***
Вокруг стадиона уже собралась довольно большая группа людей. Учителя, ученики, родители и близкие друзья игроков, а также те, кто спонтанно пришёл сюда, чтобы скоротать вечер — самая ожидаемая финальная игра сезона вызвала крупный ажиотаж. Уходящее солнце отбрасывало на землю последние лучи, окрашивая небо в красивые оттенки малинового, оранжевого и жёлтого. Весенний ветер неспешно прогуливался повсюду, унося с собой ароматы выпечки, хот-догов, попкорна и прочих снеков, которые продавались в маленьком фургончике около школы. В воздухе ощущались разнообразные эмоции: возбуждение, волнение, эйфория и другие, более сложные и нечитаемые, которые быстро растворялись в этом хаосе. Луи вдыхает полной грудью, выходя из тени деревьев. Он смотрит на восточную трибуну, на которую должен был подняться, и останавливается в нерешительности. Проходящие мимо подростки застывают на мгновение, чтобы бросить мимолётный взгляд в его сторону. Томлинсон одаривает их прищуренным холодным взглядом. Парни и девушки спешно отворачиваются, ускоряя шаг и двигаясь в сторону трибун. Ангел наклоняет голову вправо, смотря им вслед и делая вывод, что он подобрал подходящую одежду, чтобы не выделяться среди молодёжи — широкие светлые джинсы, бежевая футболка с минималистическим чёрным рисунком. Вдобавок к этому он взял парочку браслетов Зейна, которые неплохо дополнили образ. Томлинсон кусает щёку изнутри, убирая руки в карманы. С самого утра он чувствовал себя странно и непривычно, лёгкий мандраж не оставлял его ни на минуту. Это было не похоже на тревогу, скорее, что-то полностью противоположное. Ангел искренне верил, что незнакомое чувство исчезнет так же внезапно, как и появилось. Однако с приближением вечера оно только усиливалось. Поэтому Луи решил сделать то, что делал всегда — приглушил его и запер в тайнике. Ангел выдыхает и уверенно шагает вперёд, времени оставалось не так много, а ему ещё нужно было найти Гарри. — Луи! Томлинсон замирает в полушаге и медленно прикрывает глаза. Судьба та ещё шутница. Он разворачивается на пятках, вскидывая подбородок вверх. — Зейн. Брат выкидывает недокуренную сигарету и зачёсывает волосы назад, но одна упрямая прядь уже привычно падает на лоб. Малик убирает руки в карманы джинсовки, задерживая взгляд на запястьях Луи. — Не знал, что ты интересуешься футболом, — ровно произносит Зейн. — Не знал, что ты следишь за мной, — парирует Луи, сохраняя невозмутимый вид. — Мимо проходил, — пожимает плечами брат. Томлинсон усмехается, качая головой и опуская взгляд вниз. Подняв голову, он замечает в янтарных глазах Малика хорошо знакомую невозмутимость. Луи разворачивается спиной к нему, понимая, что нет смысла задавать какие-либо вопросы — он всё равно не получит на них правдивый ответ. — Это же просто подростки. — Все когда-то были подростками. — Да, но… Это не похоже на тебя. Луи полностью поворачивается назад, считывая в его выражении лица недоверие и напряжённость. — Ты стал таким подозрительным после разговора с Люцифером. — Да что ты, — фыркает Зейн, вскидывая руки. — С чего бы мне быть подозрительным? — он за несколько шагов приближается к Томлинсону. — Тебе же нечего от меня скрывать? Луи незаметно напрягается, выдерживая взгляд брата. Он сосредотачивает внимание на своём дыхании, собирая мысли воедино. Глаза Малика бегают по лицу Луи. — А значит ты не будешь возражать, если я пойду с тобой. Прежде чем Луи успевает вставить хотя бы слово, Зейн отправляется в сторону стадиона, оставляя его за собой. Томлинсон вымученно выдыхает, закидывая голову назад. — Гарри будет там, — отвечает он. Потому что смысла скрывать уже нет. Теперь уже Малик замирает, разворачиваясь вполоборота. Его взгляд затуманивается, а между бровями появляется глубокая задумчивая складка. — Тот парень из кафе? — он щурится, всматриваясь в лицо брата. — Так вы общаетесь? Луи снова вздыхает, неоднозначно пожимая плечами. — В этом дело? — Зейн подходит ближе. — Почему ты это скрываешь? — Потому что я не думал, что следует ставить тебя в известность о тех наших коротких встречах, при которых ты лично присутствовал, — снисходительно подмечает Томлинсон. Малик чуть приоткрывает рот, а в его глазах мелькает смятение. Он недоверчиво качает головой, а затем разворачивается и уходит. В этот момент Луи понимает, что брат будет требовать объяснений. И чтобы убедить Зейна в чём-то, Томлинсону сначала придётся самому поверить в выдуманную ложь. Запоздалая мысль грубо врывается в его разум. Вечер явно пройдёт не так, как должен был пройти. Прикусив губу, Томлинсон быстро отправляет сообщение.«У нас проблемы»
***
Они выходят на восточную трибуну, и Луи замирает на несколько мгновений. Ангел чуть прикрывает глаза, заглушая все звуки. Чужое сердцебиение почти сразу выделяется среди царящего хаоса. Неровный сбивчивый ритм. Гарри. Луи открывает глаза и уверенно поднимается на седьмой ряд, минуя столпившихся на лестнице подростков. Кто-то что-то возмущённо говорит ему вслед, но замолкает, как только замечает оценивающий взгляд Малика. Зейн не моргая смотрит на некогда недовольного парня. Последний нервно сглатывает и непонимающе хлопает ресницами, опуская голову. Малик победно усмехается и поднимается дальше, догоняя брата, который даже не думал оборачиваться. Луи останавливается у нужного ряда и задерживает дыхание, поймав взор ярко изумрудных глаз. Гарри поджимает губу, явно подавляя улыбку, и машет рукой. Томлинсон едва заметно улыбается краешком рта. Он сразу подмечает, что парень выглядит иначе. Стайлс будто бы потерял пару килограмм, а его кожа стала чуть бледней. Ему было хуже? Или дело в одежде? Луи хмурится, понимая, что вещи были полностью чёрными, и это было крайне непривычно. Они будто поменялись местами. Ангел чувствует, как Малик останавливается за его спиной и практически ощущает его дыхание на затылке. Напряжение исходящее от брата, можно было потрогать, и Луи понадобились огромные усилия, чтобы не обернуться назад. — Привет, Зейн, — спокойно и ровно говорит Гарри, смело смотря в карие глаза напротив. Луи сжимает руку в кулак, боковым зрением наблюдая за Маликом. Тот шумно выдыхает, вскидывая подбородок вверх. — Здравствуй, — наконец отвечает Зейн, не без ледяных ноток в голосе. Тем не менее, Луи расслабляется, на секунду прикрывая глаза и разжимая кулак. Он поднимает голову, услышав голос Гарри. — Игра сейчас начнётся, — сообщает парень, показывая большим пальцем на поле. Томлинсон кивает и продвигается дальше по ряду, опускаясь на соседнее сиденье, с удивлением замечая ещё одного парня по другую сторону от Стайлса. — О, — кудрявый ударяет ладонями по бёдрам, — я же должен вас познакомить. — Он поворачивает голову, смотря то на Луи с Зейном, то на темноглазого брюнета, одетого в зелёно-чёрную клетчатую рубашку. — Да не помешает, — подмечает незнакомец, вскидывая брови. — Луи, — говорит Гарри, — это Лиам. Он мой давний друг, будущее нашей медицины. Практикуется в больнице для морских животных… — Всю мою биографию расскажешь? Стайлс закатывает глаза, многозначительно вздыхая. Томлинсон усмехается, впервые замечая за Гарри этот жест. — Лиам, это Луи, — продолжает Стайлс, показывая ладонью на Ангела. — Помнишь, я говорил, что познакомился с ним в больнице… — на этих словах Луи удивлённо поднимает бровь вверх, а