Давай нарушим вместе!

Среди этих пустых противоречий, Твой голос за километр мне слышен. Знаешь, я обожаю твои плечи, И то, как ты меня выше.

      Наверное, очень больно, когда тебе лгут. Лгут те, от кого ждать этого было преступно. Но ещё больнее, когда сердце не соглашается с обвинением, слепит разум, не желая признавать факты, которые на лицо. Или на лице. В голову лезут вопросы, не имеющие ни ответа, ни конца. И всё ещё хочется верить… Верить, что обманули не тебя, а вас двоих.       Зарксис разглядывал мелкую, подгнившую траву, раскиданную кучками по пустырю. Ветер яростным шквалом бросался на него, срывая плащ и тормоша крылья. В руке ледяным крестом застыл меч, выкованный из стекла и ненависти. Хвост лениво бился об землю, но даже в этом крошечном жесте сквозило непонятное отчаяние. А сердце всё цеплялось, искало выход и оправдание. Когда любишь — прощаешь всё, закрываешь на всё глаза и всему ищешь извинение. Болезнь, от которой нет достойного лекарства. Зарксис чуть испуганно поднял глаза, когда из искрящегося портала вышел герой. Мрачный, угрюмый. Кажется, даже его волосы потускнели и больше не были золотом. Он сжимал древко косы, закинутой на плечо. И что же дальше? Как всё-таки должно всё окончиться? Неужели всё-таки битва тьмы и света? Но кто был предан этому союзу, а кто предан им? Недалеко начинался мрачный лес, гудящий низким голосом. Хрустели ветки, вскрикивали птицы, но молчание всё равно висело в воздухе. Наконец Рэй заговорил, глядя в сторону. — В книге сказано, что ты украл ещё в детстве кольцо нашей семьи. С тех пор между нашими фамилиями идёт разлад, — голос его был сер и скучен. Но на самом деле каждое слово, казавшееся ему жуткой клеветой, давалось с трудом. Падало камнями в чистую, незамутнённую воду. Ахико не верил, хоть своими глазами видел написанное, а книги нельзя подделать. Но разве мог его Шури, его любимый, милый, наивный, порой, Шури сделать это? И так грязно солгать? — В нашей книге сказано то же самое, только про тебя, — неуверенно сказал злодей, поднимая голову. Смысл прятать взгляд сейчас? Они стоят по две стороны пустыря, как на арене. Весь мир намекает на то, что не быть двум стихиям по пути. Солнце не может дружить с луной, ночь не обнимет день, а мрак глубин не воспарит к чистоте поднебесья — непреложные истины. — Но это же невозможно. — Но книги не могут врать. — Значит, всё-таки могут, — ответ героя был, как всегда, прямолинеен, честен. Кому он верил больше? Летописным книгам, сотворённых магией одного из создателей Измерений или одинокому злодею? Штраус открыл рот, чтобы добавить что-то или спросить, но Рэй со злостью швырнул косу в сторону, та растворилась в воздухе не коснувшись земли, и в два широких шага подошёл к Зарксису. Он с привычной горячностью схватил его за руки, из которых выпал меч. — Я верю тебе, Руи. Это ошибка или зловредный план, право же, я не понимаю к чему он ведёт, но ты не мог сделать этого!       От души сразу отлегло. Лёд треснул и растёкся водой. Штраус ударил себя шипастым хвостом по ноге — как он мог хоть на миг усомниться в своём друге? — Но что нам делать? Если мы ничему уже верить не можем, — начал Шури, разглядывая героя. Ему тоже несладко, наверное, в доме пришлось. Они как изгои всего мира, только и есть, что друг у друга. — Я тоже верю тебе! Мне так мерзко было думать, что ты соврал мне, — злодей взмахнул ресницами, и сам поцеловал Рэя в губы.       Ложь — не ложь, ответ один — любовь слепа, как ни крути. — Нам нужно отправиться в прошлое, — выдохнул Ахико, отстраняясь от злодея, после чуть более затянувшегося, чем нужно было, поцелуя. — В прошлое?! Да ты шутишь! — злодей оторопело заглянул герою в лицо. Хотя какие уж тут шутки? В их-то положении это явно последнее, чем стоит заниматься. — Даже сильнейшие маги наших измерений не решаются на подобные прогулки! Это тебе не в человеческий магазин за газировкой сбегать! — Успокойся, — Ахико опустил ему руку на плечо, косясь на громаду леса. — У нас нет выбора. Нам лгут даже летописные книги, значит, нужно отправиться в прошлое и самим увидеть, что же тогда произошло на самом деле! Идём в храм Правды. Не упрямься, ты тоже ведь слышишь шаги? Они отпустили нас из домов, но это лишь фикция! Шури! — герой встряхнул всё ещё ошарашенного парня, заставляя вернуться в реальность. Да, путешествовать в прошлое почти невозможно. Все артефакты, позволяющие это — утеряны. Только Создатели могут бродить по любым временным веткам, как прошлого, так и будущего, без затруднений. Но где сейчас взять истинных Создателей? Они бессмертны, но давно покинули эти миры, чтобы создавать новые, таково их призвание. Желание отправиться в то, что давно прошло, порождено отчаянием. Они загнаны в угол, и никто не желает помочь им. К кому обращать свои мольбы, кроме