(Переселение) Перерождение в главного злодея

Дни, наполненные гармонией и счастьем, имеют свойство протекать незаметно, сменяя друг друга в цикличной стабильности. Со сменой сезонов листья на деревьях засыхали и опадали, зеленели, а после опадали вновь, маленькие ростки превращались в крепкие деревца, поток воды был беспрерывным и прозаичным. Понемногу менялся и пик, при этом сохраняя свою прежнюю призрачную красоту. Жёлтое оперение цыплят исчезло, появилось благородное белое, давая понять, что под детской незрелостью и робостью всё это время скрывались изящные журавли. Некоторые из окрепших птиц, остепенившись, отправлялись в долгие путешествия, а то и вовсе покидали школу. Недолгая тишина быстро прерывалась чириканьем вновь прибывшего нового поколения, и мужчина в зелёных одеяниях смиренно вздыхал, выполняя извечную обязанность любящего наставника и дедушки. В душе Шэнь Цинцю цвела весна. Улыбаясь чаще, подчас забывая прикрыть тихий смех веерами, он щурил зелёные, лисьи глаза, совсем не замечая румянца на щеках окружающих. В шутку жаловался на старость, вспоминал ушедшего своего учителя, не забывал и оставшихся друзей, с удовольствием навещая каждого из них. Время помогло стереть недоразумения, благодаря чему он научился ладить со всеми: выходя на охоту вместе с Лю Цингэ, помогая с отчётами Юэ Цинъюаню, с Ци-шимэй разделяя поэзию, с Му Цинфаном успокаивающие чаи, а с Цинхуа - крепкий алкоголь. Накопив достаточно баллов на счету, он достиг абсолютного внутреннего равновесия, больше не страшась будущего, а потому всё реже вспоминая удручающее прошлое. Сири, впрочем, ни с чем поздравлять его не спешила, из-за ссор со своей девушкой став более раздражённой и замкнутой. Цинцю искренне пытался помочь, но чтобы разобраться во всех перипетиях драмы искусственного разума надо быть по меньшей мере программистом или хакером, а он всегда был глупеньким деревцем, когда дело касалось благ цивилизации. Мерно земля сделала ещё один круг вокруг солнца, и незаметно пришло время для собрания Союза бессмертных. Составив не слишком большой список из учеников, готовых к выходу в свет, но ещё не успевших сделать себе имя, Цинцю на этом решил закончить все приготовления, оставив все организационные вопросы своим талантливым ученикам. Проснувшись по утру в назначенный день, заклинатель задумчиво коснулся груди, чувствуя неприятную дрожь, но только отмахнулся от неё, причиной недомогания посчитав лёгкое волнение, связанное с грядущим событием. У ворот в школу Цанцюн собралась колонна, насчитывающая более ста человек. Среди группы ездоков, восседающих на благородных и сильных лошадях, то тут, то там виднелись повозки, предназначенные для некоторых лордов: Юэ Цинъюаню карету выделили по статусу, Шан Цинхуа по наглости, кто восседал в остальных привилегированных локациях, Цинцю разглядеть не успел, потому как к нему подошёл спешившийся Мин Фань, склоняясь в уважительном поклоне. Шэнь Цинцю одобрительно кивнул, но оглядеться в поисках своей лошади не успел, так как Мин Фань тихо проводил его к одной из повозок. Дверь экипажа открылась, и мужчина, не задавая вопросов, благодарно кивнул: он не был мазохистом и скакать в такую жару на лошади добровольно не стал бы. Да только стоило вееру Шэнь Цинцю коснуться дверной занавеси, как оказалось, что экипаж занят: восседающая на цветастой мягкой подушке, во всём своём бесспорном благородстве сияла госпожа горы Сяньшу, Ци Цинци. Она лукаво улыбнулась, но сказать ничего не успела, Цинцю смущённо отстранился, покаявшись: — Я не знал, что моя Шимэй уже заняла эту карету. Ни в коем случае не хочу смущать тебя своим присутствием, потому, мне следует... — Оставь формальности, я сама распорядилась о том, чтобы мы ехали вместе. Эта Шимэй надеется, что Шисюн скрасит долгую дорогу разговорами и чаем. — О том, что она буквально выиграла возможность занять это место у остальных лордов, женщина предпочла умолчать. В