Залечи мои раны

      Подъём вышел ранним. В шесть часов утра вместо семи, когда вставали дети. Так нахваливаемый Фоллом рассвет Мия удачно проспала и поднялась вся разбитая. Но вечерние посиделки с оборотнем однозначно того стоили. Их и без этого хорошие отношения основательно укрепились, и неудобства, когда Мия и Макс находились рядом, не возникали. Фолл даже подшучивал над ней и находился более чем в прекрасном расположении духа, а вот для девушки день сразу не задался. Она пребывала в рассеянности, чувствовалось угнетение от плохого настроения, и всё вокруг раздражало.       Водные процедуры, убийственная зарядка, завтрак. Незаметно прошло утро, и началось самое интересное. Сегодня день в палаточном лагере посвящён навыкам выживания в дикой природе. Мия боязливо отнеслась к этой новости от Алена, но после его ободрений взяла себя в руки, а впрочем, она урок не проводила, чего больше всего опасалась, но носилась как угорелая, помогая другим вожатым и детям.       И доносилась до тех пор, пока не рухнула наземь от сильного головокружения и резкого потемнения в глазах. Благо, её поймал взрослый парнишка. Сразу же подлетел один из вожатых.       Тяжело раскрыв веки, Мия ощутила лёгкое похлопывание по щекам, поморщилась и смутно увидела над собой крупные, но короткие каштановые кудри, а потом и лицо молодого мужчины. Адриан. Она его с ходу не признала, и пару минут не могла понять, что с ней произошло.       Вскоре примчался Фолл и подлетел к ней, расталкивая образовавшийся круг людей. Занятия проходили на берегу, и оборотень отправился в лагерь за необходимыми вещами. Хорошо, что не послал за ними Энн, так бы она и свалилась где-нибудь и до сих пор лежала. Соображал мужчина быстро, сразу приступил к оказанию первой помощи.       — Ну и перепугала ты нас, — тихо говорила маленькая блондинка, что меняла холодную повязку у полувампирши на лбу, и периодически обтирала открытые участки тела влажным полотенцем.       Красотка, с не менее красивым именем — Иветта, первая навестила Мию после того, как Адриан унёс её в ближайшую палатку. Иветта, одна из тех, кто жил в этой палатке, и потому взяла на себя обязанность следить за больной.       — Мне уже лучше, — Мия попыталась подняться с места, но головная боль, отдающая тяжестью в затылке, её притормозила.       Большие голубые глаза широко распахнулись в удивление. Вожатая шикнула на неё как на непослушного ребёнка:       — Ты что? Лежи!       Рождённая Луной вновь легла на подушку.       — Пей больше воды. Я приду через полчаса. Чтобы всё выпила, — девушка, сидя на корточках, ласково погладила Мию по волосам, успокаивая, — Ничего страшного. Обычный солнечный удар. Вечером будешь как новенькая.       Иветта одарила девушку улыбкой и упорхнула к остальным.       Через равные промежутки времени к Мии кто-нибудь приходил, интересовался её состоянием и передавал информацию главному, то есть Максу. В числе «посетителей» был и Ален с Майей. Волчица просидела с ней дольше всех, пока остальные дети и вожатые ушли купаться на озеро.       — Ну и чёрт с этим озером. Я с тобой хочу побыть, — улыбчиво говорила Бейкер.       Обоих пробрала досада, ведь они планировали, как следует искупнуться! Даже Майю настигло такое желание, и её настроение сегодня приподнялось, хоть она и не была рада провести часть заслуженных летних каникул в лесу.       — Смотри, — волчица вытащила из кармана небольшую записку и тем самым решила немного отвлечь Энн от её не лучшего состояния.       — Что в ней? — Мия приподняла голову.       — Мне её вчера на костре подкинули в карман куртки, — Майя развернула тонкую бумагу, хихикнув от того, что знает, о чём там написано, — Тут неразборчиво, но я смогла прочесть часть… Видимо, я так сильно понравилась какому-то мальчишке, что он меня приглашает прогуляться по берегу, когда смеркнется.       Оторвав взгляд от написанных слов, она посмотрела на Мию. Та расплылась в лёгкой улыбке.       — Хоть бы это не тот четырнадцатилетний Дэн! Он так пристально на меня вчера смотрел.       — Нет. Это точно не Дэн, — усмехнувшись, тихо проговорила полувампирша, — Мне кажется, это Стив.       — Фу-у, — протянула волчица, — От него понтами так и разит. Я таких не люблю.       — Сходи и узнаешь.       — Ну уж нет! Я тут никому не доверяю. Ну почти. Ты и Ален не считаются.       Бейкер, скомкав бумажку, запихала её обратно.       — У меня Шон есть.       Мия хотела сказать, что просто прогуляться и поговорить с мальчиком — ничего ещё не значит, и обрадовать её тем, что Шон сам скоро приедет сюда. Но она прикусила язычок, решив не портить сюрприз.       Вскоре Майя упорхнула из палатки, потому что грозный старший брат отправил её на следующий урок после перерыва на купание.       Ближе к вечеру к Мии заглянул Макс.       — Тошнит? Рвёт? — спрашивал волк, стараясь не показать волнение за неё. Здесь он серьёзный, беспрекословный начальник с совсем другим поведением и отношением.       — Слегка подташнивает.       — Голова болит? В глазах двоится? Голова кружится?       — Просто болит.       — Так. Ладно. Что ела сегодня?       Ей даже думать не пришлось. На завтраке она повозюкала кашу ложной по дну тарелки, а к чаю даже не притронулась. Аппетита не было совсем.       — Ничего.       Он осуждающе на неё покосился.       — А без головного убора кто бегал сегодня?       — Я…       — Ну вот. Теперь мне всё ясно.       Фолл неожиданно приложил тыльную сторону ладони к её щеке. Его жар опалил бледную кожу, и Мия так от этого смутилась! Щёки тут же порозовели.       Что-то выяснив для себя, Макс сказал:       — Если станет хуже, мне придётся тебя отправить домой. Энн, это не шутки. Приятно весь день овощем проваляться?       Но вечером ей стало гораздо лучше. Мия поднялась с постели, освежилась под прохладным душем и под строгим надзором Иветты сходила до своей платки, переоделась, привела себя в порядок, а в девять часов уже сидела со всеми у костра.       Макс, чтобы все лишний раз усвоили урок, провёл мини-лекцию о возможных солнечных ударах и пояснил, как уберечь себя. Хотя дети об этом прекрасно знали.       — Все в курсе, что случилось с Энн. Не будьте как Энн, пожалуйста, носите головные уборы, — этим Фолл закончил свою речь.       Вновь игра на гитаре, громкие песни, костёр, нереальная атмосфера, только сегодня к этому прибавились истории, которые рассказывали все желающие по кругу.       За время недомогания девушка успела хорошенько выспаться, и в этот раз в сон не клонило. Но и Иветта, с которой они сегодня сдружились, толкала её в бок, не прекращая разговор. Ну и болтушка! Мия вспомнила малышку Бетти.       Однако ничего из этого настроение не подняло. Уныние. Желание скинуть с себя мёртвый груз. Мир казался в серых тонах. Улыбки присутствующих не заражали её радостью. Хотелось уютного тепла. И тоска по чему-то неизвестному, но такому необходимому отзывалась пустотой внутри.       Посиделки у огня закончились быстро. Многие просто-напросто вымотались за активный день и решили как можно скорее отправиться спать.       — Как чувствуешь себя? — с неким волнением и томлением на душе спросил Фолл, когда они пошли к своей палатке, пробираясь сквозь лес.       Он тоже слишком паршиво ощущал себя весь день, будто находился в предчувствие, и потому несколько раз звонил стае в город: может быть, что случилось, вот волк и мечется внутри, так надоедливо поскуливая? А причина-то шла сейчас рядом. В беспокойстве по паре томился его зверь.       И Мия, так слепа, не понимала себя, не прислушивалась, что всё её нутро кричит ей о нечто большом и важном. Они, наконец-то, слишком близко друг к другу, потому имеют некоторые перемены в себе, наталкивающие их подумать о причине, но они оба чистейшие глупцы! Вот его Мия, вот её Макс. Ещё чуть-чуть и можно быть счастливыми, но нет — их разделяет толстая и прочная стена. Разобьют ли они её, перелезут?       — Нормально, вроде, — Мия пожала плечами, — Только день прошёл зря. А ведь так всё хорошо начиналось…       — Ничего страшного. Подумаешь, один день. Зато какой урок на всю жизнь освоен!       Полувампирша грустно усмехнулась.       — Ага, теперь кепку снимать вообще не буду. Не задался у меня отдых.       Она замолчала и вовсе поникла, продолжая медленно плестись за мужчиной.       — Энн, выше нос, — сказал Фолл и вдруг остановился, — Что за эмоции? — повернулся к ней, опустив фонарик вниз, чтобы свет не слепил глаза.       Мия подняла на него глаза. Во мраке леса и тусклом свете Луны лицо оборотня было сложно разглядеть, но некоторые черты, поддёрнутые хищными тенями, проглядывались. Она, не отводя взгляда, с опаской произнесла:       — Ты меня чувствуешь?       — Да.       — А как?       — По запаху я понимаю твои эмоции: негативные они или радостные, подавлена ли ты, угнетена… И так далее. Сейчас твой запах слабый, почти не ощутимый.       — И даже малейшие колебания ты почувствуешь?       — Да, если буду к тебе принюхиваться.       С тихим, грустным «ясно» она обошла мужчину и, положив руки перед грудью, бесстрашно двинулась по тропинке вперёд. Присутствие оборотня придавало смелости, хотя одной она боялась ходить ночью по лесу и даже ни на шаг от него не отставала.       — Не расстраивайся ты так.       — Да не в этом дело. Просто… Просто отвратительно мне. Знаешь, как тяжёлый камень висит и душно.       Она замерла, поняв, что открыла ему потаённую дверцу души.       — Знаю, — отозвался в ночи Макс, распахнув ей вход туда же.       Они нуждались друг в друге. В нетерпение ждали того самого момента, когда смогут разрушать все преграды и выйти из тисков, что придумали сами. Однако до конца не могли признать эту необходимость и ропотно и бездумно предпочли проигнорировать внутренние смятения, списав их на нечто невзрачное и неважное.       — Пойдём. Я кое-что тебе задолжал.       — В смысле задолжал? — удивилась Мия и продолжила внимательно следить за лицом Макса.       Он переменил глубокий, вдумчивый взгляд на тот, который она не могла бы описать. Такой… будто мужчина сменил одну маску на другую, пряча истину за нерушимым спокойствием.       — Голову вверх подними.       Девушка задрала голову.       Ночное небо бездонного чёрно-синего цвета проглядывалось сквозь ветви деревьев. Блистала бриллиантовая россыпь звёзд. Красиво. И что здесь такого? Какой долг? Она стояла, всматриваясь в ночной купол, и не понимала, что он имел в виду. Фолл подошёл ближе, сам посмотрел в бесконечную даль.       — И? Я всё равно не…       — Энн, звезды.       Помолчав некоторое время, Мия вспомнила об их самой неоднозначной встрече. День рождение малышки Бетти, охота, луг на краю обрыва, высокая яркая Луна и его заманчивое обещание рассказать о звёздах. Как давно это было?       Она, также стоя спиной к нему, произнесла:       — Рассказывай.       Пара каких-то несчастных минут, и вот они светлой летней ночью сидят на толстом пледе и наблюдают за мигающими точками над головой.       После её последней фразы Макс быстро заглянул в палатку, чтобы найти то, что можно будет постелить на землю, захватил небольшую подушку под голову и теперь вспоминал, как удивить девчонку рассказами о звёздах.       Фолл давно не пользовался этими знаниями, и вовсе не юная девчонка сейчас находилась рядом с ним. Как раньше не очаруешь, но попытаться стоит, ведь слишком дорого и ценно стоила для него её даже лёгкая, самая невзрачная улыбка. Почему? Самому не ясно. Просто мир вокруг лучился счастьем после этого.       Макс лёг, закинув руки за голову, и задумчиво стал вглядываться в скопление маленьких светил. Мия сидела рядом, опираясь одной рукой на землю, закрытую пледом, и также глядела.       — Что-то я всё забыл, — наконец, произнёс мужчина.       — Ладно, давай так: что это за созвездие? — она ткнула пальчиком в группу звёзд.       — Ой, не надо так, а то я совсем затуплю.       