Лунный свет

       В кромешном дыму ничего не было видно, вдобавок глаза щипало до слёз и дышать становилось всё труднее. Юнги потерялся в пространстве, но приказывал себе не паниковать. Намджун крепко сжимал его руку и постоянно оглядывался на горящее здание. Они выбрались минут 5 назад, а всё вокруг уже полыхало от пожара. Чонгук не переставал плакать, таща за собой Мину и Соён, и последняя была бледной как статуя. Нетрудно было догадаться, что от такого взрыва Ян и Лиён не выжили. И если Чонгук не собирался мириться с этим, то Юнги решил, что скорбеть будет позже. Если выживет... Юнги слышал, что в их сторону надвигается отряд, и с ужасом понял, что на взрыве в этот раз они не остановились. Заплутав меж горящих деревьев, шанс того, что их в итоге поймают, вырос в разы. Но ему нужно было спасти Чимина любой ценой, и он не собирался сдаваться так просто. Он повёл всех в обход, насколько помнил территорию, и тогда начали раздаваться первые выстрелы. Дым понемногу рассеивался, и они становились открытой мишенью. Услышав громкий вскрик позади себя, Юнги споткнулся и упал, разодрав себе колено, но он даже не обратил на это внимание. Обернувшись, он увидел Чонгука, который судорожно сжимал рукой плечо, и сквозь его пальцы кровь била чуть ли не фонтаном. Он крикнул Мине продолжать идти, заметив, что Соён не может передвигать ногами, и кинулся к шатену. – Чонгук! Попали в плечо, да? Чонгук коротко кивнул, закусив губу от боли, и отнял руку, перепачканную в своей крови. Юнги оторвал кусок ткани от своих штанов и еле прикоснулся к ране, на что Чонгук взвыл раненой собакой. – Айщ, хён! Больно... Как же больно... – Терпи, Чонгук, – отрезал Юнги, не желая слушать это. – Ты парень или кто? Юнги хотел сказать "альфа", но вовремя одернул себя. – Задело артерию, поэтому и бьёт так сильно, – говорил Юнги, отвлекая шатена. Он затянул тугую повязку немного выше ранения. Естественно, это не могло остановить поток крови, но хотя бы немного ослабило его. – Нам нужно идти, Чонгук, – уговаривал пианист, глядя на лицо младшего, которое было красным от слёз. – Я знаю, что тебе тяжело и морально, и физически... Я виноват, что вы, невинные люди, оказались ввязаны в эту войну. Чонгук подполз ближе и положил голову на грудь ошарашенного Юнги. – Ты не виноват, хён... – сказал шатен, потираясь щекой о грубую ткань. – Это я тут, как баба, нюни распустил... Никудышный бы из меня вышел альфа, да? – А мне кажется, что вышел бы отличный, – ответил Юнги, аккуратно приобнимая его. – Ты... Ты прости меня, хён. За всё прости... За Чимина, за то, что пытался отобрать его у тебя... Но я понял, что... Если любишь, то сделаешь всё, чтобы этот человек был счастлив. А Чимин счастлив с тобой. Он любит тебя... И я его люблю.. И за это тоже прости... – Ш-ш-ш, я не злюсь на тебя. От чувств никуда не убежишь, в этом несложно убедиться. Главное, что ты признал свои ошибки. Юнги поднялся с земли, отодвинув шатена, и помог подняться ему. Чонгук схватил его за руку и посмотрел с мольбой. – Можно... Можно, я буду называть тебя своим другом? Юнги улыбнулся и сжал пальцы в ответ. – Ты всегда был моим другом. Чонгук улыбнулся впервые на несколько дней так широко и искренне. Но улыбка тут же стерлась с его лица, стоило ему заметить Мину, которая со всех ног бежала к ним. – Что случилось? – Они взяли Намджуна... – Черт! Юнги потер виски и шумно выдохнул. – Надо скорее пробираться к дворцу. – Чимина нужно спасти, я без него не уйду, – согласился со словами Юнги младший. – Да... Мне тоже нужно кое с кем повидаться, – прошептала Мина, и её никто не услышал. Чонгук наткнулся взглядом на лежащую блондинку и обратился к ней: – Соён? Ты идёшь? – Оставьте меня здесь... – прохрипела она слабо. – Уверена? – вмешался Юнги. Девушка не ответила и просто кивнула. Юнги некогда быть благородным, он предложил свою помощь и принял отказ. Чонгук проводил печальным взглядом молодую девушку и поспешил скрыться вместе с Юнги и Миной.