затем снова становится серьёзным. В принципе неплохое алиби. — … случайно столкнулся в коридоре, когда он выходил от… — Гарри полностью поворачивается к Луи и запинается. Его глаза бегают по лицу Ангела, и он прикусывает губу. Луи чуть приоткрывает рот, медленно кивая. — Психотерапевта, — произносит Томлинсон первое, что приходит на ум. Он отрывается от Гарри, смотря на Лиама. — У меня эм… Иногда случаются провалы в памяти. — Ого… — Лиам склоняет голову набок, на его лице отчётливо читается сочувствие. — Мне жаль, правда… Надеюсь, нам не придётся снова знакомится после игры? — он слабо усмехается. — Нет, всё не настолько плохо, — подыгрывает Луи, протягивая ладонь вперёд. — Если только через пару жизней. Лиам фыркает, явно приняв последнее предложение за шутку, и жмёт руку Томлинсона. Парень показался Ангелу добрым и хорошим человеком, где-то в глубине души он был рад, что в кругу Гарри есть такие люди. Луи выпрямляется, вновь поймав взгляд самого Стайлса. Его глаза буквально светятся от благодарности и чего-то ещё. Это «что-то» быстро ускользает от Томлинсона. На выдохе Гарри продолжает. — А это Зейн. Брат Луи. Пейн кивает, наклоняясь вперёд, чтобы дотянуться до Малика. Зейн, всё это время сидевший с неестественно прямой спиной, медленно обводит всех присутствующих отстранённым взором, и, наконец, замечает Лиама. — Я флорист, — вдруг добавляет он, вытягивая руку. — Мои любимые цветы — незабудки. Лиам сконфуженно щурится, но решает промолчать, возвращаясь на своё место. Гарри заметно расслабляется, опуская плечи. Луи смеряет брата холодным осуждающим взглядом. «Незабудки? Что за цирк ты устраиваешь?» — беззвучно говорит он. Зейн ещё долгое время смотрит на него свысока и отворачивается. Томлинсон прикусывает щёку, опуская голову вниз на белоснежные кеды. Волнение, преследующее его с самого утра, вновь напоминает о себе, возвращаясь в троекратном размере. Он чувствует себя балансирующим на тонкой ниточке, натянутой между двух высоких зданий. С одной стороны — брат, с другой — Гарри. А под ним чёрная и глубокая пропасть, и Луи даже думать не хочет о том, что будет, если он упадёт. Томлинсон сцепляет пальцы в замок, будто это поможет ему не упасть. Боковым зрением он замечает, как Зейн, вертится на сидении, раздражённо ворча, потому что расстояние между рядами слишком маленькое, и ему не вытянуть ноги; потому что сам стул жёсткий и на нём неудобно сидеть; и потому что вокруг много молодых людей, которые не замолкают ни на секунду. — Я не заставлял тебя идти сюда, — не поднимая головы, отвечает Луи. — Я хотел провести время с братом. Томлинсон хмыкает. — Раньше, когда ты пропадал на недели или месяцы, тебя это не волновало. Малик перестаёт вертеться и наклоняется к нему. — На что ты намекаешь? — На то, что ты не преследовал благородные цели, — поворачивается Луи. — И мы оба это знаем. Не нужно притворяться. — Единственный, кто притворяется — это ты, — щурится Зейн. — Зачем мне это? Брат коротко указывает на Гарри и Лиама. — Ты затеял опасную игру, Луи, — шепчет он, вновь возвращая взгляд к нему. Луи непонимающе хмурится, мотая головой. — Поговорим об этом потом, — Зейн даёт понять, что разговор окончен и демонстративно фокусируется на поле. Томлинсон смотрит прямо перед собой, не воспринимая окружающий мир, и напрочь забывая о том, что находится на многолюдном стадионе. Он мнёт ладони, хрустя пальцами и лихорадочно думая о том, что могло пойти не так. Луи на девяносто процентов уверен, что странное поведение Зейна каким-то образом связано с Люцифером. Вот только о чём они могли поговорить? Что могло настолько обеспокоить Малика? Может быть Марго всё-таки видела его слабость в тот день, и эта новость дошла до самого Дьявола? Луи качает головой. Сестру он встретил относительно недавно, а поведение Зейна изменилось гораздо раньше. Томлинсон тяжело вздыхает. Его не отпускает чувство, будто остальные знают больше, чем он. — Луи? Ангел вздрагивает, услышав голос Гарри. — Всё нормально? — спрашивает парень, широко распахивая глаза. — Матч уже начался. Я говорил, что Найл под семнадцатым номером. Томлинсон кивает, стараясь не выдавать беспокойство. Он даже не расслышал свисток и пропустил начало… — Семнадцать это счастливое число, — только и говорит Луи. — Семёрка является проявлением божественного вмешательства, которое увеличивает стоящая рядом единица, — подхватывает Лиам, каким-то образом расслышав его слова среди общего гула. — И складывается в восьмёрку, а восьмёрка это знак бесконечности. Гарри удивлённо поднимает брови, чуть отклоняясь назад и смотря на друга. — А ты… подготовился, я смотрю. Лиам тихо хихикает. — Это база, это все знают. — Да ты сроду нумерологией не увлекался… Луи подаёт корпус вперёд, с интересом наблюдая за ними. Было что-то цепляющее в спокойном тёплом взгляде Лиама, и в наигранно раздражённой позе Гарри, в его ярком, немного вызывающем, выражении глаз. Энергия, исходящая от них обоих была необычной и удивительной. — Перестань, Хаз, — фыркает Пейн, переключая внимание на поле. — Нашёл до чего докопаться. Хаз. Луи наклоняет голову влево, незаметно посматривая на профиль Стайлса. Тот лишь ловким движением руки смахивает кудри со лба и, не замечая на себе взгляда Ангела, тоже концентрируется на игроках, бегающих по полю. Томлинсон прикусывает губу, думая, что такое сокращение имени очень подходит Гарри. И, по всей вероятности его использовали только самые близкие люди. Эта мысль больно укалывает Томлинсона в сердце, и он вздыхает, тоже решая посмотреть игру. В конце концов, это была одна из причин его нахождения здесь. Луи честно прикладывает все усилия, чтобы вникнуть в суть происходящего. Парни в разноцветных ярких футболках носятся по полю за мячом, будто от этого зависит вся их жизнь. Томлинсон подаётся вперёд, опираясь локтями о бёдра, направляя все мысли вслед за бело-чёрным шариком. Спустя несколько минут он понимает, что даже не знает, за какую команду следует «болеть». К счастью, практически сразу он находит парня, на тёмно-синей футболке которого красовалось крупно выведенное белым цветом число семнадцать, а под ним фамилия Хоран. Спустя почти треть игры Луи, наконец, увидел друга Гарри и даже узнал название команды — «Крылья Свободы». Довольно неплохо. — Как на это можно смотреть, — зевая, ворчит Малик. — Хоккей и то был интересней… Когда мы проникли на какой-то чемпионат, убедив контроллера, что мы из Олимпийского комитета. — Это было почти двадцать лет назад. — Что ж, на юниорский футбол я не пойду ещё примерно восемьдесят. Луи лишь качает головой, решая не комментировать очередное возмущение Зейна. Томлинсон сосредотачивается на игре, бездумно следя за какими-то комбинациями, передачами и полётом мяча в противоположные концы поля. Он не отводит взгляд от поля ни на секунду, но, тем не менее, внезапный гол становится для него шокирующим явлением. Он видит Найла, стоящего прямо около своих ворот и досадливо взмахивающего руками. — Почему?! — возмущается Гарри, приподнимаясь со своего места. — Почему они бросили его в своей зоне? — Судя по всему даже штрафа не будет, — дополняет Лиам. — Но они уронили Сэма! — Гарри, этот приём разрешён правилами, ты это знаешь. Стайлс откидывается на спинку сиденья, раздражённо фыркая и качая ногой. — Что произошло? — спрашивает