конце концов, факт того, что одни из сильнейших заклинателей, сидя на корточках играли в камень-ножницы-бумагу крайне не лестен и чести школе не добавит. Поколебавшись с секунду, бессмертный тихо забрался в повозку, благодарно улыбаясь своей спутнице, а ещё спустя какое-то время, процессия двинулась вперёд. Дорога, на удивление, не причиняла никаких неудобств, и Цинцю искренне наслаждался комфортом, прекрасно зная, что должен благодарить одного только маленького щенка. Семнадцатилетний юноша, неизменно гарцевавший у окна экипажа, чуть что подавал те или иные закуски, периодически даже руки протягивая - и не понятно, для того ли, чтобы сделать массаж или просто отчаянно хотел коснуться. Наблюдающая за этим, Ци Цинци только усмехалась: все, кто был знаком с её Шисюном, становились одержимы им, но забота этого юноши была столь всепоглощающей, что даже ей перепадало немного тепла. С лёгкой руки Шэнь Цинцю молодого человека полюбил весь пик. Неизменно сопровождающий своего учителя, он появлялся то тут, то там, пленяя всех и каждого кроткими манерами и очаровательной улыбкой. Не последнюю роль здесь играли и его кулинарные способности, наслаждаться которыми возможность выпадала не часто: юноша считал достойным своих навыков одного только Учителя, и каждый раз страшно обижался, когда тот делился яствами с кем-то из своих друзей. Образовавшуюся гармонию поспешил нарушить проезжавший мимо Лю Цингэ, посчитавший своим долгом громко фыркнуть. Что именно сделало его столь недовольным, оставалось только гадать, но Цинцю всё равно улыбнулся ему из повозки, дружелюбно подзывая к себе. — Шиди Лю, ты очень красиво смотришься вот так сидя на лошади, — абсолютно искренне оповестил он, прикрывшись веером, да только получить благодарность или услышать хоть слово не смог, ведь весь раскрасневшись, Великий Бог войны поспешил вперёд, оторопело нахлестывая свою лошадь. Мужчине только и оставалось, что смотреть вслед удаляющейся статной фигуре, потому, вернувшись в экипаж, он выглянул в другое окно, ища новых жертв своих невинно-искусительных речей. Нашлась она быстро - неподалёку, восседала на лошади Лю Минъянь со своей неизменной вуалью и клинком Шуйсэ. С каждым дуновением ветра белоснежная вуаль трепетала, создавая чувство неземной прелести. Однако же получить свой заслуженный комплимент у неё не получилось. Бинхэ, внимательно за всем следящий, просчитал намерения своего по-дьявольски коварного Учителя, и поспешил встать так, чтобы перекрыть ему весь обзор, при этом как ни в чём не бывало одарив Лю Минъянь лёгкой улыбкой. Та, не знающая, что её лишили возможности быть восхвалённой интересовавшим её человеком, только отстранённо кивнула, продолжая путь. Наблюдающий за всем предоставлением Цинцю, задумчиво улыбался, пока его не осекла Ци Цинци: — Прекрати так смотреть на мою ученицу! Пришедший в себя мужчина сначала недоуменно моргнул, а после, рассмеявшись, объяснил: — Нет, Шимэй, ты не так поняла, — он указал кончиком веера на пару главных героев и заговорщицки прошептал. — Они ведь так красиво смотрятся вместе! Все, услышавшие эту фразу, только лишь тяжело вздохнули, а Цинци не выдержала: — Цинцю, были ли у тебя когда-либо отношения? На процессию, казалось, упало гробовое молчание и даже сидящий в первой повозке Юэ Цинъюань навострил, и так работающий на максимуме, слух. Все замолкли, ожидая ответа, не было слышно ни вдоха, ни выдоха, в то время как Шэнь Цинцю, застигнутый врасплох этим вопросом, смущённо спрятался за веером. — Не было. — Тихо отозвался он, но память неожиданно подкинула давно забытый образ смешливой девочки, от чего он вздрогнул. — Ах... Кажется, когда-то давно... Меня всё же любили... Он склонил голову, не в силах прогнать ностальгическую дымку перед глазами, а поражённые его ответом окружающие старались осмыслить его. Оставшийся путь до ущелья Цзюэди, где уже собрались тысячи других совершенствующихся, прошёл в тишине.