Девушка усмехнулась. Мужчина прочистил горло и начал:       — Над нами галактика Млечный путь. Так как мы за городом, то сможем увидеть больше созвездий, чем в самом городе. Ещё важную роль имеет местонахождение. Мы в Северном полушарии.       — Почему важно?       — Потому что в Северном полушарии одни созвездия, в Южном — другие. И от времени года, месяца многое зависит. Так вот, созвездия сменяют друг друга. Они уходят за горизонт, — оборотень провёл рукой полукруг от востока на запад, показывая движение мерцающих скоплений в течение года, — На их место приходят другие. Но есть те, которые видны всегда. Одно из самых известных — Большая и малая медведица. Сможешь сама найти?       Мия вздохнула, внимательно выискивая в небесной тишине, и, ничего не найдя, отрицательно замотала головой.       — Это очень легко. Вот смотри — четыре звезды в виде ковша, видишь? — Макс направил её взор на созвездие пальцем.       — Да вижу.       — Это Большая медведица. А чуть дальше от неё горит Полярная звезда. Она очень яркая. Чуть влево от неё смести взгляд и увидишь Малую медведицу. Полярная звезда как раз находится на ручке ковша. Хочешь, даже легенду расскажу?       — Давай, — она заправила прядку волос, выбившуюся из причёски из-за небольшого ветра.       — По легенде эта медведица — девушка. У неё были свои тёрки с какой-то сверхмогущественной дамой, та её из-за ревности к своему мужчине превратила в животное. Потом её в виде медведицы чуть не убил собственный сын и, вроде бы, Зевс забрал эту девушку к себе на небо. А, Зевс и был тем ловеласом, из-за которого они поругались. Так появилась Большая медведица, чуть позже малая — это собака той девушки.       — Интересно. Никогда бы не подумала, что у этого созвездия такая история.       — М, ещё кое-что вспомнил, — быстро затараторил волк, пытаясь не забыть, — Рядом с медведицами должно быть ещё одно созвездие, — он стал кружить взглядом вокруг ковшей, — Волопас, оно в виде парашюта или воздушного змея. Это сын медведицы, его отправили на небо её охранять, но… что-то я не вижу его. Плохо он свои сторожевые функции исполняет, слинял.       Макс пустил смешок и устроился на пледе удобней. Мия по-прежнему сидела, запрокинув голову.       — Ты ложись рядом, так больше увидишь. На, подушку тебе отдам.       Девушка не сразу, но легла рядом с ним. Мужчина, как и обещал, отдал подушку и, также закинув руки за голову, продолжал лежать.       — Ну что, рассказываю дальше? Или хватит, спать пойдёшь?       — Я за день выспалась. Давай дальше, ты хорошо рассказываешь.       Фолл продолжил рассказ. Его мужественный, чуть хрипловатый голос мягко звучал над ухом полувампирши. Он не убаюкивал, а заставлял всё внимательней и внимательней взирать на звёздный купол и старательно высматривать фигуры, состоящие из ярчайших точек.       Было тепло. Летняя ночь не играла тут главной роли, ведь жар от тела оборотня грел её на небольшом расстоянии, а впрочем, плечом и левой рукой Мия вплотную касалась Макса. И так уютно, комфортно находиться рядом, что даже плохое настроение покинуло её, и душа более не томилась, но немного ныла.       Весь лагерь давно спал. Оборотень, кажется, внимательно прислушивался и каждый раз удостоверялся, что взрослые дети не шатались по лесу, а то, поговаривали, вчера Ален серьёзно разговаривал с некоторыми ребятами, которых поймали на ночной прогулке.       Мия заметила, как Макс прислушался, мягко оборвав рассказ. Вскоре он вернулся к ней.       — Это маленькое, но красивое созвездие. Нашла лиру?       — Да. Вот, — Мия показала пальцем.       — Молодец, сразу увидела, — мужчина наклонил голову на бок и посмотрел на неё.       Красивый профиль. Чуть вздёрнутый носик. Пухловатые губы. Длинные ресницы, что практически не видны в темноте даже зорким глазом хищника. Улыбка. Она сейчас легко, беззаботно и счастливо улыбнулась, продолжая наблюдать за игриво мигающими звёздами.       Ему трудно признавать, но точно так же улыбается Майк.       — Что? — Мия повернулась к нему.       — Что что?       Она тихо хихикнула.       — Ты просто так смотришь, будто сказать что-то хочешь. Потому я и спросила.       Он вновь посмотрел на звёзды и отрицательно помотал головой.       — Нет. Я больше ничего не помню.       Теперь Мия созерцала его ровный профиль. Ай-яй-яй, нельзя быть таким идеальным!       Девушка даже позавидовала Ребекке и тут же испугалась своих мыслей. Разве она может претендовать на чужое? Он не её мужчина и думать о чём-то большем, чем дружба с ним, точно не стоит.       — Тебе хоть понравилось?       Волк опять поменял положение головы, и теперь они смотрели друг на друга.       — Очень. Ладно, каюсь, день вышел не таким уж плохим.       — Ну да, учтём, что сейчас глубокая ночь, и всё равно, что начались новые сутки.       — Не порть всё. Пусть я запомню сегодня не только ощущение тошноты и головную боль.       — Хах, ладно.       У Макса затекли руки, и он поменял положение тела, лёг на бок, подперев голову рукой. И это с виду казалось так, что если он ещё чуть-чуть придвинется к ней или нависнет сверху, то точно раздавит маленькую худенькую фигурку.       — Скажи, у тебя всегда были короткие волосы?       Мия, посмотрев на пшеничные пряди с серебристым отливом от света Луны, вдруг вспомнила, как у вчерашнего костра ей вдруг почудилось: она видела Макса другим. Может, в прошлой жизни пересекались?       — Нет. Я лет с восемнадцати, наверное, не ходил с короткой стрижкой.       — А почему решился постричься?       — Захотелось перемен. Даже самых небольших.       — И бороду не носил?       — Нет. И это даже не борода, так, щетина.       Одна прядь выпала из волос, зачесанных на бок. Макс дунул на неё, но она по-прежнему болталась и мешала его вздору. Мия не сдержалась, мягким и аккуратным движениям убрала красивые пшеничные волосы Фолла от его лица.       Он перехватил её руку. И случилось это неожиданно, бездумно со стороны мужчины. В голове что-то щёлкнуло, чтобы он обязательно так сделал, а потом еле ощутимо прикоснулся губами к запястью.       Мия почувствовала больше горячий поток воздуха, когда Макс выдохнул, а не сам поцелуй, что обжег её и тут же погас. Она сделала жалкую попытку освободиться. Но так сильно ли этого хотелось?       — Отпустишь?       Девушка внимательно глядела на мужчину, боясь шелохнуться, сделать что-то не так и испортить такой неоднозначный момент.       — Нет.       С этим словом Фолл одновременно перехватил её руку повыше, ближе к локтю, мягко дёрнул на себя и, склонившись, нагло поцеловал в губы.       Мия широко распахнула глаза, в негодование приподняла руку, которую он положил себе на плечо, и хотела его хорошенько треснуть. Но она не посмела, неожиданно для самой себя поддалась, приоткрыв рот. Тонкие женские пальчики скользнули в его светлые волосы. Сильные мужские ладони легли на её щеки. Они неосознанно прижались друг к другу ближе, и пути назад не оказалось.       Фолл, первый проявивший инициативу и не осознавший, что творит, полностью контролировал процесс, сам задавал ритм и варварски сминал родные губы, будто пытаясь насытить на годы вперёд, потому что чувствовал, что вот-вот девушка упрётся ему в грудь и потребует освобождения, а потом обязательно залепит звонкую пощёчину. Мия же, ещё не отошла от того, что он посмел совершить, и могла лишь успевать за ним, с жадностью запоминая каково это — так страстно целоваться с оборотнем, принадлежащим только ей и никому более.       Какие мысли? Какие заботы имеют право сейчас их тревожить, если они, наконец-то, вместе? В голове у обоих пустота. Поток всевозможных мыслей остановился. Разум отключился. Над Максом взяла верх звериная сущность, так отчаянно желавшая почувствовать свою пару столькие годы. Это потом человек замучает его нравоучениями. Но это будет потом и совсем другая история. А Мия хотела зацеловать всё его лицо, не пропуская ни единого миллиметра, так и держать его рядом, запутываясь пальцами в волосах и только ему на ухо шепча: «Мой, только мой».       