Луи, оборачиваясь к нему. — Подлые приёмы, — немного резко отвечает парень, наблюдая за тем, как игроки команды соперников радуются заброшенному мячу. — «Тампа» всегда играют так. Жёстко, с агрессивным нападением. — Но это ведь только первый период. Ещё есть шансы, — спокойно говорит Луи. Гарри забавно жмурит нос, опуская взгляд вниз, и неоднозначно качает головой. — Что? — хмурится Томлинсон. — Ничего, — Гарри поджимает губу, скрывая улыбку, и поворачивается к Ангелу. — Но периоды в хоккее, Луи. В футболе — таймы. Томлинсон поднимает бровь и неоднозначно ведёт плечами. Пусть он прожил четыре тысячи лет и увидел всю историю своими глазами, освоив при этом многие вещи из уклада жизни людей, о некоторых нюансах спорта всё же мог забыть. Повернувшись к полю, Луи быстро замечает Найла. Хоран о чём-то коротко переговаривает с игроком из своей команды и возвращается на исходную позицию. Светловолосый парень под двадцать шестым номером тяжело дышит, упирая руки в бока, и встаёт неподалеку от Найла. Он наклоняется вперёд, благодаря чему Луи удаётся разглядеть его фамилию. «Прайс» звучит очень знакомо, хотя Ангел точно никогда не пересекался с ним лично. Игра продолжается, а Луи не перестаёт следить за Прайсом. От парня исходят волны напряжения, и это не нравится Томлинсону. Прищурившись, он долго сверлит взглядом спину игрока, пока внимание не привлекает движение справа. Лиам приподнимается с сиденья и машет рукой, приветствуя ещё одного парня. — Ли, — тянет Гарри, тоже смотря на друга. — Ты… Ты что, позвал Зака? — Не я. Вообще-то это был Найл, — возражает Пейн. Луи немного отклоняется, чтобы лучше рассмотреть новоприбывшего. Тёмные кудри, смуглая кожа, карие глаза и самая яркая отличительная черта — небольшой чемодан с кислородным баллоном. Томлинсон видел парня только один раз, но тем не менее, сразу узнал его. Ангел возвращает взор к Гарри. Стайлс шумно вздыхает, его плечи опускаются, и, кажется, что выражение лица полностью меняется. — Что-то не так? — спрашивает Луи, решая не тратить время на раздумья и анализ. — Что? — моргает Гарри, будто бы выходя из сумрака. — Нет, всё нормально, почему ты спрашиваешь? — он натянуто улыбается и, поджав губу, отворачивается. Томлинсон многозначительно ведёт бровью, но не говорит ни слова. За это время Зак успевает подняться на седьмой ряд и кивает, улыбаясь. — Привет, извините, опоздал. — Ты ничего важного не пропустил, — пожимает плечами Лиам. — Зато наш вратарь пропустил, — немного раздражённо бурчит Гарри. — О, так ты по этой причине такой мрачный? — усмехается Зак. — Нет. И я не мрачный. — Ну-ну, — хмыкает Херрон, смотря на Стайлса. Гарри никак не реагирует на его замечание, вместо этого говоря. — Зак, это Луи и Зейн, — он кивает на Ангелов, сидящих позади него. — Если ты помнишь, мы тогда виделись… Только сейчас взгляд Херрона скользит немного дальше, и он замечает Луи. На лице парня отображается сразу несколько эмоций: удивление, озадаченность, и почти сразу, понимание. — Помню, — перебивает он Гарри. — Виделись на площади. Малик одаривает Зака целой секундой своего внимания, а затем тихо хмыкает и отворачивается. Луи же, напротив, неотрывно смотрит в карие глаза. Херрон медленно кивает. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Луи даже не моргает, осматривая его с головы до ног, затем снова смотрит вверх. Спустя долгие секунды Зак не выдерживает и несколько раз хлопает ресницами, а Луи, приподняв голову, возвращает взор на поле. Гарри сидевший всё это время неподвижно, шумно выдыхает, немного спускаясь на сиденье. Пейн наклоняется к его уху, начиная комментировать всё происходящее, показывая на игроков «Тампы». — Сколько разнообразных эмоций, — устало говорит вдруг Зейн. — Они настолько громкие, что давят со всех сторон, будто мы находимся в железной коробке, стены которой постоянно приближаются. Луи не отвечает, несмотря на полное согласие с братом. Он кожей чувствует это напряжение, и, возможно, поэтому решает больше не поворачиваться к Гарри. Томлинсон снова следит за Прайсом, который по какой-то причине играет так, будто находится на поле один, а не с командой. Иногда взгляд Ангела находит Найла, пытающегося разыграть какие-то комбинации и постоянно выходящего в атаку. Но его то и дело блокируют и всячески мешают, используя те самые приёмы, из-за которых так злился Гарри. Время неумолимо утекает, как песок сквозь пальцы, а положение команды «Крылья Свободы» так и не улучшалось, из-за чего волнение на трибунах стремительно увеличивалось. Луи закидывает ногу на ногу, глубоко вдыхая, и просто продолжает смотреть. В какой-то момент всё стремительно меняется. Прайс выбивается из своей зоны и уверенно обходит вражеских игроков. Каким бы он не был мастером своего дела, очевидно, что забросить мяч в одиночку он не сможет. Найл мгновенно оказывается рядом, крича и взмахивая рукой, привлекая внимания напарника. Прайс упрямо игнорирует его, пытаясь пробиться дальше, но его прижимают со всех сторон. Кажется, что положение безвыходное. Двадцать шестой сбавляет темп, поднимая голову и осматривая поле оценивающим взглядом. На него давят двое защитников из «Тампы», и так и норовят отобрать мяч. Прайс делает вид, что целится в верхний левый угол ворот, и бросается туда. Игроки мгновенно его блокируют, но именно в этот момент, Прайс отдаёт пас Найлу. Хоран забивает мяч в открытый правый угол. Звучит сирена, оповещающая о голе, а трибуны накрывает волна эйфории. — Есть! — громко кричит Гарри, приподнимаясь со своего места и поднимая сжатую в кулак левую руку. Его лицо светится от счастья, а глаза сияют от гордости. — Боже, вы это видели?! — парень садится обратно и запускает руку в волосы, по всей вероятности не осознавая реальность происходящего. — Никогда бы не подумал, что Прайс способен на адекватные поступки, — качает головой Пейн, делая жадный глоток апельсинового сока. — Чудеса случаются, — подмечает Зак, почёсывая нос. Гарри забирает сок из рук Пейна и опустошает половину коробки, игнорируя возмущённый взгляд друга. — Благодарю, — только и говорит он, возвращая напиток законному владельцу. — Можно жить дальше, — многозначительно добавляет он, а попавшая на глаза прядь волос добавляет драматизма к реплике. — Видимо, обычно они не работают в команде, — замечает Луи, наблюдая за дружными командными объятиями, как всегда бывает после гола. — Нет. Тайлер эгоист, играющий в соло, — услышав его слова, Гарри наклоняется ближе к Томлинсону. — Он не любит делить с кем-то триумфы. Луи поворачивает голову, и взгляд мгновенно замирает на профиле Стайлса. Глаза кажутся более живыми, а радужка приобретает насыщенный ярко-зелёный оттенок. Это завораживает, и даже Ангел не в силах противостоять чему-то подобному. Слабое уходящее солнце красиво подчёркивает выразительные черты лица, и Томлинсон позволяет себе рассмотреть каждую деталь, которую мог когда-то упустить. Его глаза неспешно путешествуют, замечая длинные ресницы, густые брови, немного острые скулы, прямой нос, а затем спускаются ниже, останавливаясь на пухлых губах, которые едва заметно блестят от недавно выпитого сока. — … так что это большая редкость, — заканчивает Гарри, поворачиваясь к Луи. Его зрачки мгновенно расширяются, и Томлинсон слышит, как громко и часто бьётся юное сердце. — Я… — он