***

Начало собрания было, как и всегда, скучным: обменяться приветствиями, затем устроиться на верхней смотровой трибуне, дожидаясь окончания события. Радовало только одно, на сей раз у Цинцю была возможность послушать, как окружающие восхваляют неземную красоту его ученика, впрочем совершенно заслуженно, ведь нежный и одурманивающий, он весь так и сиял, словно статуэтка из нефрита. Окружённый стайкой девушек, он улыбался, но один только его наставник мог заметить насколько вымученной была эта улыбка. Посмеявшись над своим милым учеником, он вдруг вздрогнул от того, что сидевший рядом старый глава дворца Хуаньхуа издал удивлённый возглас. Шэнь Цинцю понимающе промолчал, легко угадав, что подобная реакция вызвана схожестью Бинхэ со своей матерью, его бывшей ученицей, но вся тактичность была смыта холодком, пробежавшим по позвоночнику. Этот статный и величественный старик с белыми волосами был достаточно нейтральной личностью, и из-за того, что он являлся наставником благодетельницы Шэнь Цинцю, он был готов почитать его, как особу королевской крови, но прямо сейчас от былого благоговения не осталось ни следа. Взгляд, которым он смотрел на его ученика, был слишком мерзким и жадным. Погрузившись в тяжёлые мысли, Цинцю не сразу заметил, что непосредственно рядом со стариком сидела ещё одна особа, наблюдающая за Ло Бинхэ таким же заинтересованным, чуть ностальгическим взглядом. Статная девушка, подавшись вперёд, тем не менее не потеряла ни грамма своей отстранённой гордости, и всё же вызывала невольные подозрения. Обуреваемый сомнениями и страшными догадками, мужчина пропустил всю вступительную речь, придя в себя аккурат перед окончанием ставок. Еле успевая, он отбросил мешающие мысли, не мелочась поставив на победу всех четырёх своих учеников по сто драгоценных камней, а на скептические взгляды, скромно улыбнулся: — Этот Учитель всего лишь желает, чтобы дети знали о его вере в них. «Посмотрим, что вы скажете, когда мои журавлята займут все первые строки». — Спрятавшись за веером, мстительно подумал он. К моменту, когда был подан сигнал открытия счёта, и на доске появились сияющие золотом иероглифы, картина была следующей: на первой строчке рейтинговой таблицы значилось имя некоего Гунъи Сяо, за ним шла Лю Минъянь, а замыкал троицу Мин Фань. Имя самого Ло Бинхэ пока что болталось в середине списка, что в целом немудрено, ведь подобно пиявкам, мальчишку со всех сторон облепила стайка изящных, но при этом не менее бесполезных девушек. Но даже при всех мешающих обстоятельствах, главному герою предстояло занять первое место, вытеснив и этого красивого, благородного юношу. Цинцю почувствовал укол жалости по отношению к Гунъи, но здесь он был бессилен.