***

       Чимин сквозь вакуум в ушах услышал какой-то грохот. И Бэкхён тоже услышал его. Он с тёмным взглядом отстранился от Чимина, и тот поспешил встать со стола, ступая на больную ногу. Двери распахнулись, и в кабинет ворвались воины Бэкхёна с Юнги, Чонгуком и Миной, руки которых были скручены. – Мой Господин, они пытались проникнуть во дворец. – Поэтому вы привели их во дворец? Стража потупила взгляд, и высокий человек рассмеялся. – Впрочем, так даже лучше. Верно, малыш? Юнги зарычал с большей яростью, пытаясь вырваться из плена. Чимин наконец перевел взгляд непосредственно в глаза Юнги и, превозмогая острую боль в ноге, кинулся к нему. – Юнги! Юнги... Я знал, что ты придёшь... Бэкхён знаком приказал отпустить Юнги и вытянул губы в ухмылке. Юнги заключил в объятия блондина и принялся целовать каждый сантиметр его кожи на лице. Чимин прервал такие желанные ласки и втянул Юнги в поцелуй, передавая всю свою боль, которую испытывал на протяжении времени без него. – Достаточно. Стражник, который до этого держал Юнги, вцепился в Чимина и отнял его из объятий, скручивая руки за спиной. Юнги развернулся в сторону Бэкхёна и захотел придушить его прямо сейчас. – Отпусти его! Что тебе от него нужно? – Его кровь нужна мне, мой дорогой Юнги. Неведомая сила так и растекается по моему телу, а это лишь первый раз... – Что ты сделал с ним, ублюдок?! Отвечай! – Напился его крови, очевидно. Черный Дьявол дарует неведомую одержимость им же... Бэкхён изложил всю суть, относящуюся к связи между Чимином и старой легендой. Юнги, конечно, пребывал в немом шоке, но сейчас ему было не до этого. – Отпусти плечо, блять! – раздался крик Чонгука, и солдат закатил глаза, перемещая руку с плеча шатена, заметив подтёки крови и глубокую рану. Он даже удивился, как парнишка до сих пор держится. Юнги хотел кинуться на Бэкхёна, но в комнате находились его солдаты, так что это было бы просто самоубийством. К тому же, он не мог рисковать своими оставшимися друзьями. – Пойми, что ты в проигрышном положении, Юнги, – начал Бэкхён, подходя к нему. – Я не люблю, когда моим планам пытаются помешать. Как говорится, помехи нужно устранять. А ты — моя главная проблема, Господин Мин. Бэкхён резко и неожиданно толкнул Юнги, тот не успел отреагировать и упал спиной на пол. Его тут же подхватили под обе руки, и Бэкхён позвал Чанёля, отдавая ему в руки биту с острыми шипами. – Избавься от него, Чанёль. – Есть, Мой Господин. Чимин всё это время вырывался из крепкой хватки и извивался как змея, за что получил по ногам и упал на колени. Мина опустила глаза в пол, абстрагируясь от всего, а Чонгук кипел от ярости и одновременно с этим сжимался от страха. – Нет, нет, нет! – закричал Чимин, не контролируя свой голос и слёзы. – Не трогай его, Бэкхён, прошу, не трогай! – Всё в порядке, котёнок, – говорил Юнги, с липким страхом понимая, что его сейчас будут избивать этой самой битой. Он не хотел видеть, как Чимин будет плакать... – Нет, ни черта не в порядке! – Чего ты ждёшь, Чанёль? Действуй, это приказ, – прорычал Бэкхён, видя, что Чанёль замешкался. – Здесь я хозяин, малыш, – обратился он уже к блондину. – И я делаю то, что хочу. Чанёлю дважды повторять было не нужно. Он закрыл глаза и занёс биту над головой. Удар. Глухой стук разносится по комнате, и кажется, что все