моргает, отворачиваясь, — так и думал. — Ангел выпрямляет спину, концентрируясь на своём дыхании, чтобы заглушить обрушившийся на него шквал из эмоций, как своих, так и чужих. Негромко прокашлявшись, он проговаривает. — От Прайса исходит столько напряжения. Гарри отстраняется, укладывая руки на бёдра и сцепляя пальцы в замок. — Это, наверное, из-за комиссии, — его голос звучит приглушённо, будто Стайлс мыслями находится далеко от стадиона. — Комиссии? — Да, сегодня должны были прийти большие шишки. Смотрят, кто на что способен. И, скорее всего, по этим результатам отберут в колледж, а там, считай, практически открытая дорога в большой спорт. Луи кивает, отклоняясь на спинку сиденья и бросая беглый взор на табло. Остаётся буквально полторы минуты до конца первого тайма. Возможно, у «Крыльев Свободы» есть шанс на удачную игру. Сидевший тихо до этого момента Зейн, решает бросить очередной комментарий. — Надо же, они знают, что нужно делать с мячом. Томлинсон тихо усмехается. Вторая половина игры проходит быстро и оживлённо. Красивый и профессиональный гол будто бы придал команде сил и прибавил азарта. Дуэт Найла и Тайлера стал открытием не только для парней, но и, по всей вероятности, для самого тренера. Они разыгрывали неплохие комбинации, бывали хорошие попытки атаковать ворота, но, к сожалению, реализовать получилось только одну. С небольшим отрывом команда Сент-Питерсберга продолжала уверенно держаться, а напряжение на трибунах возрастало с каждой минутой и секундой. Малик снова затихает, лишь изредка бросая беглые взгляды в сторону брата. Луи просто наблюдает за игрой, потому что это было единственным способом удержать непрошенные и хаотичные мысли на привязи. Гарри, Лиам и Зак иногда активно переговариваются между собой, но до слуха Ангела долетают лишь короткие обрывки их фраз. Постепенно Стайлс теряет интерес к своеобразным дебатам, временами коротко кивая на реплики парней. Парень хрустит костяшками пальцев, не скрывая своего беспокойства. Через минут пять или семь «Тампа» берёт тайм-аут, и на тридцать секунд над полем воцаряется тишина. Люди на трибунах начинают перешёптываться, поглядывая на время. Гарри выпрямляет спину, незаметно пододвигаясь ближе к Луи. Томлинсон опускает взгляд вниз и вправо, но в целом остаётся неподвижным. — Они должны продержаться, — шепчет Стайлс, чуть склоняя голову к Ангелу. Луи молчит, но продолжает наблюдать за парнем боковым зрением. Гарри то сжимает, то разжимает ладони, а потом и вовсе обхватывает себя за локти. Тайм-аут заканчивается, и игроки на поле выстраиваются на свои места. Это привлекает внимание Стайлса, и он подаётся вперёд, приковывая взор к Найлу. Томлинсон прикрывает глаза. Назойливое волнение снова скручивается внизу живота в тугой узел, и Луи чувствует, что больше не в силах подавлять его. Его мысли далеки от стадиона и футбола в принципе. Томлинсон сглатывает и оттягивает футболку, потому что лёгкий ветер был слишком тёплым и не давал никакой прохлады. Он не может даже предположить, сколько проходит времени, когда всеобщее возмущение заставляет его вздрогнуть от неожиданности. Моргнув, Ангел замечает, что Хоран лежит на животе на половине пути к воротам, а остальные участники команды, включая Тайлера, что-то активно говорят судье. — Будет пенальти, — Гарри резко выпрямляется, случайно задевая Томлинсона рукой. Касание неуловимое, парень даже не обращает внимание на это, находясь в порыве эмоций. Зато Луи замечает. Кожа будто бы начинает гореть. Он накрывает локоть ладонью и прижимает руку к себе, словно кто-то может увидеть след от прикосновения. — Давай Найл, — Гарри сцепляет пальцы в замок и подносит их к губам. — Давай, у тебя получится. Все взгляды прикованы к парню, стоящему посередине поля, один на один с вратарём. Хоран выглядит сосредоточенным, он, не отрываясь, смотрит на мяч прямо перед собой. Парень приподнимает голову, оценивая путь до ворот, который ему предстоит пройти. Однако зрительного контакта с вратарём он избегает. Судья даёт свисток. Найл глубоко вдыхает, а на выдохе открывает глаза и начинает бежать вперёд. Он легко подхватывает мяч и умело ведёт его вперёд, петляя перед вратарём. Парень выбирает тот самый приём, который у него не получился на одной из тренировок. Кажется, будто он движется в замедленной съёмке, остальные игроки замирают, внимательно наблюдая за каждым его шагом, да и зрители, по всей вероятности, тоже забывают, как дышать. Мгновение. И мяч ударяется в сетку. — Да! Он сделал это! — Гарри вскакивает со своего места, поднимая обе руки вверх. — Он выполнил этот приём! Вы видели?! — он оборачивается к Лиаму и Заку. — Он забил! Парни открывают рты, чтобы ответить и отреагировать на бессвязный монолог Гарри, но тот уже делает оборот на сто восемьдесят, сразу встречаясь с Луи. — Он забил, — восторженно, но уже более тихо говорит Гарри. — По его щеке стекает слеза, а глаза полыхают изумрудным огнём. — Ты видел? Томлинсон сглатывает, сильнее сжимая локоть. В горле пересыхает, поэтому он хрипло выговаривает одно слово. — Видел. Гарри широко улыбается, оборачиваясь к полю, высматривая Найла, и подносит ладони к лицу. Луи опускает плечи, изучая парня напротив себя так, словно встретил его впервые в жизни. Он только что соврал. Потому что он не видел гола. Он не видел ничего, и никого, кроме Гарри. Громкие радостные крики, сопровождаемые бурными аплодисментами, проносятся по стадиону, нарушая только что царившую тишину. Найл останавливается, поражённо смотря на ворота. Он запускает обе руки в волосы, не осознавая, что только что мастерски принёс своей команде ещё одно очко. Игроки «Крыльев Свободы» выбегают на поле и заключают Хорана в крепкие дружные объятия, тренер одобрительно кивает, с гордостью смотря на своего воспитанника. Найл широко и счастливо улыбается, его глаза немного блестят из-за переполняющих эмоций, или из-за застывших в них слезах радости. Он перехватывает взгляд Тайлера. Прайс уважительно кивает и протягивает вперёд руку. Хоран медлит, но поддаётся внутреннему порыву, и отвечает на рукопожатие, притягивая парня к себе, в медвежьи объятия. До конца тайма ещё оставалось две минуты, но исход встречи уже был для всех понятен. «Крылья Свободы» совсем скоро станут победителями, и это была полностью заслуга Найла. Он выложился на все сто процентов, он прожил эту игру, и он показал себя, как настоящий лидер. Игроки встают на построение, потому что две законные минуты матча ещё не вышли. Зрители успокаиваются, но только для того, чтобы скоро вновь отбить ладони и сорвать голос. Луи моргает, выходя из тумана, только когда звучит финальная сирена. Он смутно запоминает окончание игры, вообще, последние минут пятнадцать проходят куда-то мимо него. В сознание Томлинсон приходит, только обнаружив себя, стоящим недалеко от стадиона, в компании Зейна, Гарри и его друзей. Парни активно обсуждают только что закончившуюся игру и гадают, каким же может быть решение присутствовавшей на матче комиссии. Луи мотает головой и сжимает переносицу пальцами. Он никогда не был в таком состоянии. Пьяный, но без алкоголя. Ангел делает глубокий вдох, а затем медленно выдыхает, расправляя плечи. Разум становится ясным, как прежде. Он зачёсывает чёлку назад, быстро смотря на Гарри. — Я тоже так думаю, — кивает