***

Итак, собрание Союза бессмертных шло полным ходом, время близилось к третьей страже. На чернильном небе сияла полная луна, высокая платформа переливалась огнями в тот миг, когда на спокойной глади воды вдруг образовалась тревожная рябь. Множество сигнальных огней раскрасило небо над ущельем Цзюэди, и если в оригинальном романе это была поистине прекрасная сцена, то сейчас у созерцающих её было такое чувство, словно их внутренности разрываются от ужаса и горя. На нескольких экранах показывались вдруг мёртвые адепты, на других окровавленные юноши и девушки бились из последних сил. Группа Бинхэ уже столкнулась с Нюй юань чань, но благодаря отстранённой строгости и силе главного героя, жертв у них не было. Две сестрицы из дворца Хуаньхуа также взяли себя в руки, не желая больше испытывать на себе его осуждающих взглядов, потому быстро одолели монстра, но страх, успевший проникнуть глубоко в сердца, не давал им более мыслить здраво. За пределами ущелья Цзюэди, на платформе высокой башни происходящее произвело эффект разорвавшейся бомбы. Страх за младшее поколение и праведный гнев затопили сердца старейшин, принуждающих открыть врата, но благодаря уговорам Юэ Цинъюаня катастрофы удалось избежать, и в итоге пришли к тому, что отправляться туда следует самим. В момент, когда Шэнь Цинцю сделал шаг вперёд, собираясь присоединиться к очереди добровольцев, Лю Цингэ тут же загородил ему дорогу зачехлённым мечом. Не переменившись в лице, Шэнь Цинцю двумя пальцами отвёл ножны в сторону, но требовать объяснений не стал. Во взгляде друзей, обступивших его, было достаточно и беспокойства и страха, потому он только и мог, что напомнить: — Там мои ученики. — Под конец фразы голос, неожиданно даже для него, сорвался на рык, и пока все оторопело приходили в себя от подобного ответа, Цинцю бросился к границе ущелья Цзюэди, очень скоро скрывшись из поля зрения. — Чёрт, он может быть и таким... — Тихо проговорила раскрасневшаяся Ци Цинци, озвучивая мысли всех, а Система предпочла не бомбардировать Пользователя уведомлениями о росте привязанности в столь напряжённый момент.

***

В кромешной тьме, состоящей из тёмной энергии, заклинатель в зелёных одеяниях долгое время брёл в слепую, но стоило ему спуститься чуть ниже, как из леса раздался пронзительный визг. Дремучий бурелом внизу чуть поредел, открывая вид на группу учеников, во главе которой стоял его Ло Бинхэ, единственный, кто по-прежнему держал спину прямо и, на первый взгляд, был в полном порядке, несмотря на то, что в одиночку сражался с пауком-призраком. Шэнь Цинцю медлить не решился, и, прекратив любоваться любимым учеником, метнул сгусток духовной энергии, пригвоздив демона на месте. Он окинул взглядом поляну, пересчитывая остальных учеников, чей внешний вид оставлял желать лучшего. Но они были живы, а остальное поправимо. Ворвавшись столь помпезно, он не смог не улыбнуться восхищённому и бескрайне счастливому сиянию в глазах своего милого главного героя. — Учитель! — Я всё видел, — тихо проговорил мужчина, — и безусловно горд тобой. Бинхэ вдруг весь покраснел и съёжился, долгое время после не в силах прийти в себя, а потому ничего спрашивать не стал, когда наставник повёл их группу в глубь чащи. Волнуясь за безопасность детей, Цинцю с помощью Системы просканировал местность и обнаружил особую зону, ограниченную невидимым барьером. Добравшись туда, он наконец-то смог выдохнуть, наблюдая, как выпрыгивающие из подлеска твари, только и могут, что врезаясь в щит, со стуком падать и спешно скрываться в чаще. Не дожидаясь вопросов, мужчина кратко рассказал им о тысячелепестковом лотосе снежной чистоты, и о том, что пока они в зоне действия барьера, созданного этим цветком, они будут в безопасности. Цинь Ваньюэ, задыхаясь после недавней битвы, выглядела как никогда хрупкой и очаровательной, и будто зная о своей привлекательности, как бы