Кромешная тьма так удачно скрывала этих двоих. Даже неполная Луна зашла за облака, не смущая некогда самых близких «людей». Лес замолчал, чтобы дать им насладиться звуками долгожданных поцелуев. Но заветное счастье продлилось недолго. Влажные губы начали неметь, уставать. Они отпрянули друг от друга, и с этим вернулся здравый рассудок.       Мия вновь не поправила ему волосы, не улыбнулась, любовно и довольно смотря в серые глаза. Макс больше не прикоснулся к её приоткрытому рту, только, нависая над ней, думал, что натворил.       Это же конец. Черта между ними. Крест на дружеских отношениях, которые они выстроили. И ради чего? Минутного желания?       Она приподнялась. Он не стал перечить, позволил ей выскользнуть из его объятий и сесть на плед.       — Давай забудем. И оставим всё так, как было, — первой заговорила девушка, совсем не смущаясь. А руки так и тянулись к нему, хотели касаться его. Губы пылали пожаром, требовали ещё. И тело находилось в непонятном оживлении, расслаблении и лёгком возбуждении.       Мужчина сел напротив неё, ощущая то же самое.       — Ты же этого не хочешь? Не хочешь, чтобы всё возвращалось на свои прежние места.       Вопрос застал врасплох. Она тут пытается уладить ситуацию, а он поступает в точности наоборот! И ненароком сорвалось тихое:       — Не хочу.       Макс усмехнулся, смотря ей прямо в глаза. В них она безошибочно прочла: «Давай решайся, герой, я не отвергну». И он не отверг.       Вновь внутри всё перевернулась. Мия сама потянулась к нему навстречу. Максу оставалось лишь поддаться вперёд. Она крепко обвила руки вокруг его шеи. Он спустил ладони на талию, тут же переместил их на спину и прижал её к себе.       И вот они снова целуются, только в этот раз ненасытней, смелее, не поспевая вдыхать. А осуждающие мысли так и не вылезли наружу. К чёрту осуждения, то, что Мия и Макс, поглощённые друг другом, уже лежат на поляне под открытым небом, могут быть застуканы и тысячу раз пожалеют об этом на утро. Просто к чёрту всё.       Тело горело нестерпимым жаром. Каждое касание отдавалось откликом изнутри. Пульс сердца чувствовался в висках. Грудь вздымалась от учащённого дыхания.       Мия находилась сверху на Максе, в том же положение, когда он, глубоко поцеловав её, откинулся назад и лёг спиной на траву, за пределами пледа. Но природное чувство превосходства, доминирования волка не дало ей долго пробыть вот так. Он, стянув с плеч девушки тёплую кофту, сместил её с себя вниз и навис точно хищник над добычей.       В его взгляде плескалась страсть, сверкали искры озорства, а ухмылка стала игривой, хищной. Она притянула его голову к себе, заставляя ни за что не отрывать от неё. Попутно длинные девичьи пальчики пробегались по накаченному мужскому торсу и широкой спине. Пару секунд, и тихо зазвенела металлическая пряжка кожаного ремня, распахнулась рубашка, открывая прелестный вид на женскую грудь, томно вздымающуюся в плену чёрного, не вычурного кружева. И, о какое, блаженство накрыло Мию, когда Макс прикоснулся губами к обнажённым, не прикрытым бюстгальтером половинкам, пёстро расцеловал их и уткнулся в ложбинку.       Запах. Он приятно вдохнул в себя её божественный запах. Сладковато-кислые цитрусы. Аромат яркий, мягкий. Вдох. И новое раскрытие запаха. Цветочные ноты, древесные, свежий жасмин. Так бы и съел всю, вылизал каждый участок кожи и пометил поцелуем.       Оборотень всё также пылал, обжигая девушку, а она вскоре покрылась мурашками, хоть и ощущала пожар внутри и на себе. Прохлада летней ночи сделала своё дело, и потому, оторвавшись друг от друга, они решили уединиться в палатке. Это представилось им единственной возможностью передумать, остыть. Но Макс был заведён не на шутку и еле сдерживался, чтобы не растерзать здесь и сейчас столь обожаемое раньше тело. А Мия находилась словно в тумане и желала только то, чтобы эти сильные, крепкие руки не переставали её касаться и не выпускали из кокона объятий.       — Тише, маленькая… — хрипловато прошептал Фолл, не придав значению тому, что назвал её маленькой, и уже спускался вниз отрывистыми поцелуями по обнажённому, втянутому животу полувампирши, когда она, не успев заткнуть себе рот, застонала.       Мия не ответила, но сомкнула зубы и, с шумным, глубоким вдохом, откинула голову назад, попутно зарываясь пальцами в волосы Макса.       Боже, как же она скучала по этим ощущениям. Просто гладить его по голове уже высшее блаженство, и неважно то, как ярко ощущается его горячее дыхание на внутренней стороне бедра.       На надувном матрасе было намного удобней лежать, чем на земле, теплее даже, только от каждого движения тряслись стенки, и из-за разности в весе Мия могла чуть подлетать кверху, когда Макс поднимался или перекатывался на другую сторону. Благо, сейчас ночь, и никто не заметит странных оживлений внутри палатки.       Комплексов у неё имелась просто одна большая куча, чего стоит только лицо с уродливыми шрамами, а про шрам внизу живота лучше молчать. Но опять же, спасибо ночи за предоставленную темноту, не нужно ему видеть лишнее. Только девушка не учла одного: волчье зрение. И потому Макс видел её всю в самом прекрасном для него виде, когда порывисто раздевал и попутно вдыхал запах тела. Сладко. Ярко. Так пахло сильное возбуждение.       Его еле ощутимые касания в её самом чувствительном месте отдавались лёгкой тяжестью внизу живота, потягиванием. Она лишь успела затыкать себе рот, покусывая кулак, приставленный ко рту и молить, чтобы эта пытка быстрее заканчивалась и одновременно как можно дольше продолжалась.       Руки Фолла, ласково касаясь, вспоминали забытые изгибы и впадины,самые любимые места, блуждали по стройной талии, поднимались выше к выпирающим рёбрам, не забывая коснуться грудей, как следует потрогать их, помять и вновь возвращались к лону, раздвигали складки и дарили вместе с языком невыносимое наслаждение.       — Если ты не прекратишь это, то… — говоря, Мия сжала ладонями простынь, порывисто наклонила голову в бок, метаясь на подушке, — я сейчас откинусь.       Она старалась не сводить расставленные ноги вместе, но в этот момент еле сдерживалась, ведь ласка её тела чувствовалась слишком ярко после некоторого воздержания. Максу было гораздо труднее. Видеть желанную женщину с такого прекрасного ракурса, исследовать каждый её миллиметр достаточно для того, чтобы кончить ещё до начала слияния с ней.       — Надеюсь, тебе слишком хорошо и так ты льстишь.       Оборотень поднялся, приблизился к ней, от чего воздух в надувном матрасе распределился неравномерно, и девушка чуть подпрыгнула вверх от этого. Он навис над ней и, вытерев рот рукой, смачно поцеловал. Сквозь поцелуй Мия прошептала:       — Конечно.       — Отлично, а то в некрофилии я не заинтересован.       Она погладила его по спине, по крепким плечам, накаченным мышцам рук. Боже, как же он хорош. С годами Макс стал ещё спортивней, усердно занимался физическими нагрузками и вот результат. В тридцать пять он гораздо привлекательней телом, чем в двадцать шесть. Хотя года три назад потерял форму и был таким пухленьким волчонком, со щёчками и животиком. Но об этом Мия даже бы не подумала, проводя ладонью по твёрдым кубикам торса и спускаясь чуть ниже.       Фолл глухо простонал и уткнулся носом в ложбинку между плечом и шеей девушки. Она хихикнула. Шалость удалась. Только через пару минут Мия уже не хихикала, сначала поскуливала от лёгкой боли, а потом, царапая волку спину, жадно глотала воздух и старалась держать себя в руках, чтобы не кричать как резаная.       Слишком хорошо, глубоко и страстно. Макс старался на славу, полностью отдавая всего себя и не жалея сил для наслаждения. Палатка шаталась, матрас ходил ходуном, её аппетитная, пышная грудь тряслась под ритм, и Фоллу это нравилось, глядел как заворожённый и желал ухватиться губами за вздыбленный сосок.       