Стайлс, оборачиваясь и мягко улыбается, перехватив взгляд Луи. Парень жмурит нос, опуская голову вниз, и делает шаг к Ангелам. — Ну, как вам матч? — Словами не выразить, как я счастлив, что это закончилось, — фыркает Малик, многозначительно поднимая бровь. Томлинсон прикрывает глаза, а Гарри поджимает губу, склоняя голову вправо. — Наверно, ты хотел добавить «победой»? — он тихо усмехается. Зейн смотрит на него сверху вниз и цокает. — Да… Конечно. Лиам неловко переступает с ноги на ногу, потирая шею, Зак убирает руки в карманы, вскидывая подбородок. — Силой здесь никто никого не держал. Что мешало тебе встать и уйти? — Извини? Это ты мне? — Тебе, — кивает Херрон. — Не очень приятно было видеть абсолютное безразличие с твоей стороны. И слышать комментарии тоже. — Стоило смотреть на поле, — не выдерживает Луи, мгновенно привлекая внимание Зака. — А не по сторонам. — Спасибо за совет, — хмыкает он. — Учту в следующий раз. Томлинсон щурит глаза, наблюдая за ним. Херрон перекатывается с пятки на носок, скрывая своё напряжение с лёгкими нотками раздражения. Луи же напротив, стоит совершенно неподвижно, не показывая ни одной эмоции. Вероятно, это задевало Зака ещё больше. Гарри почёсывает затылок, поглядывая то на парня, то на Ангела, лихорадочно пытаясь подобрать нейтральную тему; проблема была в том, что таковая вряд ли существовала. Одному Богу известно, что могло бы последовать дальше, если бы их не нашла Морган. Услышав голос девушки, Стайлс облегчённо выдыхает и взмахивает рукой, приветствуя её. Она мгновенно увлекает парней в непринуждённую беседу. Гарри поворачивается к Луи, в его глазах читается сожаление, и он виновато поднимает брови. Томлинсон коротко кивает ему на ребят. Стайлс поджимает губу и, задержавшись взглядом на Ангеле на несколько секунд дольше, чем следует, приближается к Морган и остальным. Луи медленно разворачивается к брату и вопросительно поднимает бровь. Зейн долго смотрит в упор на него, играя в «гляделки», а потом отрицательно мотает головой. — Что? — коротко спрашивает Томлинсон. — Надо поговорить, — Малик указывает большим пальцем себе за спину и, не сказав больше ни слова, уходит. Луи шумно втягивает воздух и быстро догоняет его, хватая за локоть. — Это не может подождать? — Что, забыл, как перемещаться в пространстве? — мрачно усмехаясь, спрашивает брат. — Мы не можем уйти не попрощавшись. — Почему? — Зейн смотрит на него через плечо. — Что мешает тебе поступить так, как мы всегда поступали? — Потому что это неправильно. — Луи, — устало и немного раздражённо перебивает Малик. — Они даже не заметят. Им всё равно. И тебе вообще-то должно быть тоже. — Не всем бывает всё равно, — качает головой Томлинсон, сжимая его руку сильней. — Или ты забыл Жозефину Богарне? Или Принцессу Диану? Может быть Майкла Джексона, хм? Малик вырывает руку из его хватки, опуская глаза вниз. Луи знает, что это больная точка брата, на которую он никогда не давил. Зейн восхищался музыкантом, множество раз проникал на его концерты, не всегда законными способами, кстати говоря. В какой-то период времени они даже сумели стать друзьями, насколько это возможно, учитывая законы Небес. Конечно, Малик никогда не переходил черту дозволенного, а Майкл не подозревал о том, братья были Ангелами. За несколько месяцев до смерти Джексона, они приняли решение исчезнуть из его жизни почти также внезапно, как и появились. Они сообщили ему, что вынуждены покинуть страну, и не уверены в том, что их пути ещё когда-либо пересекутся. Майкл был огорчен этой новостью, потому что не хотел терять друзей, а Зейн, тем не менее, уход легенды пережил болезненно. — Мы никогда не жили в полной изоляции, — Луи приближается к Зейну. — Всегда были люди, с которыми мы сближались. Малик прикусывает щёку, долгое время изучая свои кеды. — Я знаю, — наконец кивает Зейн, поднимая голову. — Но… Этот парень… — Его имя Гарри. — Гарри, — тихо повторяет брат, смотря за спину Луи. — Он мне не нравится. Томлинсон удивлённо поднимает брови и даже делает небольшой шаг назад. — Как это понимать? — Не знаю. Я смотрю на него и он… — Его душа чиста, — Томлинсон скрещивает руки на груди, расправляя плечи. — Дело не в душе. Я и без тебя её вижу, — шипит Зейн, а затем закрывает глаза, возвращая над собой контроль. — Я имею в виду его самого. — Продолжает он спустя какое-то время, смотря в спину кудрявого парня. — Я ему не доверяю… Что-то отличает его от остальных. Он странный. Он и его друг. Луи медленно кивает, потому что отдалённо понимает то, о чём говорит брат. Поначалу он ощущал что-то похожее, по этой причине его и начало тянуть к Гарри. Томлинсон оборачивается назад, прослеживая за взглядом Зейна, и практически сразу замечает кудрявого парня и стоящего рядом Лиама. Луи открывает рот, собираясь высказать свои мысли, но брат его опережает. — И мне не нравится то, что ты соврал мне. Слова больно ударяют в сердце и бьют по голове. — Соврал? — Луи хмурится. — Ты серьёзно думал, что я поверю, будто вы не общаетесь? — Зейн усмехается. — Я подозревал об этом. И уже давно. Только… Если ты так отчаянно пытаешься убедить меня в том, что это ничем не отличается от наших прошлых… знакомых. Почему ты не сказал? Томлинсон вздыхает, поджимая губу, и неопределённо качает головой. — Вот и я об этом — хмыкает Зейн. — Не играй с огнём. Я ему не доверяю, несмотря на свет в душе. Луи надеется разглядеть в выражении карих глаз отражение каких-либо эмоций, но, конечно же, находит лишь такую знакомую пустоту и отстранённость. Иногда способность скрывать эмоции играет против самих Ангелов. — Луи? Зейн? Братья одновременно оборачиваются, услышав голос Стайлса. Луи быстро окидывает группу ребят взором, подмечая, что к компании добавились Найл и Тайлер, которых все так долго ждали. — Мы с командой идём в бар, — говорит Прайс, обнимая Морган за талию и улыбаясь своей фирменной улыбкой. — Не хотите с нами? Прежде чем Луи успевает сказать хотя бы слово, Малик ухмыляется. — Бар? А что, звучит неплохо.***
— А ты уверен, что это хорошая идея? — немного обеспокоенно спрашивает Лиам. — Можно конкретней? — непонимающе хмурится Найл. — Ну… Идти в бар с Гарри. — Лиам, мне не восемь! — повышает голос Стайлс, услышав его слова. — Я не об этом… — Ли, — Найл кладёт руку ему на плечи, вынуждая парня нагнуться. — Он же будет с нами. В конце концов, он что, не человек? И его заслуга в сегодняшней победе тоже есть. — Парень поднимает взгляд на Гарри и широко и благодарно улыбается. — Если бы не он, то ничего бы этого не было. Гарри улыбается ему в ответ и скромно пожимает плечами. — Я ничего такого не сделал. — Конечно-конечно, — фыркает Найл. — Всего лишь вернул мне веру в самого себя. Стайлс смущённо опускает голову вниз, пиная маленький камешек, попавшийся на пути. Пейн ненавязчиво выпутывается из крепкой хватки Найла и примирительно поднимает руки вверх. — Ладно, хорошо. Но я пить не буду. — Разумеется, — легко соглашается Хоран. — В каждой компании должен быть трезвый адекватный друг, — за это Лиам пихает его в бок, вызывая тем самым тихий смешок блондина. — Ну, у нас ещё есть несовершеннолетний, не забывай, — усмехается Стайлс. — Ой, спасибо, что напомнил, — бурчит Херрон, бросая быстрый взгляд в их сторону. Луи идёт немного спереди, изредка осторожно поворачивая голову назад. Парни