невзначай, облокотилась на Ло Бинхэ. Но вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и наладить отношения со своей будущей супругой, тот отшатнулся, как будто прикоснулся к чему-то мерзкому и молча оттолкнул её, бросив виноватый взгляд на Учителя. «Никто кроме Вас не может меня коснуться.» — Пронеслось у него в голове, пока девушка пыталась справиться со своей обидой и также бросила взгляд на Старейшину Шеня, ища поддержки. Но несмотря на то, что Цинцю посчитал девушку слишком избалованной, вмешиваться в дела молодых не стал, вместо этого достав склянку с лекарством и протянув её сидящей в углу Цинь Ваньжун. Пусть благодаря Бинхэ ей и удалось спастись от Нюй юань чань, но раны, оставленные монстром, всё ещё причиняли ей боль и не только физическую. Пытаясь утащить трепыхающуюся девушку, демон схватил её за волосы, в итоге вырвав большой клок, и теперь девушка в ужасе плакала, пытаясь спрятать голову за рукавами одежд. Цинцю, несмотря на прежнюю неприязнь к этому персонажу, не мог не испытать жалости, потому положив лекарство рядом с ней, молча отошёл, не желая смущать девушку ещё больше, а вот Цинь Ваньюэ замечание сделал: — Лучше иди к сестре и позаботься о ней. В тот самый момент, когда пристыженная девушка подошла к раненой, кусты неподалёку от них зашевелились, и оттуда вывалился пребывающий в весьма плачевном состоянии заклинатель со следующей за ним шеренгой адептов. Окровавленный мужчина едва держался на ногах, но Шэнь Цинцю сразу узнал привлекательное лицо своего друга и бросился к нему, чтобы поддержать. Двое мужчин вцепились друг в друга, обмениваясь решительными и успокаивающими взглядами, и от этого, стоящему неподалёку Бинхэ вдруг стало не по себе, но исполниться праведного гнева он не успел, потому как земля внезапно содрогнулась под их ногами. — Бесконечная бездна... — Одновременно прошептали двое Старейшин и этих двух слов оказалось достаточно, чтобы ученики, пережившие все треволнения этого дня, не мудрствуя, попадали в обморок. На ногах остались лишь Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ и Шан Цинхуа, а потому они были единственными, кто наблюдал появление высокой фигуры из сгустившейся тьмы. Едва узрев холодное, будто лёд, лицо мужчины, Шэнь Цинцю узнал его по окружающей величественную фигуру морозной ауре, приводящей в трепет людей на тысячи ли вокруг. А ещё благодаря рассказам о «совершенстве Короля», которыми Братец Самолёт его периодически баловал. В душе вскипело вселенское негодование, и оттеснив друга и ученика за спину, он вперил хмурый взгляд в демона. — Северный Лорд - Мобэй Цзюнь счёл нас достойными своего присутствия. — Проговорил Старейшина, медленно приближаясь к демону, однако меча доставать не спешил, и только веер, прикрывающий половину его лица, был сжат в руке. — Должны ли мы быть польщены этой честью? «Сири, включи упрощенный режим.» — попросил мужчина, продолжая путь. [На Вашем счету 11 220 баллов, стоимость упрощенного режима - 500 баллов. Включать?] Незаметно кивнув головой, он в следующую секунду уже оказался непосредственно перед гордым демоном, обнаружив, что последний на пару сантиметров выше него самого. Двое заклинателей, оставшихся за его спиной, застигнутые врасплох, не успели среагировать и остановить его, а Мобэй Цзюнь лишь задумчиво ожидал дальнейших действий, почти не чувствуя ауры опасности от этого слабого человека. По правде говоря, он всё ещё был под воздействием сцены, где его Шан Цинхуа держался за руки с посторонним заклинателем, и, казалось, это произвело куда больший эффект, чем он мог предугадать. Потому, в момент, когда веер с громким стуком опустился ему на макушку, а следом ещё и ещё, он мог лишь ошалело выпучить лазурные глаза, не в силах поверить в происходящее, пока Цинцю разразился богатой бранью: — Ах ты бессовестный кусок льда! — Шлепок. — Люди хрупкие и нежные существа, их нельзя бить