не слишком хорошая идея, — Давай завтра, я с мыслями соберусь. — Ладно. Ален выпустил её руки из своих рук и поспешно поднялся с места, без объяснений. Мия проводила его взглядом и с неким сожалением. Ей кажется, он мучается. Глубоко в себе, где ей не достать его. Как Фолл и обещал, дети сидели у костра до двенадцати часов ночи, чего вполне хватило на первый раз. Некоторые сами начали расходиться, последних, в основном это были взрослые мальчишки, отправили спать вожатые. — Всё, идём? — сказал Макс, когда затушил догорающие паленья и вытащил фонарик из кармана. Мия кивнула, ещё сильнее закутавшись в джинсовку Алена. Они зашли уже на знакомую тропинку в лесу и двинулись к палатке. — Как тебе первый день? — спросил оборотень. — Мне понравилось. Думала, хуже будет. — Это ты ещё в палатке не спала, — хохотнул оборотень, — Завтра тебе намного больше здесь понравится, — сказал уже серьёзней. — Обещаешь? — девушка решила съехидничать и, продолжая идти, но уже спиной назад, развернулась и посветила на Макса. Он усмехнулся, закрыв лицо руками от яркого белого света, и с такой же ноткой озорства ответил: — Обещаю. Она, улыбнувшись, отвернулась и зашагала нормально. — Я ещё обещал тебе умопомрачительные рассветы. — А я запомнила, — важно отозвалась Мия. — Значит, будь готова проснуться в четыре утра. — Ну, не-ет. — А как ты хотела? Это тебе не зима, чтобы солнце вставало хотя бы в семь утра. Лесная полоса вскоре закончилась, палатка, одиноко стоящая рядом с берегом, встретила их в темноте. — Ты здесь уже бывал, да? — Да, но давно. — А как давно? Макс задумался. — Не знаю, но у меня тогда не было ребёнка. Они зашли в палатку. Фолл начал копаться в своих вещах, спросил: — Ты спать идёшь? — Да, наверное. — Тогда ложись, позже приду. Я, если что, тут рядом буду. — Ладно, — Мия перестала смотреть на оборотня и зашла во второй отсек палатки. — Спокойной ночи, — кинул Макс и улыбнулся. — И тебе. Прошло больше, чем полчаса. Мия ворочалась, не могла найти удобное положение. То ей было жарко под одеялом, то она мёрзла. В итоге, девушка оделась и вышла на улицу. Макс сидел перед небольшим костерком на раскладном стуле со спинкой и уже докуривал сигарету, когда она подошла. — Не спится? — спросил он, не оборачиваясь. — Да. — Тогда приглашаю тебя в клуб неспящих. Фолл поднялся с места, затушив дымящуюся гадость. — Садись, скоро вода закипит, чай пить будем, и возражения не принимаются. Мия усмехнулась и села на тёплый, уже нагретый оборотнем стул. Макс вытащил себе точно такой же. Пока вода в котелке над костром доходила до кипения, они вновь разговорились. — Совсем не люблю чай, — к слову произнёс Фолл, когда наливал им этот горячий напиток, — Дома не пью, а в походах почему-то желание приходит. — Мне больше крепкий кофе со сливками нравится. И без сахара. — Да? И как ты пьёшь эту гадость? — Легко и просто, — она пожала плечами. — Хочешь, кофе со сливками сделаю? — Нет, не нужно. Сейчас я хочу чаю. Макс усмехнулся и поймал себя на мысли, что кое-кто тоже любил крепкий горький кофе со сливками. Оборотень терпеть не мог эту гадость, зато Мия доброе утро без неё не видела. И он предательски ярко помнил, как первые месяцы после её смерти делал этот напиток по привычке, а потом со щемящей тоской на сердце сливал его в кухонную раковину, опомнившись. Пока Фолл зачерпывал кипяток в кружки, Мия спросила: — И часто ты пропадаешь в походах? — Всю жизнь. С самого детства по лагерям путешествовал, дома почти не бывал во время летних каникул. И работу выбрал соответствующую. Туризм, дети, природа... Что ещё нужно волку для счастья? Держи, — Макс подал девушке кружку, — Осторожно, горячая. — Спасибо. — Майка стараюсь приучить к тому же с раннего возраста. Ему нравится это. И была бы его воля, у меня на работе пропадал бы целыми днями. Говорит: тут интереснее, чем в садике. Макс сел рядом с ней. — Скажу по секрету, пока здесь нет этого маленького сорванца, он в детский сад ходит только из-за Беатрис. Мия засмеялась. — Серьёзно? А Беатрис ходит только ради Майка. Тут уже не сдержался Макс. Тихий мужской смех бархатом разлился в ночи. — Не скажем им? — Конечно, нет. Фолл отпил горячий напиток. — Он приедет через пару дней с Шоном. Шону нужна практика. Сейчас решает свои дела в городе, а потом сюда. А Майки здесь будет интересно. Группа старшая, программа разнообразней, чем у малышей. — А почему сразу не взял? — Майк не захотел. А сегодня у меня, оказывается, телефон на беззвучном режиме разрывался от его звонков с номера Хелен. Осознал ошибку! Макс переключился на