на мгновение перестают дышать. Шипы прошлись по щеке Юнги, оставляя длинные царапины на лице, которые доходили до глаза и до верхней губы. Юнги сплюнул кровь и соврал бы, если бы сказал, что ему не было больно. Было больно. Очень. – Что вы творите?! – взвинчился Чимин, в то время как Юнги продолжал молчать. Ему было больнее видеть, как блондин наблюдал за всем этим с бегущими дорожками слёз, а Чимину было больно видеть, как по щеке Юнги начинала течь алая полоска. – Прошу, не надо! Удар. На этот раз удар пришелся по левой стороне, отчего голова Юнги вернулась в прежнее положение. Он опустил голову и снова сплюнул кровь. Этот удар вышел сильнее, и на его месте осталась не только царапина, но и начинал расцветать синяк. Боль отдавалась по всему телу, но он закусил губу, силясь не издать ни звука как можно дольше. – Прекратите, прошу, прекратите! – продолжал кричать Чимин, раздирая пальцы о грубые перчатки солдата, который держал его. Удар. Теперь его ударили в центр головы, и он упал лицом вниз, но его тут же перевернули на спину. Юнги мог бы попытаться встать, ведь теперь его никто не держал, вот только от сильного удара в голове всё гудело, а перед глазами начало темнеть. Он приложил к голове дрожащие пальцы и почувствовал ими теплую кровь, что стекала по его затылку уже на пол. Он с трудом повернул голову и расфокусированным взглядом увидел очертания Чимина, отчего еле заметно улыбнулся, но лишь на мгновение. – Не надо... Умоляю, не надо! Вы же его убьёте! – Я этого и добиваюсь, – ответил Бэкхён, продолжая следить за таким беспомощным соперником. Чонгук не хотел верить своим глазам, но, в отличие от Чимина, он не произнёс ничего, хотя готов был ползать на коленях, лишь бы Юнги оставили в покое. Слова Бэкхёна впечатались в мозг Чимина, и от этого на душе стало ещё хуже. Удар. Удар. Удар. Чанёль продолжал наносить прямые удары непосредственно в жизненно важные органы Юнги и почти не делал пауз, отчего Юнги не мог даже сделать вдох. Юнги уже казалось, что он умер, до того его тело было избито, и он даже стал похож на растерзанный бродячими собаками труп. Все его тело было в крови, и Юнги даже не помнит, когда он глотал крови столько, сколько сегодня. Ему казалось, что у него сломаны кости, что было чистой правдой. Дышать становилось всё невыносимей, а конечности совсем его не слушались и только ныли от боли. Он не мог пошевелиться и выдавить из себя хотя бы стон боли, потому что уже просто сорвал голос и лишь хрипел что-то непонятное. Перед глазами Юнги видел лишь белый свет и надеялся, что его мучения скоро закончатся. Его смертью. – Хватит, – остановил Бэкхён и отошёл к своему столу, указывая Чанёлю, куда положить биту. – С него хватит. Чимин не мог больше это выносить и, собрав все свои последние силы, смог выбраться из ослабшей хватки. На гнущихся ногах он кинулся к Юнги, который был мало на себя похож, и поднял его лицо, направляя на себя. – Юнги... Юнги, сладкий, ты слышишь меня? Слышишь?... Солдат хотел было схватить блондина, но высокий человек жестом остановил его. Чимин приложил бледные окровавленные пальцы к своей щеке. – Я здесь, Юнги, здесь... Я с тобой, с тобой. Не умирай только, слышишь?! Не умирай... Юнги сквозь пелену перед глазами увидел лицо младшего и вытянул уголок губ в полуулыбке, чувствуя, что больше не может держаться, а темнота так сладко зовёт его. – Чимин-и... Мой котёнок... – севшим голосом прошептал Юнги, еле перебирая пальцами по щеке блондина. – Я рад, что ты — последнее, что я увижу перед... – Замолчи, Юнги! Нет, нет, ты не можешь... Не можешь...