и унижать! — Шлепок, — Не смей вредить моему другу! — Шлепок. — Ты что же, не понимаешь, что он может умереть от твоих ударов?! — Шлепок, — Никому не нравится, когда их бьют, холодное ты недоразумение! Шан, — шлепок, — Цинхуа, — шлепок, — не мальчик, — шлепок, — для, — шлепок, — битья! Последнее слово сопутствовал самый хлёсткий удар уже по щеке, оставивший после себя красный след на снежно-белой коже. В тот же миг отозвалась Система: [Замораживающий эффект на персонаже Мобэй Цзюне, вызванный упрощенным режимом истекает спустя 5 секунд, просим принять соответствующие меры. ...3 ...2 ...] Даже когда адреналин от своих же действий покинул его тело, испугаться Цинцю не успел. В момент, когда пришедший в себя разъярённый Мобэй уже отправил в наглого заклинателя шквал ледяных кристаллов, Ло Бинхэ, оттолкнув учителя, отбил атаку одним лишь ударом. Он был удивлён и действиями и словами наставника, никогда прежде не видевши его таким, но злой Учитель был более чем привлекателен и, возможно, в будущем, Бинхэ не отказался бы быть наказанным таким же способом, только уже лёжа на коленях Шэнь Цинцю. Отряхнув постыдные мысли, он тихо встал перед демоном, всем своим видом показывая, что не позволит ему коснуться Учителя, излучая при этом такую сильную ауру, что несмотря на весь гнев, Мобэй не смог не почувствовать таинственную энергию внутри мальчишки. — Бессмертный, да не вполне. Демон, да не совсем. Занятно. — Криво улыбнулся холодный демон, отправив ещё одну атаку уже на ученика. Пока двое священных демонов скрещивали свои духовные силы, Шан Цинхуа, подбежавший к своему другу, глупо заикался, не смея подобрать слов. Он хотел задать тысячи вопросов, но в глубине души и сам знал ответ - Шэнь Юань, негодующий за него и волнующийся о нём, отхлестал веером одного из самых опасных демонов в этом мире ради него. На глаза навернулись слёзы, но времени на слезливые речи не было. Во всяком случае, не сейчас. Будто наигравшись, Мобэй Цзюнь щелчком пальцев послал яркую красную вспышку прямиком в лоб Ло Бинхэ. Огненный свет мигом впитался в кожу юноши, проступив кроваво-красной печатью. Ло Бинхэ в пылу схватки даже не понял, что случилось — он ощутил лишь внезапный приступ головной боли, от которой подкосились колени. Его тело словно распирал бешеный импульс, которому он не мог найти выхода. Наблюдающий за этим демон остался доволен, оставив наконец пробудившегося демона в покое, и повернулся к надоедливому заклинателю. Кровожадный блеск отразился в голубых глазах, но погас сразу же, стоило его человеку закрыть собой своего сотоварища. — Нельзя, мой Король, — Дрожащим голосом взмолился Шан Цинхуа. — Только не его. И на удивление, демон послушался. Разве что зыркнул злобно глазами, сгрёб его в объятия, и в ту же секунду исчез в Бездне. Только и осталось от них, что эхо голоса Шана, утверждающее, что всё будет хорошо. Шэнь Цинцю с трудом поднялся на ноги, двигаясь к ученику. Сейчас правде пора открыться, а ему, как Учителю, следует успокоить мятущееся сердце мальчика. Шаткой походкой приблизившись к Ло Бинхэ, который по-прежнему пребывал в полусознательном состоянии, он, нажав на несколько акупунктурных точек на спине молодого заклинателя, направил в его меридианы остатки собственной духовной энергии. Пока юноша медленно приходил в себя, стараясь стряхнуть наваждение с разума, Шэнь Юань вступил в беззвучный диалог со Системой. [Предупреждение! Открыта важная миссия: Бесконечная бездна! Если главный герой не сможет её завершить, Пользователь потеряет 10 000 баллов!] «Знаю, мы ведь уже говорили об этом, верно? Вычисляй баллы, я не стану этого делать.» — Проговорил мужчина, нежно гладя пушистую голову своего мальчика. [Пользователь, эпизод с Бесконечной бездной является основной сюжетной точкой и должен быть завершён, иначе Пользователь потеряет 10 000 баллов] «Да понял я, зачем повторяться?» — Учитель...? — Робко позвал, ещё не до конца пришедший в себя Ло Бинхэ, пытаясь всмотреться в расплывчатый силуэт перед собой. — Учитель... — Мгм. — Цинцю осторожно прижал мальчика к себе, сжимая в бережных объятиях. — Твой Учитель рядом, больше не больно? — Не больно... — Бинхэ вдруг всхлипнул, будто что-то вспомнив, и гнусавым голосом прошептал, — Учитель, позвольте этому ученику объясниться... [Пользователь, прошу..!] «Да в чём проблема, Сири?! — Не выдержал Шэнь Цинцю. — У меня ведь достаточно баллов на счету!» [...