как к великим? Рэй грустно усмехнулся. Они оба могут погибнуть, но разве будет лучше просто стоять здесь и ждать, пока их схватят собственные семьи? Предадут суду, пытки, цепи, а в итоге то же самое — смерть. Так не полезнее будет попытаться хоть что-то изменить и узнать? Побороться за себя, свою любовь и жизнь? — Идём. Лучше умирать сражаясь, чем в своей постели. — Но я не хочу умирать… Больше не хочу… — Зарксис снова ударил хвостом по ноге, чуть сам себя не сшибая. Это от нервов. Правда, они же не глупцы. — Я тоже не хочу. Предпримем последнюю попытку… — герой не выдержал и снова притянул к себе Штрауса. Это был поцелуй вязкого страха, который невольно заполнял их души. Ощущение того, что ты соскальзываешь с обрыва, всегда малоприятное. А теперь они падали вместе, и это утешало, но и ужасало ещё больше. Страх за чужую жизнь часто бывает сильнее, чем за свою собственную. И у них нет времени даже на эти полу прощальные нежности, которыми тьма и свет не успели напиться вдоволь. Ахико потянул Зарксиса за собой, крепко сжимая ладонь с чёрными коготками. Несмотря на то, что отвлекаться на такие мелочи было бы преступно — Шури вновь удивился, с какой нежностью Рэй делает это. Всегда прикасается к нему, как к хрупкому, дорогому украшению.       Храм Правды — заповедное место, в котором по легендам часто заседал круг Создателей. Но немногие могли рассказать, как храм выглядит изнутри. По одной простой причине — попасть туда было дозволено далеко не всем. Только искренние люди, не желающие по-настоящему зла, с не прогнившими мечтами, были допущены внутрь. Переступить порог и рассыпаться пеплом, вот, чем славился храм. Поэтому ещё неизвестно — смогут ли они попасть туда.       Сколько прошло времени, пока их быстрый шаг, сменяющийся бегом, наконец окончился? Друзья замерли в паре метров от огромного здания, выросшего, будто бы из-под земли. Высоченное, похожее чем-то на человеческие мечети с полумесяцами на пиках. Белые стены, все изукрашенные узорами, выдолбленными прямо на прочном камне. Узоры складывались в целые истории. Храм — один сплошной учебник истории Измерений. Рэй покрепче перехватил руку злодея, и они вдвоём подошли к распахнутым настежь тяжёлым дверям, тоже с вырезанными цветочными орнаментами. С улицы не было видно, что находится в храме, не было ничего, кроме клубящегося тумана. Туман лжи, который всегда прикрывает правду.       Зарксис прислушался. Вдали, действительно, гремели шаги погони. Да, значит, они на верном пути. Парни вздохнули и одновременно ступили на невысокий порожек, а после окунулись телами в прохладную, вязкую тину тумана. Потом противная влажность сменилась лишь приятной прохладой, а под ногами почувствовались идеально отполированные плиты пола. — Вау…       Ахико и Штраус замерли, разглядывая внутренне убранство. Высоченные своды, скрывающиеся где-то далеко в вышине, казалось, доставали до облаков. Пол блестел, на гранитных плитах идеально белого цвета не было ни единой трещины или неровности. А стены, боги, какие это были стены… Они казались полупрозрачными, сложенных из просвечивающего драгоценного камня, переливающегося от светло-зеленого до тёмно-синего. С той стороны будто бил яркий солнечный свет так, что по полу прыгали блики и зайчики всё тех же волшебных оттенков, из которых обычно состоит лес. Зелёный, изумрудный, голубой, салатовый, сине-серый… Стены были живыми. Они двигались, в них что-то неуловимо менялось каждую секунду. Росчерк словно лист упал, скользнув на холодную землю, блеск будто мелкая рябь на глади мелкой речки. А ещё шелест, похрустывание, тихий плеск. Шури прижал кулак к груди, пораженно застыв, ведь ему в голову никогда не приходила мысль о том, что можно вот так оживить здание. Хотя, наверное, его не оживляли. Оно уже было живым, как лес вокруг, как океан, как полёт птицы на ветру. Рэй думал, что уже никогда не окажется в более прекрасном месте, похожим на Рай.       Внезапно приятную тишину разорвал насмешливый, бархатный голос, донёсшийся откуда-то с правой стороны храма. — Вы наконец-то добрались! Какая радость, хоть кто-то зашёл так далеко! Я в восторге, просто в восторге! Эта история всё тянется и тянется, столько грязи и мерзости уже скопилось вокруг неё! Но вы тут, и есть шанс это закончить! Ура!       Герой и злодей резко повернулись на звук, невольно вытаскивая своё оружие, готовые к сражению. Из-за одной из колонн, подпирающих свод, шагнуло существо, похожее на человека. Довольно высокий парень, изящный, но весь наполненный некой внутренней силой и уверенностью. Его длинные волосы, заплетенные в толстенную косу, тянулись за ним по полу, перевязанные чёрной лентой. Когда он поднял лицо, с веселой усмешкой, парни ахнули первое имя, пришедшее в голову: — Шарлотта?! — О, нет, я Шон Шриланке, её брат.