В этот крайний раз мы стали ближе, так Что между нами не осталось границ, И того, что нарушило бы этот вальс.
— Я? — с удивлением взирая на злодея, переспросил Рэй. — Да ничего такого вроде… Просто подумал, что потолок пустой и тёмный, похож на ночное небо, вот и предложил нарисовать созвездия, чтобы совсем похоже стало… — неуверенно повторил парень, пытаясь понять, что так шокировало Зарксиса. Злодей открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни слова. Он сам уже успел забыть о своей маленькой мечте и никогда не предполагал, что кто-то может подумать о том же самом. Наверное, судьба… Штраус развернулся на каблуках и скрылся за дверью коридора, оставив друга в скептическом изумлении. Виньетум хмыкнул, стукнув маятником об корпус. — Он опять обиделся? — уточнил герой, без раздражения или усталости. Его вообще не выводили из колеи капризы злодея, наоборот он находил их интересными. — Не думаю, — важно откликнулись часы, — за красками пошёл, — видя недоумённый взгляд парня Виньетум пояснил. — Не завидую тебе… Всю оставшуюся жизнь терпеть этого рогастика… — О чём ты? Я… и не против, вроде, — герой улыбнулся, смутившись. Всю жизнь? Прям-таки? Неужели это возможно? Зарксис буквально впорхнул в кабинет, волоча в руках и хвосте коробку с масляными красками, деревянную палитру и кучу кистей. Он улыбался, раскрасневшись. Всё притащенное добро легло на ковёр, и Рэй с любопытством разглядывал тюбики, баночки, кисточки. — Будем рисовать? — осторожно, даже чуть напуганно спросил Штраус. — Конечно! Сразу бы сказал, что у тебя столько этого добра! — Рэй с радостью принял свой крест, наблюдая, как Зарксис вновь расплылся в улыбке. Час спустя они лежали на полу, измазанные с ног до головы в краске, разглядывая дело рук своих. Шури тыкал пальцем в точки, поясняя, где они находятся и что это за созвездия. На тёмном потолке смешались звёзды человеческого мира и Измерений. Удивительное зрелище. За окном лил дождь, стуча по стеклу привычные мотивы, а море гудело, наваливаясь ледяными волнами на берег. Но в кабинете было тепло и уютно, непогода не пробивалась внутрь. Герой дождался пока друг сделает передышку и повернулся к нему. Ему в голову снова пришли те вопросы, на которые не находилось ответов. Почему их семьи так упорно внушали им ненависть друг к другу? Может они знали, что может произойти нечто подобное? Что они станут близки, влюбятся друг в друга? — А ты меня любишь? — Рэй не знал зачем спросил. Случайно, наверное, просто мысли вслух. Штраус тоже повернулся к нему, оставляя рассуждения про звёзды. Он был серьёзен и задумчив. Ливень усиливался, в обнимку с ветром пытаясь сорвать крышу преобразившегося дома. Мелькнула молния и гром разлетелся на многие километры. Штраус невольно вздрогнул, когда нечто жуткое прогрохотало прямо над домом, как сошедший с рельсов бронепоезд. Ему стало страшно, будто он обычный ребёнок, оставленный один на время. Но ему не дали попугаться вдоволь. Ахико верно разгадал его напряжённое молчание. Он притянул друга к себе, заставляя того отвлечься от неприятных дум. Всё-таки его вопрос был глупым. У Шури холодные руки и горячие губы — необычный контраст. А ещё извечное смущение, словно ему не двадцать с чем-то, а всего тринадцать. Первая любовь приходит, оставляя ожоги. Любовь кусается и эти укусы не заживают. Можно ли будет по-настоящему остаться с Зарксисом навсегда? Или это жгучее, пьянящее чувство тоже пройдёт однажды, растворившись, как осенний туман утром? Этот поцелуй не был похож на предыдущий, быстрый, детский, невинный, оставленный в спешке. Здесь было много неловкости, смущения, но они лишь добавляли вкуса. Как вишенка на торте. Долгий и горячий танец губ и языков. Несмелые прикосновения становились увереннее. Пушистый ковёр был мягок, а пятна краски на лице и руках лишь смешили, разбивая излишнюю серьёзность. Тени совсем затихли, полностью утонув в углах и щелях. Часы превратились в обычные напольные часы, равнодушно отсчитывающие секунды. Дождь стал замысловатой музыкой. На коже расцветали красно-синие цветы, одежда исчезала. Всё происходящее было похоже на сказку, взрослую, но волшебную сказку, ведь об этом оставалось только мечтать. Хотя злодей и не смел. — Конечно, я люблю тебя, — уже в полубреду вспомнил про самое главное Зарксис, стараясь не отводить взгляд от насмешливых голубых глаз напротив. Это было сложно. Стыд, осознание ситуации, всё смешивалось и кружило голову, как виски со льдом. Хотелось закрыться ладонями от пристального разглядывания. Скрыть шрамы, пролёгшие узором по груди, рукам и бёдрам. Но его снова заставляли смотреть прямо, целуя в сладкие губы и пылающие щёки. В чрезмерной скромности так много пошлости, когда-то я уже это говорил, нет? А может это не любовь?***
— Вернётесь без него, и я лично оторву вам пальцы и хвосты! — женщина хлопнула руками по столу. — Мы сглупили, нужно было закончить всё это раньше. Мы должны вернуть его! — три девушки с одинаковыми серебряными рожками поклонились и выбежали из комнаты. — Чёртов Фокусник! Это всё его игры!