разговаривают довольно громко, поэтому ему не приходится напрягать слух, чтобы расслышать слова. Спереди неспешно и отстранённо идёт Зейн, полностью игнорируя всё, что происходит вокруг него. Луи поднимает взгляд на бледно-розовое небо и качает головой. Ему не нравится то, что он чувствует. Он никогда нигде не ощущал себя лишним. Это ужасное состояние разъедает его изнутри, грубо деля на две половины. Ему было некомфортно идти рядом с родным братом, потому что он знал, что не вынес бы тяжёлую тишину. Но идти сзади было бы ещё хуже. Потому что он бы точно не смог влиться в живую атмосферу, как-то сблизиться с ними. Это было сложнее, чем личное общение с Гарри. И прямо сейчас Луи ощущал глубокую пропасть, образовавшуюся между ними. Это чувство было настолько сильным, что упрямо заполняло всё внутри, игнорируя попытки Ангела запереть его. Луи не ожидал чего-то подобного, оно подло подкралось к нему со спины. Томлинсон начал осознавать правоту Зейна. Возможно, им действительно стоило уйти, растворившись в темноте. Да, может быть, это и было не совсем правильным, но зато, он смог бы избежать того, что ощущал сейчас. — Луи! Ангел вздрагивает, услышав звонкий голос Найла. Томлинсон останавливается посреди дороги, разворачиваясь вполоборота. Он мгновенно пересекается взглядом с Гарри. Парень делает шаг вперёд, но Хоран опережает его, придерживая рукой. Блондин поднимает указательный палец вверх и уверенно кивает Стайлсу, а затем подходит к Луи один. — Пошли, — он взмахивает рукой и, не дожидаясь ответа Ангела, двигается вперёд. Томлинсон выглядит потерянным, задерживаясь на секунду, но следует за ним. — Гарри уже два раза пытался сбежать к тебе, — парень по-доброму усмехается. — Но я решил поговорить с тобой наедине. Луи поднимает бровь, коротко смотря на Найла. — О чём же? — Ну, во-первых, большое спасибо за то, что пришёл, — Найл убирает руки в карманы. — Я признателен. — Это… — Я ещё не закончил. Тон его голоса заставляет Луи замолчать, и Ангел хмурится, переключая внимание на дорогу. — Во-вторых, я знаю, что тебя позвал Гарри. И как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. — Найл быстро оборачивается назад, почёсывая нос, и продолжает. — Он упоминал о тебе лишь один раз. Хотя нет, наверно два… Впрочем неважно. — Мы и виделись примерно столько, — пожимает плечами Луи. — Я знаю, — снова обрывает его Найл. Томлинсон прикрывает глаза, вздыхая, но позволяет ему закончить. — Понимаешь, у Гарри до этого практически не было друзей. Он закрылся от всего мира с тех пор, как узнал о сердце. Он же… Рассказал тебе об этом? — Хоран понижает голос и поворачивает голову к Луи. Ангел кивает, продолжая смотреть прямо перед собой. А в воспоминаниях сразу возникает его первая встреча со Стайлсом. Такая далёкая и практически нереальная, будто бы это было в какой-то другой жизни. Сердце Гарри как раз и было причиной, по которой он нашёл парня. И от этого вдруг стало горько. — Хорошо, — как-то облегченно выдыхает Найл, и вдруг мгновенно становится серьёзным, наклоняясь к Луи ближе. — Я надеюсь, ты понимаешь, к чему я клоню. Луи замедляет шаг, практически останавливаясь на месте, и решается посмотреть в ясные голубые глаза Хорана. — До сих пор мы с Лиамом были единственными, кто был рядом с ним. И ты первый, кого он решил подпустить ближе, — Найл делает ещё один шаг, вставая практически вплотную к Ангелу. — Я… Я знаю, что это может прозвучать странно, — он выдыхает, прикусывая губу. — Мы… были для него опорой все эти годы. Я лично помогал ему подниматься со дна, и поверь, это были далеко не лучшие времена. — Он коротко смотрит на парней, оставшихся немного позади. — Луи, я верю, что ты хороший человек, — Хоран снова ловит его взгляд. — И если Гарри доверился тебе, то для этого была причина. Каждое его слово больно ударило в грудь, и Луи пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы остаться спокойным и чтобы выдержать взгляд Найла. — Гарри уникален, — практически шепчет Хоран. — И я давно не видел в нём этой искры. Не знаю, может быть, она появилась из-за тебя или по какой-то другой причине, но… Я просто прошу тебя. Не делай ему больно, — с искренней мольбой в голосе и взгляде просит он. Томлинсон сглатывает, не в силах даже пошевелиться. Он медленно прокручивает в голове весь долгий монолог Найла, впитывая в себя каждое услышанное слово. Это совсем не то, что он ожидал услышать. Признаться честно, Луи даже не задумывался о том, что Хоран будет говорить о Гарри, и уж тем более говорить так. Ангел чувствует, как все внутренности сжимаются, из-за чего дышать становится трудней. Он сжимает пальцы в кулак с такой силой, что ногти впиваются в кожу, возвращая способность трезво думать и оценивать ситуацию. Боль приводит его в реальность, на время упорядочивая царивший внутри хаос. — Хорошо, — только и говорит Луи. Он вряд ли найдёт какие-то другие слова, учитывая то, что не до конца понимает смысл слов Найла. Но, видимо, парню этого вполне достаточно. Он облегчённо опускает плечи и мягко улыбается. — Вот и славно. И прости, что так резко вывалил на тебя всё это. — Всё нормально, — просто отвечает Луи, непринуждённо пожимая плечами. Найл тихо фыркает, качая головой. Возникшую паузу прерывает чей-то хриплый кашель и тяжёлое дыхание. Хоран оборачивается назад. — Чёрт, Гарри… Я сейчас, — он коротко хлопает Томлинсона по плечу и, подорвавшись с места, убегает к парням. Всё ещё находясь в каком-то странном тумане, Луи медленно разворачивается в ту же сторону. Гарри сидит прямо на бордюре, не переставая кашлять, и хватается за грудь, надавливая ладонями в области сердца. Его кожа становится ещё более бледной, чем днём, черты лица искажаются от боли, которую он мужественно терпит. — Лиам, мать твою, чего встал, как фонарный столб! — кричит Найл, отталкивая парня в сторону. — Не ори на меня! — повышая голос, отвечает Пейн. — Я помог ему сесть. — Сесть он помог, — ворчит Хоран, опускаясь рядом со Стайлсом. — Ты врач или кто?! — Я ветеринар! Хоран продолжает что-то раздражённо ворчать, обнимая Гарри за талию. — Давай, Хаз. Успокойся, ты же сильный, ты знаешь, как с этим справиться. Стайлс хватает парня за руку и крепко сжимает, пытаясь сделать глубокий вдох и выдох. — Сейчас… Пройдёт, — в перерыве между кашлем отвечает он. Его взгляд потерян, несколько мокрых кудряшек падают на лоб, одной рукой он сжимает ткань футболки. — Уже не так больно, — его голос звучит слабо и очень тихо. — Конечно, пройдёт, всегда проходит. Главное, помни о дыхании, — кивает Найл, поглаживая его по спине. Всё это время Луи не шевелится, будто парализованный. Он, не моргая смотрит на Гарри, чувствуя, как страх вцепляется в грудную клетку своими ледяными когтями. Ангел слышит и видит прерывистые удары его сердца, а жар, исходящий от грудной клетки настолько силён, что его можно ощутить физически. Он знал, что Гарри болен, он понимал это всегда, но он никогда не видел того, что эта болезнь делает с ним. Он никогда не видел, как Стайлс борется, как живёт с этим. Мощный шквал эмоций обрушивается на Томлинсона, и Луи внезапно чувствует слабость во всём теле. Точно так же, как тогда, в больнице Таллина. Только сейчас это было не из-за зова души. Это его личный страх за Гарри. И это было так ново и незнакомо, почти противоестественно для