Хватит пересекать океаны

В школе Эллисон держится рядом со Скоттом, и, очевидно, она сделала свой выбор. Стайлз даже не хочет знать, был ли это её выбор как охотницы или как любовницы Скотта. Скорее всего, думает он, это в любом случае будет разочарованием. Беты Дерека выбирают Стайлза, и Стайлз знает их достаточно, чтобы не унижать подозрением, что их заставил Дерек. Стайлз знает, что Эрика, Бойд и Айзек могут принять решение о том, кого хотят поддержать, так же уверенно и охотно, как выбрали укус, когда Дерек предложил им. Стайлз беспокоится, когда Лидия и Дэнни отказываются выбирать определённую сторону, а за ними следует и проблемный Джексон. Тот чувствует тягу к своему Альфе, как и его собратья-беты, но сердце его — с импровизированной стаей. Стайлз всё это понимает, но часть его просто хочет, чтобы остальные двое, оба чрезвычайно умные и прагматичные люди, приняли уже наконец решение, даже если оно будет не в пользу Стайлза. Правда доходит до него две недели спустя, когда Скотт отказывается стоять рядом с ним во время похорон Авы, выбирая свободное место напротив гроба. Более того, он привозит с собой Дитона. Стайлз никогда не доверял Дитону, и Скотт это знает, так что это такое же уверенное отражение его позиции, как и всё остальное. И Стайлз наконец принимает решение через несколько дней после того, как видит Скотта и Эллисон после школы с Кирой Юкимурой, новенькой девушкой, которую Дерек идентифицировал как кицуне. Они собирались устроить встречу с ее стаей, координаты которой разведали беты, но это постоянно откладывалось — из-за всех выпавших на их долю неприятностей. Теперь Скотт и Эллисон берут ее с собой, они улыбаются и дружелюбно смеются, пока садятся в машину Эллисон. Айзек и Бойд следуют за ними, и через несколько часов подтверждают, что Скотт и Эллисон представили Киру Дитону, а после отправились к стае Юкимуры. На следующий день Кира начинает садиться за стол вместе с ними. А ещё через день — первокурсник по имени Лиам. Беты ничего не говорят о новом волке, но Стайлз чувствует их желания. Судя по тому, как Лидия поджимает губы, она, очевидно, думает то же самое. Скотт делает свой ход. Он хранит свои секреты и больше ничего не говорит Стайлзу. Стайлз решает сделать то же самое. Он едет в лофт, никогда в жизни не чувствовавший такой уверенности, как в тот момент, когда припарковал свой джип, вышел и ворвался внутрь. Он едва замечает, как позади тормозит автомобиль Лидии, стук её каблуков и топот кроссовок. Дерек стоит посреди комнаты, одетый в одну из своих фирменных хенли, Эрика и Бойд выглядывают из кухни, а Айзек — с лестницы, ведущей на второй этаж. За спиной Стайлз слышит дыхание Лидии и тихий шёпот Джексона и Дэнни. Стайлз не может укусить себя за плечо, хотя именно там он хотел бы оставить шрам, ближе к горлу, где бьется его пульс — сильный, уверенный и лишённый раскаяния. Поэтому Стайлз подносит правую руку ко рту, глядя прямо на Дерека, и впивается зубами в мягкую часть большого пальца. И наслаждается привкусом меди, который заливает его язык. Волки принимаются рычать, и он слышит, как позади сбилось дыхание у людей. Глаза Дерека сужаются, ноздри раздуваются, а пальцы сжимаются в кулак. Он не делает ни малейшего движения, чтобы остановить Стайлза, и внимательно наблюдает, как кровь стекает по его запястью. Стайлз отпускает окровавленную руку и протягивает ее Дереку ладонью вниз. — Альфа, — говорит он тоном таким же сильным и уверенным, как биение его сердца. Дерек делает шаг вперед и поднимает руку, позволяя своим пальцам скользить по тыльной стороне ладони Стайлза, неожиданно мягко и аккуратно для его сильных рук. Он дотягивается до запястья Стайлза, крепко сжимает его, и в следующее мгновение Стайлз понимает, что его тянет вперёд, пока клыки Дерека не оказываются в нескольких сантиметрах от кровоточащей раны, а глаза Альфы не краснеют от жажды крови. Стайлз куда больше удивляется рывку, чем клыкам Дерека. Его не