меня оставить. Ты же обещал мне, Юнги... Обещал мне! – Мне так жаль, котёнок... Так жаль... – Я не хочу жить без тебя... Я просто не смогу. – Нет, Чимин-а... Ты будешь жить без меня, слышишь? Пообещай мне сейчас. – Не могу обещать тебе такое, Юнги... – Я хочу увидеть нашего ребёнка, котёнок. Я так мечтал о девочке-омежке... – Ты так и не сказал, какое имя придумал ей. – Юна. Мне нравится это имя. Пообещай, что если родится дочка, ты назовёшь её Юной. Это ты можешь мне пообещать? – Обещаю, Юнги... Юнги чувствовал пальцами горячие слёзы Чимина. Он закашлял от спёртого дыхания, мысленно прося прощения за свою смерть вот так внезапно... – Ты так и не стал моим мужем, Юнги... Так и не стал полностью моим. – Я всегда был только твоим... Знаешь, один человек сказал мне, что если любишь, сделаешь счастливым. Я хочу, чтобы ты был счастлив. – Разве есть счастье без тебя?... – Я умру и стану твоим солнцем, Чимин... Как в твоей песне... Чонгук тоже незаметно вырвался из рук солдата и поспешил обнять младшего за плечи, вкладывая в этот жест всю свою поддержку. – Чонгук-и... Я знаю, ты любишь его.. Вы женитесь, и у вас всё будет хорошо. А я буду наблюдать за вами откуда-нибудь издалека. Если верить легенде, ты можешь превратить Чонгука в волка, Чимин. Тогда он станет новым правителем. И альфой. Замечательным альфой. Чонгук взял вторую руку Юнги и запустил себе в волосы, постоянно всхлипывая при этом. – Я доверяю тебе Чимина, Чонгук. Самое дорогое, что у меня есть. – Я буду всё время рядом, хён, я обещаю... – Наверняка ты мечтал, чтобы я подох, и ты смог быть с Чи... – Идиот что ли?! – как Чонгуку хотелось врезать себе прошлому, потому что слова Юнги были горькой правдой. – Я не хочу, чтобы ты забывал меня, котёнок... Но если однажды ты сможешь начать жить заново без мыслей обо мне... – Никогда. Я начну жить заново, но с мыслями о тебе. Я не смогу забыть тебя... Наш ребёнок будет напоминать о тебе. – Я не хотел причинять тебе боль, Чимин... Никогда не хотел. А в итоге причиняю самую большую боль в твоей жизни. Оставляю самый глубокий шрам... – Ты научил меня верить в любовь. И ты всегда был моим, Юнги... Я бы никогда не поменял встречу с тобой на что-то другое... Но я не хочу, чтобы ты уходил... Прошу тебя, не уходи... – Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, Юнги. Наклонившись, блондин оставил на холодных губах последний поцелуй. Юнги выдохнул и погрузился в черноту, отдавая свою душу на растерзание жестокой смерти. Он держался из последних сил и мечтал получить поцелуй любимых губ. И он его получил, а значит, можно отпустить себя и больше не страдать... Не будет боли, не будет страха, не будет ничего... Будет лишь пустота. А как бы он хотел остаться с Чимином, и если бы мог, боролся бы до последнего, что он и так делал, но он умирал медленно и мучительно. Он себе не судья и не знает, заслужил он такой исход или нет?... Но лучше он отдал себя, чем Чимина. Чимин должен жить, и Юнги надеется, что будет... С их ребёнком, но не с ним... В их клане, но