Пик удовольствия почувствовался быстро из-за отличных прелюдий, настроя и долго отсутствия секса в жизни обоих. Волк начал звереть в мужчине, и под конец даже жалкие отголоски рассудка замолчали. Макс почувствовал, как самообладание покидает его, не подчиняется. Он замедлялся уже пару раз, но зверь внутри брал вверх. Не обратиться бы.       И кое-что произошло. Нет, Фолл не порос шерстью, не взвыл, его лицо не стало острее, превратившись в волчью морду, но вылезли когти и глаза блеснули в ночи желтоватым оттенком. Такое случалось часто, как закономерность в жизни волка. Макс контролировал подобное, однако не с Мией. Она ещё в начале отношений приняла, что в определённые дни месяца, в преддверие полнолуния у Фолла крышу сносит, и знала, что он не обратится, но поцарапать в порыве чувств, легонько укусить может, а горящих глаз бояться вовсе не стоит. Это проявление сильнейших эмоций в оборотне, потому девушка могла только порадоваться.       Но сейчас Макс, конечно же, всё списал на долгое воздержание и подумал, что Энн не поймёт, испугается. Ведь он уже видит, как изменился её взгляд, и вот-вот она скажет ему о его странных глазах. Пока такого не произошло, оборотень окончательно покинул тело девушки, взглянул на неё, отстранившись. Раскрасневшаяся, разморённая. Волосы растрепались, дышит часто.       Он не мог не поцеловать её, не мог не касаться. Зверь внутри ликовал и утихомирено, спокойно сидел, ожидая ласки хозяйки, а когда получил её в виде мягкого касания к щеке, совсем сдался, предал человеческую сущность.       — Не хочу думать о завтрашнем дне… — прошептала Мия, продолжая гладить его лицо ладонью.       — Почему?       — Наверняка мы больше так не взглянем друг на друга.       Макс усмехнулся, плавно провёл руками по женскому телу от талии до бёдер, погладил большими пальцами кисти её тазобедренные косточки.       — А мне нет дела до завтрашнего дня, когда я живу сейчас. Живу тобою…       Она очертила его скулу, нижнюю часть челюсти, остановилась на губах.       — Тогда прошу тебя не останавливаться.       После этих слов он молча поменял позу — перевернул её на живот.       Горячий, трепетный поцелуй ощутился на плечике Мии. Девушка, перекинув волосы на одну сторону, обернулась. Губы Макса легко чмокнули её в уголок рта, в висок, вдыхая аромат волос, а потом начали медленно спускаться по лопаткам, позвоночнику, дошли до поясницы, и оборотень вновь навалился сверху.       — Прогнись в спинке.       Тихая, мягкая просьба и исполнение. Она прогнулась, приподняв бёдра, и вытянула руки вперёд.       — Да, вот так…       Мия не ощущала ни холод ночи, ни чувство опасности, что они вершат запретное, а за небольшой полосой леса находятся другие люди, и звуки могли долетать до лагеря. Она просто желала одного — разрядки и расслабиться в постели, укрывшись одеялом с головой. Впрочем, они с Максом уже были на пути к этому. Мужчина возобновил движения сверху, и девушка уткнулась лицом в подушку, постанывая.       Чаще, глубже, быстрее. Фолл упёрся руками в край матраса у головы Мии, и движение его таза стали размашистей. Громкие глухие шлепки совсем их не волновали, когда жалкие секунды оставались до долгожданного экстаза.       Макс вновь склонился к плечу полувампирши, отодвинув носом спадающие волосы, поцеловал в шею, чуть присосал кожу, и её тихий, но наполненный удовольствием стон от долгожданного оргазма стал точкой невозврата. Фолл впился зубами в место, где раньше виднелся небольшой белый шрам от его старой, практически затянувшейся метки. И тут же со вкусом крови на языке он достиг тот самый пик.       Мия пискнула как маленький котёнок, поддалась назад, чтобы отстраниться, но вместе с секундной болью по телу пробежало тепло и дрожь, расслабление захватило в плен, и она обмякла.       Оборотень не шелохнулся, придавливая её сверху. Полувампирша тоже замерла. И только сердце у обоих бешено билось. Им было хорошо. Нереально хорошо. И пусть разум появится лишь завтра.