удивляет даже вопрос в его глазах. Последний шанс, чтобы отступить. Последний шанс выбрать кого-то другого. Последний шанс, чтобы уйти. Стайлз не двигается. — Я не жалею, — говорит Стайлз. — Пути назад нет. Дерек ухмыляется, и отсвет гордости разгорается в его кроваво-красных глазах. Он вонзает клыки в правую руку Стайлза, прямо над отметинами зубов, достаточно сильно, чтобы усилить кровотечение и убедиться, что останутся шрамы, но не настолько, чтобы навредить. Здесь. Стайлз хочет, чтобы следы были здесь, потому что начиная с сегодняшнего дня он тот, кто он есть, тот, каким предстанет перед всем грёбанным миром в тот момент, когда протянет руку… Бетой Дерека. Членом стаи Дерека. Дерека. Дерек отпускает его руку, вытирая клыки и губы, окрашенные кровью. Рана ноет, но боль слабеет с каждой черной линией, взбухающей на предплечье Дерека. — Нет, стой, стой. Не надо, — говорит Стайлз, облегчённо вздыхая, когда боль возвращается. — Это доказательство. Глаза Дерека вспыхивают голубым, и он понимающе кивает. Дерек не монстр, хотя все люди — включая Стайлза — и называют его таковым. Он не всегда делает правильный выбор, совершает свою порцию ошибок и упрямится там, где стоит уступить. Он потерянный и одинокий, доведен до крайности и отчаянно пытается выжить. Его избегали, пытали, обвиняли, издевались над ним, оскорбляли и сажали в клетку, но… Дерек видит мир по-другому. Он слишком рано понял, что нет такого понятия, как черное и белое, что мир купается в оттенках серого, но в глубине души все ещё хочет спасать людей так, как никто никогда не спасал его. И Дерек остановился и спросил, дал Стайлзу выбор, несмотря на то, как легко было вонзить клыки в кровоточащую руку Стайлза (он всегда давал Стайлзу отступить, даже если Стайлз отказывался). Он спрашивает. А для Стайлза это самое главное. Вот почему Стайлз знает, что сделал правильный выбор. —— У Скотта не особо получается играть в равнодушие, но Стайлз и не ждет большего. Скотт видит шрам на руке Стайлза на следующий день, когда они сталкиваются друг с другом в холле — укус Дерека зажил через несколько минут после того, как связь закрепилась. Стайлз прекрасно понимает, что это не случайная встреча. Как бы Скотт ни отрицал своего волка, он все равно почувствовал бы, что связь стаи между ними исчезла. — Ты так легко от всего отказался, — говорит он резко и обвиняюще. Так и хочется разозлиться, сказать, что Скотт сам сделал первый шаг, когда решил уйти, завёл секреты и решил отделить себя от людей, которых считает убийцами. Но Стайлз не сердится. В основном он просто устал и расстроен. Люди говорят, что друг познаётся в беде, и эта пословица ещё никогда не была более уместной. Раньше в нормальном мире Скотт и Стайлз были похожи как две капли воды. В этом мире они отличаются, как день и ночь. Потому что Стайлз вырос слишком быстро, потерял мать и уже приветствует Смерть как старого друга, — в отличие от Скотта. Стайлз рассматривает смерть как равноценный подходящий вариант, в то время как Скотт всегда будет выбирать только жизнь. Они были бы хорошими напарниками, но… — Я не отказывался от всего. Я все еще твой лучший друг, Скотт, но я не могу быть рядом с тобой, когда ты продолжаешь обвинять меня в том, что случилось, — говорит он мягко и очень устало. — Иногда мне хочется, чтобы все вышло иначе, но ты не можешь указывать мне на это каждый раз. «…более того, я тебе этого не позволю». Он не говорит «прости», потому что это не то, о чем нужно сожалеть, не тогда, когда Стайлз знает, что они со Скоттом были просто жертвами обстоятельств той роковой ночи. — Нам не нужно сражаться, Скотт, — умоляюще говорит Стайлз. — Но ты должен понимать, что иногда мы не можем позволить себе следовать той философии, которую ты выбрал за всех нас. Но Скотт не отвечает — даже не пытается бороться за эту дружбу. Он просто уходит. Стайлз ошибся. Не некромант был последней каплей. А это. И Стайлз разворачивается и идет в другую сторону.