Ангела. Это сломало стальной стержень внутри него, маска непринуждённости дала трещину, и наружу просочились настоящие эмоции, так долго запертые внутри. Пульс громко стучит в висках, Луи прерывисто выдыхает. Он прочитывает Гарри снова, с облегчением понимая, что приступ постепенно проходит. Стайлс отпускает футболку и убирает волосы со лба, его дыхание всё ещё хриплое, он выглядит уставшим, но взгляд проясняется. — Я в норме, — произносит, наконец, он, выпрямляясь. — Как-то это было… неожиданно. Лиам закрывает глаза, запуская одну руку в волосы, и качает головой. — Эмоциональная перегрузка. Ты перенервничал. — Всё, — Найл хлопает Стайлса по спине. — Всё позади. Зак сочувственно смотрит на парня, сжимая ручку своего чемодана. Подумав, он приседает на корточки и слабо улыбается. — Ну… Могу предложить тебе кислород. У меня всегда есть запас. Гарри смотрит на него и тихо смеётся. — Спасибо, Зак. Буду иметь в виду. Томлинсон поджимает губу, опуская голову вниз. Пора бы ему успокоиться и выйти из ступора. — Твою ж… — Лиам опускает руку и быстро двигается в сторону Томлинсона, оставляя троицу у бордюра. Ангел непонимающе хмурится, услышав слова Пейна. Лиам стрелой проносится мимо него, вызывая у Луи ещё больше вопросов. Проследив за движением парня и поняв причину его раздражения, Луи устало потирает подбородок. Буквально в пяти метрах от них, Зейн беспечно достал сигарету и выпускал дымовые колечки, лениво копаясь в телефоне. — Зейн, — взмахивает рукой Лиам, привлекая его внимание. Малик вопросительно поднимает бровь, отрывая взгляд от смартфона. Увидев приближающегося парня, он закатывает глаза и делает очередную затяжку. — Потуши сигарету, — Пейн останавливается напротив него. — Пожалуйста, — с нажимом добавляет он. — С чего бы? — беспечно спрашивает Малик, стряхивая пепел. — Я на улице и могу делать всё, что хочу. — Да, я понимаю, — Лиам сжимает челюсть, сверля его взглядом. — Но ты не мог бы сделать это немного позже? — Слушай, — Зейн выдыхает дым, убирая телефон в задний карман брюк и оборачиваясь к нему. — Чего тебе нужно? Дай покурить спокойно. Глаза Лиама вспыхивают. — Это простая просьба, Зейн, — холодно говорит он. — Не будь чёртовым эгоистом. — Я? Эгоист? — хмыкает Малик, и отворачивается, сразу же пересекаясь со взглядом брата. Луи опускает руку от лица и отрицательно мотает головой. Зейн хмурится и чуть отклоняет голову назад, замечая Найла, придерживающего Гарри всё ещё слишком слабого, чтобы подняться самостоятельно. — Прошу ещё раз. Потуши сигарету, или я сделаю это за тебя, — повторяет Лиам. Малик прикусывает губу, немного медлит, прежде чем снова обернуться к Пейну. Он делает последнюю затяжку, не отводя глаз от Лиама, и коротко кивает, выкидывая сигарету. Парень расслабляется и опускает плечи. — Спасибо. Зейн хмыкает и выпускает дым прямо на Лиама. Тот морщится и отворачивается, энергично взмахивая рукой, чтобы развеять сигаретный дым. — Пожалуйста, — отвечает Зейн и, бросив взгляд на Луи, отходит в сторону. Томлинсон убирает руки в карманы, кожей чувствуя царящее в атмосфере напряжение. Какой же тяжёлый выдался вечер. — Найлер, отпусти, ходить я не разучился, уж поверь, — голос Гарри звучит более бодро, что не может не радовать. — А как там твои звёздочки в глазах, в порядке? — Нет никаких звёздочек, успокойся, — Стайлс мягко освобождается из его рук. — Я в норме. Лиам останавливается рядом с Луи, упирая руки в бока. — Я думал, мы поедем домой, — он недоумённо сводит брови вместе. — Если только через часа четыре, — ухмыляется Гарри. — Ага, а чего не в пять утра? — саркастично подмечает Хоран, поглядывая на часы. — Стой, Ни. Ты серьёзно? — Найл заслуживает быть на этой тусовке! — Гарри эмоционально разводит руки в стороны. — Мы и так отстали от Тайлера и остальных примерно полчаса назад, и сейчас теряем время. — И Найл пойдёт туда только со своими близкими друзьями, — согласно кивает Хоран, улыбаясь. — Лимо, — меняя тон, говорит он, — всё будет хорошо. Если что, то мы сразу уедем отсюда. Да я и не планировал оставаться надолго. — Никаких «если», — упрямо возражает Гарри. — Я же сказал, я в порядке. — Он встречается взглядом с Луи и коротко кивает. — В порядке. Луи шумно вздыхает и зачёсывает чёлку назад. Следующие пять минут пути они преодолевают без сюрпризов и приключений. Все молчат, каждый размышлял о своём, и для кого-то это были не самые лучшие мысли. Гарри шёл рядом с Луи, украдкой поглядывая на него, и, вероятно, думая, что Ангел этого не замечает. И если честно, то лучше бы он этого действительно не видел. — Эм, ребят, — Зак чуть замедляет шаг, как только они доходят до бара. — Я, наверное, домой поеду. — Почему? Всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Хоран, поворачиваясь к нему. — Да… Я просто, не думаю, что… — он поджимает губу, пододвигая чемодан к себе. — Не думаю, что такие места, для меня. — И как ты доедешь домой? — спрашивает Гарри. — На автобусе. Вот остановка, — он кивает на противоположную часть дороги. — Уверен? Точно доберёшься один? — Да. — Хорошо, — соглашается Найл, подходя ближе. — Спасибо, что пришёл поддержать, для меня это важно. — Спасибо, что пригласил, — Зак мягко улыбается. Хоран обнимает парня, немного покачиваясь из стороны в сторону. — Ты маякни, как доедешь, о’кей? — Конечно, — Зак отстраняется и взмахивает рукой, смотря на остальных. Гарри и Лиам повторяют жест, практически одновременно говоря «осторожней». Луи коротко кивает, встречаясь с его усталым, но ясным взглядом. Парень разворачивается, чтобы уйти. — Аривидерчи, — говорит Зейн, смотря ему вслед. Лиам тихо цокает, закатывая глаза, а Найл кашляет, прочищая горло. — Ладно, пойдёмте. А то и правда задержались. — Наконец-то, — хмыкает Малик, направляясь в сторону бара практически одновременно с Хораном. — Невыносимо, — бурчит Пейн, почёсывая бровь, и следует за ними. Луи хмыкает и делает шаг вперёд, но резкая, давящая боль ударяет по голове. Томлинсон замирает, нажимая пальцами на виски и жмурясь, пытаясь заглушить чужие голоса. «Какое сегодня число?» — быстро проносится в голове. Мысли лихорадочно сменяют друг друга, и от их потока становится только хуже. Томлинсон широко распахивает глаза. Двадцать второе. Как он мог забыть? Голос души постепенно затихает, но Ангел знает, что это скоро повторится. В ближайшие минуты он должен оказаться за тысячи километров отсюда, в Италии. Луи выпрямляется, делая глубокий вдох, и закрывает лицо ладонями. Боль постепенно растворяется в небытие. — Луи? Томлинсон опускает руки, встречая обеспокоенный и даже немного напуганный взгляд Гарри. Стайлс склоняет голову влево, делая шаг к нему. — Всё в порядке? Луи запускает пальцы в волосы, на мгновение отворачиваясь и закрывая глаза. Потом он прикусывает губу и снова поворачивается к парню, скрещивая руки на груди. — Нет, я… Мне очень жаль, — его голос звучит непривычно тихо, и это ещё сильней напрягает Гарри. — Я должен идти, — Луи поднимает взгляд на парня, смотря прямо в зелёные глаза. — Это же не из-за… — он недоговаривает, вместо этого кивая себе за спину. — Нет, — спешно обрывает его Томлинсон. — Это, скорее из-за меня. Гарри приоткрывает рот, и в его глазах отражается понимание. Он жмурит нос, убирая руки в задние карманы. — Работа, — грустно говорит он, заглядывая в его глаза. Томлинсон