рассказы, связанные с сыном, да так о нём и проговорили большую часть времени от этих вечерних посиделок, и улыбка не сходила с лица у обоих. — Я стараюсь вырастить его счастливым ребёнком… — под конец голос мужчины понизился, стал тише, — Но это не получится на все сто процентов. Я дарю ему лишь одну половину любви, которую он заслуживает. Вторая никогда не будет ему подарена. — Глядя на Майка, я никогда бы не подумала, что у него… сложилось вот так, — произнесла Мия предательски дрогнувшим голосом от накатывающих слёз. Слишком сложно ей давался разговор о сероглазом мальчике. — Нет, это видно. Я замечаю, что он ищет мать в чужих женщинах. И ищет с искренней надеждой, но когда он, наконец-то вырастет, поймёт окончательно, что матери нет и никогда не будет. Для меня это самый… неожидаемый период. Я не хочу, чтобы он наступал. Тогда придётся многое объяснять. — И Майк всё поймёт. Фолл кивнул. — Поймёт. Разговор оборвался на этом моменте. Макс замолчал, бездумно смотря на костёр. Мия притихла, чувствуя, что сон вновь тянет к ней свои мягкие руки, и сквозь пелену размывающегося сознания она поймала себя на одной верной и важной мысли. Девушка сначала побоялась её озвучить, вспомнив, что Фолл говорил ей больше не затрагивать тему о его бывшей жене, ведь тем самым она глубоко ковырялась в его душевной ране. Но, чёрт, он же сам направил её на это русло разговора. И, поверхностно вздохнув, Мия высказалась. — Ты сейчас говоришь обо всём этом, и я слышу в твоих словах страх. Макс перевёл взгляд на неё. В нём не читалось удивление, осуждение, злоба, боль от этих слов. Страх? Ладно. Только почему? Из-за чего? Впрочем, полувампирша продолжила. — Ты боишься чего-либо недодать ребёнку. И этот страх очень высок. Ты хочешь восполнить тот недостаток любви… Но у тебя это прекрасно получается! Майк уже самый счастливый ребёнок, и ему нужен такой же счастливый папа. Фолл лишь задумчиво свёл брови к переносице, вникая в каждое сказанное ею слово. И Мия, поняв, что он не оттолкнёт её после такого наплыва честности, спустя некоторое молчание вновь заговорила. — Майку четыре года. А ты заметил, как пролетело это время? — Нет, — мужчина покачал головой. — И не будешь замечать дальше. Оно уйдёт, и придёт момент, когда нужно рассказать. И на что ты потратил тот промежуток? На никчёмные размышления: я плохой отец, я не дал ему всего того, что требовалось, — голос Мии принял нотки серьёзности, — Фолл, возьми себя в руки. И сделай ребёнка счастливым на все сто процентов, даже если мамы нет рядом. На удивление, Макс расплылся в улыбке и ухмыльнулся. — Мне кажется, ты меня отчитываешь… Нет, не кажется, Энн, ты меня отчитываешь! Она усмехнулась и пожала плечами. — Может быть. Но если серьёзно, то… Я не знаю всей твоей ситуации, но я ещё не видела ни одно ребёнка, который был бы так рассудителен, как Майк. Он взрослый не по годам. И когда придёт время, он хлопнет тебя по плечу со словами: ты всё сделал правильно. Мия была в этом уверенна так сильно, что внутри не колыхнулось ни малейшего сомнения. Макс же посмотрел на неё совсем другими глазами, не так, как смотрел на Энн, и узнавал в ней что-то удивительно знакомое, родное. «Фолл, возьми себя в руки… Фолл, ты справишься, не разыгрывай драму… Фолл угомони свой пыл… Фолл, я сказала: не лезь ко мне». Фолл. Именно по фамилии называла его Мия, когда ситуация требовала собранности оборотня и трезвого взгляда на ситуацию. Исключения были, когда девушка дулась и обижалась на мужчину. Тогда слишком серьёзное произношение его фамилии наталкивало на то, что пора приласкать свою злую Рождённую Луной. Но сейчас очень явно подходил первый вариант, и Макс бессознательно сравнил в голове Мию и Энн, выведя нечто общее между ними. Впервые. — Я сильно не задела твои чувства? — с беспокойством практически прошептала девушка. — Нет. Не задела. И сказала… В общем, мощный пинок под задницу получен. Она рассмеялась и допила остывший чай. Они просидели возле огня ещё полчаса, и Мия начала широко зевать и почти не контролировать этот процесс, а после заботливым приказом начальника лагеря непременно была отправлена спать. Пока девушка переодевалась, Макс затушил костер, а когда залез в палатку, она уже лежала на своем матрасе, укрытая одеялом. — Теперь уж точно спать? — насмешливо проговорил Фолл, устраиваясь на подушке. — Да. Точно, — Мия повернулась голову в его сторону. — Спокойной ночи. — И тебе. Макс после нескольких неудачных попыток, наконец-то, лёг в удобную позу. Мия отвернулась к стенке палатки, сжавшись калачиком. Доходил второй час ночи.