Пользователь не единственный Пользователь в этой вселенной...] Тихим шелестом напомнила Система, и Цинцю почувствовал, как земля уходит из под ног. В абсолютно опустевшей голове вдруг пронеслось два коротких «Шан Цинхуа» и тысячи мыслей: почему ничего не сказал, не предупредил, не напомнил? Ответ был прост. Шан Цинхуа видел, что Шэнь Юань не сможет толкнуть Бинхэ в Бездну. Шан Цинхуа не хотел, чтобы Шэнь Юаню было больно. Шан Цинхуа со своими двумя тысячами баллами на счету решил пожертвовать собой ради Шэнь Юаня. Он вдруг отшатнулся, и единственное, что его удержало, крепкие объятия главного героя, казалось, почувствовавшего, что с наставником что-то не так. Красивый юноша вглядывался в бледное лицо наставника, с ужасом осознавая, что по бледным щекам текут слёзы. Он боялся предположить, что это слёзы разочарования, но будто бы прочтя его мысли, Цинцю нежно погладил его по волосам, выдавливая из себя вымученную улыбку. — Не нужно ничего объяснять, Бинхэ. Я всё понимаю. — Сломленным голосом проговорил Цинцю, и, казалось, сделав выбор, обратил свой взгляд на Бесконечную бездну. «L’appel du vide. Впервые за две жизни, я наконец понял, что значат эти слова.»[1] — Смотри, Бинхэ, нет ни единого заклинателя, способного выжить там. Юноша недоуменно моргнул и послушно развернулся, всматриваясь в тёмные пучины преисподней, пока Шэнь Цинцю продолжал: — Заклинатели не смогут, но священный демон - другое дело. Юноша вдруг сжался, поспешно оборачиваясь и падая на колени. Руки и голос его дрожали, а глаза наполнились животным страхом, когда он начал лепетать: — Учитель, Вы говорили, что как люди могут быть хорошими и злыми, так и демоны могут иметь доброе сердце. Учитель, Вы говорили, что мы семья. Я не буду злым, Учитель, я всегда буду хорошим, я буду послушным, Учитель, прошу, не выгоняйте меня, не выбрасывайте. Не ненавидьте меня, Учитель...! Сердце Цинцю сжалось будто тисками, голос сорвался, выдавливая нечто среднее между всхлипом и стоном, но стараясь успокоиться, он поднял Бинхэ за плечи, вновь обнимая его. — Я не ненавижу тебя, глупый! Кем бы ты не был, ты дорог мне, ты ценен! — Руки, мелко подрагивая, стирали кристальные слёзы с бледного лица, пока губы безостановочно шептали. — Я люблю тебя, Бинхэ, и твои друзья любят тебя, ты достоин этой любви, ты достоин всего самого лучшего. Поток слов прервался глубоким вздохом, после которого голос стал чуть ровнее, почти не выдавая слёз владельца: — Но так нужно. Заклинательский мир не готов принять в свои ряды полудемона, а ты не готов бороться с ним, и только в Бездне ты сможешь раскрыться, в этом Мобэй прав. — Цинцю отстранил от себя юношу, заглядывая в большие глаза, в которых можно утонуть, и попытался утешить. — Но не волнуйся, Бинхэ, ты будешь не один, этот Учитель отправляется с тобой. Я никому не дам тебя в обиду, никто не причинит тебе боли, ты... — Учитель! — Его вдруг прервал испуганный вскрик. — Что Вы, как же..? Нет, Вам нельзя, я не позволю! — Он слишком легко смог оттолкнуть ослабевшего заклинателя от себя, оборачиваясь к Бездне. — Я понял, я всё понял, Учитель. Раз вы говорите, я спрыгну. Пока Вы не ненавидите меня, я готов сделать, что угодно. Но Вам туда нельзя, Вы сами говорили, что нет ни единого заклинателя, способного выжить там, а Вы, к тому же, ослаблены ядом. Нет, Вам нельзя... — Постой, погоди, Бинхэ, всё