кивает, стараясь игнорировать то, как сжимается сердце от голоса Стайлса. Внезапная усталость пробирается под кожу, и Ангел понимает, что у него не остаётся сил держать себя в руках. Ему нужно уйти, побыть одному и разобраться в себе, но он так и продолжает смотреть на Гарри, не имея возможности пошевелиться. — Прости, что так вышло, — говорит вдруг Стайлс. — Я не знал, что Зак придёт. Да и… Этот приступ. Чёртово сердце, — он слабо смеётся, скрывая горечь в голосе. — Вот за это ты точно не должен извиняться, — качает головой Луи, хотя по его коже снова пробегают мурашки от пережитого недавно страха. Он моргает, прогоняя наваждение. — И к тому же, со мной пришёл Зейн… А это куда хуже Зака. Гарри фыркает, не сдерживая смешок. — Да… Пожалуй, ты прав. Луи кусает щёку, переводя взгляд на небо, которое уже постепенно начинало темнеть, унося с собой события прошедшего дня. Ангел чувствует, как исчезнувшая недавно боль медленно подкрадывается снова. Он хмурится, понимая, что должен уходить. — Мне пора, Гарри, — говорит Томлинсон, оборачиваясь к парню. — Спасибо за то, что пригласил. Игра была хорошая и… Передавай поздравления Найлу, — он мягко улыбается. — И хорошо проведи время. Гарри поджимает губу, медленно кивая. — Да, конечно, обязательно передам. И спасибо. За всё, — добавляет он тише. Луи в последний раз смотрит на него, задерживая взгляд на пронзительно зелёных глазах. Ангел разворачивается и уже делает шаг вперёд, намереваясь пересечь дорогу и уже привычно исчезнуть. Гарри сжимает руку в кулак, делая глубокий вдох. Его сердце тревожно колотится, быстро разгоняя кровь по венам. Однако на этот раз причина была далеко не в его болезни. — Луи, — неразборчиво шепчет он. Но Томлинсон каким-то чудом слышит его тихий, почти умоляющий голос. Он оборачивается, чувствуя, будто незримая тонкая нить между ним и Гарри, натягивается, как струна. Глаза парня блестят, словно он из последних сил сдерживает слёзы, лёгкий ветер играет с его волосами, небрежно роняя кудри на лицо. Луи просто стоит, не зная, послышалось ему или нет, имеет он право уйти, или должен остаться здесь. Молчание затягивается, и Томлинсон уже думает задать мучавший его вопрос, как Гарри приближается к нему. Через секунду Луи чувствует, как тело парня вплотную прижимается к нему, а его руки крепко сжимают ткань светлой футболки на спине. Томлинсон задерживает дыхание, широко распахивая глаза. Его сердце бешено бьётся, угрожая пробить грудную клетку, по телу пробегает волна жара, концентрируясь где-то в области живота. Гарри утыкается носом в его плечо, лишь крепче сжимая руки. Луи чувствует, как голова идёт кругом, а последние силы покидают его. В какой-то момент Томлинсон понимает, что единственная причина, по которой он ещё стоит на ногах — это сам Гарри. В груди как-то странно, но приятно тянет. И Луи не понимает, его это чувства, или чувства парня. Потому что границы между ними стираются. Томлинсон вспоминает о необходимости дышать, когда лёгкие начинает раздирать от недостатка воздуха. И в этот момент он различает шёпот Стайлса. — Я правда рад, что ты пришёл. Луи не находит нужных слов, чтобы ответить. Вместо этого он обнимает парня в ответ, позволяя себе прикрыть глаза. Он вдыхает запах Гарри, решая навсегда его запомнить. Мята, лаванда, жасмин. Ощущение будто короткие секунды растягиваются в вечность, и что Вселенная остановилась, давая им немного больше времени. Но оно всё равно беспощадно утекает. Гарри медленно отстраняется, его руки скользят по рукам Луи, задерживаясь на локтях. Томлинсон поднимает голову, сразу встречаясь с зелёными глазами, которые темнеют из-за расширившихся зрачков. Взгляд Ангела медленно скользит вниз к пухлым губам, которые были непозволительно близко. Моргнув, он снова поднимает взор к глазам парня и мягко, словно нехотя, отстраняется. — Время, Гарри. Оно вышло, — с горечью говорит Луи, делая шаг назад. Стайлс кивает, отпуская руки, из-за чего расстояние между ними вновь ощущается бездонной пропастью. — Ещё увидимся? — с надеждой спрашивает он, продолжая смотреть на Луи. — Как звёзды скажут, — слабо улыбается он, делая ещё один шаг назад. Гарри отвечает ему такой же грустной улыбкой, кивает и разворачивается к бару. Должно быть, Найл и Лиам уже подняли заведение на уши в поисках кудрявого друга. Томлинсон стоит прямо на середине дороги, наблюдая за тем, как высокая худощавая фигура парня скрывается за дверью. Луи закрывает глаза, пытаясь успокоить всё ещё колотящееся сердце. Он чувствует себя разбитым, словно его скинули с высокой скалы. Он разбился, но выжил, и теперь пульсирующая боль отзывается в каждой клетке тела. Томлинсон качает головой, разворачиваясь спиной к бару и в это самое мгновение мягко и мимолётно улыбается. Пока никто не смотрит, пока он один. Ангел переходит дорогу, с каждым шагом отдаляясь от Гарри, и чувствуя, будто незримая нить продолжает натягиваться. Он глубоко вдыхает, пытаясь вернуть ясность мыслей, потому что с минуты на минуту, он должен снова подняться в Небеса, но для начала следует восстановить свой внутренний стержень. Он заходит в парк, скрываясь в тени ветвей, и ровно за секунду до того, как расправить крылья и взмыть в небо, резкая боль пронзает тело. Луи опирается о дерево, хватаясь рукой за толстую кору и прерывисто дышит. Боль разрывает сердце, и на глазах Ангела даже проступает одинокая слеза. Она скатывается по щеке, обжигая кожу и оставляя после себя солёную дорожку. Томлинсон прижимается спиной к клёну, поднимая взгляд ввысь, и медленно вдыхает через нос, хватаясь второй рукой за грудь. Боль стихает, оставляя после себя металлический привкус на губах. Томлинсон смахивает слезу и несколько раз моргает. Что с ним творится? Вопрос пугает и пускает холодок по коже, потому что у Ангела нет на него ответа. Он мысленно считает до десяти, затем отталкивается от дерева, делая осторожный шаг на дрожащих ногах. Что-то не так. Луи останавливается, тяжело сглатывая и смотря прямо перед собой. Неприятное чувство не оставило его, царапая холодными когтями кожу. Томлинсон оборачивается, осторожно опуская взгляд вниз. Сердце пропускает удар. На траве прямо перед ним лежит чёрное перо. Луи распахивает глаза, поднося руку к лицу и, не веря, мотает головой. — Нет. Он щурится, разглядывая перо издалека, не решаясь подойти ближе. Фантомная боль отзывается во всём теле, грудную клетку сдавливает, а горячая кровь несется по венам. Луи несколько раз моргает и нерешительно подходит ближе, опускаясь на корточки и вытягивая руку. — Это невозможно, нет, — бессвязно шепчет Луи, дрожащими пальцами прикасаясь к чёрному перу. Страх сковывает его изнутри, и ещё одна слеза вырывается наружу. Томлинсон закрывает рот ладонью, отчаянно нашёптывая. — Не может быть.… Это какая-то ошибка.***
«Мои глаза в тебя не влюблены,
Они твои пороки видят ясно.
А сердце ни одной твоей вины
Не видит и с глазами не согласно.
Ушей твоя не услаждает речь.
Твой голос, взор и рук твоих касанье,
Прельщая, не могли меня увлечь
На праздник слуха, зренья, осязанья.
И всё же внешним чувствам не дано
Ни всем пяти, ни каждому отдельно
Уверить сердце бедное одно,
Что это рабство для него смертельно.
В своём несчастье одному я рад,
Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад»
Уильям Шекспир «Сонет 141»