Давай нарушим вместе!

— Можно тебя поцеловать? — А можно не спрашивать?

— Я тебя убью! — это было самой логичной фразой в такой ситуации. Ахико прикусил язык, отступая к шкафу. Нехорошо, конечно, получилось, но он ведь не специально! Злодей одним движением руки собрался разлетевшиеся листки, точнее это сделала его полупрозрачная тень. Он был зол, раздосадован, что забыл унести дневник. И смущён, как же без этого. — Отдай! — потребовал Штраус, протягивая когтистую ладонь к Рэю, который по-прежнему держал несколько рисунков, поднятых до прибытия хозяина. Сейчас ему очень хотелось героя придушить. Хотя стоило в первую очередь стукнуть по лбу себя — не уследил за своей же вещью. — Это приказ — отдай!       Ахико покачал головой. Шури рисовал его! По памяти рисовал! Это так удивительно… Рэй не знал, никогда не думал, что он настолько хорошо рисует. И значат ли все эти портреты, что он Зарксису нра…       Злодей проглотил первую злость, поэтому тьма из углов не двинулась с места, хоть и заинтересованно подняла многочисленные головы. Зато парень лично принялся отнимать свои работы. Но потом отступил. Шури устало поправил чёлку. Если он будет с героем драться, то наверняка поцарапает его как минимум. Да и зачем теперь-то отпираться, когда он успел все рисунки посмотреть? У злодея погрустнело лицо — ему было стыдно и неловко. И за дневник, и за злость. — Прости, — Зарксис отвернулся к столу. — Это ты прости, — Ахико обогнал его, преграждая дорогу. — Я случайно наткнулся на твой дневник. Но ты так красиво рисуешь! — Правда? — с недоверием уточнил Шури, принимая возвращённые рисунки. — Конечно! — герой улыбнулся, и Штраус с удивлением заметил ямочки у него на щеках. — Только вот скажи… — злодей бросил листки за спину — их поймала тень. Он вообще теперь слишком часто пользовался её услугами, сам того не замечая. — Эм… — Ахико немного застопорился со своим откровенным вопросом, потому что не был уверен, что Зарксис ответит. Вдруг он всё-таки его стукнет? Поэтому посомневавшись, герой потянул друга (друга, ведь уже?) на ковёр. Шури ничего не понимающий, но спокойный, сел напротив него, так что парни соприкасались коленями. Дабы избежать незапланированного убийства Рэй цепко взял Штрауса за руки, чем ещё больше озадачил последнего. Он начал подозревать недоброе. Виньетум притихли у стены, чтобы случайным стуком не нарушить столь необычайное мгновение. Йоши оттащил за шкирку свои любопытные порождения. Златоуст не совсем вникал в ситуацию, но тоже затих, переводя глаза-бусинки с господина на его гостя.       Злодей терпеливо ждал, шестым чувством догадываясь о чём пойдёт речь. Его это пугало. Но и интересовало, привлекало, конечно. Ведь ему самому давно хотелось кое-что у героя спросить. Или сказать.       Вообще признаваться в своих чувствах всегда сложно, даже если вы знаете, что вам ответят взаимностью. Это момент, когда люди переступают первую черту. Первый шаг всегда сложен. Особенно, если вам нравится человек, которого вы должны ненавидеть. Ваша полная противоположность. Но о чём это я? Это ведь сказка. Добро и зло — так штампованно. Пожалуй, мне стыдно за это, но… Ах, ладно, оставим глупые размышления, вам они не интересны. — Пообещай, что ты не будешь вырываться, а то я изменю своим словам и укушу тебя! — Зарксис воззрился на него с нескрываемым ужасом, но на губах заиграла улыбка сдерживаемого смеха. — Обещаю, — осторожно кивнул злодей.       Почему-то расхотелось говорить, спрашивать, выяснять. Может от усталости. И руки у злодея холодные, а дыхание тёплое. Маленькие, незначительные детали всплывают, за них цепляется взор. И всё-таки какие необычные у него глаза… Тишина, протянувшаяся паутиной по комнате, не напрягала, наоборот это была уютная тишина, позволяющая мыслям течь плавно, как мёду. И волосы у Зарксиса рассыпчатые, завивающиеся на концах, очень пушистые. Ресницы тёмные, кажущиеся фиолетовыми. Почему он выглядит таким знакомым? Может Рэя видел его раньше во снах? Не ту измятую фотографию, в которую его тыкали носом. Он так скучал по злодею, когда тот долго не приходил. — Меня зовут Оки*.       Штраус всё-таки дёрнулся, глядя на героя, как на ненормального.       Такой «код» сообщают только самым близким, тем кому могут доверить свою жизнь, тем за кого без колебаний отдадут свою. — Ты издеваешься? — Нет, — Рэй поднял одну ладонь и дунул на неё. Медленно на коже проступили буквы, вырезанные тупым ножом, будто только что сделанные. Эта метка никогда не сходит. Шури со страхом и восторгом смотрел на новоявленную надпись. Пожалуй, для него не было лучшего подарка, чем такое безграничное доверие. Злодей тоже поднял руку и также дунул на неё. — Но ты не должен… — Меня зовут Руи**, — перебил его Зарксис, поворачивая ладонь к свету. Кровь призрачная, ненастоящая, но очень реалистичная. Имя выцарапано когтем.       У существ другие правила и традиции. Ведь помимо важности этих имён, теперь герой и злодей действительно могут убить друг друга. Достаточно назвать пару особенных слов, которым обучают одарённых магов или тех, кому придётся сражаться не на жизнь, а на смерть. Но в плохо освещённом из-за сгоревших свеч кабинете не осталось места войне.       Рэй наклонился вперёд, закрыв глаза. Шури с некой смущённой готовностью сделал то же самое. Их губы встретились. Здесь ещё не было пошлости, только тепло и горячность влюбившихся по-настоящему в первый раз. Но даже от короткого прикосновения обдало жаром — можно было согреваться в самую лютую стужу.       В этот момент за спиной злодея раздался грохот и мерзкий скрежет, смешанный с клокотанием. Из ниоткуда в кабинете нарисовалось три огромных жука.