не так, — Обретя утерянное равновесие, Шэнь Цинцю попытался вновь приблизиться к краю, но сила главного героя не позволяла этого сделать. Ему только и удалось, что схватить за края одежд, в отчаяние теперь пытаясь оттянуть ученика назад. — Бинхэ, со мной всё хорошо, я справлюсь. Ло Бинхэ! Он вскрикнул, пытаясь обратить на себя внимание парня, но тот, будто не слыша, обернулся, шепча: — Оставьте этому ученику что-то на память о себе, мы не знаем насколько расстаёмся. Подойдёт что угодно, порез, царапина, шрам, я... — Пока мальчишка судорожно шептал, слезящимися глазами смотря на божество перед собой, Цинцю в ужасе пытался его остановить, стараясь оттянуть от обрыва подальше. — Не хотите..? Тогда... — Бинхэ, прошу, просто отойди оттуда.. — Мужчина, отчаянно тянущий за одежды недвижимого юношу, не ожидал, что в какой-то момент тот вскинется, налетая на него, и вдруг сильно прижмётся губами к холодным губам. Никто из них не дышал. Мир замер. Их первый поцелуй имел вкус крови и разлуки. Сладкий миг растерянности длился всего несколько секунд, пока мужчину лёгким толчком не отбросило назад. Бинхэ улыбался сквозь слёзы. У него глаза цвета прощального утра, последнего, горького, страшного. Шэнь всегда боялся обещаний, Ци-гэ их не выполнял. И Бинхэ молчит, лишь откинув руки в стороны, делает шаг назад. Чтобы упасть. И так же, только болезненней, падает сердце главного злодея. Никому не дано знать, как сильно болят эти сердца. Он бросается вперёд, пытаясь ухватиться, спасти, но дотягивается только до кулона на бледной шее. Старая, потертая верёвка рвётся легко, подобно его надежде, и остаётся висеть в стиснутых до боли пальцах мужчины, стоящего у края пропасти. Он недоуменно смотрит на нефритовую Гуаньинь, которая, несмотря на свой милосердный образ, сейчас как будто насмехается над ним. С губ слетает страшный вскрик, и Шэнь Цинцю уже не думая, бросается вниз, но сильная пара рук вдруг обхватывает его со спины. Он знает эту силу, чувствует запах Лю Цингэ сквозь оттенки крови, но не может не плакать, проклиная медлительность Бога войны. «Почему ты не пришёл раньше?! Почему не спас его?! Отпусти, отпусти же!» Он старается вырваться, задушено хрипит, мечтает сгинуть в Бездне, но надежды напрасны: Бесконечная Бездна закрывается перед самым его носом. Раздаётся только болезненное «нет», прежде чем мужчина обмякнув, оседает на грязную землю. Он слышит, как с выполнением задания поздравляет Система, слышит взволнованные крики своих учеников, чувствует объятия Лю Цингэ и Юэ Цинъюаня, но отвечать не спешит. Боль в сердце душит его, и он даже пропускает момент, когда его укладывают на чьи-то колени, а руку его берёт Му Цинфан, отмеряя пульс, чтобы спустя несколько мгновений испуганно вскрикнуть. Система оповещает, и в обычно механическом голосе чудится боль. [В связи с воздействием яда и эмоциональной нестабильностью параметр здоровья временно обнуляется. Пользователю требуется восстановить силы.] — Нет, Боже! Сяо-Цзю, держись, слышишь?! Не закрывай глаз! — Паническим голосом, как никогда прежде, кричит Юэ Цинъюань, отталкивая всех вокруг. Лю Цингэ, вдруг неожиданно для себя, срывается на рык, твёрдо держа мужчину за руку. Он пришёл слишком поздно, застав лишь тот момент, когда Шэнь Цинцю бросился в пропасть. «Опоздай мы хоть на секунду, — думает Лю Цингэ с леденящим душу страхом, — и он бы...» Но сломленный, мужчина уже не двигается, лёжа в его объятиях. Он почти не дышит, а на бледном лице слишком ярко вырисовываются потухшие зелёные глаза и кровавые дорожки вдоль губ. Лю Цингэ готов отдать всё, лишь бы спасти его, но никто не говорит ему, что для этого нужно, и он, как ребёнок, гладит шёлковые волосы, с болезненной очевидностью не зная, что делать дальше. Закрывая глаза, Шэнь Цинцю думает, что прежде никогда не испытывал ничего подобного. Но это было по-настоящему больно. Действительно больно.