без него... Но будет жить, а это главное. И если он сможет забыть, так станет даже лучше для него... Чонгук пообещал, что будет рядом. Значит, Юнги спокоен. – Юнги... НЕТ! Юнги, пожалуйста! Проснись, прошу тебя, нет! Нет, нет... Рука Юнги со стуком упала на пол. Чимин положил голову на грудь Юнги, и его плечи содрогались от рыданий, которые тот даже не пытался заглушить. – Чимин-а... – прошептал Чонгук, отнимая Чимина от уже бездыханного Юнги. Чимин надеялся услышать стук родного сердца, но грудная клетка не двигалась, заглохла... Ему казалось, что и его сердце наровит остановиться. Как будто из его души вырвали кусок, растоптали все его чувства, оставили совсем одного... Это чувствуют истинные пары, когда их любовь умирает?... Лучше бы он никогда этого не знал. Он заплаканными глазами посмотрел на бледное и обезжизненное лицо Юнги. Поддавшись рукам Чонгука, он развернулся в сторону шатена и уткнулся в его грудь. Тёплую, дашащую... Но не ту... Однако ему сейчас хотелось хоть какой-нибудь... Чонгук одной рукой обнял младшего, почти не обращая внимания на боль в плече. – Я буду рядом, Чимин... Я знаю, что никогда не смогу заменить тебе ни Тэхёна, ни Юнги, но я буду рядом... Позволь мне быть рядом. – Юнги хотел, чтобы ты был рядом. Но мне не нужно, чтобы ты заменял кого-то. Мне нужен Чон Чонгук... Ведь у меня больше никого нет... – И у меня больше никого нет... – Мне нельзя переживать, черт... Но это так сложно. – Ребенок чувствует твою боль, Чимин-а. Это ребенок Юнги. Он оставил тебе частичку себя, и ты носишь её под сердцем. Ты должен быть сильным. Мы справимся, всё будет хорошо... – Я постараюсь быть сильным... Постараюсь ради ребёнка и ради Юнги... В комнате всё ещё находился Бэкхён, его солдаты, подавленная Мина, но они не замечали ничего вокруг. Два одиноких и разбитых сердца всегда притягивались друг другу если не любовью, так дружбой. Чимину нужен Чонгук, Чонгуку нужен Чимин. И возможно, у них получится забыть этот кошмар, получится перевернуть страницу или купить новую книгу с пустыми листами. Начать другую жизнь, где есть только они вдвоём. Вот только Чимин будет помнить и видеть частичку Юнги в своём ребёнке, а Чонгук будет помнить по пустым глазам блондина и помнить про обещание, данное Юнги... Всё кончилось или только начиналось? В любом случае, война ещё не закончена. Чимин хочет отомстить, но понимает, что не сможет. Чонгук хочет отомстить и понимает, что может. И он отомстит. Обязательно отомстит. За лучшего друга Яна, который пил кофе каждое утро. За лучшего друга Хосока, который носил забавную сережку в ухе. За Тэхёна, который любил дразнить его. За Джина, который готовил самые вкусные завтраки. За Лиён, которая тратила в магазинах все свои сбережения на модные кроссовки. За Намджуна, который рассказывал самые интересные истории из прошлого. За Юнги, который играл потрясающие песни на пианино. И за Чимина, который улыбался ему самой ослепительной улыбкой. И за себя, Чон Чонгука, который жил самой обычной жизнью студента и хотел закончить учебный год со своими друзьями. Только нет больше друзей. Нет и никогда не будет. Теперь есть только Чимин. И он сделает всё, чтобы он был счастлив. Он будет рядом. Ведь он обещал Юнги. Обещал Чимину. Обещал себе. И он выполнит своё обещание. Но сначала... Отомстит...